Предыдущая тема: https://arda.forum2x2.com/t334-topic

Над благословенным западным краем стояло раннее утро, в которое вообще то существам, полагающим себя приличными, еще вполне дозволено спать, но по традиции, спали конечно не все. Например, более чем не спал Третий сын Феанаро, и даже более того, был совершенно не дома. Ну, не у себя как минимум, а под стенами жилища Мелькора. Сегодня они условились идти добывать белого медведя.
Такое раннее явление Охотника сюда было обусловлено несколькими факторами. Во первых, чем раньше все они выдвинутся, тем раньше начнется интересное, а это важно. Ждать и оттягивать начало приключений - последнее дело же! Во вторых, из дома Турко строго говоря, линял по тихому, и без лишней помпы. Нет, не скрывался, но и лишних вопросов не хотел. Потому что например, Кано непременно начнет нудеть о том, что медведь опасный, а во льдах холодно и все эти "шапку надень" длились бы беспредельно долго. А то еще чего доброго, надумал бы Менестрель упасть на хвост, и своей осторожностью изрядно подмочил бы веселье. А там чего доброго еще и отец бы узнал, и подобная информированность Феанаро непременно вылилась в неудобные беседы и безбрежные моря неодобрения. Вот кому оно нужно? Правильно, никому. Так что лучше вот так вот, с вечера собраться, а утром только подхватить коня и оружие. Ну и записочку оставить, что дескать, уехал гулять, вернусь через несколько дней, все нормально.
Конь, действительно нагруженный скаткой из теплых вещей (и полезных вещей, но все равно нельзя сказать, чтобы багажа вышло много), негромко фыркнул и ударил задним копытом в землю. Третий же в свою очередь, подошел к двери и постучал в нее. Решительно так, чтобы у обитателя дома не было шансов не заметить прибывшего.

Дверь распахнулась резко, как будто Вала стоял с противоположной стороны и только и ждал, когда кто-нибудь постучит. Вопреки обыкновению в Мелькоре сейчас не было обычной небрежной щеголеватости: вечно болтающиеся волосы были плотно собранны в высокую косу, на простой дорожной одежде никаких украшений или намеков на них, ремень с простой пряжкой и без накладок, все просто и функционально, ничего лишнего.
- А, Турко. – Вала радостно улыбнулся, и чуть посторонился, предлагая Охотнику войти. Творческого беспорядка в комнате малость поубавилось, видно перед длительной отлучкой постоянно нужные вещи Мелькор рассовал по полкам. У двери лежала походная торба и скатка с палаткой и теплыми вещами. На столе в ожидании гостей скучали три чашки с квениласом. Камин был полон горячих углей, на которых мирно дремали черно-желтые саламандры.
- Сейчас дождемся Норо и в путь. До Пелори на конях, а там проще морем. Ты ходил раньше под парусом? – Мелькор взял со стола свою недопитую чашку, но пить не стал. Он весь был охвачен предвкушением, и болтал особо не рассчитывая на ответ, просто что бы скрасить ожидание. И все поглядывал в оставленную открытой дверь, в которую виднелся кусочек коновязи, где уже ждал его оседланный конь и легкий ветер шевелил листья сирени. Ощущение собранности и серьезности куда-то быстро испарилось. Вала был просто наэлектризован вынужденным ожиданием.

Неделю спустя Аикассэ с внушительным рюкзаком подошел к дому Учителя. Было раннее время Лаурэлин, небо было прозрачно, а облака напоминали пенки золотистого яблочного варенья. Норо улыбнулся и постучал в дверь.

- Только в качестве груза. Но я думал научиться этому.
Третий прошествовал в сторону стола, где подхватил одну из оставшихся чашек. После по широкой дуге обогнул стол, подошел к камину и опустился на пол. Так бывает, внезапно садится до того целеустремленно куда то идущий кот.
- Кстати, а ты не думал завести собаку?
Охотник произнес это со значением, явно намекая на более чем не абстрактную суть вопроса. Можно сказать, в словах его слышалось именно что предложение. Попутно он подобрал с пола какую-то щепку, и аккуратно бросил в камин, таким образом, чтобы щепка упала перед мордочкой одной из саламандр. Далее по логике вещей следовало более конкретное предложение о раздаче отличных легавых щенков (коих, строго говоря, отдавать было конечно жалко, но и девать некуда), но в дверь постучали. Зачем именно стучать в и без того открытую дверь Турко не понял, но от камина с саламандрами отстал.
- Норэмэльдо, заходи, открыто ведь. Тебя только ждем!
Жизнерадостно изрек третий сын Феанаро, поднимаясь на ноги. Тот факт, что дом вообще то принадлежит Мелькору, и приглашать кого угодно входить логичнее хозяину, остался неучтенным. Ну право слово, какие мелочи, правда ведь?

- С кузенами плавал? – невзначай поинтересовался Мелькор отношениями в большой семье короля Финвэ. Без какой либо цели, просто любопытства ради, такую информацию Тёмный не пропускал даже когда все его мысли были совсем о другом.
- Выйдем в море, дам порулить, если захочешь, - легкомысленно пообещал Вала. Турко и парусник – это должно было быть весело. Третий сын Феанаро порой напоминал жаркий пустынный ветер, а у ветра с морем и парусом больших сложностей возникнуть не должно. И поучить Охотника чему-то, кроме танца с клинком было любопытно. Будь на то воля Мелькора, учил бы он феанариона совсем-совсем не этому, но в Амане немногие расценивали управление живыми существами, как ценное искусство.
Греющаяся в камине ящерка удивленно подняла голову, когда брошенная перед ней щепка вспыхнула на горячих углях. Ощупав место падения языком, зверька убедилась, что не опасного, ни съедобного там ничего нет, и повернула к Турко плоскую пятнистую голову, уставившись на него черными глазками. Вроде как укоризненно, мол разбудил, да еще зазря.
- Никогда не думал о собаке, - честно признался Вала. – В Эндорэ у меня жили волки, большие, умные звери. Я скучаю по ним, но волку в доме жить невесело. Может и правда собаку? На охоту ходить. – Мелькор, явно слыша в вопросе Турко предложение, ухватился за мысль с энтузиазмом. К нему ходил полосатый лесной кот и маленькое лисье семейство, ондатра жила под мостом у кузницы, саламандры обитали в горне, в саду всегда было полно птиц, но охотничьего пса не у Оромэ же просить.
Но тут наконец в дверь постучали, и можно было больше никого не ждать. Свое суверенное право впускать гостей в дом Мелькор отстаивать вовсе не собирался, ему и так было неплохо.
- Норо, наконец-то! – Вала так резко поставил чашку на стол, что она только чудом не треснула. – Идем скорее!
Мелькор подхватил с пола собранные вещи, по дороге в знак приветствия хлопнув ученика по плечу. И направился к коновязи, оставив Норэмельдо почетное право прикрыть за собой дверь. Ощущение было, что Валу унес ворвавшийся в комнату ветерок, так быстро тот оказался рядом со своим черногривым коником.

Прежде чем Учитель успел что-либо ответить, Тьелкоромо пригласил гостя и рассказал о текущих событиях. Норо с секунду молча смотрел на феанариона, но ничего не сказал, но так же молча кивнул всем собравшимся.
Учитель ураганом пронесся мимо, а Аикассэ остался в дверях вежливо подождать Охотника. Он повернул голову в сторону Вала и с легкой, теплой улыбкой заметил
- Он куда больший воплощенные чем кто либо из Валар. Просто удивительно.

- Оромэ когда загоняет добычу - точно такой же.
Жизнерадостно поделился наблюдениями Третий, дабы поддержать беседу и, строго говоря, ответить хоть что то. В том, как Норо говорил о Мелькоре, казалось, звучит какая-то странная нежность, но при этом - с дистанцией. Охотнику, предпочитающему общение на короткой ноге везде и всюду, где это возможно ( а еще плохо чувствующему границы в личном общении) это показалось необычным, но. Но и все. Думать дальше надо мимолётным ощущением он не стал, тем более что дорога, приключения и белый медведь ждать не станут. Шустро пристроив чашку на каминную полку, он поторопился проскользнуть мимо стоящего в дверях Аикассэ, страстно не желая быть причиной общей задержки.
- Ведь и правда, ты на охоту ходишь, а с собакой это веселее. У меня отличных легавых щенков Линтэ принесла. Возьми, это будет хороший друг и верный спутник.
Озадачил он Валу деловым предложением, стремительно вскидывась в седло. Серый жеребчик попробовал куснуть своего хозяина в процессе, но не преуспел, получив несильный, но звонкий шлепок по храпу. В ответ на порицание, высказанное в такой вот форме, кон против ожидания не обиделся, а только потряс гривой.Охотник натянул повод и конь заплясал, разворачиваясь на месте. Оставалось только дождаться, когда в седле окажется Норо и Мельор даст отмашку начинать путь. В конце концов, это Вала задумал всю охоту, и значит вежливо уступить ему право быть проводником и выбирать дорогу. Строго говоря, в свите Оромэ тоже считалось вежливым, чтобы гон начал именно он, а не кто то там еще, тут скорее всего светские нормы отличны не сильно.

Мелькор прошел, а точнее пробежал по саду, по пути сняв с ближайшего дерева большой круглый фонарь. Фонарь был из матового стекла, без дверцы и без фитиля, он висел в сетке серебряных цепей. Вала пристроил светильник среди прочей поклажи и наконец оказался в седле. Его белый жеребец нетерпеливо приплясывал, чувствуя настроение хозяина. Сравнения себя с Оромэ Тёмный не услышал, а то бы непременно обиделся. По мнению Мелькорна ни на одного из своих братьев по сотворению он был категорически не похож.
- Норо, Турко, где вы там застряли? – окликнул Вала эльфов. Задержка уже начинала портить ему настроение, хоть он этого и не показывал. Дорога звала вперед, за высокие стены Пелорей, за круг, освященный светом Древ, а приходилось возиться с седельными сумками и ждать отстающих. В одиночку такого не случается, в одиночку просто летишь с ветром куда захочешь. Но за возможность поговорить с учеником без лишних глаз и поглядеть на Турко на вольном выпасе Мелькор готов был ждать. Но не вечность же!
Когда все наконец оказались в седлах, Вала рванул с места в карьер, уже не оглядываясь. Он стремился как можно быстрее преодолеть первую часть пути, в которой уж точно не будет ничего интересного. Скоро под копыта его коня легли белые мостовые Тириона, а вокруг замелькали дома, фонтаны и площади. В городе скорость пришлось снизить, но Мелькор все равно промчался по дороге черно-белым вихрем, на ходу раздав попавшимся на пути знакомым улыбки и приветствия. Наконец калейдоскоп городских улиц остался позади, и дорога заметно пошла вниз, а свет небосклона постепенно померк. Вокруг все уже вздымались неприступные скалы, теряясь в царящей впереди бархатной темноте. Еще немного и они наконец увидят море.

