На открытых участках снег сошел, а вот в распадках и перелесках его еще полно. Ночами подмораживает, и неожиданные ледяные языки, а также плотный и хрустящий наст, несомненно, порадуют любого, кто захочет прогуляться. Днем к услугам гуляющих будет таяние снегов, ручьи, прошлогодняя трава и намек на будущие листья. И лужи, куда ж без них.

НПС


Она неслась по лесу белоснежным осколком зимы, легко перепрыгивая весенние ручейки. Черные прогалины с прошлогодней травой лишь слегка  прихватывал мороз по ночам, но земля еще не прогрелась, и бежать было легко и весело. Она бежала наперегонки с легким весенним ветром. Бежала одну ночь и два дня. Во второй день она загнала зайца, и шерсть на морде еще пахла его кровью. Этот весенний бег начался далеко на севере, где снег еще и не надумал таять. Пятеро волков бежали с ней, но все отстали один за другим. Она была сильнее их всех и знала лишь одного, готового померятся с ней силой в этом долгом весеннем беге. Но он не побежал. И теперь она бегала одна, а весна гнала её все дальше и дальше от родного севера, от предгорий и перелесков, от пахнущей дымом, пищей, Старшими и Вожаком крепости.  На юг, на юг, навстречу весеннему ветру.
Огромная белоснежная волчица остановилась у ручейка и стала лакать талую воду розовым язычком. Умные голубые глаза внимательно косили по сторонам. Уши вздрагивали. Хвост весело струился по воздуху пушистым меховым опахалом. Острая морда лучилась лукавством.  Вся белая от носа до хвоста, волчица была как будто соткана из снега.  
Не зная, куда девать переполнявшую её веселую силу, волчица трижды перепрыгнула через ручеек и стала по щенячьи ловить собственный хвост.

По лесу, тяжело перебирая массивными лапами, обстоятельно бежал белый валинорский пёс. Он любил весну. Тогда всё по-особенному хорошо пахло. Хотелось размять лапы, и снег, противный вязкий снег уже сходил. И посему валинорец именно в это время года частенько покидал хозяина, чтобы покружиться по окрестностям, поохотиться на весеннюю дичь, ну и поиграть вдали от лишних глаз. Сейчас ещё не было репьев и прочего. Разве только белая шерсть на лапах пачкалась от подтаявшей земли, но это не страшно, вовсе не страшно.
Уткнувшись носом в землю, Хуан очень обстоятельно изучал следы какого-то старого крота. Он был там, под землёй, ползал и наверное фыркал. Вдумчиво чихнув, Хуан поднял голову и, присмотревшись к окружающему миру. Обстоятельно почесавшись, валинорец направился дальше. А вот тут бежала лисица, ой, как бежала. Пёс, не отрываясь от следа, тяжело бежал по её следу. Просто так, он не собирался её кусать, просто сбегать за ней. Если её след пересечёт ещё какой-то - он побежит за ним. Вот просто так.
Хотя мысль о том, чтобы кого-то покусать, а точнее, просто поесть, иногда Хуана посещала. Он носится по лесу с самого утра (как только улизнул от Келегорма), и ограничился только парой очень неосторожных зайцев. Хотя стоило бы, конечно, загнать того оленя, что метил недавно прорезавшимися весенними рогами тонкое дерево, но зайцы были ближе.
Но о еде он будет думать потом, потому что к запаху лисицы примешался запах волка. Волчицы. Странно, как далеко они забегают в этом году. Пёс быстро переключился на её след и побежал. И след привёл к небольшому ручейку. Где вовсю, подобно щенку, резвилась та самая волчица. Ну что ж, пускай резвится. Хуан сегодня был настроен мирно, к тому же тёмными двуногими явно не пахло, да и она явно не на разведке. Так, лесной зверь. Хотя, пожалуй, стоило бы отметить, что она до слепоты в глазах белая. Это увидишь нечасто среди волков.
Хуан, решив сохранить достоинство, степенным шагом вышел из леса и, проследовав к ручейку, принялся пить из него холодную весеннюю воду.

