Первое сообщение в теме :

...

- На охоте опаснее!
Легко и жизнерадостно согласился с Кано Третий, который всегда был склонен соглашаться, а потом делать по своему. Правда, пришлось слегка отвлечься от попыток нагнать шустрого не в меру Валу, чтобы как то успокоить брата.
- Зверь хочет меня убить, а Вала - нет! И вообще, Атаринке вон давеча в кузне обжегся, так что, ему туда не ходить теперь?
С точки зрения Турко это были сильные, хорошие аргументы. Действительно, мелкие царапины и ссадины поджидают любого, кто не сидит на одном месте бкувально всюду. Никогда нельзя быть уверенным на все сто процентов, что ничего не случится. Можно вообще споткнуться дома, сбегая с лестницы. Проще говоря, Турко уперся рогом. Ценящий личную свободу более многих, он болезненно реагировал на требования, особенно когда ему мешали заниматься чем-то увлекательным. И еще более тогда, когда считал, что требующий не прав. Как итог, столкновения характеров и интересов среди Третьего сына Феанаро и остальными его сыновьями были делом частым. Только Атаринке каким-то волшебным образом умудрялся раз за разом выходить из подобных столкновений не просто чисто, но еще и победителем. Бытовало мнение, что между Телькормо и ним был заключен в свое время какой-то очень хитрый договор, непостижимым образом Третьего устраивающий. Но - это была семейная легенда, а правды тут не знал скорее всего никто. Закончив речь, Охотник перешел в наступление. Атаковал он подсмотренным в начале боя ударом сверху, планируя в перспективе, если все пойдет как надо, схитрить и свести клинок в плечо противнику. Или нет. Уже теперь было ясно, что в таком деле, как танцы с мечами, загадывать почти бесполезно. Положение дел тут менялось каждую секунду, и полагаться приходилось на решения сиюминутные.

Вала действительно был не зверь и убивать феаноринга не стремился от слова совсем. И называть царапинку "раной" Вале казалось оскорблением самого слова "рана". Испортили братья квенди, ой как испортили. Темный вспомнил, как Серый нарвался на поединок с Готмогом, потому что "а вдруг нам придется драться с майар!", как их десяток бегал охотиться с волчьей стаей на бизона с одними кинжалами, как строили снежную крепость и брали её штурмом и еще много разных занятий, которые могут придумать квенди, увлеченно играющие в войну. То, что порой выходило из их затей никто не называл "ранами", хотя они заслуживали это гораздо больше легкого пореза чуть выше локтя. А тут...Царапинка и все, спасите-помогите, зло Мелькор убивает младшего брата. Тьфу. Стыдно.
- И правда. - согласился Мелькор с аргументами третьего. - Кано, я ведь не медведь.
На этом Вала объяснения закончил, потому что Турко пошел в атаку, а Тёмному вовсе не хотелось получить всесокрушающий "удар новичка". Мелькор подставил клинок перпендикулярно мечу противника, и с силой отбил удар.
- А еще можно с лестницы упасть! - не выдержал, подначил Менестреля Вала и даже обернулся к оппоненту.- Учится ходить и то опасно.
Мелькор малость вспотел, ко лбу прилипла прядка смоляных волос, но улыбался он с азартным задором, не забывая краем глаза следить за противником. Ничего ужасного в царапинах Тёмный явно не находил.

Двое против одного. Угу, как всегда. Подобные вот споры были частыми. Особенно в семье Феанаро. Особенно когда дело касалось чего-то нууу не слишком безопасного. Но вот с одним из братьев и одновременно с валой спорить довелось впервые. И это было... Бесполезно. Одного Турко ещё можно убедить в опасности новой затеи, ну Турко и ещё кого-нибудь из братьев с ним за компанию. Но Охотника в компании с Мелькором... Ага, это всё равно что переубеждать Феанора вместе с Ауле что какой-нибудь новый сплав менее прочный, чем другие.
Поэтому дальше уже менестрель спор продолжать не стал. Махнул рукой, мол разбирайтесь сами, моё дело предупредить. И вернулся на своё место на ступенях. Взял просохшую к тому времени арфу и стал проверять настройку.
- Ничего доброго оружие не принесёт. Скоро мы будем нести им гибель, и другие будут нести гибель нам. - Тихо-тихо произнёс Макалаурэ, наконец поняв, к чему все те привидевшиеся картины были, что они значили. Дороги назад уже нет. Судьба уже толкает их на какой-то путь... И что дальше, неясно. Только вот это... Знание? Да, пожалуй, знание. Будет ли это? Может быть... А может и нет, тут всё будет от них самих зависеть.

