Выезд не был долгим, более того, лошади шли споро... весьма споро, нужно сказать, словно едва державшийся перед нолдо раненый подгонял их своей собственной волей. Верхом он, как и обещал, держался, хотя в сознании, похоже, не был. По крайней мере он не открывал глаз, ничего не говорил и никак не реагировал на происходящее в пути, будь то поворот, или хлестнувшая по лицу ветка.
Несколько раз он делал было движение, будто собирается лечь на гриву коню, но потом, почти сразу выравнивался и снова держал спину, не заваливаясь ни к гриве, ни нащад, на сопровождающего...

До самого почти Химринга ничего не менялось - до последнего поворота, за которым должен был уже быть виден конечный пункт их назначения. Только здесть спутник двух нолдор пришел в себя совершенно неожиданным образом - на полном ходу перебросил через гриву коня здоровую ногу и сделал попытку 'сойти' на скаку...

Воины почти не переговаривались между собой, ограничиваясь короткими фразами, чтобы координировать действия друг друга. Их задачей было доставить эльфа в Химринг - ни больше, ни меньше. Даже при условии, что верным не особо-то нравилось поручение, ничего не менялось. Они не стремились ослушаться или оспорить, просто выполняли, что должно. Без лишних слов.
Ветер хлестал, будто норовя замедлить шустрый бег проворных и не знающих усталости лошадей, предупреждал, но всадники оставались глухи к воздушной стихии, подгоняя и без того не замедляющихся животных. Только после очередного поворота, когда суховей дул в бочину, а не в лицо, стало немногим проще. Впрочем, ненадолго.
Хмурая, но гордая крепость уже виднелась одиноким стражем на высоком холме, когда чересчур шустрый для больного, эльф решил, что настало время спешиться. Остановленная на полном ходу лошадь, встала на дыбы, скидывая на землю и того, кого стоило доставить в целости и сохранности, и всадника нолдо. Второй провожатый развернул скакуна, стремясь помочь брату по оружию, он толком даже не понимал происходящего, отчего выглядел сбитым с толку и обескураженным.

Земля приняла в себя два тела жадно и радостно, взметнув небольшое облако пыли, быстро осевшее обратно - доставляемый в Химринг попыток подняться не делал - не то сломал что-то важное, но то и не пытался, - перекатился только к обочине, остановившись запыленным лицом к небу, с явным усилием открыл глаза, припоминая звучание слов.

- Дальше не поеду. Достаточно.
И впрямь почти достаточно - неспешной езды отсюда не больше часа, а то и меньше намного.
- Дождусь здесь. Скажете Майтимо, что... не поеду дальше. Не могу...

Хрустнуло знатно, верный Первого Дома какое-то время вместо лазуревого неба перед глазами видел только мутную кашу из оттенков небесной палитры с примесью тёмного. Повезло, что отделался вывихом, но это стало ясно только после того, как второй нолдо, спрыгнув с лошади, осмотрел собрата и помог перебраться ближе к обочине, заодно и присматривая, чтобы "ценный груз" ненароком не отошёл в чертоги Намо.

- Сказать Лорду, что не поедешь? - с раздражением подметил самый удачливый из эльфов и посмотрел в сторону крепости. - Без толку рассиживаться, там, в крепости, небось все заняты, не факт, что по тракту до вечера проедет хотя бы один всадник. Назовись, мне надо знать, как представлять тебя в Химринге. Станется так, что ты важная персона, Майтимо не заставит себя ждать.

Ценный груз же сфокусировался на том из эльдар, что спрашивал... о чём? Бледное, перепачканное в дорожной пыли, лицо лежащего замерло, словно он и впрямь был готов встретиться с Намо - но он просто вспоминал. Мысли после падения путались и чёткой цели "на юг, в Химринг" теперь было недостаточно.
А, представить...ся...

- Назовёшь Вильварином. Если твой... Лорд не поймёт, скажи, что он играет со мною в Башни...

Кажется, всё так? В любом случае особого выбора нет и Вильварин закрывает глаза. Весь вид его говорит о том, что в Химринг он и впрямь не поедет.

Больше нолдо спрашивать не стал, если по мнению Вильварина предоставленной информации должно быть достаточно, то он передаст её или Лорду, или его доверенному, - как получится.
Оставив на всякий случай бурдюк с водой и припасы, которые вёз с собой, эльф взобрался на спину коня и через некоторое время скрылся из виду сидящих на обочине.
Небо скрадывало краски дня, клонясь к вечеру, поникли бутоны цветов, затихли птицы. На стенах крепости один за другим зажигались огни.
Стоило поспешить. Самый верный способ выполнить поручение быстрее - потребовать при въезде в крепость, куда его пропустили без лишних вопросов, чтобы его проводили к Лорду.
- У меня имеется срочное донесение для него, - ответствовал нолдо. - Медлить нельзя.

Норэмэлдо стоял облокатясь о подоконник, в одной из комнат крепости, и задумчиво глядя в окно, грыз яблоко. Яблоки были его маленькой слабостью.
Вдруг возле ворот произошло какое-то движение, и во двор влетел всадник.
Ого! - подумал Норо моментально оживляясь. Долгий Мир это размазанное в столетиях время, что-то важное настолько, что бы так влетать во двор происходит не часто. И, что бы там не происходило, Лорд точно скоро будет в курсе. А Верный имел права входа к Нэльяфинвэ, так что нужно поторопиться к нему.
Прикинув где в это время может находиться Маитимо, Аиакассэ быстрым шагом направился туда. Его длинная, до пояса, тугая, черная коса взметнулась, когда нолдо резко повернул за угол.

Гонцу, принёсшему весть, дали время на передышку, покуда не прибудет Лорд, разместили его в гостевых комнатах во внутреннем дворе, совсем недалеко от главных ворот. Нолдо отказался почти от всех удобств, покуда не выполнит то, зачем прискакал в крепость. Никто не стал настаивать.

Скудный дневной свет, чьи силы начинали сдавать наступающем сумеркам, пробивался сквозь окна, падал на стеллажи, коих в рабочих комнатах старшего Лорда имелось в избытке, широкий стол, высокую спинку кресла, в котором восседал хозяин крепости. Света вполне ещё хватало, чтобы не зажигать свечей, неотложных дел на ближайший вечер не предвиделось, гостей в крепости не наблюдалось, поэтому Майтимо неотрывно смотрел на карту, расстеленную на столе.
Чувство тревоги - ни то отголоски прошлого месяца, ни то предположение будущего - уже во второй или третий раз завладевало нолдо, отвлекая от основной задачи, занятия, выбранного для незанятого вечера. То были спонтанные, не обоснованные ничем, кроме мрачных дум, волны смятения.
В какой-то степени Нэльо даже обрадовался, заслышав стук в дверь. Звуки внутреннего двора не достигали слуха Лорда из-за плотно закрытых окон, поэтому он ещё не знал ни о гонце, ни о информации, что тот принёс.
- Войдите! - проведя здоровой рукой по лицу и смахнув напряжение, Феанарион выпрямился в кресле, но вставать, впрочем, не спешил.