НПС



Она была Драуглин из варгов Севера. Она не боялась собак и, учуяв в воздухе запах пса, не стала убегать, решив, что умная собака сама обойдет её десятой дорогой. В округе не пахло двуногими, которые носят с собой кусачие палки и длинные стальные зубы. Но вышедшей из лесу пёс был совсем необычным псом. Волчица никогда не встречала зверей схожих с ним среди тех псов, которых ей доводилось видеть. Огромный белоснежный зверь с сильными лапами и мощной грудью. Волчице он показался тяжеловесным, но очень сильным. Может быть почти таким же сильным, как Вожак. И почти таким же большим. Больше и сильнее чем она, Драуглин.
Волчица мигом отскочила от ручья, прижав уши к голове, вздыбив на загривке белую шерсть и оскалив острые клыки. Пес не выглядел враждебным, но она решила заранее показать ему, что с ней шутки плохи. Наверняка у него был Старший с которым он бегал, как у самой волчицы были старшие и Друг. Впрочем, шерсть почти мгновенно опала и уши встали торчком. Драуглин припала на передние лапы, лукаво посмотрев на пса раскосыми звериными глазами. Снова вскочила, щелкнув зубами, перескочила через ручей. Попыталась еще раз поймать собственный хвост, но хвост опять от неё ускользнул. Вся припала к земле, делая вид, что хочет подстеречь пса в засаде, опять вскочила вильнула хвостом, вывалила язык из смеющейся пасти.
Весной совсем не хотелось драться. Весной хотелось дурачится и играть. Даже с необычными псами. Даже если ты Драуглин из варгов Севера.

Хуан, который степенно лакал воду, приметил, что белая волчица сначала весьма насторожилась. Ну что уж тут поделать, они всё прекрасно понимали. И всё прекрасно друг о друге знали. Но пока двуногих нет можно сделать вид, что друг друга не замечают, например. Или даже - ну а что, в самом деле? - устроить какие-нибудь весёлые штуки.
Валинорец был не чужд весёлым штукам. Хоть и устраивал сумасбродные проделки с каменно-непроницаемой мордой. Вот и сейчас, подняв голову, Хуан величаво и внимательно смотрел на вновь разыгравшуюся белую волчицу. Она не хотела нападать. Он тоже. Удивительное единодушие. Пёс не думал, что варги бывают настолько белыми, но, как видится, бывают.
Хорошо что двуногих нет и можно себе позволить. Хорошо, что она не хочет омрачать чудный, в общем и целом, весенний денёк дракой. Драка - это больно, а зачем боль, когда в воздухе приятно пахнет талым снегом, вот прям под лапами журчит ручей, всё оживает? Нет, сейчас драка - неуважение к Йаванне. Сейчас только то, что можно было бы назвать нейтралитетом. Или даже хрупким союзом, была не была!
В знак того, что приглашение на поиграть принято, Хуан вдруг оттолкнулся передними лапами, и грузно ударил ими по влажной чёрной земле. Правая лапа попала в лужу, от чего в воздух поднялся фонтан холодных весенних брызг. Но кого бы это волновало?
Валинорец тоже чуть припал на передние лапы, чуть сощурив глаза. Из глубин души поднимался некий щенячий восторг, конечно, недостойный пса его уровня. Но в конце концов, хозяин тоже часто ведёт себя неподобающе, можно же и Хуану? Хоть пару раз в год? Ответ был очевиден: можно. И ещё как!

НПС Драуглин.

Каменно-непроницаемая морда на волчицу не произвела ни малейшего впечатления. Она все так же продолжала дурачиться, прыгая вокруг пса, изображая из себя великую охотницу на Валинорских псов и смеясь во всю пасть. Держать лицо, когда так весело журчать ручейки, мелкие пташки щебечут и весенние запахи кружат голову было почти преступлением. Варжья жизнь вообще не мёд, когда же еще подурачится и порезвится вволю.
Драуглин фыркнула, отряхивая морду от попавших на неё холодных брызг. И в следующую секунду белым вихрем налетела на пса с жизнерадостным тявканьем. Острые зубы, способные за один укус сломать шею взрослому лосю и оставить человека без руки мягко сомкнулись на песьем ухе, не оставив даже царапины.
А волчица уже вновь неслась по широкой дуге вокруг Хуана, и косилась на него из-за плеча, когда же он будет её догонять.

