...

Отряд Турукано наконец-то подошёл к форту. Наконец-то это тяжёлый переход окончен, закончились тяготы и опасности пути. Наконец-то все отдохнут. И помянут павших. Турукано снял шлем и еле заметно улыбнулся, глядя на своих повеселевших солдат. Путь был воистину труден. Эндорэ сильно изменился с тех пор, как жители Нэвраста во главе со своим князем ушли в благословенную долину Тумладен. Во внешнем мире стало не только намного опаснее, но, кажется изменился сам климат. Зима стала гораздо холоднее, чем те, оставшиеся в памяти нолфинга. Моргот искажает всё мироздание. А, судя по свободно шляющимся его отродьям, осада не приносит каких-либо существенных результатов. Тургон горько усмехнулся про себя этим мыслям и глубоко втянул носом холодный зимний воздух, выдыхая его изо рта паром.
Отряд Гондолина остановился у ворот форта. В форте их должны были ждать, ведь двое из примкнувших разведчиков вызвались оповестить гарнизон о прибытии гондотлим.

Повседневные заботы как-то скрашивали будни эльдиэ. Она безмерно радовалась тому, что наконец-то нашла свою дочь, но мысли о муже не давали покоя. То и дело Эленвэ замирала вдруг посреди привычного круговорота событий и вслушивалась, надеясь уловить где-то в глубине коридоров знакомые шаги. Вот и сейчас она застыла,отвлеченная суетой, воцарившейся в перехрдах крепости. Прибыли какие-то гонцы.Надежда вновь сладкой мукой сжала сердце эльфийки.  Краем уха уловив имя мужа, Эленвэ застыла на мгновение. В груди что-то горячо и остро колыхнулось. Боясь поверить услышанному и одновременно надеясь, что вести будут хорошие, Эленвэ почти бегом направилась на стену форта. Даже не позаботилась о том, чтобы что-то накинуть на себя. Как была в платье, так и побежала.
И, даже уже выйдя из дверей жилых помещений, не заметила уличного холода. Все ее мысли были уже там - на стене, откуда она могла видеть если не Тургона, то хотя бы принесших вести о нем.
Слегка запыхавшись, эльфийка вбежала на стену, пытаясь разглядеть среди толпы уставших потрепанных воинов своего любимого.
Вот один из них снял шлем и черные волосы рассыпались по его плечам. Серпдце Эленвэ на миг остановилось, а потом забилось с бешеной силой, возвращая ее к жизни теперь уже полностью.
- Турьо! Любимый! - крик вырвался у эльдиэ, так долго сдерживавшей свои чувства.

Отряд Турукано еще только подошел к воротам форта, а Финдекано уже сообщили о прибытии брата. Нолофинвион поспешил к воротам - он был рад предстоящей встрече, ведь с братом они не виделись много лет. И, хоть повод для встречи был и не самым радостным и наверняка доставил Турукано много тревоги, у старшего брата было, чем его порадовать.
Он вышел на мощеный двор, куда уже входили нолдор. И сразу узнал их предводителя - такого же, как и он, черноволосого нолдо. Финдекано пошел навстречу брату.
- Айа, торон!

Турукано взял шлем в левую руку и прижал его к груди. Чтож, весь этот путь стал свидетельством того, что совет Ульмо был как всегда верен. Эта война без помощи стихий обернётся гибелью для многих эльдар. Вдруг владыка Гондолина вздрогнул. Ему почудился голос той, которую он потерял, той, которую любил всем сердцем, той, гибель которой не мог простить ни Феанору, ни его сыновьям, ни себе самому. Это был голос Эленвэ, зовущий его. Это было наваждение, заставившее сжаться и замереть его сердце. Нолфинг, стиснув зубы, тряхнул головой, отгоняя нахлынувшую горечь утраты. Не время и не место предаваться печали. Сейчас надо встретиться с Итариллэ, убедиться, что с ней всё впорядке. Всё остальное потом. Турукано во главе своего уставшего отряда вошёл в форт. Его лицо было обычно равнодушно спокойным и только побелевшие пальцы, намертво стиснувшие край шлема, могли выдать те эмоции, что поднялись в его душе от иллюзии голоса жены.  
Гондотлим остановились посреди фортовой площади. Из рядов встречающих их, вышел Финдекано.
- Айа, торон!- приветствовал он Турукано. Гондотлим откинул в сторону шлем, тутже поднятый одним из его гвардейцев, и пошёл навстречу брату. Когда они сблизились, Турукано обнял старшего.
- Я рад, что встретил тебя здесь, брат. Значит, судьбе это угодно. И я могу рассказать тебе то, что открыл мне Великий Ульмо. - сказав это, Турукано отстранился от брата и спросил:
- Но почему я не вижу здесь Итариллэ, Финьо? Где моя дочь?

