Открытое пространство, с горизонта поджатое горами, условно-нейтральная полоса.
Ковыль, бездорожье, никого на семь верст окрест.

Бег был долгий, но вполне размеренный. Хуан успел войти в ритм, выйти из него, вернуться, заскучать, пронюхать степь... было темно. Очень темно. Была ночь, степная ночь, похожая на разлившееся чернильное пятно. С яркими, блестящими дарами Варды, разбросанными её щедрой рукой. Как там? Теперь? Хуан давненько об этом не вспоминал. Им пути назад, наверное, нет. А будет? Хоть когда-нибудь? Кто знает. Кто знает...
Неподалёку ехал хозяин. Он перестал скрываться и теперь пёс чувствовал. Этот немного иной запах, отдающий терпкостью и тянущим ощущением по всему организму, приправленный щепоткой тоски, которая забирала любой вкус и придавала некую затхлую водянистость. И в то же время огненное, душное, пряное смущение, которое не столь часто гостило среди эмоций хозяина. Особенно такое смущение.
Хуан был зверем. Особенным, но зверем. Он знал, что рано или поздно самец двуногого потянется к самке. Пёс даже приблизительно догадывался, что за самка всыпала изрядную долю коричного смятения в душу хозяина. Но он молчал, даже осанве не слал. Просто бежал, в своём ритме, бежал вперёд. Хозяин должен сам заговорить. Если захочет. А он захочет.

Дальнейшее продвижение по степи напоминало гонку от самой себя. После того, как нолдо после эффектной свечки начал гнать вперед, Гильрис последовала за ним. Правда не поднимая лошадь на дыбы. Копыта Тинвэ выстукивали мерный ритм, а ветер в лицо словно выдувал лишние мысли из головы, остужая смятение и унося ненужное беспокойство. Да, случилось так, что она полюбила. И не кого-нибудь, а одного из сыновей Феанора, причем одного из самых взбаламошных и невозможных. Однако же что это осознание меняет? Кроме того, что теперь рыжая может ждать объяснение и имя тем смутным ощущениям, что в ней будил Лорд. За прошедшие годы они успели достаточно изучить друг друга, попасть в несколько десятков приключений и нелепых ситуаций, явно больше сотни раз поругать и поспорить, и столько же раз помириться. Или примириться. Если она сейчас скажет о том, что у неё на душе, что изменится? Нет, меньше всего Гильрис хотела, чтобы Лорд испытывал что-то похожее на неловкость рядом с ней. А это очень вероятный итог, учитывая её, в целом невысокий шанс получить взаимность. Уж лучше быть просто другом. Лучница несколько задумчиво посмотрела в спину Келегорму. Наверное, она не хотела бы что-то менять между ними, если это существует только с её стороны. Но шанс, тот самый мизерный шанс взаимности существовал. А значит... значит стоит попробовать объяснить? Все же?
Чем дальше они удалялись от гор, тем спокойнее становилось аварэ. Решение поговорить закрепилось как единственно верное. Другой вопрос, как об этом стоило разговаривать. Просто подойти выдать что-то вроде: "Извини, так получилось, Лорд, но я в тебя влюблена" - казалось неправильным. А может и нет?
Так или иначе, но встречный ветер успокаивал. Интересно, как долго Келегорм собирается ещё мчаться в ночь? Не до самого ли Аглона бес остановки? Сомнительно. Даже учитывая его привычки - сомнительно. Нужно было поговорить. И лучше всего на привале, чтобы ни у неё самой, ни у него не было шанса попросту резко сорваться в галоп, уходя от разговора. Но не растает ли её решимость выяснить все и расставить черточки в рунах и завитушки в тэнгваре к моменту остановки. Сомнение боролось с решительностью, подкармливая второе упрямством.