Хуан редко гавкал. Он давно уже приспособил это дело для общения с двуногими, а с четвероногими он общался не очень-то и часто. И уж совсем редко это общение не выливалось во взаимное кусание.
Издав тихий, то ли ворчащий, то ли урчащий, звук, Хуан в ответ на прикусывание уха чуть прихватил волчицу за шкуру, что была чуть ниже игривой морды. У обоих зубы были остры, оба могли ими молотить кости и может даже камни, но ведь сила без способности её контролировать ничего не стоит. Это слабость.
Валинорец снова чуть подпрыгнул и устремился вслед за волчицей, чувствуя, как неподобающая, но столь уместная и приятная дурашливость наполняет его существо. И вот уже казалось, что пёс тоже улыбается. Сдержанно, но как-то даже хитро. Пусть им будет весело сегодня так, как не было. И возможно, уже не будет. Живя долгой жизнью к бренности бытия как-то привыкаешь. И заодно учишься ценить вот такие странные весенние деньки, когда можешь носиться и валяться, будто дикие щенята, с тем, кого бы в любой другой ситуации наверняка бы просто покусал. Или хотя бы гордо не обратил внимания!
Хуан периодически нагонял белую волчицу и даже шутливо, почти неощутимо, прикусывал её за бок, и тут же отставал, давая отбежать подальше.

НПС Драуглин.

Волчица тоже дурачилась. Каждый раз, когда песья морда касалась её бога, она делала вид, что огрызается. Грозно щелкала огромными белыми клыками в нескольких миллиметрах от хуанова носа, но даже не пыталась всерьез удрать. И думать о том, что повстречай они друг друга где-нибудь еще – пришлось бы драться, совершенно не хотелось. Драуглин вообще не хотелось сейчас думать, ей хотелось бегать и прыгать. У варгов жизнь не слишком располагала к долгим философствованиям. Они знали, что на Севере есть Сила и есть Вожак, есть родная стая и есть Друзья, что к югу живут двуногие с горящими глазами и острыми железными клыками. Волчица знала, что у пса есть Друг из двуногих. Но ведь здесь его нет. Здесь есть два сильных зверя и пахнущая будущей травой земля.
В очередной раз огрызнувшись на мелькнувшую у бока белую морду, волчица не стала убегать. Резко затормозив, она развернулась и встретила пса грудь в грудь. Бегать весело. Бороться, жуя чужое ухо – еще веселее.

Пёс, то ли не успел, то ли не захотел тормозить и буквально сбил волчицу. Ведь по весне, помимо беготни, можно устроить самые настоящие валяния. И наплевать, что после таких игр он придёт домой грязный, и хозяин будет тихо ругаться и вычёсывать шерсть, а может даже погружать в странную, невкусную пенную воду. Оно того стоит!
Врезавшись в волчицу, пёс неожиданно припал на передние лапы и, сделав кувырок, свалился на землю. Пару раз перевернувшись, Хуан замер, лёжа на спине и вытянув правую переднюю лапу по направлению к волчице, и глядя на неё с неким лукавством и ожиданием. Раз уж она развязала эту возню, пусть она и втягивается в совместные валяния. Она ведь понимает, хорошо понимает, как хорошо так валяться!
Вывалив розовый язык, пёс снова издал более явственный урчащий звук, звучно зевнув и потеревшись спиной о землю. Энергия, что наполняла его, напитанная от солнца, от самой природы, требовала выхода. Сегодня вся энергия будет для чужой, для волчицы с далёкого Севера, ну и пусть. В конце концов, когда он их кусал он тоже тратил свою энергию. Кусать не хотелось, а сил и дурашливости море.