- Все будет хорошо!
Оптимистично бросил брату Третий, который возню Кано с инструментом истолковал по своему. Дескать, делай, дорогой Охотник, что хочешь, но потом не жалуйся. Что ж, это был знакомый, тысячу раз повторенный сценарий. И действительно, собирая свои ссадины и ушибы, Третий никогда не жаловался на судьбу. Это была вполне логичная плата на активный, очень активный образ жизни.
Сталь в очередной раз сошлась со сталью, резкое соприкосновение клинков отдавалось в запястье, но это было ничего. Главное не останавливаться, главное набрать разгон, а там что то непременно нарисуется. Что то сложится. Действительно, вовремя тормозить, сдавать назад увлекающийся Третий не умел, и как полагали многие, не хотел учиться. И вот сейчас, этот самый разгон он набрать успел, успел почувствовать как поет в руке отточенная сталь, не приспособленная для охоты. Да, он уже успел слегка запыхаться, но не успел вымотаться. А значит что? Значит, надо продолжать. Надо идти в атаку. Например, попробовать достать того по бедру. да, плашмя, как сам Вала недавно достал его в плечо. Уже сейчас было видно, что будь у Третьего где учиться, будто в том какая-либо надобность, у него имелся бы свой неповторимый стиль. В иной ситуации он мог бы быть или стать- чудо как хорош в атаке, резкой и энергичной... И непременно, просто- таки обязательно проседал в обороне.

Сетования Кано Мелькор услышал и запомнил, дабы потом обдумать на досуге. Потому что были у Тёмного Валы свои далеко идущие планы и касательно нолдор и касательно мечей, а пессимизм Менестреля в этом вопросе мог стать помехой. Помехи следовало обходить или ликвидировать. Впрочем, Макалаурэ не был похож на того, кто стал бы активно выступать, особенно если на другой стороне активные ребята вроде Турко.
Кстати, о Турко…Тьелкорме, полностью оправдывая свое имя, не стал останавливаться и продолжил атаку. Очень логично продолжил, стой он сейчас с кем-то равным с ним опытом наверняка удар бы прошел. Но Мелькор на простые удары решил не вестись. Играть в поддавки с потенциально хорошим бойцом некрасиво. Пусть знает, что можно еще и так. Вала блокировал меч и начал обводку, зная, как нелегко бывает поначалу правильно соизмерть силу пальцев, сжимающих рукоять , и если правильно повести клинок, а потом ударить...
Клинок Третьего выскользнул у того из руки, сделал в воздухе красивое сальто, блеснув стальными гранями и ровно воткнулся в мягкую землю.
- Как-то так. - Мелькор в свою очередь опустил меч и кивнул Охотнику, благодаря за поединок.