До самого Аглона, конечно Третий ехать не собирался, и уж тем более не таким аллюром- это бы банально означало загнать лошадей и часть пути печально проделывать пешком. Так что относительно вскоре было решено ( в одностороннем порядке) делать привал. Ну как вскоре- несколько часов дороги все же миновать успели, а кони успели изрядно притомиться. То есть, стоянка плавно превратилась в меру вынужденную. И это было хорошо, потому что дурной, но действенный принцип гласит: хочешь что то сделать, и не передумать с полдороги- сделай так, чтобы передумать было уже нельзя. Да, это не всегда хорошо и полезно оказывается, но работает давольно четко. Местом привала в итоге стала небольшая низина, не столько овраг даже, сколько просто участок просевшей почвы, по краю отороченный как воротником - кустами. Кусты были развесистые, и выглядели перспективными в плане сушняка.
- Думаю, это хорошее место, чтобы сделать передышку. Займешься лошадками? Я сейчас быстро организую сухостой для костра...
Спешившись, Третий бескомпромиссно вручил повод устало фыркающего Нэхтэ рыжей.Разговоры там или нет, а коней надо было поводить, чтоб остыли звери... А он, Третий лорд Первого Дома, тем самым отыграет может, целых 20 минут перед тем, как закончится любое пространство для маневра и надо будет начинать говорить. Свистнув Хуану, чтобы шел следом, Охотник стремительно отбыл разорять кустарники.
- Хуан, это засада...
Третий поглядел в сторону рыжей, убедился, что с двумя лошадьми синдэ незаметно не подкрадется, и ожесточенно принялся выламывать из куста сухой сук. Попутно излагая свою мысль псу, отличающемуся хорошим градусом всепонимания.
- Вот и что я скажу, и главное - как? А если ей вообще все это не нужно? А если нужно, то это еще хуже, потому что сам знаешь, какие наши перспективы. Остаться с ней - это почти наверняка подводить ее под нож. Клятва же. Но и остаться без нее я не хочу. Да ничего такого вообще не должно было случиться, понимаешь? Хуан, это засада, все так плохо, что не знаю даже...
Куст хрустнул и отдал сухую ветку, еще пара таких веток- и на небольшой, символический костер хватит. Времени осталось в запасе чуть, а высказаться все еще хотелось. И в принципе, Третий хорошо понимал, что дай ему волю- и он будет оттягивать судьбоносный момент столько, сколько получится. И может получиться долго, а значит- надо поторопиться. И не запасать хвороста больше, чем необходимо. Удивительная ситуация, если разобраться.

Пёс, который порядком запыхался всё-таки, уселся и начал с ленивым интересом наблюдать за манипуляциями хозяина. Смущение и напряжение росло. Причём, у обоих. Пожалуй, положение сложное.
Хуан бросил короткий взгляд в сторону самки двуногой, затем снова внимательно посмотрел на хозяина и тихо вздохнул. Он в какой-то степени понимал и сочувствовал, хотя полагал, что двуногие порой всё слишком усложняют. Но можно ли усложнить здесь, когда и так всё сложно? Даже пёс, отличавшийся простотой взглядов на мир, отлично это понимал. Они считали, что осколки света стоят, все, даже тёмный великий дух считал, что стоят. Свет прекрасен, но не тогда, когда его топят в крови. А крови было много, слишком много, ради осколков света.
- Гав. - Тихо, на грани слышимости, произнёс Хуан, давая понять, что реплика хозяина услышана и понята.
Он может защищать его. Он может защищать их обоих, быть может, она будет тем светом, что удержит его от... от падения? Свет не в камнях. Далеко не в камнях, как считал пёс, увидевший много разного, происшедшего и там, и тут. Он... ну вот например сейчас в глазах хозяина. В глазах названной Гильрис. И только он может перебороть...
Хуан помотал головой, стряхивая с ушей листики и веточки. И вытряхивая из головы разнообразные рассуждения, за которые бы его не одобрили. Пусть хозяин говорит, ему это надо. Он сам, сам придёт к нужной мысли. Сам решит, как лучше. Пёс ему верил, особенно прямо сейчас. Быть может, больше, чем себе.

Всё вышло примерно как она и предполагала. Кони нашали уставать, и Келегорм объявил привал, выбрав вполне удобное для этого места. Здесь дышалось куда свободнее, чем в непосредственной близости к горам. Момент объяснения подошел ещё ближе, но пока не вплотную. Слегка поспешно ухватив удачно протянутый ей повод коня нолдо, рыжая заложила довольно широкий круг как раз на предмет поводить и его, и свою Тинвэ. Да уж... Время на раздумье. Точнее уже на подбор правильных слов. Как? Как все сказать, но при этом не нарушить того, как сейчас четко осознала аварэ, довольно хрупкого понимания между ними. Дружеского, соратнического. Может, и не нужно ничего менять? Гильрис зажмурилась. Нет, нужно. Не менять, но сказать. И просто сказать, что так случилось, сложилось. И не деться никуда. Нэхтэ, по мере остывания, норовил показать свой норов, и стоило следить, чтобы не быть укушенной, и чтоб вредный жеребец не оттоптал ноги. Создавалось ощущение, что Тинвэ с ним перефыркивается. Не иначе, как обсуждают всадников. Ну да, ещё бы. то мотались по степи, потом вообще оставили, а затем устроили гонку. Рыжая рассмеялась, представив со стороны всю эту экспедицию. Со стороны того, кто не знал полный смысл этого путешествия. Хороши они, да! Скакуны остыли, и можно было возвращаться именно в низину, чтобы завершить заботу о них. Тоже ничего себе возможность потянуть время.
- Келегорм, ты свое вредное скаковое животное сам будешь чистить или мне доверишь?