НПС Драуглин

Столкновение было ожидаемым, но от этого не менее сильным. Волчица аж присела на задние лапы, но с валятельного настроения это её не сбило. Шерсть, она, знаете ли, для того и предназначена, что бы можно было безнаказанно валятся по земле, пробираться через кусты и спать в куче опавших листьев. Даже если шерсть белая, что очень удобно на заснеженных просторах Севера. А до Севера, с его Крепостью, где могли по доброте душевной и вычесать, с волчьими ямами и логовом под старой сосной, много много часов быстрого бега. Там еще лежит снег и ручейки только начали неуверенно пробивать себе дорогу между холмов, по старым руслам. Там стая гонит лося сквозь сосновый бор и звучат над горами волчьи песни. Там тоже весна. Но и здесь не весны не меньше.
Драуглин не заставила себя ждать, наскочив на валяющегося пса и сделав вид, что хочет вцепиться ему в горло. Посторонний наблюдатель мог бы легко принять такую игру за драку, но мирно точащие уши и спокойно лежащая на загривке шерсть демонстрировали мир и спокойствие. Поляну наполнило дружеское урчание. А когда урчит волк размером с пол лошади– это то еще представление. Только зрителей в лесу не было, одни участники. Разве что возмущенная сорока, сорвавшаяся с ветки кому растреплет. Но кому нужны сорочьи сказки.

Хуан всё понимал, как же он всё отлично понимал! Наконец он видел, чувствовал, осознавал тот язык, что был привычен и уже так нов. Понимать, сливаться, драться, валяться... разве дома так можно? Нет, конечно нет!
Издав ответное, не менее громкое урчание, Хуан сам принялся мягко, почти неощутимо кусать волчицу за плечи и лапы, а после длительных телодвижений, повалил её на землю сам. Теперь они точно как щенки. Только большие, но сейчас размер его не волновал. Волновал дикий угар игры, в которой не было победителя и проигравшего. Пёс издал совершенно неподобающее, щенячье ворчание и, прикусив волчице ухо, потянул его на себя. Неважно, что на белой шерсти уже смазанные следы, неважно! Самому упереться в её белый бок массивной лапой, отпустить ухо и наивно, дурашливо, пихнуть носом под переднюю лапу. Затем чуть отстраниться и окинуть её взглядом. Да, он всё ещё может быть таким, как же хорошо, что он может быть таким!

НПС Драуглин

Волчица покорно завалилась на бок, и перекатилась на спину, растянувшись на сырой земле и подставив весеннему солнышку незащищенное брюхо. Кокетливо косилась на пса волчьими раскосыми глазами и смеялась во всю пасть, высунув розовый язык, как бы говоря: «Ладно, ладно, ты победил». А потом вдруг резко вскочила, пихнула пса в бок широким лбом и понеслась в лес стремительным галопом, пару раз обернувшись на бегу с тихим подвыванием, зовя Хуана скорее её догонять, потому что разве набегаешься по-настоящему на маленькой полянке в такой замечательный весенний день. По-настоящему бежать можно только через лес, перепрыгивая ручьи и обходя коряги, соревнуясь кто кого обгонит. Пять волков бежали за ней с Севера. Догонит ли её белый южный пес, пахнущий чужим запахом.

Хуан, точно так же послушно, даже чуть картинно повалился на землю, выждал пару секунд, любуясь на столь дальнего и столь ближнего родича. Волки же родичи, с какой бы они стороны не были. Ослепительно белая, как северный снег, удивительно... тёплая, как местное солнце. Хуан, издав игровое ворчание, сорвался с земли и устремился за волчицей. С её диким, плотным запахом, сильными упругими лапами, и игривыми смеющимися глазами. Лес мчался мимо, преграды были ничем - ручьи, пеньки, да даже огромные брёвна перепрыгивались, как малые веточки, из-под лап периодически брызгала талая вода или разлетались встревоженные птицы. А лёгкие наполнял воздух весны, нос вовсю ощущал все эти запахи, а в голове царило полное опьянение, и мыслям о дозволенности подобных развлечений там уже места не было. Всё место занял шальной весенний ветер! И пока этот ветер не стихнет в голове - он будет свистеть в ушах, а они будут бежать, бежать, подпитываемые энергией солнечного тепла, энергией весны и пробуждающегося ото сна леса. Это когда-то кончится, но точно не сейчас. Хуан мог бежать долго, очень долго, и был вполне настроен на долгую погоню. Ту, когда вот-вот ухватишь за хвост или круп (без усилия, без боли), но сам же, по доброй воле, чуть отстаёшь, чтобы нагнать снова, потому что важен не результат. А процесс!