Аикассэ толкнул тяжелую резную створку двери и с неыозмутимым лицом вошел в комнату.
- Alayo Herynya! - нолдо почтительно, но сдержанно склонил голову. В конце концов Маитимо был его младше, да и Лордом ему стал только потому, что погиб Феанаро...
- Я не помешаю тебе своим приходом?

Норэмэлдо был почти уверен в ответе (в замке ничего нового и важного не происходит - с чего бы Верный мог помешать?), тем не менее он сделал паузу давая Нэльяфинвэ возможность ответить. После чего продолжил.
- В замок прибыл гонец, мой Лорд. Прилетел в облаке пыли. Честно говоря я удивлен что он до сих пор не у тебя. Квэндо так спешил к тебе, а его посадили чай пить. - Норо изогнул губы в иронической усмешке.

Майтимо внимательно посмотрел на вошедшего, мысленно отмечая, что, кажется, спокойный вечер вскоре останется только в планах самого нолдо, раз уж один из Верных, служивших ещё его отцу, решил явиться к нему в кабинет.
- Аlasse, Noremeldo, - подтверждая, что Норо имеет право входить в покои старшего не просто так, он и приветствие выбрал соответствующее положению визитёра.
Не было ничего удивительного, что пришлый гонец - интересно, откуда? - не понёсся стремглав к Лорду Химринга, а оставил это другим, куда более доверенным нолдор. Личные покои Нэльо проходным двором не считал, и об этом помнили все жители крепости, если не входили в число тех, кому вход в жилое крыло феаноринга свободен. Стоящий перед ним нолдо являл собою живое доказательство.
- Гонец упоминал, с какими вестями прибыл? - вставая и одёргивая длинный плащ в пол, спросил эльф. - Отведи меня к нему. Где его разместили?
Феаноринг обогнул широкий стол, заставленный писчими принадлежностями и каменными фигурками, заваленный книгами, свитками да картами, и направился к выходу - не слишком спешно, понимая что они никуда не опаздывают, но и не медля. Всё-таки ему было интересно, что за вести принёс гонец. Будь то информация общедоступная, вряд ли бы дело обошлось чаем.

Норо, прямой и почти неподвижный, остановился перед дверями, ожидая Лорда. В комнате были легкие сумерки, что не мешало эльфийскому зрению; но Норо любил легкие сумерки. Он улыбнулся краешком губ. За время жизни в Нолдолондэ Норо вообще научился обращать внимание на все мелкие радости что он любил, научился радоваться им - один из уроков смертных земель.
Тем не менее Норо, всегда внимтельно всматривавшийся в собеседника, отметил легкое разочерование или недовольство, а потом живой интерес своего Лорда. Ну еще бы - мысленно согласился эльф - Такое событие!.
Но вот вопрос Маитимо прозвучла как щелчек по носу и Аикассэ снова улыбнулся легкой и кривой усмешкой - Так тебе и надо, прилетел на всех порах, теперь выкручивайся. Вообще-то Норо не был ни привратником, ни глашатаем и в его обязанности не входило передавать вести королю, но получилось как-то... неловко.

- Нет, Хэру, я не знаю. Я был уверен что спешащего гонца доставят к тебе немедленно. - Как это обычно бывает в крепостях, но не в нашем сумасшедшем доме, - мысленно добавил про себя нолдо.
- Прикажешь привести посланца к тебе, или сам желаешь почтить его честью визита? - Норо поднял бровь.

Гонцов доставляли напрямую к Нэльо только если эти самые гонцы начинали истошно вопить о срочности послания и гневиться за промедление, но и тогда был высокий шанс натолкнуться на недовольство. Конечно же Старший Лорд Первого Дома выслушает любого, кто заявится к нему с донесением, но после определённого момента он стал чересчур параноидальным и не терпел, чтобы по крепости ошивался невесть кто. Братья и родственники заходили без приглашения, для всех остальных существовали рамки дозволенного, в которые простая весть не входила. Никто не собирается отправляться к Намо? На горизонте нет полчищ врага? Значит, терпит. Полчаса большой роли не сыграет.
Майтимо не смог бы сейчас сказать точно, говорит ли Норо серьёзно или нет. Можно было подумать, что он встал только чтобы поприветствовать вошедшего - для этого хватило бы самых обыкновенных слов.
- Мне не помешает прогуляться, - доброжелательно, не выказывая удивления, отозвался эльф, выходя из кабинета.
Путь до жилых помещений, разместившихся во внутреннем дворе недалеко от конюшен и кузниц, прошёл в тишине. Первым её прервал сам Майтимо, когда увидел того самого гонца, что теперь ожидал, когда ему уделят время.
- Докладывай, - в помещении не было посторонних, видимо, даже те, кто встречал гонца, отправились по своим делам, лишь поэтому Нэльяфинвэ не тянул с вопросами.
Доклад вышел коротким, но дюже любопытным. Описание того, кого надлежало встретить близ крепости, раненного "эльда" больно уж походило на злую шутку, нежели на правду. Но врать нолдо было не в руки, судя по его же словам, на тракте оставался его товарищ по оружию: верные Первого Дома вопреки толкам не привыкли бросать своих на произвол судьбы. Хотя, знай посланник с кем оставил друга, иначе как предательством это было не назвать.
- Отличная работа, теперь можешь отдохнуть с дороги. Я отправлюсь к указанному тобой месту, - унять беспокойство в голосе, что нарастало с каждым мгновением, оказалось несложно, впрочем, как и всегда, а вот подавить мелкую дрожь, охватившую всё тело, было куда сложнее.