- Ой, что-то сомнительно. - покачав головой, отозвался менестрель на беспечные слова брата. Всё как всегда, как уже сотни раз до этого. Неудивительно, слишком уж они разные. Вечно во мнениях не сходятся. Это-то их общение и уравновешивает обычно.
На удивление капризный и очень хрупкий инструмент перенёс купание гораздо лучше, чем ожидал Кано. После настройки арфа вновь звучала как надо, а значит беспокоиться по её поводу не стоило, инструмент в полном порядке. Посему арфа отправилась в чехол, а Макалаурэ, заметив, что бой наконец окончен, вновь покинул ступени. Задумчиво оценил то, что брат остался безоружным, легко же это удалось Мелькору. Хотя победа вале далась тоже не без труда. Даже после боя с неумелым противником он выглядел немного взопревшим. Точно бы теперь обоим бойцам не помешало бы повторное купание в том злополучном озерке, с которого вся история приключений собственно и началась.
- Я услышал мелодию танца и смог подобрать музыку. Ещё немного, и она будет готова... - Раздумчиво сообщил Макалаурэ, ни к кому особенно не обращаясь, просто констатируя факт, ибо и Мелькор, и Турко уже слышали его музыкальные эксперименты с использованием футляра. - Даже у этого танца должна быть музыка... - Добавил, произнеся вслух свои недавние мысли.

И впрямь, заподозрить в Турко и Кано родных братьев было сейчас не так уж просто. И дело даже не в разной окраске, именно в ощущении. Если Охотник более всего походил на подростка овчарки, жизнерадостную такую псину, которая еще как следует не распробовала керпость своих клыков, но которую уже пора натаскивать, то Кано напоминал кота. Вроде бы и весь в себе, и ни до чего ему дела нет, но ой как обманчиво такое впечатление. Все кот видит, и все на ус мотает, а что он думает- это уже его личное дело.
- Да точно!
Эту было адресовано Менестрелю, потому как за новые игрушки и то, чтобы продолжать с ними опасные игры Третий был готов если не сражаться, то уж всяко спорить до упора. Ведь такое замечательное дело оказывается было все это время под боком, а он и не знал! Ужасное, ужасное упущение.
-Это было ловко. Ловко и хитро!
Одобрил охотник последний маневр Валы, приведший к окончанию поединка и улыбнулся, показывая что и хитрость оценил, и не в обиде. Потом тряхнул волосами, и пошел подбирать улетевший клинок. Вон оно что, оказывается и так вот можно... Надо, надо будет это запомнить, и потом, в следующий раз попробовать применить. Или - сперва попросить Мелькора чтобы показал, как это правильно делается. В общем, Третий в перспективе хотел реванша. И нахально полагал, что пройдет не так много времени, и реванш станет не мифической перспективой.
- Пойдемте в дом? Вино наверное, уже совсем остыло... И, Мелькор, у тебя можно где-нибудь застирать рукав?
А вот это был вопрос с коварным прицелом на будущее. Потому что Кано, конечно перестраховщик, но тот же Нельо, увидев кровавое пятно на рубахе непременно захочет знать об увлекательной истории его происхождения. И там дальше слово за слово может случайно выясниться, что у отца есть некое мнение по этому поводу. А какое оно может быть? Ну правильно, такое, что лучше оно пусть останется невысказанным. Турко почему то был уверен, что все время, начиная от спихивания сапог Валы в озерцо и вот до сего момента, он делал то, что вообще то не совсем можно. Ну и ладно.

Настрой Турко Мелькору нравился. Когда они начнут тренироваться всерьез Вала намеревался сделать все, что бы зазвать Третьего в свою компанию. Во-первых, талант же! В талант Мелькор готов был вцепится зубами и когтями. Во-вторых, Вала ни на минуту не забывал, что Охотник сын Феанора.
- Вижу, меч тебе по руке – Вала улыбнулся в ответ и дружески хлопнул эльфа по плечу. Тому на секунду показалось, что он опять порезался, но ощущение мигом прошло, а вместе с ним испарилась и характерная резаная ранка. – Оставлю его за тобой. Или забирай себе, если хочешь. Рукав… дверь направо, а потом еще раз направо. Мыло на нижней полке.
Вино, как не странно не остыло, а было как раз таким, что бы можно было пить не обжигаясь. Секрет, разумеется, был в кружках. Вала нарочно придал им свойство долго держать тепло напитка. С его порывистой натурой возвращаться к остывшей чашке приходилось частенько и Мелькор разумно решил, что подкорректировать чашку это путь наименьшего сопротивление. Так что вино их дождалось. Вала повесил клинок на место и с наслаждением отпил из кружки сладкий, пахнущий корицей напиток. По телу разлилось тепло и отступила легкая усталость, появившаяся после поединка.
- Знаешь, Кано, танец с клинком мне всегда казался хорошим и без музыки, только звон стали и рисунок шагов. – Мелькор задумчиво погладил шершавую ручку кружки. - Но у вас, квенди, свое восприятие и я буду рад услышать твое творение. Я и сам подумал о песне. Сравним, как будет готово?