- Ну да, в общем-то ты прав. Так и поступим.
Что было удобно в беседах с псом, так это ответы Хуана. Их можно было трактовать так, как кажется наиболее верным и удобным. В тех случаях, когда Хуан не ставил себе иной цели, потому как если валинорец например, был резко не согласен с чем то, то для разночтений шансов не оставалось... Вот и сейчас, в сдержанном "гав" Третий прочел именно то, что прямо сейчас увидеть хотел. Заготовка хвороста и выламывание сучьев закончилось, и когда он с грузом (не сказать чтобы большим) сухой древесины спустился в распадок, то выяснил, что рыжая с конями закончить успела.
- Лучше я сам. А то у Нэхтэ характер не медовый, еще укусит от избытка чувств...
Но вместо обихаживания коня, Охотник первым делом занялся организацией костра. Благо тонкие и сухие ветки не сопротивлялись огню, занявшись легко и стремительно. Миниатюрный костер лизнул ночь первым, пока еще робким, оранжевым языком, и это означало, что любое время на размышления вышло. Совсем.
- Гильрис, нам надо поговорить, потому что мне надо тебе сказать нечто важное.
Третий мысленно оценил начало разговора, и отчетливо почувствовал, что говорит не так и не то. И вообще выглядит полным кретином, скорее всего. Но- план по отрезанию себе путей к отступлению работал, и после такого вот начала свернуть с темы было бы мало возможно. А значит- надо продолжать.
- Мы уже четыреста лет вместе, и это были хорошие четыреста лет... Ты прекрасный друг, я не знаю, чем заслужил такой подарок от судьбы, но! Там, у заставы, я понял, то есть это случилось раньше, но понял именно тогда, под взглядом Врага- за эти годы ты стала большим, чем просто друг. Не знаю, как так вышло, всегда же старался избежать подобного, но... Понимаешь, я на самом деле очень мало хорошего могу дать тем, кто рядом. Но и отказываться от этого, большего чем дружба, я не хочу.
На этом моменте у Охотника кончился воздух, и ему пришлось брать в речи паузу, дабы перевести дыхание. рассказывать о своих чувствах и переживаниях оказалось на удивление тяжело, тяжелее чем идти на штурм. Но и не менее того - необходимо. Так что вид он имел соответственный- с таким лицом хорошо ходить в атаку с десятком на сотню, то есть не победим, так попытаемся.

Пёс сделал движение головой, отдалённо напоминающее человечески кивок. Иногда пёс пытался перенять некоторые человеческие жесты, для облегчения коммуникации. Хотя с хозяином они понимали друг друга и без этого отлично. Есть ли вероятность, что появится ещё и хозяйка?
Названная Гильрис Хуану нравилась. Пожалуй, он даже находил её и впрямь наиболее подходящей партией для хозяина, к тому же, они терпели друг друга уже столько лет, почему нет?
Валинорец улёгся возле костра и, вывалив язык, внимательно смотрел в небольшой робкий огонёк. Они будут говорить, обязательно будут. И если они будут дурить, то пёс их укусит обоих. Куда-нибудь. За столько лет пора бы и хоть как-то остепениться. У эльфов с этим было долго и медленно, такова была их природа. Хуан это понимал и не особенно размышлял о медлительности. Так заложено, и пусть идёт так, как заложено. А то, что между этими двумя что-то произойдёт, пёс, к слову, чувствовал. Ну не могло не.
Хуан вытянул немного гудящие после долгого бега лапы и принялся вычищать мусор и грязь меж пальцев. Даже как-то нарочито увлечённо, слегка отделяя себя от предстоящего довольно серьёзного разговора. Но он будет слушать. И все это знают. Хорошо.