У Норо была манера говорить ровным тоном так что не поймешь то ли шутит, то ли серъезно, то ли издевается. Так получалось не специально, но так получалось. При том что порой нолдо шутил, порой был совершенно серъезен, а порой издевался. У многих нолдор после ухода из Валинора появились разные странности.
Нолдо молча кивнул, почтительно пропустил Лорда вперд и затворил за собой дверь.
Гулкий пол проносился под стремительными шагами Лорда и следовавшего за ним тенью молчаливого Верного. Норо часто ездил верхом и в повседневной жизни тоже носил сапоги с каблуками, и сейчас звук, порожденный его поступью, приглушенно тонул в сумерках.
Нэльяфинвэ не счел нужным здороваться с гонцом, сразу приступив к делу; Норэмэльдо, вставший сбок и слегка сзади от короля, не стал соваться со своими приветствиями, но все же молча кивнул посланцу.
Вести, что принес гонец были странны, но с другой стороны - чего не бывает. И все же Норо, прищурив глаза, несколько раз за время рассказа бросил внимательный взгляд на Лорда. Итак, кто-то играет с Хэру в башни, несет важные сведенья с севера, еле живой, но до последнего старается спешить и скакать... - Норо слегка нахмурился и перезастегнул фибулу на воротнике так, что бы ткань плотно закрывала шею. Что бы там за знакомец не был, он не отпустит Маитимо одного. На мнгновение глаза Норо потемнели и словно подернулись пеплом, а через секунду нолдо уже улыбнулся краем рта - Это теперь мое вечное проклятие и мой страх, смотреть что бы Маитимо не поехал один, без меня.
- Лорд прикажет собрать отряд? - Аикассэ твердо посмотрел в глаза Маитимо.
- Через четверть часа канта будет ждать во дворе. - и опять не понятно то ли это утверждение, которое прозвучало как вопрос, то ли это вопрос который прозвучал как утверждение.
Норо застыл внешне спокойный, но готовый, в случае если король даст добро, сорваться в то же секунду.

Кажется, гонец возрадовался участливости нолдо и скорой реакции. Сложно сказать, что пугало относительно молодого, но исполнительного эльфа - предчувствие или незадачливость ситуации? Ведь с одной стороны, что проще, доставить эльда в крепость - слабого и почти не приходящего в себя, если верить донесению (слабо верится - но не когда лошадь ни с того, ни с сего встаёт на дыбы почти у самой цели и скидывает седоков наземь.
Нэльо готов был поклясться, что животное вело себя странно не по собственной воле, из-за сложившейся, неясной невидящему, ситуации. Но у того, кто "остановил" маленький отряд, должны быть веские причины так поступать, более серьёзные, чем желание покрасоваться.
Повернувшись лицом к двери, вполоборота к Норо, он коротко кивнул.
- Не задерживайся.
Стоило бы поехать одному, или точнее - он хотел бы отправиться один, но даже в минуты смятения здравый смысл превозобладал. Не так давно Старший имел удовольствие лицезреть последствия безрассудства на примере Второго, и было бы слишком опрометчиво поступать подобным образом. Во всяком случае помимо "Вильварина" на тракте находился ещё и раненный нолдо - его надлежало как можно скорее доставить в крепость.
Но всё-таки - почему?
Время нещадно тянулось. Особой подготовки выезд не требовал, самому Лорду для сборов понадобилось его совсем немного. Своеобразный перерыв - возможность прикинуть и поразмыслить - превратился в томление, и пусть старший сын Феанаро не выказывал нетерпения, ожидание давалось нелегко.

Норо стремительно вышел из комнаты. Он любил когда удавалось так поговорить - без лишних слов, понимая все между паузами. Быстрые легкие шаги по коридорам, почти бегом через ступеньку, по лестнице, потянуть легко распахивающуюся створку двери - за ним небольшое помещение и повернувшие головы к вошедшему нолдор дежурной канты. Все замерли в разных позах, словно секунду назад здесь происходило что-то оживленное, и Норо неожиданно влетел в разгар веселья. Аракано мягко улыбнулся, словно извиняясь что помешал.
- Собирайтесь. Через 10 минут у ворот. - спокойным тоном произнес Аикассэ и вышел за дверь. Ему нужно было еще дойти до своей комнаты, взять меч и плащ. Может броню тоже одеть? Да нет, не успею.
Не успел Норэмэлдо сделать и нескольких шагов, как его обогнал юный оруженосец кого-то из канты, стремглав убежавший в сторону внутреннего двора. Аракано знал что мальчик бежит с распоряжениями в конюшню.
- Подожди! - окликнул он оруженосца - Распорядись так же седлать коня для Лорда Маитимо.

Через 12 минут после разговора с королем, Норэмэльдо вышел к воротам. Его канта, разумеется, была уже вся здесь. Коней держали в поводу; командир младшей канты подвел коня для аракано, другой кано держал коня для Маитимо.

И четверти часа не прошло, как отряд уже прибыл к воротам, но для феаноринга эти минуты растянулись часами, если не днями. Длинная-длинная патока, как медовая дорожка, к которой пристаёт всякий мусор. Примерно так Майтимо расценивал собственное состояние, хмурое для случайного свидетеля, пёстрое от воспоминаний и возвернувшихся по-новой опасений, - и точно, мусор. Не делая шага вперёд, не увидеть картину за горизонтом.
Как и всегда верные Первого Лорда даже не пытались помочь ему взобраться на лошадь, но кто-нибудь обязательно находился по близости, чтобы иметь возможность среагировать. Поначалу подобное раздражало старшего сына Пламенного, а теперь же он был отчасти благодарен.
- Гонец говорил, что до места, где конь взбеленился, меньше часа езды, - лошадь поравнялась со скакуном Норомэлдо, так что слова Лорда достигали слуха всех, кто находился рядом. - До темноты уже не успеем, как ни гони лошадей, - и словно вывод: - Поедем осторожно, без лишней спешки, - серое вечернее небо уже грозилось опустить на Белерианд покрывало ночи. Темнота не остановит отряд, но может заметно усложнить дорогу. Одно из обстоятельств, которое можно предугадать, но нельзя избежать.
Скомандовав отряду, Майтимо первым выехал за ворота.

Канта выехала вслед за королем. Аракано держался бок о бок с конем Маитимо, его двенадцать эльфов ехали следом, по 4 всадника в ряд. Дорога была пуста, земли были своими, все должно быть спокойно, но - мало ли.
Про себя Норо гадал почему Лорд едет к Вильварину сам, а не приказал послать отряд что бы того привезли в крепость. Очевидно Вильварин близкий знакомый Нэльяфинвэ. Причудлив подлунный мир, ну да что ж.
Норо не людил ноябрь - темный месяц, дурной. Месяцы осени вообще темны, но ноябрь особенно. Воздух становится тяжелым от своей густой темноты. Ноябрьские ночи напоминали эльфу ночи в Валиноре, когда воздух вдруг перестал светиться и стал черным. В голодных рыжих пятнах факелов.
Впрочем, лицо нолда ничего не выражало. Он ехал рядом с Лордом напряженно всматриваясь в ночь. Хотя что уж там - всматривайся не всматривайся, все одно ночь. Опасность больше чуствуешь, чем видешь. Да и право - что за опасность на этих землях?
Поскольку ехали не быстро была возможность поговорить и Норо решил ее воспользоваться.
- Хэру, ты знаешь что-то чего мы не знаем? - то ли спросил, то ли сообщил Верный. Он крутил в голове имя "Вильварин" и начинал постепенно чувствовать затаенную угрозу. Непонятно откуда исходящую, что хуже того.