После вопроса брата Кано понимающе хмыкнул. В доме Феанаро всем есть до всего дело, и история о том, где и кто получает свои боевые царапины облетает всю семью слишком уж быстро, прямо с невероятной скоростью. Поэтому неудивительно, что Турко озадачился проблемой ликвидации компрометирующего его пятна. Умно.
А вот скорость и лёгкость исцеления вызвали чуть завистливый вздох. Нет, исцелять подобные царапины Кано тоже умел без особых затруднений. Но чтобы вот так... раз и всё... Хорошо всё же быть валой...
И ещё раз убедиться в этом Макалаурэ довелось поняв, что вино вопреки опасениям Охотника не остыло. Бытовые чары? Скорее всего. Но, похоже, известные далеко не всем, поскольку ни у кого пока ещё не доводилось менестрелю встречать подобного. Однако дом Мелькора полон сюрпризов, редкостей и неожиданностей.
- А это и есть мелодия. Музыка всего лишь отражает это, даёт почувствовать всю красоту сполна тем, кто просто смотрит на танец. - Менестрель любил воплощать в жизнь мелодии окружающего его мира. Любил придавать им глубину и яркость, насыщенность и образность. Он наблюдал за танцем, видел его, слышал его, понял его. И музыка сама попросилась в мир. Теперь осталось лишь немного её подкорректировать и довести до идеала. И можно будет сыграть. Уже на нормальном барабане. - Сравним. - Согласный кивок. Интересно же будет посмотреть чем отличается творение валы от творения эльфийского менестреля.

- Нет, пусть остается у тебя! Вдруг еще кому то понадобится? Я лучше еще зайду.
Бодро ответил Третий, который помимо прочих достоинств и пороков (что есть что - мнения общественности порой расходились) удивительно легко относился к миру материальному. Даже совсем замечательные штуки он крайне легко уступал попользоваться другим, если только это не были лошади. Впрочем, на его лошадей обычно никто не претендовал. В ответ на хлопок по плечу, сопровождающийся неожиданным укусом боли, Охотник зашипел - слишком уж внезапно это было. После чего он шустро двинулся в дом, возвращать клинок на место и искать это самое "направо и еще направо". Рукав как следует засохнуть не успел, так что отстираться удалось почти что хорошо. Нет, было видно, что в чем-то рукав определенно пачкали, но вот в чем именно уже было сходу не определить. Решив, что и так сойдет, а также рассудив, что мокрый рукав никоим образом не мешает натянуть рубаху обратно, Охотник вернулся в комнату. Там уже успела воцариться уютная и расслабленная обстановка, и беседа шла на тему, по мнению Турко, совершенно отвлеченную. Цапнув со стола кружку, Третий занял оставшееся свободным кресло, с удовольствием понюхал напиток, попробовал... Было вкусно. А еще хотелось сделать Вале что то хорошее в ответ, предложить что то интересное тоже.
- Кано вообще может что угодно превратить в музыку. И из чего угодно ее извлечь. Однажды на спор он сыграл смычком на пиле.
С глубочайшей гордостью за брата изрек Охотник. Видимо, в его системе ценностей музицирование на пиле было большим достижением, чем игра на предназначенных для того инструментах типа лютни. И, традиционно, перескакивая с пятого на десятое:
- Мелькор, скажи, а ты любишь охоту? Мне кажется, ты не чужд этому делу...
Если ответ на вопрос был бы положительным, то следующей фазой стало бы зазывание Валы на травлю зверя. Как ответный жест в рамках борьбы с пассивным досугом.

