Выяснение прав первородства. Зато при всех.

По Тириону уже давно ползли недобрые слухи. Пока никто не знал, кто был их источником, но верили им свято - как заветам Валар. По крайне мере Феанор ни минуты не сомневался, что сыновья Индис плетут против него заговор. Нет, он всегда знал, что они его терпеть не могут, а все их попытки подлизаться - одно сплошное лицемерие. А последнее время даже благостный Инглаурэ не пытается навязать ему свою дружбу, но выглядит при редких встречах виновато. У этого простофили, добренького до такой степени, что даже муху убить боится, всегда все на лице написано. Значит, точно что-то затевают с задавакой Аракано - вот тот скользкий, как угорь. И такой же холодный - куда ему тягаться с Пламенным духом? Ни ума, ни характера, только интриги... И какой из него король, спрашивается?
Феанаро никогда даже не называл братьев отцовскими именами, выражая этим протест против того, что дети Индис имеют право на имя короля. Аракано - мудрый, Инглаурэ - благородный? Да это просто смешно! Нет, Куруфинвэ, истинно королевский сын, искуснейший из нольдор и действительно достойный своего имени, не опускался до ненависти - к сводным братьям он относился как к чему-то досадному. Но сейчас, когда они в своей завсити дошли до того, что начали почти в открытую посягать на его законное место - это нужно было пресечь.
На Совет, созванный Финвэ, Пламенный направлялся с железной решительностью поставить обнаглевших братцев на место...

То, что Нильдамирэ был страннным знала вся родня. Нет, конечно, ничего странного в том, что нолдо увлекается кузнечным делом и интересуется камнями не было и быть не могло. Иначе весь народ был бы странным. Но даже самые умелые мастера и фанатики своего ремесла примерно знали когда им остановиться. И не впадали в задумчивость прямо в разгар веселого праздника, особенно если в тот момент танцевали с одной из самых прекрасных девушек Тириона. И не вскакивали как безумные посреди обеда\ужина в кругу семьи и не исчезали с воплем в кузне. Иными словами, для него существовали в первую очередь камни и металлы, а уже потом все остальное, что вообще и было в этом мире. В дополнение к этому чудестному дару у Нильда была ещё и дивная рассеянность в прочее время... не занятое в мастерской или кузне. Погруженный в себя эльф не раз, не два и не десять попадал в комичные и неловкие ситуации из-за этого, но они его ничему не учили.
Но мастером он был неплохим. По словам наставников (пока его странности ещё кто-то мог терпеть) талант у него был. Конечно, до великого феанаро, сына короля ему было далеко, но тем не менее... Его творения ценили... восхищались... говорили об этом самому Нильдамирэ, однако тот столь быстро вновь погружался в новую идею\работу, что иногда он и не слышал похвал. Из своего состояние почти полной погруженности в себя его вывели только один раз. И вполне конкретные творения - шедевр мастера, Сильмариллы. И все. Нильдэ пропал для мира - он вбил себе в голову, что должен создать что-то... что-то из ряда вон выходящее, чтобы привлечь внимание Куруфинвэ... чтоб тот согласился его учить.
И надо же было так случиться, что все видели - Феанаро идет и идет в очень... вспыльчивом расположени духа. Этого не видел только Нильдамирэ, просто врезавшись в него, как это с ним частенько случалось. И тролько оказавшись в результате столкновения на тротуаре нолдо осознал, что случилось и на КОГО он налетел. На лице отразилась вся гамма эмоций - поражение, смущение, смятение... и восхищение, полностью затопившее серые глаза.
- Вот это да! Сам Куруфинвэ!
Он даже забыл про торчащее из-за уха перо и несколько украшений в руках. Кажется, он нес их племяннице и по дороге задумался, что и привело к ожидаемому столкновению. Но нолдо даже извиниться забыл - так велико было восхищение.. почти преклонение перед МАСТЕРОМ.