Норэмэлдо молча выслушал феанариона - хоть он был и не согласен с молодым лордом, спорить не стал. Он пропустил Туркафинвэ мимо себя и прикрыл дверь. С крыльца Аикассэ видел как стремительно движется Учитель, сколько мощи и грации в его движениях и уголок губ нолда пополз вверх.
Нетерпеливый Вала уже звал эльфов и Норо быстрым шагом направился к коню. Настырный Тьелкоромо продолжал приставать к Учителю со своим щенком, но Вала его даже не услышал. Норо опять слегка улыбнулся опустив голову и через несколько секунд уже был в седле.
Трудно было поспеть за Мелько, чьи волосы переплелись с ветром, а мысли, казалось, опережали струи Сулимэ.
Когда они вьехали в Тирион, хоть вся процессия и сбавила ход, до обычного движения по городу было далеко. Норо подивился умению Учителя одновременно ехать верхом, всех приветствовать и при этом ни на кого не наехать.
У Учителя было множество и знакомых, и друзей, и учеников, но Норо не чувствовал сейчас ревности - ведь не с ними, а с ним Вала едет на край земли. Сын Лорда не в счет - как не крути, это сын Лорда.
Когда же город остался за спиной Норэмэлдо почувствовал прилив пьянящего восторга и радости - нестись в ночь на коне, в отблеске звезд, как в детстве, где Пелори были Границей Мира в их играх о Походе. Неведомое. Оно стояло за поворотом и манило. Что кроме неведомого может еще манить нолдо третьего поколения?
Всего несколько бесконечных вдохов полной грудью и тугой мокрый ветер ударил в лицо - море сверкало в искрах света Калакири.

Если бы Третий был в курсе всей сложнейшей гаммы чувств, которая крутилась в душе у Норо, он бы немало удивился, сочтя эти чувства обычной ревностью. Хотя- с чего б ей взяться, если на место ученика, хоть любимого, хоть какого Третий никак не претендует и вообще... Тот факт, что ревновать можно и без повода, и просто к вниманию был уже слишком сложным предположением...
Но, так или иначе, а дорога началась, и началась резво. В том, что касалось такого неудобного понятия, как "ждать" Третий с Мелькором имел достаточно много общего. Ждать? Зачем, если можно этого не делать. Копыта коня дробно простучали по мощеным улицам Тириона, потом звук их сменился на более глухой- началась каменистая, дикая почва земель без света Дерев. Ну то есть не сразу началась - свет исчезал постепенно, и наблюдать этот процесс было занимательно. Удлинялась, наливаясь чернотой, тень от всадников, щерились к прошитому звездами небу скалы. Налетел порыв ветра, пропитанный запахом соленой горечи. А вскоре к запаху добавился и звук- мерный шум моря, вылизывающего линию прибоя, темные, тугие спины волн выгибались, ловя на себя отблески звезд. До самого горизонта и дальше. Это было хорошо, но... мало. Непривычная гармония этих мест волновала и дразнила Охотника, манила предвкушением большего. Еще немного, еще чуть- чуть и... И что то будет, необычное, увлекательно, опасное. Если бы он чуть лучше разбирался в себе и своих ощущениях, то несомненно понял бы, что в данный момент испытывает нечто вроде радостной жадности. Жадности до впечатлений, действий, всего вообще, что может подарить прогулка в места дикие и неприветливые.

Ветер спутал волосы, впился в лицо прохладными иголочками, оставив на губах легкий привкус соли и умчался сквозь ущелье к свету, тревожить обитателей прекрасного Тириона еле слышным запахом моря, напоминая, что есть еще в Арде иные земли и иные пути. Море было впереди, творение и прибежище брата и злейшего врага, оно расстилалось до горизонта огромной тёмной равниной с вечно меняющимися холмами-волнами. Звезды искали в воде свое отражение, но неровная поверхность воды отражала только темноту. Предвечную темноту, царившую в мире до Древ и Светильников. Ничья Тьма, не его, не братьев, не враждебная, но все равно чужая, как и все вокруг. Его тут только ученик Норемэльдо, и может быть однажды Туркофинвэ Тьелкормо тоже будет его. Может быть после этой охоты, а может быть никогда. Это брату Намо видно будущее, Тёмный Вала может только рассчитать вероятности. В ученике его врага горит знакомый огонь, тот самый, который ни раз приводил подобных ему к воротам Удуна.
Мелькор отметил, что почти не думает сейчас о верном Норо. Без удивления отметил, скорее с любопытством. Ученик, так упрямо любящий своего учителя, несмотря на разность подходов, характеров и мыслей, с почти слепой преданностью, казалось бы вот она, опора. Вала все это ценил, уж что-то, а любовь к себе Тёмный порой ценил больше всего остального. Ценил, любил, делился знаниями, посвящал в сокровенные тайны, намеревался дать в будущем еще больше, когда удастся порвать проклятую цепь, которую все еще ощущал на теле, хотя уже почти сто аманских лет руки Мятежного Валы были формально свободны. Но в мыслях его упрямо заслонял сын врага и ученик врага, даже не мастер, просто Охотник, принявший общение на равных как будто так и надо.
Мелькор придержал коня на неровной дороге. Впереди сверкала огнями белоснежная гавань Альквалондэ, еще одно прекрасное творение нолдор в дар друзьям и родичам, но туда Вала сейчас не собирался. Дорога увела их прочь от огней города и последних капель света. С путниками остались только звезды, светлячками перемигивающиеся на бархате неба, компания, более чем устраивающая Тёмного Валу. Укромная бухточка притаилась за крутым береговым обрывом, и ничем не отличалась от тысячи таких же, разбросанных по капризу творцов этой земли по всей береговой линии. Может поэтому Мелькор и избрал её отправной точкой своих морских странствий, за её совершенную обыкновенность. Яхта стояла в бухте со свернутыми парусами и преданно ждала, пока хозяин соизволит о ней вспомнить. Кораблик был небольшой, но троих путешественников вместил бы свободно, а так паруса есть, борта на месте, палуба ровная, чего еще надо.
В бухте их ждала не только яхта. Светловолосый эльф-нолдо, один из мелькоровских учеников-приятелей, заметив всадников, приветственно махнул рукой от кромки берега. Мелькор приветственно кивнул в ответ и спрыгнул на песок.
- Спасибо, что встретил. – Вала не тратил время на приветствия. Он вообще весь как-то подобрался, детская порывистость с него схлынула, проявилась непонятно откуда взявшаяся жесткость и очень деловитая ухватка. – Погрузимся и забирай лошадей.
Мелькор обернулся к своим спутникам, как-то по хищному извернувшись, как большая кошка.
- Необходимые вещи в каюту, остальное в трюм. – и сам подал пример, начав сгружать с лошадки свои пожитки.

Норо наслажался самим процессом скачки и предвкушал приключение. За неделю подготовки к походу он свыкся с мыслью что идут они в снега и мороз и перестал морщиться при мысли об этом. Теперь он вслед за Учителем ехал в неведомое - что могло быть прекраснее?
Когда они доскакали до Гаваней, там их ждал кораблик. Норо приподнял бровь, гляда на Нового-Учителя, жестко отдающего распоряжения, но молча и беспрекословно подчинился.
Снимая поклажу Аикассэ пытался понять что же именно произошло с Учителем. По тому что... Норо очень редко, если не сказать почти _никогда_ не слышал таких интонаций. В мирном Амане, где никогда не происходило ничего плохого, таким тоном не говорили. И Норэмэлдо вслушивался определяя что же это было. И еще интересно - где именно Учитель овладел таким тоном. А... собственно, где именно был Учитель до того как он появился в Валиноре? Эльф понял что никогда не спрашивал об этом - надо будет задать вопрос.

По легким сходням Норо перешел на зыбкую палубу и сразу же отправился в трюм - на то что бы достать из рюкзака все необходимые вещи и переложить их в каюту могло уйти определенное время; к примеру, часть вещей надлежало вытряхнуть, а потом запихать обратно. Так что Аикассэ решил не тратить время и просто все снести в трюм и потом уже спокойно переложить вещи когда будет время. А сейчас нужно было позаботиться о лошадях и отчалить.
Мореходом Норэмэльдо был неважным, но, если понадобится, был готов помочь со всем что скажут.

Как это ни удивительно, но Третий, спешиваясь, вскидывая руку чтобы приветствовать светловолосого незнакомца и сгружая со своего коня поклажу, был занят почти тем же, чем и Норо. То есть, анализировал поведение и подачу Мелькора, который оказывается, бывает и вот таким вот. Избежать сравнений с Оромэ было невозможно, и результат получался занимательным. Были ли они похожи? В принципе, при желании можно было сказать "да". Оромэ, когда вел охоту и начинал выслеживать зверя, также не гнушался повелительного тона, и в принципе вел себя именно как вожак стаи, а вожаку не пристало сентиментальничать. Вожак начинает гон, и общается он таким образом, чтобы стая за ним шла. Он ждет, что за ним пойдут, именно за, в большей степени, чем вместе. Тут ощущалось нечто похожее, но... Но на этом сходство заканчивалось. Подача Оромэ была легче, и больше в ней было безумного почти, почти дурного азарта, через край хлещущего веселья. Он все же развлекался травлей, и видом своей свиты, к травле сопричастной. Мелькор был иным. Собраннее, жестче, ультимативнее. Командир, но не вожак среди равных. Оромэ развлекался и играл, Мелькор работал, в охотку, но все же. Впрочем, излишней рефлексии эти сравнения в душе Охотника не вызвали- куда больше его занимали перспективы приключения. Да и в конце концов, любое командование со стороны Валы его касается ровно до тех пор, пока он, Туркафинвэ Тьелкормо, на это соглашается, не более того. Право командовать против увлекательного путешествия и интересного дела- вполне честный обмен, и если вдруг Третьему покажется, что баланс в этом уравнении смещается не в ту сторону- то он всегда сможет выйти из игры. Все честно.
С таким вот легкомысленным настроем Третий и поднялся на борт, дабы переложить нужные вещи в трюм (а вещи необходимые- то есть теплую одежду и сумку с некоторыми припасами- в каюту). Разбором вещей он решил не заниматься пока, благо было тех вещей действительно не много ( а еще нужное от необходимого было заранее отделено). Раз сказали- берем только необходимое, значит так и надо, а уж компактно и с умом собираться он умел. Закинув вещи, Третий выбрался обратно на палубу, изучение трюма оставив на потом.
- Что теперь?
Окликнул он Мелькора, заодно наблюдая за светловолосым незнакомцем, который должен был (по словам Мелькора же) заняться решением конского вопроса.