- Зачем же показывать то, что и так видно? – порассуждать о высоких материях, попивая вино под треск огня в камине, Мелькор был совсем не прочь. Этот вид досуга он уважал не меньше, чем фехтование, охоту и организацию вселенских катаклизмов. Правда в Валиноре постоянно надо было следить за тем, что и кому ты говоришь, а это сильно снижало удовольствие от беседы. Но тема музыки была достаточно невинной и о ней можно было рассуждать почти свободно. А Вала все еще не оставлял надежды понравится собеседнику, и сгладить то тревожное впечатление, которое произвели на Менестреля мечи. Времени, пока Турко стирал рубашку, как раз хватило бы, что бы забросить пару крючков. Братья были слишком разными, и это усложняло процесс общения с обоими сразу, так что пауза была очень кстати. Мелькор не отказался бы узнать Макалаурэ получше. Нолдо несомненно обладал мудростью и был личностью не менее интересной, чем его младший брат, его талант певца был всеми признан. И он был сыном Феанора, что, как и в случаи с Турко, не стоило сбрасывать со счета. Правда Менестрель отличался излишней осторожностью и медлительностью, что для Валы было скорее недостатком. Но поэта бывают не от мира сего, а попытка не пытка.
- Каждая деталь должна приносить что-то новое, открывать вещи с неизвестной стороны, подчеркивать нечто невидимое на первый взгляд. Впрочем, ты и без меня это наверняка знаешь, Макалаурэ. Твоя слава менестреля досталась тебе вполне залужено, так что я с нетерпением жду момента, когда смогу тебя услышать.
С этими словами Меькор обернулся к Турко:
- На пиле? Любопытно. А еще можно играть на бересте.
Игру «приспособь к делу нечто, совершенно для данного дела не предназначенное» Вала любил с начала мира. Остальные Валар периодически называли это Искажением, но эту неудобную деталь до феанорингов Тёмный доносить не стал.
- Тебе правильно кажется. – Мелькор прекрасно уловил, куда ветер дует. - Поохотится я не прочь, добрая травля – хорошее дело. Правда, не охотился я наверное уже целую вечность.

- Видно, но не всем и не всё. Да и... Нет никого, кто видит в чём-то то, что видят другие. Каждый видит по-своему. А музыка... Точнее мелодия вещей одна для всех. - В мире много мелодий, но не все их слышат, далеко не все. Есть те, кто слышат, но немногое. Есть те, кто и малости не слышит. Поэтому музыка должна давать возможность всем услышать и понять скрытый, не видный сразу смысл.
Да, вот теперь, можно сказать, Макалаурэ оказался в своей стихии. Наверное, музыка была одним из немногого, на тему чего он мог рассуждать и спорить часами. И выигрывать большинство споров.
- Знаю и стремлюсь к этому. - Серьёзный кивок. - Вот только... Отец до сих пор говорит, что от этого моего умения толку никакого.
Феанаро из каждого своего сына мечтал сделать кузнеца, ну или хотя бы ремесленника какого-нибудь. С первым ничего так толком у Пламенного не вышло, Нельо в итоге занимался всем понемногу и ничем особенно. Но когда второй сын сообщил, что собирается заняться музыкой, Мастер едва ли за голову не схватился. Но отговорить Кано от этой затеи было невозможно, путь, единственно верный, был уже окончательно выбран.
Вообще, как говорил дед, так и должно было случиться. Не могло, просто не могло так случиться, чтобы среди сыновей Феанаро не появился категорически непохожий на отца по характеру ребёнок. Для равновесия. Огонь в душе у Макалаурэ тоже жил, но спокойный, ровный и тихий. Но огонь всегда оставался огнём, сколь бы мирным и тёплым он ни был. Вспыхнуть и разгореться он тоже мог. Иногда даже сильнее и быстрее, чем у братьев. Другое дело, что менестрель весь его вкладывал в музыку, преображая её, украшая и усиливая смысл и образность.
Вернулся Турко. Пятно он уже затёр, поэтому понять, обо что он там вымазался было невозможно. Ну и правильно, незачем порождать лишние вопросы и разговоры.
- Нашёл, что вспомнить... - Кано даже покраснел, вспомнив юношескую выходку, призванную доказать, что музыку могут создавать не только инструменты, специально для этого приспособленные, а и простые предметы быта, нужно только подойти к этому с долей фантазии и теоретических знаний о мелодии. - Это, можно сказать, моя слабость - превращать в инструменты совершенно неподходящие для этого вещи за неимением под рукой настоящих. - Что есть, то есть. Иногда вот, даже так как с пилой получалось. Правда подобное всёже было редким, но было.