Холодало также быстро, как и темнело. Через какое-то время пришлось поправить ворот плаща, дабы хоть как-то закрыться от уже по-зимнему морозного воздуха.
Возраст, когда увиливать от вопроса или прикидываться, что не понял его значения, оставался далеко позади, в Амане. Детские забавы давно уже сменились прогорклыми, часто непредсказуемыми каверзами. Майтимо мог не сказать всей правды - полутонам пришлось научиться ещё в начале Эры - не соврать, не открываться полностью, но и не дать чёткого ответа.
Повернув голову в сторону Верного, Нэльо слабо ухмыльнулся.
- Знаю ли? - стоило задуматься, многим ли больше (кроме личности Вильварина) он знал на самом деле. - Можно сказать и так.
Какое-то время ехали в молчании: феаноринг словно ушёл в собственные мысли - задай вопрос сейчас, он вряд ли ответит, скорее и не услышит. Если для осмысление не хватало пары деталей пазла, то Майтимо рассчитывал отыскать их.
- У меня нет для тебя точных ответов. Всякий из них будет догадкой.

Лорд ответил столь неясно, что отвте сразу стал очевиден. А его последующее молчание сказало еще больше.
Итак, Лорд знает куда мы едем. От этой встречи с одной стороны он не в вострге; с другой стороны сорвался с такой скоростью словно его кто-то из братьев зовет (а это означает многое); с третьей стороны опасности Маитимо не ожидает... А встреча столь не однозначна, что он не хочет о ней говорить. - Норэмэлдо вздохнул, и задумчиво потянул крагу, надевя плотнее на левую руку. - Насколько же он не похож на отца...
Холодный ветер трепал волосы, вытягивая одиночные волоски из прически. Норо пожалел что не одел шлем - было бы теплее.
И тут, совершенно нежданно, Лорд снова заговорил. Аикассэ едва заметно нахмурился и бросил косой взгляд на короля. Но ничего не сказал.

Ни препятствий, ни особой спешки, казалось, что промедление исходит скорее из умов ехавших, это нереальное, почти надуманное препятствие. И всё-таки ветер стал злее и хлестал порой с такой яростью, будто не одобрял саму задумку покинуть стены крепости и отправиться в ночь.
Беспокойство сменилось усталостью, лёгкой, ненавязчивой, а затем прошла и она, оставляя только пустоту. Феаноринг снова старался закрыться ото всего мира, хотя в этом не было никакой необходимости.

- Стойте, - скорее почувствовав, чем заметив, нолдо отдал приказ. И верно, отряд находился аккурат у холма, из-за которого раздавалось тихое недовольное фырканье лошади, по всей видимости той самой, с которой свалился второй перводомовец-сопровождающий.
Майтимо спешился, не отдавая боле никаких приказов верным, и прошёл вперёд. В нос ударил запах калённого железа - навеянное воспоминаниями принималось порой за реальность. Старший сын Пламенного дёрнул плечом, будто хотел поправить сбившийся плащ, не останавливаясь и не оборачиваясь. Он смотрел только вперед: без опасений и любопытства.

Двое эльфов остались с лошадьми, еще восемь легко и быстро стали обходить холм слева и справа (по канте в каждуюю сторону) намереваясь ошиваться неподалеку от места встречи. Остальные двое последовали за лордами. Аикассэ любил действовать вместе со своей кантой. Разгульной в свободное время и молчаливой и понятливой на вылазке.
Сам Норэмэлдо тоже ничего не стал спрашивать (ясно же что смысла нет). Просто шел вслед за королем, широко и зло улыбаясь. По тому что по ряду признаков и ощущений понимал - творится неладное.

Не вполне понятно, что такого неладного творилось.
Раненый лежал молча и заметить его можно было, наверное, не сразу - на обочине он не так выделялся - лежал себе на спине, закрытыми глазами в небо. Более всего он походил на мертвеца - и то правда, стоило только им остаться вдвоём, как Вильварин закрыл глаза и перестал реагировать на внешний мир вообще, а на своего спутника - в частности. Растревоженный скачкой и падением бок неторопливо окрашивался в бордовый, потом - в чёрный, потом - засох и стал буроватой ломкой коркой.
Вильварин не говорил, кажется даже не дышал, хотя иногда почти беззвучно болезненно кашлял и прикусывал губы - после последнего такого приступа на них появились розоватые пузыри, но скорее от прокуса, чем от близости конца пути.

Немного 'ожил' лежащий только почувствовав топот копыт. Наверное - почувствовав, потому что как иначе объяснить, что глаза приоткрыл, похоже, пришел в себя? За время ожидания скулы раненого заострились, глаза запали, - вероятнее всего здоровее он от лежания на обочине не становился...

Майтимо бросил мимолётный взгляд на верных. Он почти всех из отряда знал, не мог упрекнуть в чём-либо до сего момента, но по-хорошему теперь бы им отправиться в дальние гарнизоны. В идеале вместе с Норо, который тоже презрел приказ и принялся самовольничать.
Но об этом потом.
За время поездки зрение привыкло к мраку, и теперь нолдо отчётливо видел мирно стоящую у обочины лошадь, согнувшегося у холма эльфа, по всей видимости - второго сопровождающего, и третьего, лежащего прямо на земле.
- Вольно, - негромко ответствовал Лорд на порыв встать и приветствовать его. И уже громче приказал приехавшим с ним отвезти раненого перводомовца в Химринг. Одного из. Со вторым он сам разберётся. Да и от канты при отсоединении пары солдат не убудет, Нэльяфинвэ доберётся обратно с оставшимися.
Старший из сыновей Пламенного присел на корточки рядом с недвижимым "гонцом", не делая резких жестов, не стремясь проверять жив Майрон или уже решил покинуть надоедливую оболочку (конечно, жди). С полминуты он так и просидел, не произнеся ни единого слова, а потом слабо улыбнулся, будто его позабавил вид майа. Хотя на самом деле - ситуация. Они не могли говорить открыто, покуда рядом находились те, чьих ушей не может коснуться знание, коим обладал их причудливый гость.
- И потрепало же тебя, - протянув здоровую руку, феаноринг предлагал помочь Саурону приподняться, если тот пожелает, и сменить позу. - Что за необходимость заставляет гнать вперёд, не взирая на ранения и усталость? - во взгляде светло-серых глазах мелькнула горечь. Майтимо отчётливо осознавал, кто перед ним - враг, приспешник Моринготто, тот, чьё имя предпочитают не называть лишний раз - и всё-таки ему было неприятно видеть майа в подобном состоянии.