Мелькор мигом уловил, как покоробил аманских эльдар его командный тон, и мысленно себя обругал. Иллюзия свободы не должна мешать ясно мыслить, а тут, в Амане себя-настоящего приходиться прятать даже от самых близких учеников и друзей. Ибо не может быть в Амане, среди преданных Валар эльдар друзей у Мятежного Валы. В Эндорэ может быть, но не здесь. Здесь забыли опасности большого мира, здесь не знают, откуда берется этот тон Владыки и командира, здесь этого не поймут. Прока не поймут. В конце концов, они Дети. Они научаться. И Вала осторожно подправил интонации, так, что бы его спутники не заметили внезапной перемены, но властные нотки из голоса исчезли.
- Пока ничего. Лошадей я попросил отвести ко мне, мои ученики за ними присмотрят, тут можно не волноваться. – пояснил Мелькор свой метод решения конского вопроса, и немного картинно потянулся, разминая руки, - Вы же с парусами обращаться пока не умеете, так что пока можно отдыхать. Понадобиться помощь, я скажу.
Сам Вала с парусами обращался легко, и ходил на своем легком кораблике явно не в первый раз. Яхта слушалась его, как конь слушается умелого всадника, и помощь в том, что бы вывести кораблик из бухты в море Вале так и не потребовалась. Когда корабль вышел в море, и паруса наполнились соленым ветром, Мелькор попросил Норо повесить на нос корабля тот самый фонарь на цепях, который висел у него в саду. Оказавшись на своем месте, светильник засиял ровным золотистым светом, как будто впитал в себя свет Древ, пока висел на ветке яблони. В море, которое с момента творения освещали одни лишь звезды, фонарь – предмет немаловажный, тем более так близко от Гаваней. Сейчас он ровно сиял, оповещая всех о наличии тут корабля.
Мелькор прислушался к океану, прикидывая направление ветра и высоту волн. Пока Ульмо благоволил своему врагу, не готовя подвохов в виде штормов и штилей. Погода обещала ровный ветер по меньшей мере пару дней. При желании, конечно, Мелькор мог бы и сам чуть-чуть подправить погоду, попросив ветер дуть сильнее, или успокоить волны, но лезть в хозяйство брата Тёмный не хотел. Здесь все давалось гораздо тяжелее, чем в Эндоре, в Амане даже воздух был чужим, здешние мелодии подчинялись его силе, но земля, вода и ветер не признавали его Властелином, и эта чуждость была неприятной. К тому же Вале нравилось играть в Воплощенного, и делать все так, как делают эльдар, не наделенные силами Стихий.

Норо стоял позади Охотника и, слегка наклонив голову, внимательно смотрел на Учителя. Феанариону вовсе не обязательно видеть его, Норэмэльдо, позы, выражения лица - мысли. Хотя Тьелкоромо и был самозобвенен до беспамятства... но Аикассэ в принцепе не любил раскрывать окружающим о себе лишнего. А по позе о квэнда можно сказать многон... И нолдо, прищурившись, словно пытаясь всмотреться во что-то далекое, вслушивался в голос Вала. Что-то изменилось, пропало. Неожиданно нолда понял что он испытывает разочарование, что в недавно промелькнувшем Мелькоре ему почудилось что-то... как порыв свежего ветра, нечто бередящее, тревожное, сладкое. Удивившишь неожиданности познания, Аикассэ мазнул по Учителю взглядом и расстеряно уставился в чернеющее за бортом море. Выражение его лица тут же стало расслабленно-безмятежным. Ибо.

Свою бесполезность в мореходстве Норо прекрасно понимал и не лез с помощью, но внимательно смотрел и запоминал. Если что-то умеет Учитель назовите хотя бы пару причин почему этого не должен уметь делать он сам. Просьбу повесить фонарь Аикассэ воспринял спокойным кивком, однако внутри себя обрадовался. А потом залюбовался.

Судя по всему Учитель наслаждался путешествием. Становилось прохладнее и Норо, скривившись, сходил в трюм за теплым камзолом. Интересно, сколько они уже плывут? Норо подумал что имеет ощущение времени, но - как проверить? До сюда свет Древ уже не далетал.

- Учитель, - окликнул нолдо Вала, когда тот вроде бы ничем не был занят. А как определяли время до Древ? По звездам? А было-ли что-то когда не было звезд?

На слова о том, что будет надо чего- так Мелькор скажет, Третий согласно кивнул, легко принимая заданные правила игры. Мелькор лучше знает, что и как делать, ему виднее, значит менее опытные (а точнее сказать не опытные вообще) эльдар будут слушаться и ждать указаний. Другое дело, что каким-то волшебным образом, Третий умудрился встать на роль ведомого так, как если бы принимал ее не из рук старшего наставника, или упаси Эру учителя с большой буквы, а от почти равного. То есть, не столько принимал роль, сколько соглашался с ней, вполне осознанно, с позиции дружеской и легкой. То есть, сын Феанаро натурально "дружил в Валу", не слишком задумываясь над логичностью такой постановки вопроса вообще. С другой стороны, с Оромэ это вполне получалось, хотя тот же Алдарон, при всей его диковатой дружественности, дистанцию все же обозначал и держал, попытки "не видеть берегов" мягко сворачивая... Мелькор же пока такого не сделал, чем негласно заработал себе несколько очков в плюс.
В разговор Норо и Валы Третий встревать не стал, тем более что послушать ответ на озвученный вопрос было и правда любопытно. Так что Турко попросту облокотился о борт кораблика, предавшись самому что ни на есть пристойному для эльфа занятию- созерцанию природы. Так далеко он еще не забирался, и теперь формировал свое отношение к этим местам. Так, например, холодный ветер, куда более холодный, чем надо для комфорта, ему нравился. Нравилось и бархатисто-черное небо, мягко и незаметно сливающееся с горизонтом, по сути опрокидывающееся в море- и не различить где одно переходит в другое. А вот неизвестной глубины темная вода- скорее нет. Глубина вызывала некоторое беспокойство, и Третий для себя пока не решил, это хорошо или плохо. Непонятно, есть о чем подумать.

Вала со своим суденышком управлялся легко, видно, что не в первый раз водил его в море совсем один, без помощников. Паруса взлетели над корабликом, как чаячьи крылья, легко поймав пахнущий солью и йодом ветер, и повели, понесли вперед, прочь из спокойной бухты, навстречу волнам, небу и чему-то неизвестному, что всегда таиться за порогом родного дома. Морской ветер пах приключениями и открытиями. Коса у Мелькора основательно растрепалась, рукава рубахи он закатал, что придало Вале вид лихой, и даже немножко опасный, и сам он, несмотря на то, что занят был делом, казался совсем не от мира сего. Захочет, оттолкнется ногами от палубы и улетит вместе с ветром. Однако улетать Мелькор не спешил, наоборот, на палубе стоял весьма твердо, и успевал пояснять пассажирам свои действия, коротко, но вполне понятно. Учить Вала всегда предпочитал личным примером и на практике. Долгие теоретические изыскания он тоже любил, но они – упражнение для ума, обладающего многими знаниями, а если хочешь что-то сделать – делай, иначе не выйдет. Например, Мелькор полагал полезным и нужным чуть позже дать порулить Норо и Турко, ибо наверняка им захочется, и вообще, зря что ли он их на морскую прогулку вытащил?
А пока Вала доверил ветру и волнам вести кораблик к северу. Север, север, не тот, не там, а сердце все равно поет и радостно лицо подставлять холодному ветру, и видеть, как смещаются созвездия на небосводе. Доверил кораблик милости брата Ульмо, а сам сел рядом с Норо, с улыбкой глядя на ученика:
- Ты прав, до Древ время определяли по звездам. В Сирых землях и теперь время наверняка считают звездными кругами, там ведь нет Древ. - и Мелькор замолчал, не осанвэ даже, движением глаз напомнив ученику их разговор, предшествующий этому путешествию. Не сомневаясь, что Норо поймет его. - А до этого счет времени был не нужен, ведь еще не было никого, кому это было бы важно. До звезд был только великий огонь, выжегшей всю землю, так же, как в горне мы раскаляем метал, что бы предать ему форму.

Норо смотрел на спутников и с тоской подумал что у них в роду были те приснопамятные белые медведи, раз на этом стылом, пронизывающем ветру они и не думают мерзнуть. Гордость не позволяла нахохлиться, но большой радости путешествие не доставляло. Норо доводилось плавать с тэлери и раньше - но на бОльших кораблях и в несравненно более гостеприимные места.
Сын Лорда был, похоже, наоборот всем доволен. А Учитель... Мэлько был подобен ветру, и морю, и редкие, серебристые в свете фиала, брызги как льдинки вспыхивая пролетали над ним. Учитель был словно единым порывом с короблем и звездным небом, и темными волнами, и хлопками паруса. Он был как видение, и Норо удивился.

осанвэ к Мэлькору:

С широко распахнутыми глазами, как у ребенка, обычно молчаливый и слабоэмоциональный Аикассэ смотрел на Мэлькора, словно увидил его впервые.

А Учитель присел рядом и ответил на вопрос сказанный вслух. Было в этом что-то... будоражущее, тайное. Что есть нечто, что предназначается только для друг друга,
а есть темы о которых говорят вслух. И в этот момент Норо подумал что ведь и с Тьелкоромо Мэлько может говорить о своем, тайном, запретном для Норо и у юного нолдо вспыхнули скулы от гнева. Аикассэ вскинул голову и встретил улыбающийся взгляд Учителя. Нет, он не стал бы скрывать что-то от меня. Только не от меня. Нолдо отогнал дурные мысли, но червоточинка осталась.

Норо показалось что он понял о чем думал Учитель и эльф продолжил, начиная игру:
- Тэлери тоже живут под звездами, но через Калакири к ним проходит свет. Интнресно, как живут в Покинутых Землях? Ты никогда не думал об этом, Тьелкоромо? -

А потом снова к Мэлькору:
- Огонь выжегшей землю? Но почему? Неужели вы не смогли его остановить? Валар... не много говорят о тех временах.

Оно и понятно - что рассказывать о тех временах? Отец вот тоже не рассказывал особо Норо о том как он строил дом. Брал и строил. Рассказывают о событиях, а их было, кажется, не очень много. В основном все ждали когда появятся Дети - они, эльдар.

- Думал, конечно! Дед не слишком много рассказывает о Покинутых Землях, но по его словам выходит, что они удивительны. Там в бескрайних темных лесах живут удивительные и опасные звери, а территории настолько огромны, что и представить трудно. Например, Финвэ рассказывал об огромных волках, не уступающих по размеру псам Ороме, а может даже и больше.
Третий зябко повел плечами- погоды все же стояли очень далекие от тепла, и морозец ощущался вполне конкретно. Другое дело, этот дискомфортный холод ему нравился- он являлся знамением предстоящих  приключений, можно сказать вводной частью  к ним. Ну как тут не радоваться? Все самое интересное, удивительное и замечательное всегда связано с неудобствами самого материального плана.

- Жаль, что тут таких волков не водится. Я бы взял волченка и попробовал приручить, чтобы Хуану не было скучно, когда он один. Они же, эти волки, должны быть умными созданиями, которые легко живут в группе. Хуан бы с ним играл, бегал, охотился... Я бы и второго пса взял, но боюсь, Хуан будет ревновать к именно второму псу, а тут- волк! Это совсем другое. А если бы это оказалась самочка, у них могли бы быть щенки.
Охотник мечтательно прикрыл глаза, щурясь на пушистые холодные звезды. Он внезапно очень четко представил себе это вот все. Сперва- толстолапый меховой комок с торчащими мягкими ушами- потенциального волченка. Потом- здоровенную тварь, с густым воротником серо-черного меха вокруг вытянутой морды. А вот эта тварь бежит рядом с ослепительно- белым Хуаном по темному, совсем темному лесу.. С темным лесом у Турко не очень задалось, все-таки он всю жизнь видел свет Дерев, и от того вышло что на темно-синем фоне (вот как сейчас примерно) стояли вполне освещенные стволы деревьев, искристо блестящие росой, и так же выглядел подлесок из папоротника, иван-чая и прочего... Да, ручной огромный волк явно выделил бы его из среды прочих, кто радостно бежит в стае Оромэ. Это было бы хорошо... Потом в воображении возникли потенциальные щенки Хуана и волчицы. С широкой, как у Хуана, башкой, плотным пушистым мехом и хвостом-колечком. Но с темной по волчьи спиной, точащими треугольными ушами- тоже черными, и на высоких лапах. Окрас у зверей вышел ну просто совершенно замечательный- белые лапы, живот и маска на морде- черно-серое все остальное. Целая стая этих созданий гнала оленя по залитому золотистым светом Лаурэлина редколесью. Звери бежали, вывалив розовые языки промеж сахарно белых клыков, яркими черно-белыми молниями выделяясь на фоне цветущего лесного ковра.
Этот образ, найденный Тьелкормо крайне привлекательным, он попытался передать по осанвэ сперва Мелькору, а потом и Норо. Осанвэ пахло жарко прогретым лесом, собачьими шкурами, случайно подавленной при гоне земляникой. От него веяло сбитым при беге дыханием, оно звучало глухими ударами оленьих копыт по мягкой земле...

