1. Название эпизода. «Нелюбимый брат, чего ты хочешь?»(с)
2. Участники. Идриль, Маэглин, чуть позже - Ангрод в роли Тургона.
3. Время, место (мир). ~410-420 год Первой Эпохи. Гондолин.
4. Описание эпизода.
«Надо сказать, что Мэглин не раз просил у короля руки Идриль, но Тургон, видя, что дочь весьма противится этому, каждый раз отказывал» («Книга утраченных сказаний», том II, пер. ТТТ).
Признание Маэглина Идрили и первое сватовство.

Цитата :

Начало отыгрыша продублировано с:
http://silmarillion.f-rpg.ru/viewtopic.php?id=226

2011-07-19 14:59:40


День был самым обыкновенным для большинства гондотлим. Только-только минул праздник Ност-о-Лотион, Рождение Цветов. Ярко, почти по-летнему светило Солнце, отчего городские площади сверкали пуще обычного. Мириады капель воды переливались на свету, играя с лучами Анора, и над каждым фонтаном в городе висела радуга.
В такой день нельзя не радоваться, этому зрелищу нельзя не улыбнуться. В ту пору Маэглин чаще улыбался, и не преминул это сделать и теперь. День был действительно хорош, и лорд дома Крота, хотя и был назван Сыном Сумерек, радовался ему, просто гуляя по белым улицам Ондолиндэ. Впрочем, хорошее настроение у рудокопа было не только из-за погоды. Сегодня он собирался сделать весьма важный для него шаг. Он собирался просить у Тургона руки его дочери. Но для начала надо было поговорить с самой Итариллэ. Рассказать ей, что он чувствует, как он любит.
Не сказать, чтобы Ломион особенно торопился, но ноги несли его быстрее, чем бы он сам того хотел. Миновав площадь Богов, эльда достиг королевского дворца и не мешкая ступил под его крышу.
Принцессу он нашел в саду. Пытаясь унять заколотившееся сердце, окликнул. Одно только звучание её имени было прекрасно..
- Итариллэ! – улыбнувшись, Маэглин направился прямиком к ней, и только оказавшись совсем рядом продолжил:
- Мне нужно с тобой поговорить.

2011-07-19 16:37:45


Идриль сидела возле своего любимого фонтана в саду. Его брызги взлетали к небесам, сияя в лучах Анара, и превращались в капли, стекая по бронзовым фигурам птиц, раскинувших крылья, словно в полете. Этот день был прекрасен, и эльдэ просто наслаждалась им. Рядом с ней лежала раскрытая книга, но принцесса не читала её, с задумчивой улыбкой наблюдая за струями воды.
- Итариллэ!
Эльдэ обернулась на голос. Маэглин… Кузен. Чуть сторонящийся других рудокоп. Келебриндаль не питала особой симпатии к двоюродному брату, но старалась относиться к нему ровно. Отец ценил его, доверял, а Идриль так и не смогла понять и принять его поведение на казни Эола, поэтому неосознанно сторонилась его. Но день дышал миром, а сын Арэдэль выглядел более открытым чем обычно, поэтому Келебриндаль улыбнулась в ответ.
- Здравствуй, Ломион. Вижу, и тебя не оставила равнодушным красота этого дня.
Ей показалось, что брат чем-то взволнован.
- Мне нужно с тобой поговорить.
Дочь Тургона с любопытством взглянула на сына Эола.
- Поговорить? О чем?