Воздух подморозило, но земля все еще оставалась сравнительно теплой, достаточно теплой что бы от нее поднимался запах свернувшихся и потемневших листьев. Норо тихо втянул в себя горький аромат. Дохнул порыв ветра и запах леса смешался с резким, но привычным как стены дома, запахом лошадей.
Эльфы ходят по лесу бесшумно, но не нолдорская кавалерия. В кольчугах и сапогах, удобных для верховой езды, но не пригодных для тихого ступани по лесу, идти бесшумно было трудно. Точнее, скажем так - они не ломились по лесу как стадо лосей. Но и до беззвучного передвижения (по меркам квэнди) было далеко.
Впереди показались фигуры лошади и двух двуногих. Судя по тому, что один лежал, а другой сидел - оба раненых. Распоряжение Маитимо удивило его рохиров, но никто не стал спорить. Двое из канты помогли неизвестному родичу забраться в седло и удалились. Однако Нэльяфинвэ удаляет всех посторонних - скоро ли мой черед?
Лорд присел возле второго раненого. Норемелдо нахмурился и стоя по другую сторону от Короля. Руссандол вел себя с раненым... странно не то слово. Против воли и совершенно не к месту, усмешка поползла по лицу аракано. Но ведь правда - все происходящее было крайне забавным.
Было темно, и лицо раненого было видно плохо, но... что-то, что-то странное, что-то ускользающе знакомое было в этом лице. Это лицо пробуждало что-то болезненное внутри. Пристально вглядываясь в незнакомца, Аикассэ даже перестал улыбаться; его лицо стало жестким и безэмоциональным.
Маитимо рядом вдруг улыбнулся, потом сделал дружеский жест и заговорил... Все было странно. Так не ведут себя ни с друзьями, ни с врагами.
- Кто он, Лорд? - глухо спросил Норо, смутно начиная уже догадываться, но не желая еще верить.

Нет, предложенную опору лежащий не принял, - лежать было проще, так было проще говорить и не требовалось усилий на поддержание вертикали.  Хуже того - он не ухмыльнулся в ответ, глаза его были закрыты.
- Я торопился. На Юг. В Химринг.
Это не звучит ответом, это - цель. То самое, что гонит вперед, заставляя не считаться с ранениями и усталостью.
- Всё прочее не важно.



Нэльо кинул быстрый взгляд на Норо и медленно покачал головой, говоря тем самым, что время для вопросов ещё не настало. Сначала он разберётся с тем, что прибыл в земли Первого Дома, и не раньше чем закончит станет отвечать на вопросы верного.
- И ты его почти достиг, - Майтимо все еще не был уверен в случайном происшествии, что-то подсказывает ему - верно взывала память - неспроста лошадь встала надыбы. Поэтому голос, с которым феаноринг произнёс фразу-ответ, оставался ровным. Разве что слегка подрагивал, готовый вот-вот выдать напряжение.
- С какой целью ехал ты в сторону моей крепости... Вильварин?



- Мне нужно было... поговорить. Нет, не так - рассказать.
Лежащий медлит не то собираясь с силами, не то просто пытаясь отдышаться - воздух вокруг наполняется звуком дыхания.
- Только тебе.
Это - крайняя форма упрямства и условие. Если бы он хотел говорить с воинами или Верными, незачем было мотаться сюда через силу и вопреки возможностям...



Майтимо не пришлось пояснять дважды, почему, выполнив первую часть миссии, добравшись до цели, майа медлил с разговором. Верные воины Первого Дома обступили их, словно не доверяя не только пришельцу, но и Лорду.
Ему было непривычно вести разговор, не произнося ни слова, но ситуация не оставляла выбора.
"И я слушаю", - не прибегая к осанвэ, нолдо опустил руки, касаясь костяшками пальцев стылой земли и руки самого гонца.
- Хорошо.

Спойлер:

Это было неожиданно - Внешнее присутствие в абсолютной почти бесконечности отчаяния, боли и ... даже не обиды, нет - почти невыносимого отсутствия чего-то запредельно нужного. Больше всеёго похоже на беззвучный оглушительный крик, от котрого выворачивает с корнем и шатает горы. Слова падают в это, глубже и глубже и глубже - не смешиваясь, словно капля масла в бурную воду: слишком мало, чтобы успокоить, но достаточно, чтобы разбавить...

Спойлер:

Приоткрывая дверь, совсем чуть-чуть, чтобы только сквозило, с непривычки толкнул створу слишком резко и впустил ураган. Майтимо болезненно поморщился, чего, впрочем, не мог видеть никто из окружающих, судорожно выдохнул и сцепил зубы. Он слишком отвык от подобного ощущения, от омута - хорошо знакомого, но глупо позабытого. Нолдо было хотел отпрянуть, но вовремя остановился: вопя о неизбежном посреди горных пик, глупо сетовать на сошедшую лавину.

Спойлер:

Спойлер:

Важное? Нет, какие-то глупости, он же шел не за этим. За чем?
Майа открыт напросвет, он не замечает того, что нолдо торопится, - ищет внутри то, что гнало его на юг. Юг! Это тоже важное, - ход мыслей Артано сбивается, сквозь отчаяние проступает животная, недоступная, наверное, эльфам тоска - до воя и отгрызенных лап.

Спойлер:

Пальцы раненого впиваются в землю глубоко, на всю длинну, проникая внутрь, а потом он перестает дышать - надолго...
...до тех пор, пока внутреннее море и бездна не перестают раскачиваться, выплескиваясь наружу толчками, словно их гонит сердце...

Внешне нолдо оставался спокоен и неподвижен, точно заснул, опустившись рядом с раненым, замер и не смел шелохнуться. Внутренне же содрогался от накатывающих раз за разом волн смятения и страха, и пусть ему чудилось, что смог преодолеть ужас, находясь впотьмах, он вновь поддался постыдному чувству.
Желание сохранить тех, кто шёл за ними от самого Амана и тех, кто присягнул на верность феанорингам уже в Белерианде главенствовало. И если братья поднимали мечи, воображая влекущий свет Камней, то старший страшился потерять их в безвыигрышном сражении против полчищ Моринготто. И он сжимается в комок, заслышав весть, непроизвольно, по наитию вслушивается в отголоски - обрывки, клочки, хоть что-нибудь! - эмоций, исходящих от сознания майа миазмами и причиняющими нестерпимые муки. Нет, нолдо не страшился физической боли, не избегал и душевных терзаний, но то, что пытался проделать сейчас больше всего походило на попытку окончательно заблудиться в лабиринте разума.
Немое согласие - пусть предательство, но Нэльо уверен в принятом решении - понимание: знание Врага не позволяло отрицать услышанного. Радость об известии о разладе на Севере не приносила утешения, - это отравленные иглы, впивающиеся глубоко под ногти пленника, раскалённый прут, но не живительная панацея. И, вместо злорадства, приходит участливость.