Ветер играл с золотыми локонами эльфийки, стоящей на стене и ловящей каждое движение любимого. Мгновенная гримаса боли, пробежавшая по лицу вновьприбывшего, отозвалась в сердце Эленвэ острым болезненным уколом. Она поняла, что если даже Турукано и услышал вырвавшийся из ее уст зов, то не смог вот так сразу поверить в то, что это не очередная пытка.
Уже скорее по привычке зябко поведя плечами, эльдиэ сбежала со стены во двор на фортовую площадь. Там вовсю шла встреча. Среди гондотлим  выделялись фигуры Финдекандо и Турукано. Эленвэ начала пробираться к ним ближе. Как можно ближе. Эльфы, хоть и уставшие от долгого перехода, почтительно расступались перед хрупкой фигуркой Эленвэ. Она же никого не видела, кроме своего так долго потерянного и, надеялась она, вновь обретенного, мужа.
Наконец ее тонкие пальцы коснулись руки Турукано и эльфийка замерла, ожидая ответной реакции. Хотя все внутри у нее стремилось броситься на шею мсужа, обнять его, прижаться к его широкой груди и наконец-то позабыть все ужасы и лишения.

Ожидающий ответа брата Турукано, почувствовав прикосновение, медленно повернулся, встретившись взглядом с той, которая всегда была для него всем. С Эленвэ. Сердце замерло в груди владыки Гондолина. По лицу разлилась бледность, глаза расширились, а ставшие вдруг непослушными губы, тихо прошептали:
- Как? Не может быть...
Он резко обернулся к брату, желая узнать, не видение ли перед ним. Взгляд Финдекано был красноречивее любых слов. Турукано снова повернулся к жене. Его ладони коснулись пальцев Эленвэ и сжали их.
- Ты не сон, - снова прошептал он: Не видение... И вдруг страшная мысль ворвалась в его мозг:
- Это всё ложь! Это происки Врага! Я ведь сам видел, как Эленвэ, толкнув ко мне дочь, опускалась в бездонную тёмную глубину! Я видел и не мог помочь!
- Кто ты?!! - вскричал Турукано, его пальцы больно сжали ладони женщины: Неужели ты и твой хозяин действительно думаете, что я поверю в этот обман? Клянусь Эру, Моргот заплатит за боль, что я испытываю сейчас! - Он оттолкнул руки жены: Что задумал Моргот?! Отвечай, и смерть твоя будет быстрой. Лицо Турукано исказилось в ненависти, а в глазах плескалась боль столетий горя.

Пальцы Турукано с силой сжали ладони Эленвэ. Но она была рада, что может чувствовать эту боль. Она была несоизмеримо меньше, чем та, которая все это время терзала ее сердце. Но вот муж оттолкнул ее и на его лице одновременно отразилась ненависть и боль. Это ранило гораздо сильнее, чем если бы ее просто ударили кинжалом. Эльдиэ даже не услышала слов, что в запале и горячности кричал Тургон. Его лицо и глаза сказали гораздо больше. Медленно-медленно, стараясь ничем не выдать чувств, бушевавших сейчас в ее феа, эльфийка отступила назад, слегка покачивая головой, которую она опустила. Опустила потому, что хоть и пыталась скрыть эмоции, но слез сдержать на смогла. А так не хотела, чтобы хоть кто-то видел ее, гордую княжну Третьего Дома, плачущей. Но не удержалась, кинула еще один взгляд на любимого. И все было в этом взгляде - любовь, боль от непонимания, готовность ждать еще столько же...
- Если я стала не нужна тебе, я пойму... - короткое осанвэ легкой бабочкой коснулось сознания мужа и Эленвэ, повернувшись, расправив плечи пошла в сторону своих покоев.

