...

Финголфин любил своего брата. Даже когда между ними случался разлад, а это было не редкостью, даже когда его взгляд, обращённый на брата, скользил вдоль лезвия направленного на него меча, Нолофинвэ не испытывал иных эмоций, кроме грусти. Порой никакая мудрость не может противостоять лжи сомнениям, если их зёрна заронил в душу не кто-то, а сам Мелькор. Но он всё равно не мог бездействовать, когда судьба Нолдор была в опасности. И сама попытка стоила бы того, даже если бы Феанор тогда нанёс свой удар...
Горячность брата в мыслях и поступках сослужила ему плохую службу, и Финголфин, предвидевший подобный исход, ничего не мог с этим поделать. Лишь изредка он задумывался о том, что всё могло быть по-другому, если бы не горячий, безрассудный нрав Феанора, страстно желавшего вернуть Сильмариллы любой ценой. Но теперь, после смерти брата, того же самого жаждал и сам король Нолдор. Жаждал не только возвращения камней и возрождения Древ, но и уничтожения Моргота, чтобы он больше никогда не смог уродовать сердца и тела творений Илуватара.
И Король Нолдор прекрасно знал, что осада Ангбанда – не более чем отсрочка, передышка, щедро предоставленная им Врагом, пока он копит силы для решающего удара. И не важно, когда он последует: завтра, через десяток лет или через сотню, этот час всё равно наступит, и тогда у них уже не будет преимущества. Оставалось лишь убедить своих сыновей и сыновей Феанора в том, что это не только наиболее разумное решение, но и единственно правильное.

Турукано получил приглашение отца и решил не откладывать встречу на другой день, да и Эленвэ нужно было сразу привыкнуть к мысли, что её муж уже не тот свободный любознательный и весёлый нолдо. Теперь её муж владыка сильнейшего государства, от воли которого зависят судьбы тысяч и тысяч эльдар, и она теперь будет не просто его женой, а его соправительницей и помощницей. Тяжесть ответственности за их народ обязательно ляжет и на неё. А, зная деятельную натуру отца, Турукано мог довольно точно предугадать основную причину предстоящей встречи. Поэтому в зал, где находился король всех нолдор, Турукано вошёл вместе с Эленвэ.
-Приветствую тебя, отец, - Турукано почтительно поклонился:
-Мне передали твоё желание видеть меня. И мы сразу же пришли. Рад встретиться с тобой.

В залЭленвэ вошла, крепко держась за руку Турукано. Все еще никак не привыкнув к мысли, что она может вот так вот свободно в любой момент взять его за руку или просто смотреть на любимое лицо. Но к этому чувству примешивалось и другое. Оно было глубже, серьезнее и намного-намного тяжелее всего, что до сих пор приходилось испытывать эльфийке. Теперь вместе с мужем они отвечали не только за себя и свою дочь. В их руках были судьбы целого народа. Это было и благословением и проклятием одновременно. Но Эленвэ не собиралась сдаваться и чтобы ни уготовила судьба или происки живущих ее мужу, она была готова разделить с ним все это.
Поэтому, вслед за мужем поклонившись, почтительно, но без подобострастия, на слегка отступила за спину Турукано, но приготовилась слушать и внимать.

Ей сказали, что она должна быть злесь. Вот Арэльдэ и пришла. Фактически, не зная, что здесь будет делать да и нужно ли ее присутствие вообще. Вроде ничего примечательного в последнее время не случалось, все нормально, тихо, как обычно. Нолдэ уже успела расслабиться за это время. Да она и до этого особо не напрягалась - не в её это обычаи.
Ар-Финиэль вошла в зал тихо, не обращая на себе слишком много внимания. Обратила полу-поклон тем, кто заметил её - о правилах приличия не стоило забывать. Она встала в тени, ведь ей не нужно говорить на совете. Разве что - послушать и сделать свои выводы.

– Приветствую вас и благодарю за то, что вы явились, – Финголфин наградил каждого из вошедших отдельным кивком и продолжил. – Я понимаю, что это не слишком похоже на военный совет, потому как среди присутствующих нет подавляющего большинства наших военачальников. Но собирать их всех в одном месте не только опасно, но и просто неблагоразумно. Поэтому я желаю поговорить для начала с вами, и выслушать мнение каждого по этому вопросу. Я знаю, что вы, вероятно, будете оценивать моё предложение с совершенно разных позиций, но именно это мне и требуется. Вы прекрасно знаете, что я не прошу безоговорочной поддержки в таких вопросах, но мне хотелось бы вновь уточнить, что любые возражения стоит озвучивать и доводить до моего сведения.

Король Нолдор сделал паузу. Он ничего не обдумывал: эту речь он заготовил уже давно и прекрасно знал каждую мысль, каждый свой довод, не дословно, но концептуально. Продуманный текст, конечно, совершенно бесполезен на советах, но сам процесс его составления напротив бесценен – урок, который Нолофинвэ выучил уже давным-давно. И теперь он мог сосредоточиться на подаче: подбор слов, интонации, паузы, взгляд – столько инструментов приходиться пускать в ход, чтобы достучаться до сердец и разумов других нолдор, дать им понять, что именно он имеет в виду, хоть они и являются его родственниками. Не удивительно, что Мелькору так просто удаётся применять свой талант во зло, ради лжи и обмана.