Спойлер:

На неясный серый туман, увенчанный ореолом отчаяния, эльда отвечает ярким и пламенным желанием помочь, но тут же осознаёт безысходность затеи, сменяемую прогорклым чувством вины перед теми, кому обязан. И... перестаёт различать, где заканчивается бурное течение эмоций Майрона и начинается шумная гавань его собственных желаний.



Чем? Едой, теплом, жильём? Мысль о войне в голову ему не приходит даже - чем тут помочь? Сейчас, вот эти, голодные, не потянут войну и Артано о ней почти не думает - в голове у него кувыркаются ступеньки лестницы, словно он скатывается по ней раз за разом, снова и снова, по кругу... пока эта круговерть ее прекращается. Чем можно помочь? Он не знает, он просто почти уверен, что удар будет направлен сюда, единственный - потому что куда ещё? И кем ещё атаковать? А ещё он абсолютно, кристально ясно, до тошноты практически, уверен, что воевать Химринг не хочет.. не будет, не может, не желает...
- Уходи, - это сказано вслух, выплюнуто вместе с кровью очередного приступа кашля - тело вспоминает, что желает дышать и раненый задыхается, хватая воздух губами, синими, как осенняя черника.
- Уведи...
Противоречие раздирает майа, причиняя гораздо больше боли, чем какие-то раны тела, мгновения ясности сменяются новыми волнами отчаяния и мертвечины, словно бессмертный дух умирает изнутри, погребенный под тоской, нежеланием, возможностью, под вернувшимся этим рефреном "он выгнал меня!", под глухим, невозможным отчаянием безысходности - у Артано нет сил, чтобы воевать, у Севера нет сил, чтобы воевать, ни у кого нет сил для этой войны и её ненужность добавляет лишнюю волну в буре внутренних эмоций майа.



- Тшшш, тише-тише, - подавшись вперёд, нолдо подложил здоровую руку под голову Саурону и упёрся коленями в землю. Грязно, холодно, мерзко? Нет, он не чувствовал прикосновений внешнего мира, с головой погрузившись во внутренний.
Крепко смежив глаза, Майтимо поборол дурноту, подступающую к горлу - он всё ещё улавливал обрывочные переживания своего немногословного собеседника и, как и прежде, даже не старался отгородиться от них.

Спойлер:

Во взгляде светло-серых глаз плескалась боль, точно феаноринг заранее переживал гряущее, отчётливо видел исход и уничижительно озирался назад, видя время, полное ошибок и послаблений. Нолдор сами загнали себя в ловушку, презрев возможность новой войны, они сделались слабее.



- Он ударит. Но ударить ему нечем.
Вслух, открыв глаза и требовательно вглядевшись:  услышан? Понят? И сразу почти закрыв их обратно - потому что незачем.  Видимо - незачем. Плечи лежащего обмякают, - самое главное он, кажется, сказал и картинки в голове, внутри, щедро перемешанные с яркими чувствами и раздирающими эмоциями становятся бессвязно - раздробленными, смазанными и больше похожими на кошмар, которых майа прежде видеть вряд ли приходилось...

осанвэ:

лежащий давится им... им и розово-кровавой пеной, гармонично сочетающейся с багряной жидкостью, покрывающей теперь ладонь Майтимо.



Если бы не ветер, шелестящий пожухлой листвой и свистевший над головами, находящиеся рядом могли бы отчётливо слышать скрежет зубов. Серые глаза потемнели, губы вытянулись тонкой линией - бескровные, как и само лицо, от которого, казалось, отхлынула кровь. Противоречивые чувства бушевали в душе нолдо: с одной стороны ему желалось встряхнуть Майрона посильнее и заставить говорить, с другой он понимал, что все его попытки выудить из майа хоть слово окажутся тщетными. И дело даже не в состоянии бывшего (а бывшего ли?) слуги Моринготто.
Сын Пламенного верил и не верил тёмному одновременно. Знание, что ему не врут, перемежалось с порывами души. Он и так уже преступил черту, отдалявшую его от привычного аманэльдар мировоззрения, и Клятва в сравнении с этим казалась преисполненной благими намерениями.
По телу пробежала волна холода и... ужаса? - когда лежащий на земле завопил так, будто подвергся всем пыткам мира. На короткое время Майтимо оцепенел, смотря на Саурона ошалелым взглядом. Сколько потребовалось времени для понимания - а теперь он отчётливо понимал, что за длань коснулась тёмного приспешника Врага - и сколько потребуется теперь, чтобы вытравить из воспоминаний этот нечеловеческий вопль, полный беспомощного отрицания реальности, почти отчаяния и горечи.
Сцена затягивалась - Нэльяфинвэ не чувствовал тока времени, лишь осознавал необходимость завершать несуразицу. Старший Лорд Первого Дома отчётливо видел, что станет делать дабы вторжение войск Врага обернулось поражением для Севера, и радовался вместо того, чтобы содрогаться при одной мысли о грядущем. Нолдор снова будут действовать, действовать против общего Врага. В войне ему виделось спасение от тлетворного влияния долгого покоя.
...или падение в бездонную пропасть, полную почти материальной тьмы.
- Норо. Распорядись, чтобы готовили носилки. Мы возвращаемся в Химринг, - поначалу не твёрдый голос эльда становился отчётливее и увереннее.