Такого не могло быть. Просто не могло быть. Скорлупа, в которую всё это время прятались чувства Турукано дала трещину от одного лишь взгляда любимой. Любимой? Эленвэ мертва это Турукано знал точно. Также как и то, что из Чертогов Мандоса обратного выхода нет, также как и то, что невозможно выжить в одиночку там, где что они шли. Но надежда... Нет! Никакой надежды нет! Этот мир слишком суров. Но сердце надеялось, сердце болело, сердце говорило, что это Эленвэ, его Эленвэ. Один лишь взгляд её и ненависть ушла. Пусть даже она враг, но Турукано чувствовал, что готов простить это. Ради той, которую любил. Всего лишь взгляд его Мечты и лёд Хэлкараксэ, заморозивший сердце, рассыпался на мелкие осколки. Разум и Чувство. Холод и Жар. Надежда и Отчаяние. Всё это столкнулось в душе короля Гондолина.
Короткое осанвэ женщины коснулоснулось его разума. Такое короткое, но такое родное. Душу нельзя подделать. Не обращая ни на кого внимания, забыв о брате, о верных, о всех встречающих, Турукано бросился за Эленвэ. Догнав, он подхватил её на руки и прижал к груди.
- Прости меня, любовь моя, прошептали, - его губы.

Эленвэ уже успела сделать несколько шагов, глотая слезы, когда родные, такие знакомые и долгожданные руки оторвали ее от земли, подняли в воздух и прижали к груди в которой сердце выбивало бешеный ритм. Эльдиэ подняла залитое слезами лицо на Тургона.
- Родной мой, я так соскучилась по тебе, - прошептала она. И снова слезы потекли по щекам женщины. Только теперь это были слезы радости. Эльфийка обвила шею мужа руками, словно и не было между ними холода проклятых льдов, долгих лет разлуки и мгновений непонимания и отчуждения. Ей так много хотелось сказать Турукано, и в то же время хотелось просто молча смотреть на родное лицо, впитывая в себя заново его черты - знакомые до боли и подмечая вновь появившиеся. Вот этого шрама не было, а вот эти горькие складочки, едва-едва наметившиеся в уголках губ так и тянуло разгладить дрожащими пальцами, заледеневшими на холодном ветру.
Эленвэ провела ладонью по щеке мужа, счастливо вздохнула и прижалась к его груди. Теперь, когда вся ее семья была рядом, она точно знала - все будет хорошо. И все слова, которые просились наружу, вдруг исчезли, когда рядом оказались шепчушие извинения губы нолдорского князя.
И пальцы, еще мгновение назад разглаживающие горестные складочки, легли на его шепчущие губы, заставляя замолчать, не портить чудесное мгновение словами. Тем более словами извинений.
- Любимый... - только и смогла выдохнуть Эленвэ

Финдекано еще не успел ответить на вопрос брата, как откуда-то со стороны внешней стены примчалась Эленвэ. Несмотря на мороз, девушка была одета в одно только легкое платье. Прежде, чем нолофинвион успел вмешаться, супруги уже успели обрадоваться друг другу, поругаться - нет, поведение брата понять можно. Пожалуй, он бы и сам подумал подобное. Вот ответ Эленвэ Финдекано откровенно удивил. Впрочем, потрясенной эльдэ подобное поведение можно было простить. Тем более за ним последовало не менее бурное примирение.
Но едва ли супружеское тепло могло согреть в такой мороз. Финдекано расстегнул плащ, набросил его на плечи невестки и сказал, - Торон, давайте вы продолжите разговор под крышей. Твоя супруга явно замерзла.

- Милая Эленвэ, продолжал шептать Нолфинг, не обращая внимание на окружающее. На плечи жены лёг плащ брата. Только тогда Турукано заметил, как холодно его любимой.
- Спасибо брат, спасибо, - улыбнулся он Финдекано: Веди нас и пусть кто нибудь покажет, где разместиться моим воинам. Путь нелегко дался нам.
Душа Турукано казалось пела, он обрёл своё счастье. Настоящее счастье. Оставалось только увидеть дочь без которой невозможно полностью ощутить восторг единения семьи, а потом вернуться в Гондолин, чтобы и Ломион узнал про радость дяди. Семья снова будет вместе. Эленвэ, Итариллэ и Ломион. Турукано будет жить только для них, для их счастья, ради их улыбок. Он сделает всё, чтобы никакие проблемы и огорчения не омрачили их жизнь. Они будут в безопасности в Сокрытом Городе, в их Ондолиндэ. А сам Турукано будет охранять их покой всеми силами. И никакое пророчество не будет омрачать их думы. Пусть даже если придётся встать с армией под стенами Ангамандо.