– Осада Ангбанда слишком затянулась. Мы не можем выиграть войну ожидая – время работает против нас. Пока мы держим оборону, Враг накапливает силы, чтобы прорвать осаду. И чем больше времени у него в распоряжении, тем меньше у нас будет шансов удержать наши позиции. Нам надо действовать немедленно.

Турукано чуть прищурившись смотрел на отца. Вот так вот сразу быка за рога. Как будто и не прошли все эти годы. Задело. Да. Именно, что задело. Отец стал похож на своего старшего брата. Может, феанорство - это заразно?
- Ты изменился, отец - тихо скозал Турукано, после того, как Нолофинвэ закончил свою речь. Потом прошёлся по комнате, перенося стулья в центр помещения. Закончив, сказал, обращаясь к женщинам:
- Сестрица, Эленвэ, присаживайтесь. В ногах правды нет. - он тоже присел на стул и сказал:
- Чтож, вот теперь можно и поговорить. Ты, отец, сказал много, правильно и пламенно. Прямо как твой брат Куруфинвэ. - Турукано чуть поморщился. Прошли века после смерти дяди, но отношение к нему среднего нолфинга не намного улучшилось: Но это всего лишь общие слова. Скажи лучше конкретно, папа, чего ты от меня ожидаешь, чего ты от меня хочешь?

Финголфин подумал о том, что между ним и Феанором есть одно существенное различие. Он ещё жив, а вот его брат – нет. Озвучивать эти размышления, разумеется, не стоило, слишком цинично прозвучали бы слова. А злорадствовать у Короля Севера и в мыслях не было. Скорее, это было бы напоминанием о том, что кончина Феанора должна была послужить им уроком. Повторение его ошибок слишком дорого может стоить всем Нолдор.

- Мне нужны донесения с границы. Обстановка по обе стороны. Необходимо разработать план вторжения и вместе с этим – стратегию обороны на случай, если Моргот решит ударить первым. Мне нужно знать, как обстоят дела во всём, что касается численности, вооружения и боевого духа. Без бравады и прикрас. Оценить сильные и слабые места, а также – вероятную угрозу со стороны противника. В особенности там, где мы уязвимее всего. Этого хватит для начала? – Нолофинвэ слабо улыбнулся, серьёзность положения просто вынуждала обратиться к юмору, чтобы не поддаться мрачности и отчаянию.

Эленвэ присела на стул, любезно предоставленный супругом. Какой же он все-таки у нее ... Не злопамятный, нет, но.... Эльфийка слегка нахмурилась, пытаясь мысленно подобрать определение поведению мужа. Но ничего, кроме как чувство безграничного счастья и осознания спокойствия, не приходило сейчас ей в голову. Эльдиэ тряхнула головой, привычно повела плечами, словно пытаясь согреться и начала вслушиваться в разговор, происходящий в зале.
Боевые действия, стратегия, ощущение надвигающейся безысходности.... Эленвэ заставила себя слушать внимательнее. Да. Данных для не то чтобы атаки, но и для обороны было маловато. Финголфин был прав, ох как прав. Самое главное сейчас было получить наиболее полные сведения со всех наблюдательных пунктов.
Женщина слегка тронула мужа за рукав:
- Милый, ты же в курсе того, что происходит. Почему бы тебе не поделиться? Думаю, он - кивок в сторону Финголфина был едва заметен - вправе знать, что ты видел и с чем тебе пришлось столкнуться.
Эленвэ было даже представить себе страшно,что мог пережить ее любимый,но она понимала и знала, что держать в себе ЭТО Турукано долго не сможет. И пусть он лучше сейчас в форме доклада выложит всю ту мерзость и гадость, что ему пришлось пережить. Да и для дела это полезнее будет.
Эльфийка слегка провела пальцами по руке Тургона :
- Говори же, милый - ее шепот был слышен только ему.

Владыка Нолдор так и не дождался ответа - в зал совета ворвался Брегелон, необычайно взволнованный. Для следопыта любое волнение, отражающееся у него не лице, была необычайным, поэтому у Финголфина не возникло и тени сомнений в том, что это вторжение оправдано. Как бы ни было донесение, оно наверняка заслуживает безраздельного внимания. И следопыт, учтиво поприветствовав каждого из присутствующих, подтвердил его логический вывод. Он в свойственной ему лаконичной манере сообщил Королю о необходимости переговорить с ним наедине и о том, что дело не терпит отлагательств.

- К сожалению, нам придётся отложить совет, - заявил Нолофинвэ, поднимаясь на ноги. - В любом случае, решение уже принято. Мы переходим в наступление. Время обсудить детали и составить план у нас ещё будет. А теперь прошу меня извинить...

И, распрощавшись с семьёй, Финголфин в сопровождении Брегелона покинул зал совета.

- Отец явно на самого себя не похож... Такое ощущение, что он не доверяет мне. - пробормотал Турукано, глядя на выходящего Нолофинвэ. Как будто не рад вновь увидеть сына. Хотя, наверное не рад. В конце концов Турукано по мнению многих совершил постыдное дело, уклонившись от ведения осады. Но нолфингу было плевать с высокой башни на эти мнения. Пусть эти глупцы думают и говорят что хотят, но уведя за собой всех тех, кто имел кровавый счёт к Феанору и его детям, Турукано предотвратил неизбежную междоусобицу. Турукано был уверен, что поступил правильно и думал, что отец понимает это. Но теперь, глядя на дверь, которую тот затворил за собой, Турукано чувствовал обиду и разочарование.