2011-07-19 19:27:44


Улыбается. Добрый знак. Идриль редко улыбалась, глядя на кузена. И эта улыбка, открытая и искренняя, придала Маэглину уверенности.
- Хотя бы о том, что красота этого дня не идет ни в какое сравнение с твоей, - слегка склонив голову набок, любуясь, произнес он. – Позволишь сесть?
Вопрос был риторическим. Едва успев задать его, сын Эола тут же опустился на скамью рядом с принцессой.
- Итариллэ.. – помолчав пару мгновений, тихо начал Ломион, устремив взгляд куда-то вглубь сада, совершенно не глядя на собеседницу. Впрочем, это не было беседой. Скорее, монологом. – Я должен сказать тебе нечто очень для меня важное. Я хранил это в тайне с того самого дня, как увидел тебя в первый раз. Помнишь тот день? Он был почти так же хорош как этот... Почти, но не совсем.
Эльда глубоко вдохнул наполненный ароматом цветения воздух, стараясь не вспоминать о событиях, произошедших сразу после его прихода в Гондолин.
- Но ты была прекрасна в тот день. В тот, и во все последующие. Ни одна дева Ондолиндэ по красоте не сравнится с тобой, это все знают. Но вот чего они не знают, так это моих чувств к тебе.
Маэглин посмотрел на дочь короля, ища её взгляда, беря её руку в свои:
- Итариллэ... Я люблю тебя. Больше, чем кого-либо, больше чем кто-либо. Мне никто не нужен, Итариллэ, только бы ты была со мной. Ты... Ты станешь моей женой?

2011-07-20 10:16:53


Услышав комплимент эльдэ тихонько рассмеялась. Ей часто говорили о её красоте, но от несколько замкнутого Маэглина это слышать было несколько странно.
- Позволишь сесть?
Не успела Идриль ответить, как кузен сел рядом, даже слишком близко, на её взгляд, и она слегка отодвинулась. Слушая Ломиона она вновь пыталась объяснить для себя его поступки, но упоминание о том дне вновь вернуло недоверие. Эльдэ ещё чуть отстранилась, становясь более отчужденной. Маэглин, наконец, посмотрел её в глаза. Этот взгляд сказал дочери Тургона о многом. И не только о том, что было сказано вслух.
- Итариллэ... Я люблю тебя. Больше, чем кого-либо, больше чем кто-либо. Мне никто не нужен, Итариллэ, только бы ты была со мной. Ты... Ты станешь моей женой?
Но было в его глазах ещё что-то… Та же неясная, возможно, и для него самого тень. Та, что она разглядела в день гибели Эола. Та, что напугала эльдэ. Улыбка застыла и Итариллэ мягко высвободила руку. Немного помолчала, собираясь с мыслями. Она не любила его и не доверяла. Краткий миг, когда она открыто улыбалась ему, прошел. Ответ будет «нет», но и была в Ломионе сейчас какая-то искренность, из-за которой она и подбирала тщательно слова отказа.
- Ломион… Ты умен и благороден, но моя фэа не отзывается на зов твоей, а значит наш союз невозможен. Более того, ты мой брат, а значит, это будет против законов и сомой природы эльдар. Нет, Маэглин, - твердо, - Нет.

2011-07-20 18:48:04


Итариллэ говорила, и с каждым словом улыбка на лице Маэглина все больше сменялась удивлением. Что за странные слова она молвит? Как такое может быть? Почему?! Чем он плох? Быть такого не может, чтобы только родство, не такое уж близкое, как многие считают, вставало между ними. Не может. Что за глупая отговорка, в самом деле. Но... «не отзывается». Почему? Почему?!
Ломион отвел взгляд. Облокотившись локтями о колени, сплел пальцы замком. На минуту прикрыл глаза, заглядывая в себя. А когда снова открыл – не было в них и толики той радости, с которой он шел сюда, на этот разговор. И печали не было. Ничего не было. Одна лишь холодная решимость.
- Вот как получается, - тихо, без тени каких-либо эмоций заговорил сын Эола. – Умен, благороден... Но недостаточно, видимо, чтобы завоевать твою любовь. Так?
Рудокоп выпрямился, вдохнув полной грудью. Только теперь воздух сада не казался ему успокаивающим, а журчание воды – мелодичным. Наоборот. Цветочный аромат словно обжигал легкие. Фонтан же будто смеялся над несчастьем эльда, и последнего это невероятно злило, но виду он не подавал.
- «Нет», - короткая усмешка скользнула по губам, чтобы тут же исчезнуть. – Нет, Итариллэ. Не торопись с ответом.
Маэглин поднял было руку в порыве провести ею по золотым волосам принцессы, но на полпути остановил её. Резко поднялся, словно получил пощёчину.
- Не торопись с ответом...
Бросив последний взгляд на Идриль, Ломион уверенным шагом отправился прочь из сада. Он не собирался так просто сдаваться. О нет, он не отступится. Лорд дома Крота всегда добивался намеченной цели, и эта не станет исключением. Келебриндаль станет его женой. Станет. Отца она вряд ли ослушается, а если Тургон даст согласие...
От резкого поворота взметнулся легкий плащ, не поспевший за столь стремительным маневром хозяина. А рудокоп уже шагал по белым коридорам дворца на встречу с королем. Шел, уверенный в своей правоте. Шел, чтобы добиться своего. И будь что будет.