НПС Драуглин

И они бегали весь день, расплескивая весенние лужи, пугая галок и играя в чехарду, как несмышленые щенки. Но когда ласковое весеннее солнце начало клониться к горизонту настроенье волчицы изменилось. Она все так же носилась по лесу, то убегая, то догоняя своего нового друга, но все чаще останавливалась, с интересом обнюхивая следы на старых звериных тропах, и ловила чуткими ушами звуки весеннего глухарьего тока. Наконец волчица вовсе остановилась и ушла в изучение почти свежего оленьего следа. След совсем недавно остыл и найти по нему зверя для варга не составило бы труда. Что может быть лучше охоты в весенних сумерках, под теплыми южными звездами. Драуглин подбежала к своему спутнику и по древнему-древнему волчьему обычаю стала ласково ворчать, тыкаться мокрым носом в песью морду, снова носиться вокруг Хуана кругами, припадая на передние лапы, в привычном дружеском ритуале перед охотой. У волчицы почти не было сомнений, что этой ночью пес обязательно будет охотиться с ней. И она звала его на охоту так же, как звала на охоту свою семью на Севере многие годы до этого. С возней и дружеским ворчанием.
Потом она вскинула белую морду к нарождающейся луне и лес огласила долгая протяжная песня серых ночных охотников, значение которой не менялось с тех времен когда еще на небе не было ни солнца, ни луны.

Несколько холодало, день клонился к вечеру, а энергия не убывала. Тем не менее, тело Хуана всё-таки напомнило, что эту энергию хорошо бы пополнять не только светом и дурашеством. Если попросту, валинорец почувствовал, что не отказался бы от еды. Вопрос охоты на живых существ никогда не стоял для него дилеммой или проблемой: такова природа вещей, такова сама жизнь, такова вся суть. Пёс был охотник, его хозяин был охотник. И эта белая весёлая волчица была охотницей.
Хуан ответил не менее дружеским ворчанием, низким и обстоятельным, лизнул волчицу в лоб, принимая предложение. Совместно загнать оленя... Пёс уже основательно подзабыл, что есть стая и что есть совместная охота, но смутное знание этого сидело глубоко внутри. Охота с хозяином тоже интересна, но немного не то. Валинорец вслушался в пение. Он не пел, сам никогда не пел, всё больше молчал и слушал. И сейчас хотелось слушать, молчать, бегать рядом. Хуан уткнулся носом в следы, как любой уважающий себя пёс и охотник, и, издав зовущий нетерпеливый звук, начал кружить по нему. Он не хотел откладывать веселье надолго!

И след действительно привел двух белых зверей к тому, кто его оставил. Ну, то есть не так чтобы совсем впритык, но определенно, за вон теми плотными кустами, на полянке, был олень. Крупный лесной красавец, с развесистыми рогами - просто таки лорд среди оленей. На широкой поляне он решил устроить себе ночлег, но отголосок вочьей песни разбудили животное. Правда, ударяться в панику и срываться в бег он пока не спешил- мало ли по ком воют, не дергаться же на каждый чих. А запаха двух хищников олень пока не чуял- ветер был не в его сторону.
Рогатый обитатель чащи качнул своей короной, оглядывая темный строй стволов и переступил копытами, попутно стоптав прошлогодний мухомор. Нет, бежать пока рано и вроде как не от кого...