- Вот не жаловался бы ты на то, что тебе отец говорит. Тебе он говорит еще ничего так...
С наигранной завистью протянул Турко, и рассмеялся. И правду сказать, Феанаро было дело, пытался пристроить третьего из своих детей к чему-либо созидательному, но что называется коса на камень нашла. Нет, Третий честно пробовал, у него что то получалось и тут же он начинал скучать, закономерно забрасывая дело. Убеждение, порицание, давление и иные методы не помогали - характер-то был вполне под стать отцу! В итоге Феанаро решил, что дешевле и конструктивнее будет от сына непутевого отстать, а там может перебесится, может, сам найдет что то свое. Но ворчать и периодически читать лекцию на тему "мог бы ведь, если бы хотел" это многодетному отцу не мешало. Однажды, обсуждая это с Атаринке (не в пример более увлеченного металлом и камнем) Третий даже пришел к выводу, что отец вовсе не плюнул (ага, держи карман шире, плюнет он!) а сменил тактику и теперь пробует исподтишка взять измором. Но Охотник не зря был сыном своего отца, и долгой осады в этом плане не боялся, полагая, что вполне сумеет отстоять свои интересы.
- Но почему? А то давай съездим! Собак возьмем... А ты эту свою возьмешь... Алебарду!
С воодушевлением произнес Третий, азартно подаваясь вперед и слегка обливаясь теплым вином. Хорошо, что все-таки оно подостыло. По глазам Охотника было видно, что алебарду он помянул не просто так- невиданная игрушка занимала его, и таким хитрым образом он надеялся поглядеть, как именно с ней обращается тот, кто точно знает, как оно надо. И, уже вдогонку, неудержался, спросил:
- А там, за морем, водится то же, что у нас? Или - нет?