Спрятаться за чисткой коней не вышло. Но, с другой стороны работа такая рядом тоже шанс поговорить. И, как показали годы, один из самых безопасных и надежных вариантов разговора с выкладыванием каких-либо претензий или действительно сложных вопросов. Но вместо того, чтобы подойти ближе, Келегорм занялся костром, дав ещё пару минут на раздумье. Аварэ пока занялась Тинвэ, готовая и у неё спрашивать совета. Хотя, что она могла посоветовать? Ей явно было проще. И Нэхтэ она точно не симпатизировала. Набраться бы храбрости, и... И тут нолдо выдал фразу про серьезный разговор. Фейерверк эмоций внутри, отразившийся на лице наверняка безумно глупым выражением, самым метким для определения которого было бы сакраментальное: "Эээ?".
- Прямо очень серьезно? - и сама она сейчас тоже серьезнее некуда. Можно подумать со стороны, они обсуждают какой-то важный план, касающийся чего угодно, но не ночлега. Вроде похода за Сильмариллом. И ни тени шутки или привычного ехидства в глазах. Серые глаза смотрели на квендо внимательно, не сказать слегка настороженно. Потому что внутри всколыхнулась глупая по факту надежда, что, может быть, то самое чувство, действительно взаимно, как то и положено, но, не менее возможно, что она как-то выдала себя и Келегорм желает это обсудить. Однако же, с тем же успехом он мог поднять тему деревушки в горах. Если бы не... не тот раздрай, точнее явное смущение, замеченное Тинпилин при спуске с отрога. Нда.... Прежде, чем она успела ещё что-то добавить, нолдо снова заговорил. Надежда внутри радостно завяла, что не такая уж она глупая, особенно когда ей весело поддакивает... любовь? То самое, о чем говорил сейчас Тьелкормо. То самое, что давно свило в душе что-то вроде гнезда. Или свилось само, уютным теплым комочком. Каким в раннем детстве мог быть Хуан. Рыжая слегка покосилась на меланхолично расположившегося у огня волкодава. Знает и понимает прекрасно, о чем речь. И ещё и одобряет. Хозяина так точно.
Но это все вихри мыслей, мир внутренний, а вообще... Вообще Гильрис уставилась на Келегорма почти с недоверием, плавно переходящим во что-то, похожее на слабоконтролируемый... восторг.
- Да, ты прав. Очень и очень прав, началось все куда раньше этой орочьей горы. И, наверное, куда раньше, чем думаешь ты, но... Я _тоже_ не хочу отказываться от этого. Ты мне куда больше, чем Лорд или друг. Я не хотела говорить, не хотела рушить то состояние, что есть между нами, пускай сердце желало большего. Нет, оно дорого, очень дорого!
Рыжая вздохнула. То мысли бежали впереди событий, теперь слова несутся впереди мыслей. Уже взятый и использованный по назначению скребок привычно отправился в суму, а она сама подошла ближе, не желая отводить взгляд.
- Я знаю. И прекрасно понимаю, что и как. И - осознаю риск, который это за собой ведет, иначе бы не осталась тогда в Аглоне... Не осталась рядом с тобой.
До ужаса, почти на уровне потребностей роа, а не фэа хотелось коснуться его, но хотелось понять, до конца поверить, что ей не примерещилось, и она услышала "почти признание в любви от Третьего". От того, кого любит сама.

Тут надо сказать, что после речи, произнесенной Рыжей, шаблон у Третьего слегка сместился. Ведь в чем дело? Дело в том, что пока они гнали по степи, и пока происходили обычные дела по подготовке лагеря, он в целом все себе придумал. Так сказать, прозрел будущее. И приготовился к придуманному варианту развития событий. В этом, лично им сочиненном варианте, Гильрис проявляла мудрость и адекватность, а также наличие инстинкта самосохранения. То есть, все было плохо. И он, соответственно, готовился красиво удаляться в закат, стоически принимая такую подляну судьбы. С шутками и наигранным весельем, да, ибо именно так надо встречать самые неприятные события в жизни. А тут поди ж ты! Естественно, все это вполне читаемо отразилось на лице Третьего, в целом отличающегося мимикой выразительной, а тут еще такой вот сюрприз. Впрочем, последнюю попытку остаться " в белом" предпринять все же пришлось. не потому, что так уж хотелось, а потому, что разогнавшись на одном сценарии, с него трудно свернуть.
- Понимаешь, ты очень дорога мне, но... Клятва. Я не знаю, чем все это закончится. Она может сожрать все, всех, кто окажется рядом. И если на меня у нее такое право есть, то я не хочу, чтобы в один из дней ей досталась еще и ты.
Для большей убедительности Охотник импульсивно схватил свою спутницу за руку. При этом, конечно, убедительностью тут и не пахло. Вернее, как то так получалось, если судить по интонации и выражению лица, в то, что он говорил, он же и не верил. И вообще, если не обращать на слова внимания, то эмоциональный смысл сказанного выходил прямо противоположный. Не уходи, оставайся, давай полезем в эту петлю вместе. По сути все разумные и правильные слова об осторожности, Клятвах и прочем служили совсем не благородной и крайне эгоистичной цели- очистке совести.

Хуан слушал очень внимательно. Пока что всё складывалось хорошо: светлым двуногим намного лучше быть в паре, чем одним. Они чувствуют себя намного уверенней и спокойней, что ли. Зверь, типа Хуана, мог сходиться и расходиться с представителями своего вида (впрочем, таковых поблизости не было и быть не могло), а светлый двуногий... ему это надо. Очень. Это, можно сказать, их инстинкт.
Однако помимо инстинктов у двуногих есть ещё и мысли. Много мыслей и сложностей, которые омрачали жизнь. Хозяин не хотел тащить свою самку на смерть, но какая разница, когда она и так уже рядом и бросится за ним и под нож, и в пропасть, и вообще? Только мучить и её, и себя. В этом пёс логики не видел, и смысла тоже. Хуан оторвался от колтунов между пальцами и выразительно посмотрел на Келегорма. Он пока что удержался от осанве с образом хозяина, у которого вместо головы вырос роскошный раскидистый лопух, но... но был близок. Если она сейчас не исправит ситуацию, он их укусит немедленно. Пёс даже поднялся ради такого случая, но пока что от костра не отходил, переводя задумчивый взгляд с названной Гильрис на хозяина и обратно.