Вместо ответа Лорд покачал головой и Аикассэ заткнулся.
Ему казалось что он находится в каком-то странном сне, полном нереального бреда - что-то типа тех снов что он видел когда был отравлен.
Последовало несколько бессвязных фраз, тем не менее понятных этим двоим, после чего раненый вытянулся, с его губ пошла темная, в ночи, пена, а пальцы пробили землю до самых ладоней. Пальцы. Жесткую лесную землю. В преддверии зимы. Норэмэлдо дернулся вперед, интинктивно стремясь наконец-то заняться раненым, оказать ему помощь, хоть снять боль... но застыл едва сделав шаг вперед. Лорд сидел рядом с ...Вильваоином, не шевелясь, не делая никаких попыток помочь или отстраниться, а рука его была вымазаны кровью.
Они оба тронулись? Или я сплю? Или... что? - Норо непроизвольно ухмыльнулся, а потом все же сделал шаг вперед и опустился на колено. Но на лежащего даже не взглянул - аракано смотрел только на своего короля. А с Нэльфинвэ явно творилось что-то не то. Верный рискнул бы предположить что его Лорд испытывает сейчас некий страх, ужас, не обоснованный так же как не обоснованна и эстэль, но одинаковые по своей глубине. Норо мысленно покачал головой. Когда страшно нужно становиться злым, бешенным, безумным и веселым.
Норо взял свой плащ и его подолом отер руку короля. Эльф был... подавлен. Молодой принц, которым он помнил Маитимо погиб безвозвратно. Плен оставил то, что не исчезает. Норэмэлдо было нестерпимо больно за своего Лорда, сново подняла голову недремлющая вина, которой на самом деле не было, и нолдо почувствовал как в его душе накатываются волны ярости. Наклонив голову, что бы не было видно лица, Норо с выдохом улыбнулся - широко и зло. Кто-то плачет, кто-то смеется. Каждому свое.
Аикассэ не знал что происходи но в тот момент возненавидел странного раненного.

Маитимо распорядился о носилках, но Верный медлил с секунду.
- Иногда милосерднее добить, - словно между прочим заметил эльф и выжидательно, но без особой надежды покосился на Нэльяфинвэ.

А потом добавил спокойно и обыденно, словно не видя состояния феанариона и словно разговор протекает в одном из покоев Химринг:
- Хурунья, если ты желаешь я распоряжусь канте ехать впереди, а я с тобой бы поехал поодаль. Я возьму... как назвать это? этого к себе на седло. Мои квэнди не упомянут ничего вслух, будто поездки и не было, но все же я думаю тебе лучше... немного поразмыслить в тишине, прежде чем мы прибудем в крепость. - Немного придти в себя без посторонних глаз, вместо этого подумал про себя Норо.
Мысль брать к себе на седло Вильварина казалась мерзкой, но... кому-то же его придется везти. Если мерзко самому, то тем более нельзя поручать это другим. Да и... не стоит братьям из отряда этого эльфа (и эльфа ли?) видеть. Эта история слишком странно и гадко выглядит что бы он ней знали лишние.

Норэмэлдо не понимал еще своих ощущений, но действовал так, словно пытался уберечь честь Дома.

На звуки раненый уже не реагировал - воля, гнавшая его на юг, упрямство, позволившее удержаться так долго - всё это кончилось с тем вместе, как он понял, что был услышан - мысли его, теперь лишённые стержня, единственного желания поделиться, стали бессвязными. Бессвязным кошмаром повторяющихся эмоций, отчаяния и боли, в котором внешний мир уже не участвовал, да и не присутствовал вовсе.
Разве что кашлять он перестал, - только с хрипом тянул в себя воздух редеющими попытками вздохнуть глубже. Что бы ни удерживало прежде его здесь, сейчас оно явно перестало держать раненого в сознании - и он уходил всё глубже и дальше в забытьё - отсюда и от тех, кто был рядом...

Ситуация угнетала. Не зная, как поступить, эльф медлил - он и руку-то побоялся бы отнять от раненого, знай что может навредить.
Поначалу он не слышал и не воспринимал слова Норо, но уже очень-очень скоро понял их значение.
Майтимо взвился, вскинул голову и гневно посмотрел на верного. Голос Лорда звучал холодно и по-нолдорски строго:
- По-твоему, мне есть что скрывать? Кого ты углядел во мне - убийцу? клятвопреступника, что станет втайне ото всех держать свою личину? Ты видишь отблеск луны на глади озера, а принимаешь её за настоящую. Раскрой глаза - он и так на грани жизни и смерти. Ты прав, уже поздно, но я не стану действовать подобно врагу. С какой это стати нолдор провожают умирающих в Чертоги к Намо по средствам стали?
Переведя дыхание, он продолжил:
- Собирай воинов. Я скоро к вам присоединюсь.

Норо без каких-либо видимых эмлций на лице воспринял гневную отповедь Лорда, но внутренне улыбнулся.
- Я не спрашивал тебя, но ты сам вызвался. - спокойным тоном, так контрстирующим с гневной речу Маитимо заметил Норо. - Да, по моему тебе есть что скрывать, раз скрываешь. И в таком случае все что ты о себе сказал - убийца, клятвопреступник, носящий личину - будет тобой названным приговором, но не мной.
Норо спокойно и внимательно всматривался в лицо короля; и лишь только тот, кто был очень близко знаком с Аикассэ, окажись он здесь, знал бы какие бури бушуют сейчас в груди нолдо.
- Если же тебе скрывать нечего, - продолжил Норэмэлдо, - то ответь - кто это? Кото он, скрывающийся под иминем Вильварин?
Спорить с Лордом о том что даже среди нолдор (как впрочем и среди любых других эльфов) порой приходится добивать раненого, Аикассэ не стал. Пусть живет в счастливом неведенье, что уж там. Да и сейчас это вопрос десятый, который просто можно проигнорировать.
Самые важные слова уже были произнесены.

Маитимо приказал собирать воинов и Норэмэлдо поднялся на ноги, но все еще медлил, дожидаясь ответа.

В отличие от средних братьев, Нэльо успокаивался также быстро, как и заводился. Минута и вместо гнева он почувствовал усталость, не физическую, скорее от изнеможения фэа, а взгляд сделался вновь ничего не отражающим, спокойным, но каким-то чересчур невнимательным и блёклым.
- Оставь приговоры Высшим. Для тебя у меня найдётся другое поручение, но - об этом позднее.
Он не удивился следующему вопросу: все хотели знать, с кем водится старший Лорд Первого Дома, коли уж случалось им видеть его чаще раза в год и общаться ближе, чем многие из верных.
Мысленно усмехнувшись, он отвечал:
- Тот же, кем он был на переправе, когда доставлял послание. Тот же, кто сейчас: гонец, принёсший вести, - больше Майтимо не смотрел на Норо, давая тем самым понять, что не намерен боле разговаривать, ровно как и повторять приказ дважды.

Норо прикрыл глаза и мысленно позвал свою канту. Одна дева как-то говорила ему что это очень опасно и не нужно так делать в близи Тени, но... Аикассэ не посчитал важным ее предостережение. Они так привыкли, им так было удобнее.
- Они подойдут через несколько минут, - сообщил Верный Маитимо.