НПС Драуглин

К отступлению от древних волчих обычаев волчица отнеслась с пониманием. Её тоже захватил азарт предстоящей охоты и закончив песню на особо пронзительной ноте, далеко разлетевшейся над весенним лесом, Драуглин ткнулась носом в след взялась за выслеживание будущего ужина. Охотникам везло, ужин выследился довольно легко. Петляющий след привел их к поляне с которой доносился отчетливый запах оленя. В подлеске волчица затормозила и, подбежав к своему супнику, вопросительно ткнулась носом ему в плечо. Драуглин не знала, как охотятся большие белые псы. Она знала, как охотятся волки и в этой ситуации предпочла бы не переть на оленя в открытую, состязаясь с ним в беге, а залечь где-нибудь в засаде, что бы пес выгнал зверя прямо на неё. Или пускай пес ляжет в засаду. Решить вопрос стратегии следовало до охоты, и волчица пустила в ход весь свой общепсовый и варжий словарь. Белый пес был умен, и волчица хоть и сомневалась, что он знает варжий язык, но не боялась остаться не понятой. Не так уж и сложно охотнику понять охотника.

Хуан знал, как действовать. Он всегда так действовал - когда они охотились и с хозяином. и когда он был один. И понять волчицу ему было несложно. Он указал ей носом на густой кустарник, намекая, что ей неплохо бы залечь в засаду. Она варг и давний охотник, и ей в вопросе задирания ужина пёс, как ни странно, доверял. А почему бы и нет? Почему не довериться белой, как свет, волчице, пусть она и пришла издалека, и по идее им быть бы врагами, но не в этот день, не в это мгновение... не сейчас.
После намёка для волчица, Хуан сделал несколько лёгких, неслышных прыжков, показывая, что загонщиком будет он. Он всегда им был: хозяин тоже предпочитал не соревноваться в скорости с лесной живностью. И в охоте с белой ничего не менялось: охота всегда охота. Пёс внимательно посмотрел на неё, прикидывая, поняла ли она его посыл. Он давно не общался с подобными себе и мог что-то забыть. Хотя в этом угаре взаимопонимание приходило быстро, естественно и само собой. Не надо было слов и образов, всё было понятно и без них.

НПС Драуглин

У волчицы не было ни одной причины не доверить псу роль загонщика. Она убедилась, что, несмотря на кажущуюся массивность, он хороший бегун, быстрый и выносливый и если ему хочется гнать добычу, то пускай гонит. Охота дело хоть и важное, но веселое, особенно когда ей заняты два таких славных охотника. Слава Драуглин - охотницы была неоспорима на Севере, и вряд ли кто-то взялся бы оспаривать его на юге. В псе волчика видела такого же славного охотника, каким была сама – умного, хитрого, выносливого и сильного. Драуглин наклонила умную морду, соглашаясь с планом и немедленно скрылась в зарослях, не шевельнув ни одной ветке и не заставив прошлогоднюю листву издать ни единого шороха. Она обошла оленье лежбище против ветра и залегла в маленькой ямке в глубине кустарника. Весенняя листва была еще слишком прозрачной, что бы можно было как следует за ней схорониться, и волчица не рискнула устроить засаду ближе. Она не сомневалась, что   успеет выскочить из засады. А если олень по глупости ломанеться в кусты, так оно и лучше.

Охота - это большая часть жизни пса. Когда они с хозяином не воюют и не занимаются ерундой, они охотятся. Сейчас же вместо хозяина была белая волчица, но разницы всё равно особой не было. Мягко обойдя добычу с нужной стороны, не встревожив и не напугав раньше времени, Хуан быстро рассчитал, откуда лучше выскочить, чтобы обречённый зверь побежал куда надо.
Чуть вперёд и вправо. Если ломанётся вправо - тут же пресечь. Влево - отлично, туда и надо. В крови взыграл привычный кураж, когда вся сила и юность природы играет во всём теле, питая его и заставляя бежать, бежать и бежать, навстречу ветру, и в вечной азартной охоте гнать дичь.
Пёс сделал невероятный и быстрый рывок, выскакивая на оленя и сразу отрезая ему все ненужные пусти. Хуан клацнул зубами, но не имел намерения укусить сразу. Это охота на двоих, и пусть белая, как облако, волчица тоже повеселится.