Вот поди и пойми этих... охотников! Вроде бы и смотрит так, что готова растаять, и вид ошарашенный, и говорит третье... Прямо противоположное. Как, как понять, что из этого всего _правильное_ и истинное. А что наносное и ненужное. Рядом заворочался Хуан, очевидно, имея свое мнение относительно ими сказанного. Хотя аварэ было сейчас не до него. Гильрис смотрела в глаза нолдо, окончательно отказываясь от аванирэ и желая донести до Тьелкормо то, что думала и видела. Донести, как именно она понимала и принимала нолдор. В том числе проливших кровь и принесших Клятву. Каким видела его. Это было не только внешнее влечение к красоте, это было скорее пение стрел-мыслей в унисон, охотничий азарт, преданность, желание быть рядом, быть опорой... тылом, принимающим его, какой он есть. И его судьбу, какой бы она не была. Быть рядом. Быть вместе.
- Я знаю, Тьелкормо. Но сейчас уже не хочу отступать. Когда знаю, каково просто жить рядом с тобой. Знаю, что это горит и в тебе, - вздохнув и положив свою вторую руку поверх его. - Не отталкивай... пожалуйста.

Ну что ж, он пытался. Пытался все сделать правильно и "по хорошему", что поделать, если это самое хорошее и правильное, совершенно не укладывается в рамки желаемого? Возможно, сейчас был тот единственный момент, когда однажды принятое решение быть не "правильным", а таким, какой есть на самом деле, играло в плюс. Да, эгоистичный, да, с багажом в виде Клятвы и Проклятия, по локоть в крови, как врагов, так и не очень. Наверное, поздно играть в стояние в белом плаще? Тем более, что единственный адресат этого спектакля совсем не помогает...
Третий сосредоточенно нахмурился, глубоко, как перед прыжком в холодную воду, втягивая воздух. С силой выдохнул, фыркая по конски (как всегда крайне уместный Нэхтэ, счел необходимым отвлечься от обкусывания ковыля и симметрично фыркнуть в ответ). Рука Гильрис, которую Охотник держал в своей ладони, была теплой, почти горячей, и в этом ощущении была некая глубинная правильность. А в танцах с саблями вокруг благородства- правильности не было никакой. Третий улыбнулся, резким движением сгребая девушку в охапку, несколько упуская тот факт, что возможно, часть инициативы стоило бы оставить и ей.
- Ну и к Врагу тогда все! Проклятия, судьбу и прочее...
Проговорил он куда-то в рыжую макушку ( а что поделать, разница в росте- это объективная реальность).
- Мы пришли в эти земли поперек судьбы, и нам ли сворачивать с пол дороги? Все будет хорошо, обязательно, слышишь? И если мироздание будет против, то мы его прогнем под себя, потому что... Просто потому что.
На самом деле, надо было сказать еще очень и очень многое. Много теплых, искренних слов, но вот беда- в голове у Охотника творилась форменная каша, и строяная речь не хотела собираться из разрозненных обрывков слов. А потому, оставалось только надеяться, что та, которую он крепко прижимает к себе, стоя посреди залитой ночной прохладой степи, ощущает то, что стоит за словами. Конечно, и о каком аванирэ сейчас речи не шло, скорее уж наоборот, но Третьему было легче выворачивать душу наизнанку, чем соблюдать закрытость и держать лицо. Нет уж, пусть все, кому интересно, видят...

Пёс, что-то обдумав, медленно подошёл к двуногим сзади. Дело шло, но его следовало слегка.... поторопить? Когда дело идёт медленно больше шансов подать назад. Это плохо. А если сделать один маленький толчок, чтобы пути для попятной не было? Это было бы очень кстати.
Хуан сначала с силой пихнул носом хозяина в поясницу, толкая его буквально на самку двуногого, а после аккуратно прихватил за верхнюю часть бедра. Примерно там, где должен бы расти хвост. Нелепые, бесхвостые двуногие...
Отпустив хозяина, пёс вальяжно, но быстро обошёл двуногих и повторил процедуру с названной Гильрис: сначала пихнул её в поясницу, заставляя прижаться к Келегорму, после аккуратно прикусил. Всё там же.
- Гав. - Наставительно сказал пёс, вкладывая в это нечто, что могло бы значить что-то вроде "отныне вы супруги", окинул обоих строгим взглядом, и сел. В ожидании.