«Ты сам не знаешь, насколько ты прав, друг мой, но в твоей правоте и таится ответ. Воистину, я Стихия, и мир этот часть Меня, как и я – часть Мира. Но вы, Дети, вы не сотворены никем из Пятнадцати, вам даны силы и дары, не ведомые Стихиям. Другие Валар просто учат вас тому, что знают сами, а Я хочу не этого. Я верю, что Дети не ученики, но соратники, и вместе мы могли бы сотворить мир, столь прекрасный, что он затмит собой даже красоту Валинора. Что бы сделать это, я должен сам уподобиться ученику, и учиться у вас вашей жизни, что бы понять вашу жизнь и ваши мысли. Как может понять, что такое дом тот, у кого не было ни дома, ни чашки, ни яблок? Что может знать о радости творения тот, кто своими руками не сковал ни одного ножа и не вырезал ни одной игрушки? Что скажет о дружбе тот, кто никогда не засиживался допоздна за беседой? Я хочу знать, вас Норо, поэтому ношу это тело, поэтому построил дом, поэтому хожу на корабле, а не летаю ветром»
И Мелькор вдруг показался Норэмельдо выше, чем он есть. Он был один – центр мира, звезды венчали его сияющей короной, и океан медленно вращался вокруг их маленького корабля, потому что Он был с ними, и вел их не через морские волны, нет, сквозь Чертоги Безвременья плыли они в идеальной домировой пустоте, к миру, который еще только предстояло создать.
Турко ничего подобного не узрел. Только Валу, присевшего отдохнуть от трудов праведных. Совершенно такого же, как всегда – открытого и не признающего лишнего политеса, который с улыбкой выслушал сперва вопрос Норо, а потом пространное рассуждение Турко о перспективах приручения варгов и скрещивания их с псами из своры Оромэ. Ах, какой потенциал! У обоих, и у каждого в свою сторону. Турко, Турко, нечего тебе, такому, делать в этом тихом заповедники благоденствия, а вот среди моих волчат самое место, вписался бы, глазом не моргнув, к оркам, волкам и воронам. Если глотку не перегрызут по первости, есть там парочка таких…Если еще есть. Если хоть кто-то остался жив. Осанвэ феаноринга пахло лесом, звериной шерстью, сладкими летними запахами и азартом летнего гона, и Вала не удержался, мягко послав в ответ другую картинку.
Темный лес. Действительно темный, все вокруг темнее, дальние стволы деревьев уходят в черноту, цвета приглушены и неясны, больше серого, чем синего, небо над головой черное, звезды на нем как алмазы на бархате. Оленьи следы на мху в сосновом редколесье. И волки бегут рысцой, трое, сосредоточено уткнув чуткие носы в землю. А рядом так же рысцой бежит, ну да, эльф. Вполне себе эльф, обыкновенный, одет в кожаные штаны и меховую жилетку – так ведь прохладно, север. В руках у него простое копье. На его фоне видно, какие это волки, каждый ему чуть ли не по плечо. Вот вожак останавливается, и стая начинает обнюхиваться и потявкивать, чуя, что охота вот-вот начнется. Эльф-охотник кладет руку на лобастую волчью голову.
«Да, так можно» - ненавязчиво подкинутая мысль остается с Турко. Собственная? След чужого воспоминания? – «Там можно все».
- Норо, - Мелькор улыбнулся чуточку снисходительно, как ребенку. Норо порой говорил вещи удивительно здравые, а потом возьмет, и задаст вопрос на взгляд Тёмного наивный, - Мир как заготовка из глины. Что бы закрепить его форму, и дать ему тепло, нужен был огонь. Сейчас он горит только в сердце мира, но тогда вся Арда была как это сердце.
Вала обернулся к Турко:
- В Покинуты Землях осталось много удивительного. Но ваши отцы и деды сочли их слишком опасными для жизни.

Услышав что им, эльфам, (и ему Норо лично) даны дары неведомые для Мэлько Норо ощутил гордость и трепет. Вала предстал внутреннему взору эльфа великим как никогда, но сам нолдо в лучах величия Мэлько озарялся неким новым светом, неведомым ранее.
- В чем наши дары, Учитель? - в глазах Аикассэ блеснуло что-то от жажды, но более гордое и требовательное. Знать дары, овладеть ими - и простереть свою руку над всеми кто не наделен, кого не научил великий Вала.... вот как бы охарактеризовал свои чувства юный эльф, если бы задумался и тщательно проаналицировал все свежеобъявившиеся ростки.
Черные волны Безвременья бились о борт их коробля и Норо улыбался. Будущее лежало перед ними, Учитель и он сам - они будут творить будущее. Весело, запоем, удивительно и великолепно.

Мир? Обжечь? Аикассэ не сразу понял о чем речь, все еще прибывая в грезе.
- А, ну да, конечно... - эльф смутился и провел рукой по лицу. - Мы уже и мир сотворили, - пробормртал нолдо.

" Конечно можно, почему нельзя-то?" получила логичное развитие мысль о вседозволенности на территориях Покинутых Земель. И, в принципе, благодаря этому развитию мысли, Третий вполне отделил принесенное-сказанное аккуратно от собственно, своих размышлений. Другое дело, что никакой принципиальной разницы это не дало, разве что оставило легкое удивление- зачем проговаривать очевидные вещи? Ну да, волк мало отличается от собаки, и если его приручить, то конечно можно брать на охоту. И если так- то кто собственно, помешает пойти со сворой пешим и пробежаться рядом?

- Ну... Возможно, отцы и деды знали, что делают. Опять же, их звали в неведомые земли, конечно они пошли - кто бы не пошел посмотреть хотябы? Другое дело, что нам, ну, которые родились позже, наверное стоит поглядеть на то, что они оставили...
Перспектива с разгону влететь в нечто, до сих пор принципиально недоступное и далекое, конечно, выглядела заманчивой. А сложность осуществления такой экскурсии только добавляла идее привлекательности. Незнакомые, погруженные во тьму, земли! Неведомые звери, бродящие среди освещенных только светом звезд, лесов. Неведомые родичи, обитающие там. Какие они, вот прямо все? Какова их жизнь? Вопросов было много, и ответы на них хотелось получать не в виде теорий. У Охотника вообще с теорией ладилось не слишком хорошо- то, с чем нельзя взаимодействовать, что присутствует только как рассказ- для него можно сказать что и не существовало. Ну и согласно этой же логике (а еще тому, что спецэффекты и все такое достались строго Норо), рассуждения о сотворении мира и особом месте эльдар в этом самом мире, не тронули третьего сына Феанаро.
Он поглядел на мечтательно и светло улыбающегося Норо, и.. и не понял его совершенно. В том, с каким восторгом Норо произносил слово "Учитель" было нечто странное, почти царапающее. То есть, явно Норэмэльдо все нравится, ему хорошо, но... Но это было какое то такое "хорошо" на которое инстинктивно хотелось возразить "кроме меня, пожалуйста". Это была радость, которую приятно видеть на лице другого, но совершенно не хочется разделить или примерить на себя. Третий удивился, внезапно возникшему ощущению, но конечно тут же выкинул его из головы. У каждого свой путь и у каждого свои радости в жизни, и если что то подходит одному- это главное.

- Не все сразу, друг мой, - Мелькор отечески улыбнулся Норо, - эти тайны никуда от тебя не убегут, поверь мне. Я вижу в тебе огромный потенциал, и однажды ничто не устоит перед силой твоего мастерства, но пока учись и размышляй. Не могу же я отнять у тебя радость познания, я был бы дурным учителем, если бы не давал каждому из своих учеников идти своими путями. Когда тебе потребуется совет и помощь – я всегда буду рядом. И однажды нам откроется то, что не открывалось еще никому, и мир в наших руках станет таким, каким он должен быть.
Вала доверительно положил руку Аикассэ на плечо, в один жест вложив то, как глубоко он ценит ученика, несмотря на огрмную разницу между ними, и как верит в его возможности. Улыбнулся еще раз, самой ласковой из своих улыбок.

осанвэ Норо:

- Я бы с огромной радостью показал тебе Эндорэ. - Мелькор повернулся к Турко, держа тот легковесный дружеский тон, который всегда предпочитал в обществе Охотника, - И не только тебе, всем нолдор. Сейчас, когда ваш народ достиг такого могущества и мастерства, вам уже не будут страшны тени, напугавшие когда то ваших дедов. Я думаю, что Валар стоило бы отпустить вас туда, ведь вам предназначалась вся земля, а не один блаженный край. Что тут делать молодым, когда города построены и земли разведаны?

Норо одновременно был раздосадован и согласен с мудростью Учителя. Всему свое время - он прав. И радость познания, и выбор дороги. Кстати с этим у Аикассэ были проблемы. Он так до сих пор и не нашел в чем бы он был мастером. Собственно, это было уделом многих, но... что было Норо до многих когда он, он сам не мог создать ничего о чем бы говорил Тирион. Гордость была уязвлена, уныние боролось с надеждой что еще не все потерянно, что он еще сможет.

Осанвэ Учителя ободрило, что уж там, заставило чувствовать себя особым. Дало смутную внутреннюю надежду что однажды он будет в своих свершениях достоин своего любимого Лорда.

Плавание продолжалось, Учитель болтал с Тьелкоромо - Норо совершенно не ревновал. Пусть их. Вместо этого нолда спустился в каюту и занялся приготовлением еды - холодное мясо, вареные коренья, вино во флягах. Дорога продолжалась уже несколько часов, вполне пора перекусить. После холодного ветра снаружи, в каюте оказалось неожиданно тепло и тихо. Только мерные удары волн и поскрипывания кораблика.

Когда с приготовлениями было завершено Аикассэ выглянул в приоткрытую дверь и, даже не пытаясь перекричать ветерок и снасти, послал осанвэ Учителю и сыну Лорда.
- Еда готова! Спускайтесь.

- Ну да... Добраться то по идее не штука- да хоть бы с телери договориться. Думаю, многим было бы интересно взглянуть на Эндорэ.
Согласился с Мелькором Третий, который надо сказать, задачу "чем бы заняться" решал ежедневно, и иногда- мучительно. А все потому, что заниматься чем то конструктивным и кропотливым, что занимает много времени и дает зримые результаты ему надоедало быстрее, чем, собственно, достигался сколько либо заметный результат. Чем, по первым порам, немало так огорчал отца, а в жизнь остального семейства вносил приятную ноту спонтанного хаоса. Впрочем, сейчас в вопросе пристройства Охотника к делу, с отцом был достигнут некий баланс. Видимо, Феанаро все же решил, что животноводство- это тоже вариант, и если уж другое не взлетает, то что поделать.