Тяжесть плаща легла на плечи эльдиэ, но разве мог какой-то плащ греть лучше, чем любимые объятия и горячий шепот дорого ей мужчины? Чего ей сейчас хотелось больше - спрятать горящее от счастья лицо на груди мужа или не отрываясь, смотреть в такие родные глаза? Неважно. Все это отступало на второй план от всеобьемлющего счастья, просто от мысли, что вот он, рядом, что как и прежде, держит ее на руках...
На какую-то долю секунды оторвавшись от созерцания любимого лица, Эленве вдруг заметила, что они не одни на крепостной площади. Что вокруг много эльфов и Финдекандо смотрит на них не то осуждающе, не то понимающе. И холод заметила, и вздрогнула снова, отгоняя жуткое воспоминание, и вцепилась в руку Тургона покрепче, чтобы уж теперь-то наверняка не отпустить, не потерять, не оказаться снова в забвении и холоде одиночества.

- Идемте, - Финдекано отдал страже во дворе приказ о размещении вновь прибывших. И повел Турукано с Эленвэ внутрь форта. Он улыбался, глядя на их счастье. Слишком хорошо отпечаталось в памяти застывшее маской лицо брата, после того, как Эленвэ скрылась подо льдом. И хотя Нолофинвион все еще не до конца понимал, почему Валар позволили деве вернуться из Чертогов Мандоса, да еще и отправиться в Эндорэ, он был очень рад за брата и его супругу. И надеялся, что больше никакие силы не смогут их разлучить.

Турукано вошёл с Эленвэ на руках во внутрь вслед за братом. Верные закрыли за ними дверь. Владыка Гондолина опустил жену на шкуру, покрывающую пол и не отпуская её руку заглянул в её ясные глаза. Кончиками пальцев другой руки он нежно провёл по щеке любимой и, наклонившись, осторожно прикоснулся своими губами к её губам. Сладость её губ-столь желанная мечта, так долго бывшая неосуществимой и недостижимой. Турукано не понимал, чем заслужил он такое счастье. Он не понимал, почему Великие поступились ради него своими заветами и правилами. Не понимал и пока не хотел понимать. Турукано наслаждался поцелуем с любимой, который становился всё более страстным. Он обнял её, крепко прижав к себе, но вспомнив о брате, с неохотой оторвался от губ жены.
- Прости Финьо, я совсем забыл о вежливости. Великие не оставили меня своим вниманием и дружбой и это стало для меня большой и неожиданной радостью. Я ехал сюда за дочерью, но снова обрёл мою ненаглядную Эленвэ. Турукано улыбнулся и, наклонившись снова поцеловал любимую.
- Однако, одно омрачает моё счастье... По дороге сюда, я потерял нескольких воинов в битве со странным порождением Тьмы. Какой-то странный туман и сгусток тьмы в нём, замораживающий всё попавшее в него, он заморозил даже гигантских пауков, что напали на мой лагерь до появления этого тумана. Что это было, брат? Дажи чары Галадриэли не смогли побороть Это. Только с помощью валар, да, именно с их помощью, я заставил Это отступить. Что произошло с этим миром с тех пор, как я выполнил волю Ульмо?

Мир сузился до сияния глаз любимого и все ощущения - пространства, времени. присутствие других людей - перестали вдруг существовать, лишь только губы мужа коснулись губ эльдиэ. Ради этого мига стоило претерпеть все то, что сейчас казалось незначительным и совсем-совсем мелким. Главное, что теперь все, кого она так любит и без кого не мыслит жизни, рядом. Теперь все-все будет хорошо.
Голос Финдекандо и Турукано вырвал Эленвэ из этого сладостного полузабытья и она залилась краской, осознав, что кто-то оказался свидетелем столь бурного их с мужем проявления чувств.
Но уже быстро взяв свои чувства под контроль, слегка поправив выбившийся из прически локон, она стала жадно вслушиваться в слова Тургона, внутренне замирая от представления того, что пришлось пережить любимому.