- Думаешь, можно с помощью музыки показать всем истинную суть вещей? – Вала рассеяно отстучал по столу незамысловатый ритм. Мысль, высказанная Менестрелем, показалась ему любопытной. – Но если все видят по-разному, то и услышит каждый свое. Вот если бы действительно создать такое произведение, в котором каждый бы увидел истину…Не важно, в музыке, в танце, в скульптуре, или во всем сразу.
Мелькора почти захватила эта идея. Картина мира без разночтений. Показать Воплощенным Музыку так, как видят её Айнур. Вот это действительно вызов мастерству, за это стоило бы взяться.
Тёмный посмотрел на братьев с улыбкой, и одновременно с серьезностью. Что братья вот так начали говорить о семейных неурядицах, Вала счел хорошим знаком, хотя никакой тайны во всем этом не было. В Амане вообще с тайнами было негусто. Но с недругом о семейных делах не говорят. Тенденцию стоило развить, но надо было проявлять осторожность.
- Ваш отец, несомненно, величайший из нолдор, но тут он не совсем прав. – осторожно заметил Мелькор, - И я думаю, он сам это осознает. Что лучше прославит род Финвэ, чем сыновья, обладающие великими талантами в разных искусствах. Хватит и двух кузнецов и ювелиров среди семерых. А то еще на всех руды не хватит. – пошутил Вала под конец и вернулся к теме охоты. Тем более охота с Турукано несомненно стоило того, что бы её обсудить. Так же, как интерес Третьего к оружию. Его стоило поощрить.
- Компании подходящей не было, - пожал плечами Мелькор. – А вот теперь появилась. Охота с тобой, несомненно, стоит того, что бы на время забросить кузню. Решено, едем! Заодно глянем, куда можно приспособить мою алебарду.
Взгляд Валы снова стал далеким, как будто он воочию представлял то, о чем предстояло рассказать и картины, проносящиеся перед его внутренним взором, были так заманчивы, что слушателей невольно брала зависть, от того, что сами они не могли их видеть, а вынуждены были довольствоваться рассказом.
- За Морем, Турко, водится много разного. Разумеется, знакомых зверей и птиц ты найдешь там множество, особенно в северных и западных землях. Там есть олени, лоси, волки, медведи, в горах живут козы и снежные барсы. Почти как те, на которых ты привык охотиться здесь. Но Земля-за-Морем огромна, ведь там свободно должны были расселиться все народы. Если ты пойдешь на Восток, перейдешь через горы, а затем еще через одни, то однажды перед тобой окажется земля, где выпадает совсем мало дождей, потому что горы мешают ветрам свободно дуть. Там нет лесов, только степь и редкие деревья, почти не дающие тени. В степи пасутся антилопы свитыми рогами и полосатые лошади целыми стадами. Через степь текут реки, впадая в соленое озеро. В этих реках стережет свою добычу хищный ящер. У него длинная пасть с рядами острых зубов и прочный панцирь, об который легко сломать даже железный кинжал. Он плавает в воде и подстерегает добычу у водопоя. А если ты пойдешь еще дальше, через бескрайнюю степь, то попадешь в землю, где наоборот много дождей выливается на землю. Там растут густые леса, в которых никогда не опадает листва и зреют невиданные плоды. В этих лесах можно повстречать хищного полосатого кота ростом с оленя. А идти в другую сторону, можно забрести в земли, где вовсе нет воды, кроме редких оазисов и дождь идет там всего один раз в год. Там обитают маленькие лисички с огромными ушами, пауки, роющие норы в земле, что бы спастись от жары и дикие рыжие собаки.

- Думаю, можно. Иногда даже что-то из этого выходит. - Что-то, да далеко пока ещё не всё. Предстояло ещё хорошенько продумать, как максимально полно достичь желаемого результата. - Да, хорошо бы... - Задумчиво согласился с идеей валы. - Вот только как это сделать... - А действительно - как, если даже истина для каждого отлична, а полной, совершенной истины достичь практически невозможно. Но хотелось бы. Значит нужно подумать и придумать. Причём как можно скорее, пока новые творческие идеи и мечтания не захватили сильнее, перекрыв собой эту новую и сложную в воплощении идею.
На слова брата менестрель улыбнулся.
- Да точно также. Может менее настойчиво и часто, но также.
Пройдёт ещё немного времени, и от Турко отец полностью отступится. Подрастают близнецы, скоро Феанаро их начнёт в кузню водить в надежде, что они разделят его любовь к металлу и камню, как разделили до них Морьо и Курво.
- Поймёт... Может быть. Лет через тысячу. - кивая, усмехнулся Макалаурэ. Уж что-что, а переубедить Феанора было труднее наверное чем гору сдвинуть. И могло помочь только время. - А разве Ауле не следит за рудой в подземных недрах? - Наверное вопрос был наивным, но это и впрямь заинтересовало Кано. Он просто не представлял, как в какой-то момент раз и руды совсем не останется. И что же тогда будут делать нолдор, что тогда будет с бытом эльфов, который во многом зависит от металлов и сплавов.
Речь у брата и Мелькора постепенно и прочно зашла об охоте. В этой части разговора менестрель не участвовал. Не потому, что охота была ему непонятна или неинтересна. И понятна, и даже в какой-то мере интересна. Просто разговор этот не требовал его участия. Вот Макалаурэ и молчал, задумчиво покачивая в пальцах кружку и наблюдая за Турко и валой.
В общем-то был уже вечер, наверное пора было им с братом возвращаться домой, а то точно от вопросов не отвертятся. Но прерывать беседу ради напоминания Охотнику как-то не хотелось. Пока что не стоит, ещё не слишком поздно, а они в конце концов уже не дети, могут и задержаться.