- Ну что, пойдем вниз?
Это было сказано вслух и Мелькору. После чего, собственно, Третий внял призыву Норо и таки открытое пространство покинул. По контрасту с палубой, внутри корабля было тепло. Очень тепло.

- Спасибо, что занялся этим, Норэмэльдо.
Искренне и очень так по дружески поблагодарил Норо Охотник. Он вообще предпочитал выражать благодарность и приязнь максимально открыто, так чтоб заметно было. И да, к решившему позаботиться обо всех Норо, Третий испытывал благодарность самую такую настоящую. Во первых, потому что уместная забота- дело тонкое, и не все умеют. А во вторых, потому что сам сын Феанаро, грешным делом, терпеть не мог заниматься бытовыми мелочами. До одури просто.

- Говоря по правде мне странно, что никто ещё этого не сделал, - довольно беспечно выдал Мелькор свою главную наживку для нолдор. Почему бы и нет, в конце концов. Тьелко не слишком склонен к вынашиванию долгосрочных планов, но мало ли, идея западёт в душу, и он обмолвится в нужном месте, и кто-нибудь подумает, что мысль неплоха, и искренни будет считать её своей.
- Глядя на всё то, что нолдор достигли в Амане, я думал Валар сами должны были предложить вам вернуться на покинутую родину. Что вам делать в Валиноре? Тех, кто пришел сюда удерживает любовь к творениям собственных рук, но вам, молодым, негде развернутся. Нельзя построить второй Тирион или вторые Гавани в Альквалондэ. А там, в землях под звездами столько неизведанного. Даже я сейчас не знаю, какими они стали. Там труды вашего народа могли бы превзойти всё, что было сотворено в блаженном краю. И каждому нашлось бы дело. Только подумай! Пересечь великую реку, леса, а затем южную пустыню, построить город с садами там, где раньше были лишь пески, пройти на восток и узнать, кто живет сейчас у моря за великой степью. Зачем вам все знания, которыми поделились с вами Валар? Вот ты, ученик Оромэ. Так и будешь вечность скакать у его стремени? А каким бы ты стал там, где еще есть опасные твари и неведомые земли!
За время этой тирады Мелькор успел положить кусок мяса между двумя ломтями хлеба и увлеченно жестикулировал этим сооружением. Манипуляция с едой явно была проделана машинально и за компанию, айнур есть не обязательно.
- Прости. – Вала спохватился, и положил бутерброд обратно на стол, - Я люблю Эндорэ и говорить о нем могу бесконечно. И до сих пор не считаю решение увести вас оттуда хорошим. Ты яхтой когда-нибудь рулил?

Пока Мелькор излагал заманчивые перспективы освоения огромных, неведомых и неизученных земель, Охотник слушал его крайне внимательно. При этом, по задумчивому выражению лица третьего сына Феанаро, было крайне несложно отследить ход этих самых мыслей. Так, например, идея отстроить "Второй Тирион" явно его не возбуждала. Ну то есть идея то хорошая, но так, сама по себе и в общем абстрактно. Самому Турко идея ехать куда то очень далеко, чтобы там пахать и строить явно не казалась заманчивой. куда больший отклик вызывали теоретические абстрактные действия типа "пересечь реку, пустыню, лес, что то там еще". Зачем? Низачем, просто пересечь, посмотреть что там, потрогать, и... И вот тут мотивация провисала и заканчивалась. Третий сын Феанаро не тяготел к созиданию от слова вообще, и воздвижение висячих садов посреди пустыни явно оценивал здраво. Как дело тяжелое, долгое и кропотливое. Не всякому, в общем, дано. Ему вот не дано, например. А вот опасные твари, далекие экспедиции, нанесение на карты всего, что не нанесено... Это уже другой разговор.

- Да ничего! Ты очень интересно рассказываешь. Вот например, эти самые опасные твари- они какие вообще?
Искренне заверил он Мелькора, и не менее искренним был интерес к гипотетическим опасным тварям. Правда как то так выходило, что интерес этот того рода, который бывает у подростка овчарки, когда ему про мячик говорят. То есть, как то так само собой читалось, что опасность "опасных тварей" Третий сходу и заранее засчитывает за некий абстрактный признак, вроде окраса шкуры.

- Я видел, как это делают, но нет, рулить не доводилось. Инголдо не разрешил, когда мы с ним плавали.
Третий говорил, можно сказать даже рассудительно. То есть, видимо, он понимал суть решения не давать рулить, принятого его двоюродным братом, и обиды не держал. Но и как бы так сказать, тактичностью и скромностью сын Феанаро страдал крайне редко, так что следующий вопрос, заданный Мелькору, был более чем ожидаемым и логичным.

- А можно? Если да, я бы попробовал...
В вопросе, помимо непосредственного интереса, слышался также и немалый энтузиазм. А что, новое дело, да и если на глаз судить- это не так уж и трудно. Да что там, вообще легко.... на глаз, ага.

- На самом деле тебе не интересно. Для тебя это просто любопытная сказка и пустой разговор, что бы убить время. Ну, расскажу я тебе про каменных великанов в горах, или про то, как вокруг гейзеров растет цветной лишайник, или про паука размером с лошадь, ты покиваешь и забудешь.
Мелькор махнул рукой, чудом не задев тарелку на столе, и отвернулся. Ему действительно было обидно, и почему бы это обиду не показать. Интересно, как Охотник среагирует? И вообще, Вале казалось, что тут можно сильно не хитрить, скорее стоит быть честным настолько, насколько это возможно. А реакция нолдор его действительно задевала. Мелькор ненавидел отсутствия действий.
- Понимаю, тебе не интересно про города и самоцветы, которые ждут своего часа в восточных горах. Не каждому быть мастером, в конце концов, но и вашим мастерам уже не интересно ничего, кроме привычного, и тебе вполне хватит известных вдоль и поперек лесов Амана. Действительно, зачем к чему-то стремится, когда и здесь неплохо кормят.
Мелькор прошелся по каюте туда обратно, хотя она явно была маловата для этого. Широким жестом запустил пальцы в волосы, основательно растрепав и без того растрепанную косу.
- Ладно не важно. Пойдем, покажу тебе как рулить. Это действительно не сложно.

Единственное, что тут можно было сделать, так это обидеться в ответ. Потому что интуитивно было понятно- Мелькор именно ставит в укор, то что... А вот что именно- на самом деле далеко не так очевидно. Так что на протяжении пламенной речи, нарастающая эта взаимность вполне легко читалась по выражению лица Охотника, и по тому, как очень внимательно, можно сказать даже с вниманием преувеличенным, Третий наблюдал за перемещениями Валы. Педантично обождав, когда Мелькор завершит говорить, Третий выждал еще пару секунд, прежде чем выдвинуть встречные аргументы.

- Да ладно!
Протеста, вложенного в это короткое утверждение, хватило бы на пару десятков котов, которых несут купаться. Но конечно, такой лаконичностью все ограничиться не могло.

- Ты не прав, Мелькор. Сейчас попробую объяснить: ты ведь чувствуешь настроение, так? И наверняка ты почуял, что не все твои слова были восприняты одинаково. Ну да, я не хочу копать руду, гранить камни, строить дворцы... А еще например, вышивать, ткать, ковать. Особенно это, да. Мне ближе то, что живет и дышит.
Теперь настала очередь Охотника навернуть круг по узкому помещению, что он собственно, и выполнил, умудрившись не вписаться ни во что, и что важнее- ни в кого. Вероятно, сказывался опыт общения на относительно повышенных тонах в условиях большой семьи.

- Такое ощущение, что вы с отцом сговорились! Он тоже бывает, высказывается в том ключе, когда отсутствие тяги к созиданию чего либо руками приравнивается к отсутствию интереса к чему либо в принципе. Но это же не так!
Настало время для патетических жестов, ну или как минимум для расставляющего акценты хлопка ладонью по стене. Дескать, не так и точка.

-Да, мастером быть не каждому, и логично, что не каждый этого жаждет. Лично я вот нет. Что же до дальних земель и невиданных тварей- да, мне хотелось бы их увидеть, потрогать, пообщаться, но... Но мы сейчас на корабле. Посреди холодной, глубокой воды! В эту самую минуту по данному вопросу вообще ничего сделать нельзя, так какой смысл тосковать о недоступном прямо теперь?
Тут у запальчиво излагающего Охотника кончилась внятная мысль, и пришлось ему замолчать. Потому что дальше шли уже мысли невнятные, не оформленные в слова, которые прилично было бы излагать, без зачина на долгий и бессмысленный скандал? Потому что вот что такое Вала имел в виду, что ему не понравилось? Что он, Третий, не бьется головой об доски каюты, не начал сей же миг грызть локти от потенциально недоступных, но заманчивых перспектив? Или- надо было как Норэмэльдо, смотреть на Валу глазами щенка, три дня не видевшего хозяина? Надо было впасть в черную тоску, от того, что до сих пор еще ты не там, не за морем? Нет уж, тосковать третий сын Феанаро не хочет, и тем более не хочет это делать в ситуации, когда реально прямо теперь ничего сделать нельзя. Ибо ну правда, не побежит же он по воде в неведомые дали, хотябы в силу того, что не наделил Эру своих детей такой способностью.
При всем при этом, не смотря на эмоциональные чуть более, чем следует, возражения, как то так ощущалось, что Третий ссорится не хочет, и собственно, не ссорится. Возражает- да, как умеет аргументирует свою точку зрения- да. На поворотах его заносит, и как следует пересказ творящегося внутри головы не ладится, но старается от души.

Вала присел на ступеньку, дабы Охотник имел пространство для своей чрезвычайно эмоциональной речи. Читать в чужом разуме было невежливо, но Мелькор на вежливость плевать хотел, он не в том положении, что бы расшаркиваться, поэтому неоформившиеся мысли Турко он поймал. И вот на них действительно можно было обидится, потому что чего-чего, а щенячьих взглядом Вале было и даром не надо. Но обижаться Мелькор не хотел, как и всерьез сориться. Очень безыдейное занятие на кораблике посреди океана, когда от своих спутников ты гарантированно никуда не денешься. Но просто сползти с темы было бы подозрительно, так что Вала продолжил излагать Третьему свою печаль.
- И я, и Феанор изучаем мир через изменение, но я говорил не об этом, - Мелькор пожал плечами, хотя то, что его только что сравнили с Феанором, было забавно. Особенно в подобном ключе, - С тем, что живёт и дышит, у меня тоже нет проблем, и я совсем не считаю, что все должны уйти в кузнецы. Просто я помню поколение Финвэ. Они стремились к новому, хотели знать и делать. А к чему стремятся их дети? Вот ты, например. Зачем ты живёшь?
Задав сей очень абстрактный и философский вопрос, Мелькор приобрел вид задумчивый и романтичный, и посмотрев в сторону открытой дверцы на палубу, сквозь которую можно было увидеть маленький лоскуток звездного небо, толи спросил, толи сказал, думая вслух:
- А если я сейчас поднимусь наверх, и немного скорректирую курс, пара лишних дней, и мы на севере Эндорэ.

- Ну, если не это, то я тебя неправильно понял.
Серьезно и вдумчиво кивнул Третий, открыто признавая, что ошибиться он мог, и что если таки ошибся, то не протестует против того, чтоб его поправляли и на ошибку в логике указывали. В конце концов, не так уж редко он промахивался в плане оценки чужих слов, и если таки он был неправ, то признать это - как минимум справедливо. А вот следующий вопрос Мелькора, был что называется, в спину из за угла. Потому что предполагалось, что на такие вопросы каждый уважающий себя эльда ответ знает. А еще потому, что у Охотника с абстрактными понятиями было все не очень гладко.