Потом нолдо посмотрел на Лорда и продолжил спокойным тоном, без упреков или надежд, констатируя факт.
- Тебе есть что скрывать. Ты выкручиваешься - интересно, ты думаешь что удачно солгал только мне, но или и себе самому тоже? - похоже Верный не ожидал ответа и вопрос был риторическим. - Я не спрошу и смолчу, но ты кидаешь тень на весь Дом и многие этому будут рады.
Похоже Норэмэлдо уже составил свое мнение и о Лорде, и о происходящем, и сейчас всерьез задумался о своем месте в этой истории. Маитимо делает что-то скверное, настолько скверное что пытается оправдаться хотя бы в своих глазах, но правду открыть не может - так как оправданий его поступкам нет. И Маитимо надеется скрыть это от Дома. Глава Дома с замаранными руками, скрывающий это от Дома. Норэмэлдо поморщился.
- Твой отец делал то, что никому бы не понравилось, но он был достаточно горд что бы ни от кого не скрываться при этом.
Норо быстро опустил глаза - что бы в них не прочлось "Он не был трусом и лжецом".

Квэндо совершенно не нравилось все что происходит. История была мутная и, согласись Маитимо скрыть происхдящее от всех, лучше бы творящееся не стало. Но король умудрился сделать все еще хуже - выказав страхом и гневом какую-то тайную гнусность. Аикассэ разделял понимание Феанаро о долге в Доме - заткнись и следуй за тем, кому обещал быть верным. Или оставайся в Арамане. Но этой ночью у Норэмэлдо случайно, вскользь, на грани сознания, проскользнула мысль что верность Дому может оказаться не одним и тем же, что и верность Лорду. Однако мысль была настолько на грани сознания, что Норо даже не успел ужаснуться ей.

Совершенно и однозначно мёртв - вот то, что можно было сказать о лежащем на земле. В разговоре нольдор он, некотрое время, не учавствовал уже даже попытками вдохнуть, а теперь и лицо его как-то успокоилось - не было дыхания и не было судорожных попыток вдохнуть - приложи к груди ухо, стука сердца бы не услышал тоже - всё в Вильварине остановилось и теперь остывало, не подогреваемое внутренним огнём и отдавая последние крохи окружающему холодному воздуху.
Зато и кровь течь перестала...

Старший феаноринг любил своего отца - слепо и безотчётно, и следовал за ним до самого конца. Но вместе с тем Майтимо всегда чётко разграничивал Феанаро и Сильмариллы - цель пребывания нолдор Первого Дома в Белерианде. Неся проклятие отца, он, тем не менее, не считал Камни чем-то, что достойно таких жертв.
Единственное, что Нэльо отчётливо понимал в данной ситуации, что он не намерен отчитываться перед Верным, что бы тот себе не надумал. Более того, отвечать Норо лорд не стал - отвлекся на лежащего на земле.
Вся ситуация, какой её видел нолдо, нелепая, ирреальная, не укладывалась в голове и воспринималась сном - как минимум. Этого не могло быть - никак, совсем никак, даже в самых смелых мечтах. Обвинения, попытки воззвать к совести феаноринга, тайны - какое это теперь имело значение?
Майтимо медленно, словно движение стоило ему огромных усилий, поднялся и, не глядя, произнёс:
- Я говорил о поручении, первое - нам нужно похоронить Вильварина. Здесь, у безымянного холма, где он нашёл конец своего пути. Завтра же отправишься во Врата Маглора - Второму Лорду нужна помощь в укреплении крепости. Ты - лучшее, что я могу предоставить брату в сие нелёгкое время.
Больше Нэльяфинвэ не произнёс ни слово, повернувшись к Северу - туда, где собирались тяжёлые тёмные тучи.

Закрывающий пост.

Лорд не ответил. Даже не так. Лорд проигнорировал, словно и не слышал. От оскорбления лицо Норо стремительно потеряло любые эмоции и стало спокойной маской; но нолдо не проронил ни слова возмущения или протеста. С одной стороны от Короля он был готов такое стерпеть. С другой стороны он только что сам позволил себе оскорбительные высказывания.
Квиты - подитожил Норо. У него было очень, очень сложное отношение к еще недавнему мальчику, ставшему теперь главой Дома. Который теперь зовется Лордом, а это решает все. Теперь Маитимо пренадлежат сердце, душа и тело Норэмэлдо. Иногда нолдо об этом забывает, но глубоко впасть в ересь не удается.
Маска безэмоциональности начала так же быстро таять как и появилась, но новые слова Короля заставили Аикассэ замереть.
Секунды три-четыре нолдо стоял наклонив голову и исподлобья внимательно смотрел на Короля. Затем губы нолдо поползли вверх и эльф улыбнулся. А потом заговорил мягким голосом:
- Я наверное не правильно понял тебя, Хэру. Ты же не хочешь что бы мы зарыли этого квэндо сейчас, на этом самом месте?
Ночью, тайно, при дороге, как орочье отродье, хотя до крепости час-другой езды. Да не, бред какой-то. Король не может так поступить со своим другом. - а кем как ни другом мог быть тот, ради кого Лорд срывался в ночь при одном упоминании имени?
Улыбка Норэмэлдо стала чуть шире и неуверенно замерла как у того кто не понимает шутят над ним или нет.
Вот сейчас Лорд возмущенно, или устало, пошлет Норо подальше и прикажет завернуть тело и везти в крепость. И все станет на свои места. В крепости тело приготовят к погребению, потом с почестями (с пышными или гордо-аскетичными), подобающими арандилю, вновь привезут на это место, насыпят курган и установят камень, на котором высекут письмена. И мир вернется на свои места; и Норо будет безэмоционально спокоен в скорби, подле Короля.
Или все же Лорд прикажет немедленно зарыть останки того кто был ему "другом", того кто стремился к нему даже умирая,... того кого Маитимо стыдится показать что живым, что мертвым. Уголок губ нолдо снова дернулся в попытке засмеяться.
Аикассэ замер в ожидании.

Слова же о Вратах вызвали в Норо противоречивые чувства. С одной стороны он обрадовался (наконец будет работа для мечей), с другой стороны огорчился (в глубине души он панически боялся что Маитимо отошлет его на одну битву, а сам поедет на другую; стать тенью Лорда - вот чем бы был доволен нолдо).
Но слова "Ты - лучшее, что я могу предоставить брату" - вовсе повергли Норэмэлдо в растерянность. Это такая издевка или ты и правда меня ценишь? Но вслух вопроса эльф не задал. Лишь почтительно склонил голову и ответил:
- Да, Хэру, как пожелаешь. Я сделаю все что бы тебя не подвести.