В принципе, олень уже слышал волчий голос, и даже начинал беспокоиться. Но он никак не думал, что все наступит так... сейчас. Переполошенное и напуганное животное брыкнуло задними ногами в сторону зашедшего с тыла пса, после чего поступило как всякий олень. То есть, не сказать чтобы очень интеллектуально, зато резко, мощно! Красивым прыжком рогатый ушел прямо. Куда глядели его глаза, туда и ломанулся, этаким золотисто-рыжим тараном. Хрустнул жалобно сминаемый подлесок, качнулась роскошная корона рогов, глухо ударили в землю копыта. Влево, вправо, полно вам, какие такие изыски, когда сзади такой большой, такой страшный, с зубами! Олень умирать не хотел, и становиться ужином не хотел тоже (хотя это связанные и неразделимые по сути своей вещи) и всю свою нерастраченную за день энергию направил именно в это русло. ТО есть на то, чтобы как можно быстрее оказаться как можно дальше...

НПС. Драуглин

Драуглин вылетела из засады, как пущенная из лука стрела. Затрещали ломаемые мощным телом ветки, полетели из-под лап комья влажной земли.  Волчица бросилась наперерез жертве, как уже сотни раз бросалась, или как кидались другие из её стаи, когда ей выпадало быть загонщецей. Пропустить жертву немного вперед, что бы не попасть на острые рога и под тяжелые передние копыта, догнать в несколько прыжков, толкнутся от земли мощными задними лапами и прыгнуть. распластавшись  в коротком полете над низким подлеском. Всем весом обрушиться на спину жертве, что бы рухнула на землю под тяжестью и может сломала что-нибудь. А там останется только вцепится в мягкое горло и уворачиваться от бьющих по воздуху копыт.  Белый пес ей поможет, если что. Сейчас белая волчица была серьезна. Веселится и играть она будет потом. Это загонщику нужен веселый кураж погони, а из засады порой бывает только один шанс на удачный прыжок. И Драуглин не намеревалась его упускать.

Пара прыжков для того, чтобы скорректировать бег, и вот олень понёсся туда, куда псу надо было его гнать. Обычно он загонял для хозяина, который жалил добычу своими клыкастыми палками, сейчас же это была настоящая стайная охота. Он верил в то, что белая волчица точно знает, что делать, и просто гнал. Гнал оленя вперёд, перепрыгивая шуршащие кочки и стволы повалившихся деревьев, ныряя в ветви кустов, что покрылись свежими, уже набухающими почками, и гнал, чувствуя кураж охоты, настоящей звериной охоты, где есть лишь охотник и жертва, удача и соревнование. Цена победы - жизнь. Жизнь жертвы или охотника. Да, пёс не погибнет, если не поймает этого оленя, но для волка такой провал может быть смертельным.
Потому сейчас: жизнь. Жизнь и совместный бег с белой волчицей, которая на эти минуты вдруг стала его стаей, его сворой, его соратником и партнёром по охоте. В эти дела не должно вмешиваться ничего более, кроме законов леса и стаи. Никаких войн, конфликтов.
Белые, массивные лапы, казалось, ступали по земле неслышно и легко, будто пёс был рождён для охоты. Так, по сути и было, ведь он из стаи самого искусного и почитаемого охотника, которых когда-либо знала Арда, у которого охота и скорость составляли всё его существо. И сейчас пёс был подобен почти молнии, которая необратимо стремилась к цели.

НПС олень



Оленя гнали, и от близости двух крупных хищников рогатый дурел, как и положено тому, кто от рода назначен быть пищей волкам, и всякому, кто сможет догнать. Ну да, догнать, не получить в лоб копытом, не быть затоптанным тяжелой тушей и не словить рогами в брюхо. Бросок волчицы конечно своей цели достиг, то есть ударить в хребет оленю у нее получилось. Рогатый заметно просел от навалившейся тяжести, судорожно ударяя копытами в землю и боком сминая некстати растущий тут молодой куст ольхи, но сумел удержать равновесие. Гонка закончилась, но противостояние- нет. Олень завертелся на месте, разворачиваясь мордой к Драуглин и выставляя рога. Противников было двое, и это было скверно для его, оленьих, перспектив, но сдаваться животное не умело. А умело оно только одно- убегать, или как вот сейчас - бодаться. Рыже- золотистая туша утробно фыркнула, взрывая копытом прошлогоднюю листву и явно готовясь атаковать первого, кто подвернется.