Рассказ о зверях, обитающих за морем, Третий прослушал внимательно, попутно стараясь себе представить, как именно выглядят те, которые в Амане не водятся. Полосатая лошадь представилась легко, хотя, сама идея так красить коня казалась странной. Смешная получалась лошадка, яркая и праздничная. Ну, если кони в яблоках бывают, то почему б и таким не быть? куда увлекательнее был водный хищный ящер... Должно быть, страшный противник, если в воде. И наверняка, не только пасть у него внушительная, но и лапы когтистые, мощные... Чтоб значит, добычу пойманную удерживать было проще. Может быть, даже похожие на барсовы лапы, только в чешуе и с перепонками меж пальцев. А панцирь, должно быть, с острым костяным гребнем, чтоб удары соскальзывали... Учитывая большую пасть, должна быть мощная шея, чтобы башка хорошо вертелась во все стороны, навроде конской даже... А размером он должно быть с крупного волка, или чуть побольше!
Представленное создание мало общего имело с ящерицей, и, строго говоря, с реальностью, но тут поделать ничего было нельзя, фантазия работала сама по себе.
- Да... Серьезный зверь этот ящер...
Мечтательно протянул Охотник, размышляя о том, насколько трудно было бы брать такой трофей. Это ж если только ножом под брюхо... Или может в глаз... Все равно, получалось, что в воде почти все шансы оказывались на стороне зверя. Тем временем, густое серебристое сияние, проникающее в окна, окончательно потерявшее в себе даже следы золотистых ноток, намекало на то, что они с Кано сидят в гостях уже долго. А дома их нет и того дольше. Это конечно не криминал, но надо бы и честь знать. Не стоит перегружать своим присутствием Валу, у которого могут быть дела. И не стоит перегружать своим отсутствием домашних, потому что дела могут быть уже дома, а время на отлучки еще понадобится... Вон, охота например. Да и успеют они с Мелькором еще обо всем поговорить, куда спешить то? В общем, Третий выбрался из кресла, готовясь прощаться.
- Впрочем, мы засиделись похоже. Думаю, нам стоит отправиться домой. Ты же не против будешь поговорить обо всем в следующий раз? На охоте, например, дня через два-три?
Решение организационно-охотничьего вопроса Третий откладывать не стал, традиционно мешая все в одну кучу. И прощание, и приглашение на травлю зверя.

Вала понял, что для второго сына Феанора надо сделать специальную табличку с надписью «Шутка» и демонстрировать её каждый раз при случае.  Или просто никогда не шутить в его присутствии.  Еще вызывал вопрос принципа наследования чувства юморы среди потомков Финвэ, но для полноценного статистического анализа Мелькор имел пока слишком мало данных. У Тьелкормо с чувством юмора было все в порядке. Братья вообще являли собой любопытный контраст, наблюдать за которым было одно удовольствие. Но вот общаться по серьезному Вала предпочел бы с каждым по отдельности.  Что бы темы не смешивать.
- Я шучу, Кано, - на всякий случай все-таки уточнил Тёмный и попытался поскорее заболтать эту тему. – А про музыку ты подумай. И если захочешь, заходи, подумаем вместе. Без ложной скромности, я кое-что смыслю в Музыке.
Мелькор поднялся из-за стола следом за Турко, демонстрируя, что да, прощаться действительно пора.
- Был рад видеть вас в своем доме. И всегда буду рад видеть и впредь. Мои двери всегда открыты. Турко, я всегда готов поговорить, как бы тебе в итоге не пришлось умолять, что бы я замолчал. - в глазах Валы мелькнули озорные смешинки. Говорить об Эндорэ он и правда мог долго, тем более Туркофинвэ стоило о нем рассказать. - До встречи на охоте.