- Зачем... Отец полагает, что я пока в поиске себя.
Ответ был уклончивым, и по совести ответом-то не был. Но в чем ерунда - Охотник куда лучше знал, что он НЕ хочет делать, и что НЕ является его задачей на оставшуюся вечность. То же, что у него получалось хорошо, буквально с разлета, на "зачем живешь" не тянуло, хоть на этом берегу моря, хоть в любых неведомых землях. Да, он мог говорить с зверями, да, собачьи своры легко принимали его в свой мохнатый коллектив. Охотник знал, что так или иначе, но на любом коне можно ехать, если найти правильный подход, знал каково это, когдад только что задравшая оленя гончая лезет целоваться, и как разойтись с медведем по хорошему. Как по плохому знал тоже, и еще множество вещей, которые положено знать правильному хищному зверю. Но где то на уровне подсознания плавала не оформленная, не высказанная и ни разу не продуманная мысль- этого мало. Он может что то еще, чему не знает имени. Что то настоящее, такое... Ну, такое. Лично вот его. И это самое "такое" он не встречал, не пробовал пока. Увидит- узнает, а пока нет. Это все рождало смутное беспокойство, некое чувство неудовлетворенности. Но все, что по данному вопросу мог сказать третий сын Феанаро- так это то, что что бы это ни было, оно не делается руками. Не лепится из глины, не вырубается резцом, это не сыграть на струнах. Возможно, этому даже названия то пока нет... Ощущения были неприятными, тревожными, такими, которые хочется прогнать из головы. Что с успехом Охотник и сделал, переключившись на более приземленные материи.

- Два дня туда, два обратно, допустим сутки там. Хватятся.
Сказано было задумчиво, и с ощутимым таким разочарованием. Вообще, конечно идея метнуться в Эндорэ и обратно была заманчивой. Но, сейчас был реально не лучший момент для ее реализации. Ведь в чем загвоздка- совершенно точно, ходить на дальние прогулки с Мелькором было нельзя, отец если бы знал, что подобное надо запрещать- обязательно запретил бы. Пока прямого запрета не было, игнорировать запретность очевидную, но не высказанную можно долго. Но недельное почти отсутствие, когда в плане было дня два-три, не скрыть. Последствия же будут таковыми, что крепко зарежут возможное продолжение. Ну да, делать что нельзя- наука тонкая, и для эльдар не самая очевидная. Многое приходится импровизировать на коленке и додумывать...

- Хватятся, - кивнул Мелькор, и в его голосе ощутимо повеяло тоской, - Меня еще быстрее, чем тебя. А жаль. Славная была бы шалость.
Интересно, что сделал бы дорогой братец, который якобы простил, если бы ему доложили о подобной выходке? Сразу бы послал за Тулкасом и велел готовить цепь, или сперва всё-таки позвал и спросил? Нарушить запрет покидать Аман хотелось до судорог, хотя бы вот так, просто из принципа, потому что запрет, но даже на его прогулки ко льдам глядели косо, так что приходилось быть осторожным. Проклятая клетка. Мелькор ненавидел здесь всё, порой даже саламандр в собственном горне. Иногда даже собственных учеников и этого мальчишку-феаноринга, просто за то, что они часть блаженного Амана, и всё это началось из-за них. Иногда ненавидел, иногда жалел, всё-таки спокойная жизнь под вечной опекой сильно подпортила очень перспективный когда-то народ.
Ничего, он подождет. Придёт и его час, рано или поздно. Неприятно разыгрывать покорность, но ставки слишком высоки, что бы делать глупости.
А нолдорёныш смешной. Будь они в Эндорэ, Вала бы мигом назвал пару дел, где Тьелкормо мог бы быть очень полезным и нужным, но в светлом Амане есть ли такое вообще?
- Наверное, он прав, - Мелькор чуть улыбнулся, вот так запросто соглашаясь со своим главным недоброжелателем, - А если твой главный талант не для Валинора?

- Угу...
Выражать поддержку вслух, да еще и одному из Валар- задача непростая, и Третий на минуту ощутил себя неуютно. Потому что когда то то вот так с тоской говорит- то явно надо выразить сочувствие, тем более что (как ему казалось) суть этой тоски он понимает. Со стороны, поверхностно, но все же. А с другой стороны- что он тут сделает? Опять же, тоскующий Вала- штука непривычная... Потому Третий просто согласился.

- Получается что прав.
Охотник развел руками, дескать, вот такая ерунда выходит. Но явно без сожаления по этому поводу.
- Да? А что может быть такого, что принципиально не для Валинора?
Конечно беседы о смысле жизни несколько отодвигали соблазнительные перспективы порулить яхтой, но вот кто не любит поговорить о себе. Да еще и с позиции талантов, пусть бы и скрытых? Тем более, что как ни удивительно, а скромность не была отличительной чертой Охотника. Да что там, он лично себя полагал замечательным почти полностью, и даже откровенной неприспособленностью к созидательному труду в некотором роде бравировал, размахивая ей словно знаменем.

Вала улыбнулся, поговорить о талантах Тьелко он тоже был не прочь, но тут надо было проявить такт и осторожность. Например, у Охотника явно был талант убивать и спать после этого по ночам спокойно, без лишней рефлексии и ненужных мыслей. Но вряд ли стоит ему об этом говорить, с его жизненным опытом трудно представить, насколько это иногда полезный и нужный талант. Так же, как и натаскивать разумных так же, как гончую свору, эта способность у Тьелко тоже проглядывалась, пусть и слабее. Королем ему не быть, для этого нужны другие таланты, а вот вожаком будет. Если найдется, кому сказать «фас!».
- Ты же сам говорил – нанести на карты новые земли и отыскать новые пути, - Мелькор окинул Третьего оценивающим взглядом, наполовину в шутку, наполовину всерьез, - Ты из тех, кто может провести по опасным землям или сходить в разведку и вернуться. Организовать защиту там, где она нужна. Но мне кажется, хотя я могу и ошибаться, такие как ты рождаются не для мирных лет. Во времена Великого Похода ты был бы незаменим. И если бы нолдор однажды решили вернуться в покинутые земли со всеми своими знаниями , мудростью и могуществом, тебе суждено было бы идти в первых рядах, потому что такие, как ты нужны Эндорэ. В Серых землях нужна решительность, смелость и умение не оглядываться назад. А еще умение слышать и говорить. В Амане все это не нужно, тут всё как сад у меня перед домом, дикий лесной кот и тот ручной и ест с ладони.

На упоминании о таланте слышать и говорить, Охотник удивился, заметно так. Аж до вдумчивого почеса макушки. Нет, ну очень уж оно неожиданно было, прямо таки за гранью всего и вся- потому что ну скажем честно, оформлять мысли в понятные слова- совершенно не такая простая задача. Слов этих Охотнику частенько не хватало. А еще ведь надо не лепить все в кучу, не забывать случайно логические связки и причинно-следственные связи... В общем, не понятно, с чего Мелькор это взял... А вот с остальным- да, пожалуй так и есть.

- Да, ты явно прав! Думаю, когда наконец эльдар отправятся за море, так и будет.
Как то так незаметно, но идея о том, что поход в Покинутые земли дело не теоретически возможное, а такое, которое непременно случится, рано или поздно, возникла и прижилась. Вероятно, не последнюю роль тут играла убедительность Мелькора и то, как он обо всем этом говорит. С его слов получалось, что скорее рано, чем поздно, в Амане станет тесно всем. ну и оно понятно- дети рождаются, а остров не растет. Мысль про сходство роста популяции эльдар, пусть и медленной, и сравнение ее с тем, как в аналогичных условиях ведут себя животные, Турко понравилась. Это было логично, естественно и как то ну... В общем, осмысленно это было. Когда слишком большой стае становится тесно, она дробится и часть уходит искать новых территорий, что то вроде того.

- Кстати, ты говорил, что покажешь как управлять яхтой...
Тактичность и намеки не были сильной стороной Третьего, а беседы можно вести и в процессе освоения нового, если подумать.

- Разумеется. Идём. – нужная мысль в голове Тьелко явно закрепилась, так что особо напирать не было смысла. А еще Мелькору действительно хотелось показать Охотнику, как рулить яхтой. Мало ли когда это ему понадобиться, да и интересно, почему кузен ему управление судном не доверил. Турко, конечно, не образец спокойствия и усидчивости, но управлять кораблем дело активное, должен справиться. А если что, Вала полагал, что перехватить штурвал успеет, да и вокруг спокойный ровный ветер, и волны не высокие, так что перевернуть кораблик задача трудная, а от скал и мелей они далеко.
- На самом деле все просто. – Мелькор вскочил на ноги и быстро выбрался на палубу. Прикинул по расположению звезд, сильно ли они отклонились от курса, пока перекусывали и вели беседы о смысле жизни и талантах одного отдельного нолдо, и поманил Турко к штурвалу, - Следи, что бы парус не болтался, и помни, что у кораблика есть инерция и он поворачивает медленно. Видишь вон ту яркую звезду справа, выше Валакирки? Поверни нос корабля так, что бы смотрел прямо на неё, это и есть наш курс.
И Мелькор легонько подтолкнул Турко к штурвалу, хотя тот вряд ли в этом нуждался. Просто Вале хотелось сократить расстояние вытянутой руки, не нравилось оно ему.

Два раза просить Охотника было не надо, и за Мелькором он последовал со всем возможным энтузиазмом. Инструкции, надо сказать, Третий выслушал очень внимательно, можно сказать с неожиданной внимательностью, подпортив общее впечатление безалаберной личности. Видимо, умел, когда хотел.

- Насколько медленно поворачивает? И что делать, если парус таки болтаться будет?
Деловито так спросил он, берясь за предложенный штурвал. Вот он, момент истины! Сейчас, сейчас он все поймет, распробует...В принципе, можно было сказать, что Третий пребывал в восторге. Он еще не понял точно, нравится ли ему управлять кораблем, пусть даже и небольшой яхтой, но сама идея! Впрочем, для начала он попробовал аккуратненько так. Штурвал на мягкое давление не поддавался, и был неожиданно тугим. Ладно, можно аккуратно пока надавить, постепенно наращивая усилие, сразу всем весом налегать не будем, успеется... О, пошло дело! Конечно, первые попытки были неуклюжими и что уж тут, топорными, и в сторону обозначенную как курс, кораблик вильнул совсем неизящно. Но не смертельно. И болтанка получилась терпимая, хотя... Хотя вот эта самая болтанка Третьему как раз очень определенно была не по душе. Но- холодный ветер, звезды, дикая толща воды внизу... Ладно, про толщу воды не надо лучше. Так вот, это все определенно стоило неприятных ощущений, вызванных качкой. Да и на холоде оно не так уж страшно.

- Как то так, да?
Третий обернулся к Мелькору, улыбаясь широко и радостно! Сейчас ему было хорошо, весело, он испытывал искреннюю благодарность к Вале, благодаря которому это стало возможным и совершенно не считал нужным скрывать эти эмоции. Более того, ими хотелось как то поделиться, но вот как- вопрос открытый. Надо будет обязательно подарить Вале щенка, да! Он конечно, уже про щенка говорил, но теперь он просто обязан подарить ему самого замечательного из тех, которые вскоре должны появиться...