2011-07-21 09:02:43


Идриль было страшно. Ломион слышал её спокойно, но она видела, как с каждым словом что-то тает в его глазах. Как вновь появляется та самая тень, уже заявляя свои права на сына Эола, затмевая разум, затопляя сердце. Когда она замолчала, он словно потух, чтоб через мгновение вновь вспыхнуть. Но уже не теплым светом Анара, а обжигающим костром, черным пламенем, а от его слов стало холодно.
- Вот как получается. Умен, благороден... Но недостаточно, видимо, чтобы завоевать твою любовь. Так?
- Нет, Ломион, дело не в том, что недостаточно…
Но Маэглин её уже не слышал – тень расправила крылья.
- «Нет». Нет, Итариллэ. Не торопись с ответом. Не торопись с ответом...
Порождающая смятение усмешка и странное движение. Эру, она не хотела, чтобы Маэглин замыкался, но, похоже, он воспринял её отказ именно как оскорбление. А может для гордого сына Сумерек он таковым и является? Но и её такая реакция оттолкнула и эльдэ отшатнулась от вставшего брата. Стараясь взять себя в руки и преодолеть резко возникшую антипатию:
- Нет, Ломион. Время ничего не изменит. Нельзя заставить фэа любить…
Но куда там! Маэглин развернулся и устремился прочь. В странном порыве Келебриндаль сделала движение, словно хотела задержать его, но остановилась. Упрям. Горд и упрям. Нет, в ней не было ни любви, ни доверия к сыну Эола. И всё же… Ей не хотелось быть причиной тому, что Маэглина победила тень. И всё же… Смятение в мыслях мешало разобраться в себе. Пожалуй, ей стоит поговорить с отцом, спросить его совета – ведь он знает Ломиона несколько лучше…
Итариллэ решительно направилась во дворец. Если она не ошибается, отец сейчас должен быть в своей башне. Занят ли он… Дочь Тургона надеялась, не слишком.

2011-07-21 12:06:08
Ангрод
Железнорукий
Откуда: Дортонион


Тургон

Очень высоко, самой высокой точке города, в своей башне, сидел Тургон и смотрел вдаль, на Окружные горы, возле которых заканчивался синий горизонт. Взгляд его, обычно суровый и гордый, выражал спокойствие и безмятежность. Но потом, будто грозовое облако, покрывающее ясное небо, в глубину серых глаз закралась мрачная тень. Теперь облик государя мог показать более уставшим, чем обычно. Короткий вздох. Очередной вздох. Это Тургон думал о Севере, о северной войне и о своих родичах. Не забыл он в мыслях и отца.
Уже много лет Моргот сидит, закрывшись скалами от врагов, в своей подземной крепости. Неизвестно, что он замышляет. И в этом беда, ведь как предсказал Владыка Вод, Осада долго не продлится. А потом? А потом придётся эльфам и людям схватиться за оружие и драться, не на жизнь, а на смерть, возможно действительно до смерти. Но эти беды не коснуться Гондолина, который скрыт за горами. Король этого не допустит. Выйти можно только в особых случаях, только если не будет угрозы безопасности города. Но и тогда, нужен веский повод. А такого пока Тургон придумать не смог. Да и не старался. Незачем.
Король ненадолго отвлёкся. Он сел на кресло прямо около перил, за которыми была уже дорога вниз, на камни. Отсюда весь город был как на ладони и вся равнина. Жители были размером с муравьёв. Но стоит приглядеться к одинокой фигуре, так она вырисовывалась чётко. Острое, эльфийское зрение хорошо различало стать, и цвет волос и даже цвет поясов, которые носят эльфы.
Наблюдая за окрестностями, Тургон снова погрузился в мысли. Но на этот раз память его обратилась во времена более ранние.
Холод. Льды. Снова привиделись эти воды. Воды, в которых навеки покоится тело возлюбленной. В сердце вспыхнула ярость, гнев на сыновей Феанора, который нолдо так и не простил ничего. И горечь, печаль, которая почти не оставляла Тургона с момента гибели жены. Теперь лишь дочь могла отогнать эти мрачные тучи, растопить лёд, который покрывал сердце государя в такие моменты. Только ей обычно молчаливый король открывал, доверял некоторые из своих тайн. Но откровенные разговоры тоже редкость – Тургон не хотел, чтобы Итариллэ тревожилась. Не свойственна прекрасному лику принцессе грусть.
Снова налетел ветер. Оставалось думать, из каких краёв он пришёл. Северному сюда дорога закрыта. Западный. С гор. Всегда с ним у эльфов просыпалась какай-то странная надежда. Или что-то другое.