Ответом на её слова и действия послужило.. фыркание. Но не раздраженное, а скорее смиряющее собственную бурю чувств, отголоски которой долетали до лучницы. Сейчас она "слышала" его почти так же ясно, как и себя. Кони, костер и степь отошли несколько на второй план.
Странно - сколько пришлось накручивать себя по пути от горы до равнины, а вышло все буквально в несколько минут... если не стремительнее. И рыжая совершенно не возражала против того, чтобы оказаться вот так прижатой к нолдо. В охапке было хорошо, это положение словно полностью дополняло ту открытость, полное отсутствие аванирэ. Совершенно невероятное, теплое ощущение единения с любимым. Зачем нужны слова, когда можно просто передать чувства, показать их, разделить...
- Будет обязательно, - голос звучал немного глухо, поскольку аварэ приходилось говорить куда-то высокому охотнику в грудь. И тихо-тихо, не разобрать, было ли это осанвэ или легкий шепот. "Я люблю".
Продолжение лирической сцены слегка нарушил пес, пихнув к хозяину. Хотя куда ж ещё ближе-то?! И, в дополнение ещё и укусил. И вот тут уровень лирики слегка снизился. Во-первых, неожиданно. Во вторых отвлекает внимание от собственно обнимающего на пса, с желанием развернуть и посмотреть на него.
- Что...?

- Я тоже.
Охотник кивнул, хотя этот жест рыжая увидеть не могла, благодаря всей композиции, которую они на пару представляли. Разве что физически почувствовать. На осанвэ он не разменивался, но исключительно потому, что всегда и все привык проговаривать вслух. Другое дело, что обычно это все было совершенно не таким. А тут... тут можно было много о чем еще рассказать. Например, о том, как это замечательно- просто так стоять вот в степи, отодвинув на задний план все войны и все форты. И что теперь все будет по другому, но - лучше. Как то иначе, по особенному, и что перед ним двумя открывается новый, совершенно непознанный мир странных переживаний и чувств, в который нельзя войти поодиночке. И что конечно, там не все будет гладко, потому что когда оно гладко то бывало, но они справятся. Просто потому, что их ровно вдвое больше. Что Третий железно убежден- репей в волосах Гильрис идет больше, чем иным идут венцы. Черничная ночь, и огромные степные звезды, ковыли утопленные в мраке и почти невидимые кони, все это пропитывалось новым оттенком, степь пахла поздними травами и стылой землей... Охотник уже было даже собрался излагать вот это все, вероятно прыгая с пятого на десятое, но реальность в лице валинорского пса внесла свои коррективы в планы.
- А? Ты чего?!
Вопрос был адресован псу, и нес в себе заряд чистейшего изумления, кристального прямо-таки. А вот порицания там не было, потмоу что общая просветленная лиричность покинуть голову Третьего не успела. Да что там, он на множество вещей сейчас отреагировал бы благодушно. Хотя... Хотя место покуса было выбрано коварно, что не отменяло того факта, что коварство это крайне гармонично вписывалось в общую модель вещей, которые обычно с Третьим и случались.
- Чего он?
А это уже был запрос на подключение к разгадке хуанова поведения рыжей, тем более что ее внезапный возглас (и расположение пса) намекали на то, что и ее не минула участь получить загадочный намек. Третий чуть отстранился, чтобы дать рыжей возможность ответить внятно, заодно разглядывая ее- такую. Какую такую еще предстояло узнать, но времени теперь было достаточно. Вот привычно встрепанные рыжие вихры, часть- убрана в косички, но это не спасает- прядь выбилась, забавно торчит в сторону. Охотник потянулся, чтобы эту прядь убрать синдэ за ухо, но внезапно передумал. Ну как передумал- мыслей на самом деле каких-то там не было вообще. Очень мягко, очень осторожно, он скользнул пальцами по ее скуле, коснулся подбородка, заставляя поднять голову, глядя в серые глаза девы. Да, в них не отражался свет Амана, но они и не в Амане, тут светят другие звезды. И королевы у этих звезд свои... Мыслей все еще не было совсем. Потом наклонился сам- по другому бы просто не вышло, ища своими губами - ее. При этом в движениях его была та аккуратность, которая могла бы быть уместна, если бы рыжая могла развалиться на куски от неосторожного жеста. Ну или являлась новорожденным жеребенком, еще нетвердо стоящим на ногах. Привычка обращаться с лошадьми- это знаете ли, не только навык громко орать и резко натягивать повод, кто бы что ни думал.