- Да, все отлично, - Мелькор улыбнулся в ответ, потому что на такую яркую радость грех было не ответить. Турко умел радоваться, досадовать, удивляться сразу всем собой, как будто его эмоции были слишком велики, что бы их могло несколько поместиться в одном эльфе.
- Я же говорил, ты легко справишься! А если парус начнёт поласкать, значит слишком сильно забрал в сторону от ветра, постарайся держать парус натянутым и продолжай вести кораблик прямо на звезду. Штурвал может быть туговат с непривычки, но всё же постарайся поворачивать его плавно.
Мелькору тоже хотелось радоваться, он в принципе не любил надолго впадать в меланхолию, а тут ветер, холодные волны, вечный круговорот звезд над головой, и маленький кораблик посреди вселенной. Можно на время забыть, что это всё - такая же цепь, как та, в которой его привели в Круг Судеб, только немного длиннее, объяснять ученику врага тонкости обращения со штурвалом и парусом, радоваться чужой радости, стирая с лица солёные брызги от слишком резкого поворота.
- Сейчас пройдем еще немного и причалим к берегу? Хочу поглядеть на одно местечко. Сейчас попробуй повернуть направо по широкой дуге.

- А это здорово. Знаю, дурацкое сравнение, но- совсем не как лошадь. Здорово, но по другому.
Поделился крайне глубокомысленным мнением Третий, который был на самом деле очень занят. Он ловил то, как отзывается кораблик на приложенные к штурвалу усилия. Потому что определенно, это можно было сравнивать с живым существом, вот есть сопротивление, вот чуть запаздывает "ответ" на движение штурвала. Но при этом яхта- хоть ты тресни, не живая. Это доски, канаты, смола... Ощущение выходило странным, дико непривычным, и для начала третий решил, что ему скорее нравится. Все хорошо, кроме болтанки, но ее можно пережить, это мелочи. А еще, пока они шли относительно (тут уж как получалось, а получалось как у всякого новичка- с переменным успехом) прямым курсом, все было и правда не сложно. В достаточной степени, чтобы самонадеянный Охотник решил, что все понял...

- Ага. Направо... А что там за место?
С живейшим интересом спросил Третий, собственно, предпринимая попытку рулить в это самое право. Но, как мы все помним, яхта не была живым существом, и как следствие, ошибок не прощала. Это лошадь умная, в дерево вбежать или в канаву ты ее попробуй заставь еще. Лошадь всаднику-лопуху часть ошибок сама правит, хотябы в силу того, что ей дороги ноги и шкура... Но яхта- дело другое. Так например, входить в широкую дугу Третий начал неплохо, относительно. Но потом конечно решил, что получается слишком широко, а усилие, которое надо приложить, чтобы штурвал поддался, он уже вычислил. Ну и довернул этот самый штурвал, от души так. Была бы яхта лошадью, это была бы отличная заявка на разворот на месте. В данном же случае кораблик просто выдал резкий крен, таки стремясь вписаться в заданные излишне решительно условия. Парус сперва обвис, потом звонко хлопнул, по чистой случайности поймав таки ветер, и пойманный ветер потащил кораблик в куда то... Из хороших новостей было то, что штурвал Третий таки не упустил. Как не упустил бы повод паникующей лошади...

Мелькор собирался было ответить, но Турко как раз взялся выполнять его инструкции по развороту, и ветер для него всё же оказался сильноват, а руль явно недостаточно тугим. Кораблик ощутимо накренило, так, что еще чуть-чуть, и он бы черпанул бортом воду. Для подобного судёнышка не очень страшно, яхта вполне терпела резкие манёвры, но не тогда, когда за штурвалом стоит тот, кто хорошо если час назад за него взялся. Мелькор почувствовал, как босые ноги скользят по палубе, услышал еле уловимый для кого-либо другого стон мачты, и понял, что стоит, пожалуй, вмешаться. Потонуть насмерть они не потонут, но вот без белого медведя останутся запросто, да и Феанор тогда точно узнает, с кем ушел гулять его шебутной Третий сын. Так подставлять Турко в планы Валы не входило. Поэтому он, преодолев силу гравитации, которая не прочь была бы скинуть все незакрепленное с яхты в воду, просто ухватил штурвал, даже не двигая Охотника, благо рост позволял вполне комфортно рулить у того из-за спины.
- Всё в прядке, никто не тонет, - жизнерадостно заявил Мелькор, мягко выводя кораблик из штопора. Ничего страшного и правда не произошло, штурвал не пошёл гулять, как хотел, паруса не заполоскались, мачта не сломалась, даже бортом не сильно черпанули. – Вот так это делается, гляди.
Вала решил, что раз уж Турко так удачно остался держаться за штурвал, то по чужим движениям ему будет понятнее, как нужно обращаться с корабликом, так что прогонять его от штурвала не стал. Яхта таки заложила крутоватый вираж, врезавшись бортом в волну и обдав всех находящихся на носу тучей брызг, прошла еще один разворот, более плавный, и встала, наконец, на нужный курс, оставив северную звезду по левому борту. Убедившись, что парус больше не хлопает, Мелькор отпустил штурвал и широко улыбнулся Третьему.
- А ты молодец, не теряешься.

Помощь подоспела вовремя. Потому что если бы Третий продолжил делать то, что делал, то есть выводить кораблик из крена так, как ему казалось правильным, то воды бы они начерпали конкретно так. И это в лучшем случае.
-Был неправ.
Излишне жизнерадостно прокомментировал свои действия Третий, у которого такая вот жизнерадостность была прямым следствием сложной гаммы чувств. Где то на стыке запоздалого понимания, что могло бы случиться, неудовольствия от собственной ошибки (ну а кто любит ошибаться?) и смущения от того, что закосячил с виду простое дело.

- Не то чтобы не теряюсь... Это привычка к лошадям. Нельзя бросать повод, когда конь скандалит, или пугается, или злится, или несет. Вообще никогда бросать нельзя.
Третий был парнем честным, и излишних заслуг себе приписывать не желал принципиально. Потому что ну не дело это, накосячил - так признавайся, смело и решительно! Тем не менее, за манипуляциями, которые проделывал Вала, Третий следил, причем внимательно. Все же на словах объяснять это одно, а почувствовать руками- совсем другое (если бы папа знал про такие мысли, то наверняка порадовался бы. Может быть). С каким усилием Мелькор налегает на штурвал, как именно это движение идет, отрабатывает ли корпусом и вообще. Сдавший контроль "на сторону" Охотник был не самым плохим в мире ведомым, если разобраться. Очень хорошим ведомым он мог быть, если осознанно принял это решение. Так что Вала вполне мог ощутить, что "ведомый" его движения повторяет, этакой тенью. То есть не вкладывает в них усилие, пока Вала штурвал держит, но для себя - снимает кальку.

- Правильно, - Мелькор счел нужным еще раз похвалить Турко, потому что с его точки зрения, было за что. Косяком он случившиеся почти не считал, ну завернул руль слишком резко, подумаешь.
- Тут похожий принцип, отпущенный штурвал потом ловить удовольствие сомнительное. Руль вообще бросать нельзя, если он есть.
Вала подмигнул Третьему, не парься, мол, с кем не бывает, нормально ж выходит. А впереди медленно показывался довольно негостеприимный берег. Совершенно пустой, серый, одна сплошная галька и валуны там, где сплошные скалы прорезали небольшие бухточки. Дальше высились горы, сверкая снежными вершинами.
- А сейчас будет довольно сложный манёвр, - предупредил Мелькор, но Турко от штурвала не погнал, снова положив руки на руль стоя позади, давая Охотнику возможность почувствовать, как ведет себя кораблик, когда надо пройти в узкую бухточку, не вписавшись в защищающие её скалы.
- Оружие можешь взять, но тут мало кого можно встретить, для кого оно понадобилось бы, - предупредил Мелькор, пока бросал якорь, надевал сапоги и кидал сходни на берег. Полушубок вала накинул, было уже прохладно, а вот оружия не взял.
- Тут лежбище котиков, хочу поглядеть. И поймать пару крабов на обед.

- Ну да. Да и ко тому же яхта не лошадь, сама собой рулить не станет.
Мысль, которая казалась такой удачной, а именно - сравнение живого и не живого, требовала срочного озвучивания. Можно сказать, она тянула на глубокую такую философию, если бы кто то взялся ее развивать. Ну ладно, если бы Охотник в принципе был способен без лишнего давления со стороны развивать мысли глубже, чем просто тезисы.
Сложный маневр Третий конечно же хотел, и отнесся к нему со всей серьезностью. То есть, опять таки, мягонько сыграл в "тень Валы", следуя за его руками, копируя движения, но не перетягивая одеяло на себя. Даже чуть подался назад, убирая прослойку воздуха между ними, потому что очевидно же, что корпус участвует в процессе, и надо бы точно знать как именно (а еще более габаритный Вала неплохо защищает от ветра, но это детали). Попутно Третий для себя уяснил две вещи. Во первых, он скорее всего сложный маневр сам не повторит, без руководства. А во вторых- когда рулишь не ты, а кто то другой - укачивает сильнее. Но, как известно, без страданий бренной плоти не бывает приключений, так что к дискомфорту сын Феанаро отнесся философски.

- Тогда брать не буду. А для кого теоретически оно может быть тут нужно?
Продемонстрировал Третий просто-таки верх последовательности в своих суждениях, но действительно, вооружаться не стал. В конце концов, на самый крайний случай у него есть отличный охотничий нож. Который конечно, не оружие ни разу, но отменная подсобная штука для тысячи разных дел. Хоть ветку обстругать, хоть яблоко порезать, хоть шкуру снять. Ну или если совсем подопрет, сунуть в глотку излишне агрессивному зверю. Так что приготовления к сходу на берег, а на берег хотелось очень даже (там нет качки и есть котики), ограничились надеванием теплой куртки.