2011-07-21 16:08:29


Келебриндаль не ошиблась: отец был у себя. На вершине белой башни. Итариллэ и сама любила это место. Отсюда город выглядел почти игрушечным. Но в тоже время принцесса осознавала всю обманчивость этого впечатления.
Сейчас Ондолиндэ жил своей, размеренной жизнью и это как-то умиротворяло. Дарило ощущение какой-то защищенности.
Во время своего пути наверх Идриль вновь и вновь вспоминала свой разговор с Ломионом, но так и не смогла привести в порядок мысли и чувства. А это было необходимо. Ведь эльдэ чувствовала, что этот разговор важен. Но в то же время осознавала, что не лукавила в нем: их союз невозможен. А уж перемена в Маэглине её просто напугала. Он как-то странно, почти зловеще изменился. Нет, спросить совета у отца необходимо. А вот и верхняя площадка. Кресло у перил.
Король смотрел на город, и, чтобы привлечь его внимание Идриль тихонько позвала:
- Отец… Ты не слишком занят? Мне… Нужно поговорить с тобой.
С одной стороны ей не хотелось отвлекать его от дел - Тургон никогда не отказал бы ей - а с другой, что-то подсказывало эльдэ, что поговорить нужно было именно сейчас
Итариллэ, не совсем справляясь с некоторым смятением, немного нервно пригладила разметавшиеся от быстрого шага волосы.

2011-08-21 14:45:15
Ангрод
Железнорукий
Откуда: Дортонион


Тургон

Тургон повернулся и увидел свою дочь, Итариллэ. Как всегда она выглядела прекрасно, но король не мог не заметить тревогу в её глазах. Что-то случилось и он хотел знать что.
- Я слушаю тебя, моя дочь,- сказал он, отвлекаясь от созерцания города. Сейчас важней всего это.
Часто она приходила к нему за советом, почти всегда обращаясь к его мудрости. Но раньше, ещё во времена цветения Древ, когда тень ещё не сгубила их, Идриль чаще бегала к матери. Как настоящие мать и дочь, они, наверное, были лучшими подругами.
Воспоминание о погибшей жене заставила Турукано еле слышно вздохнуть. Если бы не это всё, не Феанор, вспыльчивый дядюшка, не Хэлкараксэ, то всё могло бы окончится намного лучше. Наверное, в Амане эльфы достигли бы невероятный высот. Конечно, не было бы Гондолина и это пожалуй одна из немногих причин, почему следовало идти сюда. Тургон не думал о собственном королевстве как некоторые, но он его получил. И старался править как мудрый и справедливый правитель. Но он никогда не забывал, что остаётся отцом.
- Что-то произошло?

2011-08-21 14:51:55


Грусть в глазах отца. Навеки свившая гнездо в его груди после перехода через Вздыбленные Льды. Грусть и неизбывная печаль. Та же. Что и у неё. Мама… Но они должны быть сильными, должны быть рядом, чтобы мама могла ими гордиться. Итариллэ легонько коснулась сознания короля:

Спойлер:

Вместе… Семья. Брат. Маэглин. Признание и причина разговора. Эльдэ собралась с мыслями и несколько неуверенно начала:
- Отец, сегодня… Точнее несколько минут назад я говорила с Ломионом. Он сделал мне предложение… Он зовет меня замуж, но…
Как объяснить то, что ей самой сложно было осознать и до сих пор невозможно правильно облечь в слова? Как объяснить это невнятное чувство тревоги, описать эту призрачную тень? Ведь нельзя же назвать это злом, тьмой, проклятием? Пойти за доводами разума и все объяснить логикой и законами? Или нужно пойти от чувств? Рассказать о своем недоверии. Но нет ничего, что бы подтвердило её слова. Это только её смутное ощущение, не более.
- Но я не люблю его. Для меня он брат, не больше. – Идриль немного замялась, нервно теребя рукав зеленого платья, - И… я не считаю его до конца искренними.