Стоять вот так уткнувшись в нолдо было хорошо. хорошо и правильно. Как правильно было все в каждый день, с тех пор, как они познакомились. но теперь эта правильность стала более.. полной? Более гармоничной и завершенной. Словно последний стежок в вышивке, словно скрепляющая готовое ожерелье застежка. Хуанова выходка, правда, отвлекла от перебора этих новых ощущений.
- Зачем он кусается? -рыжая явно хотела сперва получить ответ на этот вопрос, однако же, судя по глазам, Келегорм обладал не большей, чем она, осведомленностью относительно поведения своего пса.
Легкое касание рукой, почти невесомое... Тинпилин на миг закрыла глаза, сосредотачиваясь на том тепле, что ей дарил нолдо, на той нежности, что за ней стояла. Легкая улыбка, и его губы, касающиеся её. Бережно, словно она была маленьким и несмышленым детенышем, или на диво хрупким творением кого-то из мастером Запада. Уже не призрачное, но такое волшебное ощущение. Рыжая ответила на поцелуй, принимая его как должный дар... волшебный дар. Принимая и признавая его как того, кто всегда защитит и будет рядом.
Где-то там высоко была Луна, были звезды. Ветер играл колосками ковыля, создавая свою особую песню. И сейчас могло показаться, что она слышит все это. Что сейчас все настолько правильно, насколько это может быть. Аварэ немного порывисто вновь его обняла, стремясь поделиться с Келегормом этим невероятным ощущением правильного мира вокруг.

Пёс сидел и некоторое время внимательно наблюдал. Затем, поняв, что его действие имело успех - и ещё какой! - встал и снова неторопливо направился к костру. Вот теперь хозяин точно не пропадёт, а названная Гильрис не будет маяться. Хуан даже не имел ничего против совместного проведения досуга - а что иметь, когда они и так его проводили совместно почти постоянно? Наоборот, в целом пёс был только за.
В конце концов, хозяину уже пора бы подумать о самке и потомстве. Пора бы, да. И пусть они оба будут... как это у двуногих? Стоить друг друга. Да, как-то так. Пусть они будут оба стоить друг друга, но это будет их сила. Их свет. Свет, что сильнее света и похищенных осколков. Он не перебьёт его полностью, нет, но поможет остаться тем ориентиром, который необходим. Позволит удержаться на самой грани. В конце концов, многие, почти все вещи можно решить не переходя это грани.
Хуан выразительно зевнул и положил морду на лапу, вполглаза наблюдая за двуногими. На всякий случай, вдруг им всё-таки какая-то глупость в голову стукнет?

Ночь спокойно плыла над Ард-Гален, повинуясь тому же порядку, что и вчера, и за сотню лет до, что и всегда. Но мир само по себе прежним не был, будто вывернувшись какой-то другой стороной. Словно открылась новая страница, на которой еще не были прочерчены линии фортов, не ложились в сочную траву убитые воины. Ничто еще не было разрушено, сожжено и испорчено. Все битвы и потери оставались где то там, за кадром. Конечно, все это еще будет, и новое, и прошлое вернется, но именно здесь и именно сейчас места подобным вещам не было. Иллюзия, конечно, но зачем ее рушить? Есть костер посреди высокой травы, есть вывернутый купол неба с россыпью звезд. Тихо переступают кони, и размытым белым пятном светится царственно разлегшийся Хуан. Который кусается, ага. Явно что то такое имея в виду.
-Полагаю, Хуан имел в виду то, что мы могли бы и раньше догадаться. Он иногда от ужаса прав бывает.
Охотник чуть отстранился от рыжей, заодно подталкивая ее к костру. Все-таки ночь в степи, даже летом- штука прохладная. Не замерзла бы! А на то, чтобы поговорить у них теперь есть все время, отпущенное на такую штуку, как жизнь.
- Знаешь, я думал, ты меня прогонишь. Наверное, я дурак. Как в сказках народа эдайн всегда бывает.
Обретя своего рода прозрение, Третий конечно же, тут же им поделился с общественностью. Мир обрел гармонию, а он, соответственно, привычное отсутствие паузы между мыслью и словами.

- Могли. Но как-то времени не было признаться себе до конца. И тем более друг другу. А Хуан прав, в своей неподражаемой манере.
Подталкивалась к костру рыжая очень хорошо. Ночь уже вступила полностью в свои права, а август на севере холодил куда сильнее, чем за горами Дортониона или в том же южном Химладе. Не говоря уже о южной оконечности Дориата. Поэтому и смещаться к теплу костра было хорошо. Это было тоже правильно и логично. В руках у Келегорма тоже было тепло, но не стоять же вот так посреди степи всю ночь, правильно? Да, именно что правильно. Как и устроится рядом с Хуаном и смотреть на и без того высокого нолдо снизу вверх.
- И так куда спокойнее. Легче, - улыбнувшись. - Я думала, что это тебе не нужно. Всё же ты... это ты. И предсказать практически невозможно, что рядом с тобой случиться дальше. Можно только привыкнуть. И принять. Сказания эдайн? - рыжая чуть нахмурилась, вспоминая, о какой-такой закономерности говорит Тьелкормо. А потом звонко рассмеялась, встряхивая рыжей гривой, - Двое старших умных, а третий дурак? Но ты ведь далеко не самый младший из братьев. И третий у них, обычно и самый удачливый из семьи. И получает в конце всё, ради чего затевался поход ил ещё что-то. Или невесту.