Мелькор уже сбегал на берег, на ходу отбрасывая за спину порядком растрёпанную косу, и поправляя на плече мешок для крабов. На суше ему было уютнее, хотя он старался Тьелко это не показывать, стихия брата Ульмо всё-таки была ему слишком чужой, вода почти не давалась в руки, только если собиралась в облака и выпадала градом и снегом. А тут скалы, ветер, камни и звери, всё так похоже на своё, пусть и чужое. Эта чуждость ранила сильнее, чем все унижения в Валмаре, чем слежка, постоянное недоверие, ненавистный свет Древ и аманская благость, где тоже не одной своей ноты. Но Мелькор всё равно сюда ездил, смотрел на котиков, искал тюленьи лёжки, нырял в прорубь. Вот, Тьелкормо с собой взял. При нём неудобно впадать в тоску.
- Медведи обычно сюда не заходят, тут редко бывают льды, а им на голых камнях неуютно- пояснил Вала, - но всё может случится. Хотя не думаю, что нам так повезет.
Медведей тут и правда еще не встретишь, суша была пуста, разве что мелькнет песцовый хвост среди расщелин.
- Крупных хищников на суше тут нет, все опасные звери живут в море. Повезет – встретим ближе ко льдам. – обрадовал Третьего Мелькор, дожидаясь, пока он спустится.
Вокруг было пустынно, только прибой с ровным гулом бил в голые бока скал. Свет древ сюда никогда не падал, и было слишком холодно для растений. Только камни кое-где пятнали рыжие пятна лишайника. Негостеприимный серый берег, на первый взгляд совершенно пустой и безжизненный, скалы вздымаются вверх острыми клыками неведомой твари, как будто грозили дерзким чужакам, посмевшим тревожить их покой. От Мелькора на фоне этих скал вдруг повеяло чем-то древним и могущественным, пустынный суровый берег может еще помнил, как ходила по новорожденной Арде Сила, еще в ином облике, и по его слову поднимались такие же скалистые берега, или наоборот, высочайшие скалы рушились в море. И Вала на пустынном берегу казался  одновременно могущественным владыкой, и чужаком. Не его были скалы, чем-то сродни ему, но чужие.
А Мелькор вдруг перевернул ногой широкий камень, и впечатление сразу рассеялось. Стоял на берегу почти обычный нолдо, только высокий, и в чертах нет нет, да и мелькнет что-то иное. Из под камня боком-боком выбрался краб размером с тарелку и припустил к воде не жалея всех шести ног. Вала усмехнулся и не стал его ловить.
- Возьми перчатки, Тьелко, - посоветовал он.
Лежбище котиков было на той стороне гряды. Вала повел Охотника по еле заметной тропке, но всё равно пришлось карабкаться по неудобному склону. Хотя Мелькор явно знал дорогу и выбирал самый удобный путь. Наконец они поднялись на гребень. Тут ветер был холоднее и злее, налетал порывами, рвал полы одежды, трепал волосы, бил по щекам наотмашь. Вала молча указал вниз, говорить из-за ветра было трудно. Там, со всех сторон укрытый скалами, скрывался широкий галечный пляж, впрочем гальки было почти не видно под серыми телами. Котики чувствовали себя на бергу вполне комфортно и безопасно, грозно кричали сорящиеся самцы, самки пронзительными голосами подзывали щенят, ветер доносил с пляжа урчание и повизгивание. Мелькор так же молча указал на скальный навес внизу, надёжно укрывающий от ветра, и позволяющий спокойно наблюдать пляж не тревожа зверей.
- Они никогда не видели квенди, - пояснил Вала, когда они достигли навеса, и ветер перестал их донимать. – Тут звери совсем не пуганные, но все равно не стоит их тревожить.

Что характерно, на твердом берегу больше нравилось и Третьему. Не столько в силу чужеродности водной стихии, сколько по куда более прозаичным причинам- на стабильной, твердой почве, которая не болтается непрерывно, не укачивает. То есть конечно, досадные ощущения от большой воды и пребывания на ней можно перетерпеть, не настолько все прямо вот плохо, но. Но лучше на земле. Хотя, своей прелести водных путешествий качка не отменяет, да.
Оказавшись на берегу, первое, что Охотник сделал, это начал там осваиваться. То есть потянулся, оглядел скудный пейзаж. Потрогал разросшееся, большое пятно лишайника на боку крупного валуна. Зачем то подобрал мелкий камушек, повертел в пальцах и положил на место. Суровое, но гармоничное место с одной стороны будто приглашало, практически провоцировало на то, чтобы оставить там свой след, а с другой- вносить в него свои следы казалось неправильным. Слишком оно было... Самодостаточным? Да, наверное так. Эльдар этим скалам, этому морю, ветру и лишайникам были не нужны. Без враждебности, без неприятия- просто не нужны, так что пусть каждый остается сам по себе. И в эту чуждость очень хорошо внезапно, вписывался Вала. Третьему даже казалось, что куда лучше, чем в теплый и уютный пейзаж садика возле дома, да и в сам дом. Тут становилось понятно, что телесная оболочка у Мелькора - исключительно для удобства взаимодействия с эльдар, и что на самом деле, вот это все- руки, ноги, растрепанная коса- это удобный инструмент, но не более того. Дань вежливости еще, может быть. И это было, ну, красиво. Слово не совсем то, но другого Охотник сходу не нашел. Красиво и правильно, как то так.
К совету надеть перчатки Третий отнесся серьезно- Вала явно лучше знает, что тут и как, а доверять более опытным это нормально.
- Смешной какой!
Прокомментировал он явление краба миру, а потом началось восхождение в... В куда то, и стало в целом не до разговоров. Ветер был действительно злым, и злым непривычно. Так что карабкаться вслед за Мелькором было реально тяжело, даже не столько из за камней, а именно из за ветра. Который достиг апогея на гребне. Но, увиденное зрелище стоило того...

осанвэ Мелькору.:

Говорить вслух Третий не стал, во многом потому, что за короткое время пребывания на гребне скалы, не то чтобы подмерз, но воздух был очень уж холодный, и хватать его лишний раз не очень хотелось. Куда важнее казалось плотнее кутаться в меховой ворот куртки. Другое дело, что неудовольствия от дискомфорта физического осанвэ совершенно не несло. Там скорее был восторг от нового, от странных животных, от всей этой ситуации- осанвэ буквально искрилось этим чувством. А еще в нем плыла и переливалась благодарность, такая вообще без задней мысли, Мелькору, за то, что тот вот так запросто взял и показал этот берег, котиков, ветер.

Вала кивнул. Да, тут был совсем другой мир, свой, особенный, очень похожий на тот, старый, в котором еще не было эльдар, и их появления только ожидали, гадая, какими будут эти неведомые Дети, к чьему приходу они так старательно готовили Арду. Благодарность Тьелко внезапно грела душу, наверное он отвык от таких простых эмоций, не замутнённых тайным желанием превосходства или стремлением что-то получить от него, пусть и неосознанным. Он сам будил подобные чувства в эльдар, зная, что именно они помогут ему в своё время, но в отношениях с Третьим феанорингом неожиданно для самого Мелькора не оказалось этого двойного дна, и это ему почему-то нравилось. Это напоминало о прошлом, когда можно было так же легко поделится чем угодно, как он сейчас разделил с Тьелко этот холодный ветер, камни, котиков и смешного краба. Было приятно ощутить восторг спутника, только на самом краю мелькнула мысль, что мало может он сейчас открыть ему. Да и стоит ли? Ученик врага, сын недруга. Но Мелькор не стал останавливаться на этой мысли. Слишком бесхитростными и простыми были восторг и благодарность Третьего. Интересно, как называются такие отношения?
В ответном осанвэ Вала не стал скрывать своих ощущений, только последние мысли скрыл.

осанвэ Тьелко:

На берегу повздорили два самца. Пугая соперника громким ревом они неуклюже поковыляли друг к другу. Самочки и молодняк тревожно загудели, спеша убраться подальше от драчунов. На берегу котики казались неуклюжими и неповоротливыми, они смешно переваливались на своих ластах, ковыряясь у кромки прибоя. В воде вокруг пляжа то и дело мелькали серые головы, в воде звери были стремительными и им это нравилось, молодые резвились, переворачивались на бок, хлопали себя ластами по бокам и смешно урчали.
В руках Мелькора возник альбом и грифель. Наброски он делал быстро, почти не глядя. Вот два самца столкнувшиеся грудь в грудь, вот котик лежит на боку и стучит ластами, вот мать с щенком, вот двое щенят повздорили из-за куска плавника, вот краб боком пятится из под камня.

осанвэ Тьелко:

Общаться вслух расхотелось, и вовсе не из-за холодного ветра. Просто не хотелось нарушать звуками речи покой этого места.

осанвэ Мелькору:

Концепцию невмешательства в жизнь морских котиков Третий как ни странно, понял и даже проникся ею. Это же так необычно, так странно. Пусть будет и так - тоже. Не роилось у него и идеи утащить одного из детенышей себе, или собрать трофей на память - ну зачем? В мире еще много добычи, и много зверья, которое потенциально может стать соседом по дому. А жадность как таковая была чужда сыну Феанаро в принципе.
Наблюдать за тем, как Вала делает наброски было интересно. Почти так же интересно, как за жизнью котиков. Которые там, внизу, заняты своими котячьими делами и даже не подозревают о наблюдателях. Даже не могут подозревать о них, потому что не знают о существовании таких зверей как эльдар. За Мелькором же наблюдать было интересно, как за всяким, кто ловко и от души делает свое дело. Была в создании руками новых произведений некая магия, смутно-непонятная Охотнику, но при том не вызывающая желания овладевать ею. Нет уж, каждому свое, а про жадность до того, что имеет физическое выражение мы уже говорили.

Мелькору:

Третий зябко поежился- все таки сидеть в скалах условно без движения было холодно. Местные погоды диктовали совершенно другое поведение. Например, либо не соваться за пределы тепла, либо что то делать. Да хоть бы карабкаться обратно, вниз и к кораблику.

Обратная дорога выдалась полегче, потому что спускаться всегда проще, да и путь уже был знакомым, но вывел их Мелькор не прямо к кораблю, а чуть в сторону, на такой же галечный пляж. Тут, в небольшом углублении в скалах была навалена куча плавника, которую явно не мог занести сюда прибой. Мелькор разгреб кучу камней, и там оказалось старое костище.
- Последнее место, где можно развести костер, - пояснил Вала, - на льдах придется довольствоваться лампами и светильниками с тюленьим жиром, другого топлива там нет. А сюда волны доносят обломки деревьев, хватит, что бы запечь пару крабов. Сейчас пойдем на пляж за ними, и заодно соберем еще хвороста. Перчатки то взял?
Охота на краба в исполнении Мелькора была делом веселым и простым, как сбор слив в саду. В этих почти необитаемых местах крабов было множество, они прятались под камнями и в щелях прибрежных скал. Маленьких крабиков следовало отпустить, больших крепко схватить руками в перчатках за задние ноги, стараясь не попасться под клешни сложить в сумку. Если на пути попадался кусок плавника, его тоже стоило прибрать. Во время блужданий по пляжу Вала добыл в дополнение к крабам пару крупных раковин, которые по его уверению тоже можно было есть.

Слова о последнем месте, где можно разжечь огонь, прозвучали как то с ненавязчивой тождественностью. Будто бы речь шла не просто о костре, но о чем то большем, символичном... По крайней мере именно так это услышал Третий, хотя, скорее всего виной тому было задумчивое настроение, постигшее его во время созерцания морских котиков и размышлений о неперескающихся мирах, которые так рядом друг к другу, но в то же время столь далеки. Впрочем, дальше мысль не пошла. И вообще не оформилась во что то внятное, если не считать этих вот смутных ощущений, которые тоже пропали. Их стерла перспектива ловли крабов.
- Взял конечно! А как краба разделывают? Панцирь ведь снимать надо каким то определенным способом?
Деятельно кивнул Третий, у которого в глазах медленно исчезал отсвет прочувствованного, но не осмысленного до конца чего то. И вприпрыжку отправился за Мелькором, потому что ну холодно же, а таскание хвороста отличный метод согреться. Удержание трепыхающегося и грозно клацающего клешнями краба тоже было неплохим занятием, помогающим бороться с морозом. Надо отдать должное рефлексам нолдо- краб его не укусил. Правда, чуть было не вывернулся на свободу, но увы. Не повезло крабу. Философской задумчивости в Охотнике не осталось совершенно, зато энергии и желания двигаться было предостаточно, так что помощника в делах хозяйственных Мелькор обрел крайне энергичного. Даже жаль, что плавника тут так немного, натаскать палок- это же святое. Это очень такое правильное дело...