2011-08-27 06:51:29


Белые залы и коридоры оставались такими же спокойными, как и всегда. Лишь на краткий миг их покой нарушался, когда фигура в черных одеждах проходила по ним, чтобы оставить за спиной. Сегодня некогда было Маэглину рассматривать плоды кропотливой работы гондолинских умельцев, некогда обращать внимание на такие мелочи. И словно в отместку за это, дворец заставил эльфа поблуждать – Тургона не оказалось там, где его поначалу рассчитывал найти Ломион. Рудокоп не сразу подумал о башне, возвышающейся над городом, и не сразу направился туда.
Ступени мелькали под ногами достаточно долго, чтобы немного поубавить пыл Сына Сумерек. Немного, но недостаточно. Если бы лорд дома Крота нашел короля в одном из залов, что были поближе к земле, то, несомненно, высказал бы все, что хотел сказать в весьма... несвойственной ему форме. Но теперь, вдоволь находившись, Маэглин будет говорить так, как от него привыкли слышать. Уверенно и спокойно.
Уже почти достигнув цели, рудокоп услышал голоса. Итариллэ опередила его. Неудивительно, уж она-то всегда почти наверняка могла сказать, где можно найти короля. Не особенно прислушиваясь к разговору, но вполне понимая, что говорят о нём, Ломион медленно и размеренно преодолел последние ступени, чтобы предстать перед взорами дяди и сестры.
- Мое почтение, Аран, - учтиво поклонившись, молвил сын Эола. – Я пришел просить руки твоей дочери.
Он перевел взгляд на Итариллэ. Но не нужно искать в этом взоре какой-либо подтекст: ни скрытого торжества, ни усмешки, ни вопроса «Что же ты будешь делать теперь?» - ничего не было в нём. Всего мгновение длилось это созерцание – и Маэглин уже снова смотрит на короля в ожидании ответа.

NPC Тургон

...Предложение...
На этом слове Король и правитель Города позволяет себе отвлечься всего на секунду - перед внутренним взором всплывают такие живые картины собственного его признания, заботливо сбереженные в памяти... Он еще успевает весь осветиться этим беспечальным моментом - одним из самых, наверное, дорогих в его жизни - тем, как затрепетала вся его сущность, получив долгожданный, такой важный ответ от второй своей половины. Краем сознания Тургон еще успевает отметить, что дочь его уже совершенно выросла и вот, ей делают предложение, значит скоро и она отдалится от него, оделяя своей любовью другого и это, наверное, замечательно, только...
...Но я не люблю его...
И на этом видение Короля прерывается, заставляя вернуться в реальность и увидеть незамеченное прежде: напряжение, неудобство, беспокойство... Да, его дочь и впрямь не похожа на радостную невесту, и... первым делом Король.. Тургон.. нет, просто отец, он касается сейчас ее пальцев, высвобождая из их круговерти рукав платья и заменяя своей рукой. Так хочется сейчас обнять и почему-то защитить, спрятаь ото всех. Почему? Потому что он не может представить, как, наверное, ей было сложно сказать "нет"... А следом приходит мысль о том, как, наверное, тяжело такое "нет" услышать, когда...
Он только кивает головою - в груди зарождается нехорошее предчувствие, как в давний далекий день: Тургон уверен, что... Нет, эту уверенность он гонит от себя, словно бы ее спугнули чужие шаги. Чужие?