- Не младший. Но именно третий.
Охотник опустился на траву рядом с рыжей, широким жестом накинув на девушку край своего плаща. Жест получился естественным, как будто бы так и надо, как будто бы подобное случалось уже тысячу раз.
- Ты мне кажется, очень верно уловила суть. Делать то, что вели разум- оно конечно хорошо, но не всегда правильно. И, да, я претендую на все, положенные третьему сыну из сказки, привилегии. И удачу, и невесту, и хороший конец истории. Я просто-таки настаиваю, что наша - закончится именно что хорошо.
Гордо несущий звание третьего сына-дурака (порой можно сказать как знаменем им размахивающий), Охотник обнял Гильрис, плотнее запахивая один на двоих плащ и привалился к теплому боку Хуана. Костер прогорал, изредка выплевывая небольшие искры, степь дышала холодом, сонно фыркали кони. Все было хорошо и правильно, так, как надо. Выпростав из под плаща руку, Турко почесал валинорца в том месте, где широкий кожаный нос переходит в поросшую мехом морду.
"Атаринке меня убьет... Ну и ладно" подумал Охотник, улыбаясь в темноту, и прямо-таки предвкушая реакцию младшего брата на такие повороты. Да, сделать предстояло многое, но они справятся. И он, и Хуан, и рыжая... И даже Куруфинвэ-младший.

Пёс, отметив, что двуногие дурить не собираются, успокоился окончательно. Теперь всё точно будет так, как надо. Откуда появилась эта уверенность, Хуан не знал, но теперь точно знал, что так надо. И что то, что произошло сейчас - не просто правильно. Но и хорошо. Именно хорошо! Самка удержит его от многих вещей, а в какие-то влезет вместе с ним сама. Но и Хуан влезет в эти глупости, потому что он не может и не умеет иначе.
Светлые двуногие приятно грели бок, сами греясь о пса. Разговор они вели тихо, и тепло от костра, от них, на фоне холода ночной степи, разморило валинорца окончательно. Он лениво фыркнул, затем повернул голову и легонько, одобряюще, пихнул носом хозяина под руку. После, подумав, подтвердил жест одобрения, слегка его лизнув. Названная Гильрис, которая скоро, да уже сейчас, станет хозяйкой, сидела за ним и ей одобрение пёс выказать не мог. Хуан издал тихое удовлетворённое урчание.
Он не раз отмечал, что эта самка ему нравится. Пожалуй, это была единственная партия, из всех, что подходила хозяину. Хуан долго наблюдал за ними и понимал, иногда от души надеялся, что они смогут срастись. И они срослись. Срослись до конца. Что привнесёт успокоение, хоть небольшое, в душу и пса, и хозяина. И откуда ощущение, что с собачьей души свалился тянущий камень? Откуда мысли, неясные, образные, о том, что уже не случится ничего такого, что могло бы рассорить и самого пса с хозяином?
Впрочем, неважно. Хуан прикрыл глаза и положил морду на лапу, удовлетворённо вздохнув. Важно то, что это всё действительно так.

Рыжая привалилась уже к нолдо, и, таким образом, на Хуане они лежали вроде как даже вместе. Было тепло и спокойно.
- Закончится. Только нужен ли он нам, конец истории? Или же наша история просто будет продолжаться, открывая новые и новые горизонты. Но неизменно приводящие к чем-то хорошему. Рано или поздно, так или иначе. Но неизменно хорошо и правильно.
Рыжая тихонько фыркнула, продолжая собственно мысль Келегорма про сказки эдайн. Ведь по сути так и выходит у них. Приключений - сколько угодно. Случайностей на их пути тоже всегда было хоть отбавляй! А волшебство... они сами по себе было волшебством для народа людей. Главное понять это волшебство и ценить его. Эта ночь - тоже волшебная. Подарившая им шанс изменить ещё немного свою жизнь.
- К лучшему. Можно даже сказать, что сейчас мы начинаем новую историю. Или новый её виток. Предыдущий закончился очень даже хорошо, правда? - думать о том, что они могли и не столь благополучно завершить эту разведку, учитывая её результаты, совершенно не хотелось. Но их удача... удача Третьего сына. Ну вот, снова. Гильрис выдала очередной смешок. - Раз претендуешь, значит получим. И значит, мне повезло влюбиться именно в Третьего из заморских принцев.