Взгляд сына Эола так и застает их обоих, но разорвать касания Тургон не стремится, не делая из своей поддержки тайны. Не желая делать, не желая... чего именно он не желает, Тургон сказать не может, но ощущение готовящегося проломиться льда под ногами настигает и не отступает.
- Здравствуй, Ломион, - заминка на обращении почти незаметна, но отцовское имя не звучит, словно бы Тургон именно сейчас надеется не потревожить давних теней. Прошлого.
"- Я всегда рад видеть тебя и узнавать о твоих желаниях, но сперва хочу знать, что сказала... "
Это не звучит... Что именно сказать сейчас гордому сыну Эола Тургон не знает...
"- Я рад твоему приходу..."
Так?.. Наверное, а что дальше?
Взгляд короля упирается в родича, словно сремиться без всякого осанвэ заглянуть к тому в душу. Тургон не боится Ломиона, но как именно помочь он не знает. Лед, лед под ногами начинает хрустеть почти слышно и приходится принимать решение:
- Вот моя дочь, перед тобою, ты волен просить ее...
Отказом припутывать сюда титулы и ранги домашняя, непарадная интонация словно попытка вовлечь всех троих в ощущение семьи, общего, общности.
Не быть государем, быть отцом - получится ли?

Такой знакомый с детства жест отца. Он всегда так успокаивал её, маленькую, когда она прибегала к нему рассказать о своих глупых обидах и бедах. Это сейчас они кажутся таковыми, а тогда… Как много они поняли здесь, в Эндорэ. Но что-то осталось неизменным. Чувство семьи. Этот жест из прошлого, часть настоящего помогает успокоиться и понять, что сомнения напрасны, она сделала правильный выбор, а отец её поймет и поддержит всегда. Итариллэ потянулась к отцу, как цветок тянется к солнцу, рассказать, как любит его, как благодарна за это безмолвное понимание, даже без слов и осанвэ. Но прервала движение, увидев входящего Маэглина.
Да, можно было не сомневаться, что даже получив отказ он пойдет дальше, добиваясь цели. Может быть, именно эта целеустремленность, эта концентрация на результате и была одной из причин, по которой Келебриндаль недолюбливала и сторонилась кузена. Миг опасения… Уверенные слова. Сын Арэльдэ говорит так, словно уже получил её согласие. Спокойствие в глазах. Неужели он настолько убежден в своей правоте? Настолько убежден в том, что Тургон не откажет? Не откажет, несмотря на нежелание дочери? В эльдэ вскипела гордость. Гордость королевского дома нольдор в той или иной степени унаследованная всеми потомками Финвэ.
Прямая спина, чуть вздернутый подбородок, отстранённая холодность во взгляде. Идриль не отпустила руку отца, с вызовом посмотрев на Ломиона.
…Вот моя дочь, перед тобою, ты волен просить ее...
Отец пытается сгладить установившийся холод между ними. Возможно ли это? Нолдэ чуть сжала всё ещё переплетённые пальцы. она постаралась не пустить обращенное к кузену отчуждение в осанвэ, обращенное к королю:

Спойлер:

А они, оказывается, такие разные. Если Тургон сейчас – само желание избежать конфликта, то Итариллэ же – воплощение гордости. Показалось, или в эта гордость в самом деле напомнила Маэглину его самого? Словно увидеть себя со стороны... Но нет. Не похоже. Разве что самую малость. Тем не менее, где-то в сознании затлел уголек сомнения в том окончании разговора, на какой рассчитывал рудокоп. И этот жест... Ломион попытался отогнать подобные мысли. Нужно найти слова, которые убедят Турукано согласиться. Нужно...
- Я уже спрашивал, - честно молвил сын Эола, стараясь не смотреть на Итариллэ. Пытался сделать вид, что её тут нет? – И... Надеялся на несколько иной ответ, чем тот, что получил. Потому пришёл. Быть может.. ты, Аран, сумел бы убедить её переменить решение.
«Аран». Никакой «одомашненности». Маэглин вообще смутно помнил, что это такое – «быть дома в кругу семьи». С тех самых пор, как он с матерью покинули Нан Эльмот, дома в понимании уютного уголка Эндоррэ, где можно перевести дух и просто отдохнуть от невзгод, у него не было. Да, он остался жить в Ондолиндэ, но не ощущал себя здесь дома в полной мере. Кто знает, может быть чувства, что он испытывал к Келебриндаль, тоже сыграли в этом свою роль? Или та привычка не раскрывать душу никому, что так отталкивала от него дочь короля? Пожалуй, знай он, что дело в этом, то быть может и переменился бы. Пусть
немного, пусть отчасти, но все же...
Но нет. Откуда ему было знать или догадываться? Ставить вопрос ребром – все, что он мог в данный момент. И еще надеяться на свою правоту и удачный исход разговора.

Турукано потёр подбородок. Государь или отец - вот тот выбор, что стоял перед ним сейчас. Как государь он бы мог настоять, заставить, ведь такой брак был бы полезен его правлению и навсегда сделал бы ясным наследование престола в случае гибели Турукано. Государь действует так как нужно его государству, отец же, хочет счастья своему ребёнку. Но и сам Маэглин ему как сын и перед Тургоном стоял сложный выбор.
- Я не против вашей свадьбы, Ломион, но я не буду настаивать и убеждать её я не сделаю ничего такого, что сделает её несчастной. Итак я повторюсь, вот моя дочь перед тобой. Если она скажет "Да", то быть посему, и я не обращу внимания на ваше слишком близкое родство. Скажу даже, что буду рад такому решению.

Маэглин очень четко поставил вопрос. И получил более чем четкий ответ. Но если отец уже знает, что она скажет, то Ломион… А что Ломион – ему она ответила ещё там, в саду. Но всё равно рассчитывает на поддержку короля. И да, он её получил, но… Но последнее слово всё равно остается за ней. А она не желает этой свадьбы.
Если бы кузен был более открытым… Если бы допускал в свою душу ещё кого-то кроме себя… Если бы видел, то, что видит в мире она. Или хотя бы попытался посмотреть так же, в ту же сторону. Если бы тогда проявил чувства, заступился… Но он не сделал ничего, даже не попытался. И нолдэ словно видела разделяющую их бездну. Может быть, если бы и она сама попыталась перекинуть через неё мост, преодолеть её – та тень, что так испугала её тогда, может быть, она исчезла бы. Но раз за разом натыкаясь на неё в глубине его глаз она устала. Устала биться в неё и отступила. А теперь ещё и эта целеустремленность, уверенность в положительном ответе, в который раз оттолкнула её.
Голос тихий, но твердый:
- Ты уже спрашивал меня, Ломион. И получил ответ.

И чего еще стоило ожидать? Кто угодно сказал бы – ничего иного. Кто угодно. Но не Маэглин. Смешно сказать, за весь день никто из родичей не назвал его отцовским именем. В любой другой момент нолдо непременно заинтересовал бы этот факт, но сейчас это его беспокоило в последнюю очередь.
Не получилось. Да, Тургон поддержал племянника, но окончательного слова не сказал. Хотя мог. Не стал неволить дочь. И, может быть, Маэглин бы даже понял это, если бы дело не касалось его самого.
Не получилось. Медленно вдохнув, Ломион столь же медленно выдохнул, стараясь сохранять хотя бы видимость спокойствия.
Не получилось. Что будешь делать, сын Эола? Как поступишь? Ответ пришел скоро. Ждать. Время покажет, к чему все обернется. А попыток своих он не оставит. Пусть хоть сотня лет пройдет, хоть тысяча. Ждать. Терпения у него хватит. Всегда хватало. Но...
Не получилось.
- Так и есть, - учтивый кивок, мол «да, согласен, ответ я получил, просто хотел еще раз убедиться». – Что ж... Пусть будет так, как ты сказала, Итариллэ.
Столь же учтивый поклон, и сын Эола покидает верхнюю комнату башни, скрываясь в лестничном коридоре, даже не взглянув на собеседников. Спускаясь поначалу ровно и спокойно, он постепенно ускоряет шаг и ко времени приближения последней ступени разве что не бежит. Столь же стремительно он пронесся по городу, распахнул дверь собственного дома, проследовал в кабинет и заперся там. До утра следующего дня его никто не видел, но все на тот же следующий день Маэглин вел себя как ни в чем ни бывало. Работал в кузнице, намечал, куда еще стоит отправиться искать рудные жилы и вообще продолжал трудовую деятельность. Что до отношений с Итариллэ... Сделать вид, будто того разговора не было казалось Ломиону самым логичным выходом. Он так и поступил. Но память – она такая. Нельзя не замечать чего-то вечно, особенно когда это что-то каждый день напоминает о себе.