НПС Драуглин

Когти волчицы оставили на спине оленя длинные кровавые полосы, но свались зверя с первого прыжка не удалось. Драуглин немедленно отскочила от острых рогов подальше, но не так, что бы олень снова сорвался в бег. Кружила, щелкала страшными клыками, делала ложные выпады и всеми силами отвлекала добычу от второго охотника, что бы белый пес без помех мог воспользоватся своей очередью на бросок. Жертва становилась - значит уже обречена. Главное сейчас было не попасться под острые рога и копыта и не дать оленю уйти от пары белоснежных охотников, желающих отпраздновать свое знакомство свежей кровью. Глаза Драуглин страшно сверкали в темноте и она была готова в любой момент отыграть утраченную инициативу, если олень неосторожно подставит ей шею.

Пёс бежал следом, мерно, ритмично, дыша в такт размеренному шагу широких белых лап. Олень отчаянно сопротивлялся своей участи, но Хуан знал, что судьба его решена. Белая волчица ранила его, и в воздухе разлился горячий запах крови, от которого даже такое сдержанное создание, как Хуан, немного дурело.
Оленя отвлекали, и делали это весьма успешно. Два пути: или сбить мощным рывком (и получить возможность отхватить копытом по голове), или навалиться сверху и перекусить хребет. Но тогда можно получить рогами. Впрочем, густой белый мех создан не только для красоты и тепла, он не плохо оберегает от ударов! Пёс сделал резкий, мощный прыжок, нацеленный оленю на спину. Целью мощных челюстей волкодава была шея, в идеале - хребет. И совсем было бы идеально, если бы олень был бы сбит с ног.

НПС Олень


Участь оленя и правда была предрешена- все же два огромных хищника для одного копытного было многовато. Пес прыгнул, и прыжок его достиг цели- олень просел на ногах, стремительно заваливаясь на бок- не очень то попрыгаешь, когда тебя жуют за шею! Другое дело, что рогатый красавец был силен и живуч, отчего помирать мгновенно не стал. Сбитая весом Хуана туша забилась на земле, хаотично молотя копытами в пространстве, прилагая последние и весьма немалые, быстро истаивающие силы к бесполезной попытке вырваться. Наверное, это была уже агония, а не битва. Но от того копыта не делались легче, а гора - менее острыми. С хрустом ломался молодой, сочный подлесок, комья оттаявшей земли летели во все стороны. Последние секунды своей жизни олень будто бы обрел ярость самого Тулкаса! Впрочем, Тулкасом он не был, и надолго такого порыва хватить не могло.

НПС Драуглин
Волчица не лезла под мельтешащие в воздухе копыта, позволяя белому псу добить жертву без помех. Он вел в их совместной охоте, и последний удар его право. Ноздри Драуглин возбужденно дрожали, чуя кровь и отчаянье умирающей добычи. Волчица ждала, когда жизнь покинет могучее прежде тело и можно будет приступить к весеннему пиру со своим новым знакомым. Ей было интересно, как поведет себя пес когда настанет пора делить добычу. Волчице это было очень интересно. Пес ей нравился, пусть его Друзья наверняка враждуют с её Друзьями, но белый пес был смелым и сильным, как и положено быть взрослому самцу, он бегал с ней весь день и зарезал лося. Драуглин нравился белый пес. И весенний ветер нашептывал в поставленные торчком уши, что нравится он не зря. Волчица постепенно приближалась к лосю, слизывая с земли сладкие капли крови и с одобрением поглядывала на Хуана лукавыми зверьими глазами.

Мощные челюсти волкодава с силой сжали хребет бьющегося и вырывающегося оленя. Нет, у четвероногого не было шансов. Разве что задеть в последний раз, в отместку, Хуана рогами, но пёс настолько плотно приник к оленю, что достать его было нелегко, а те удары, что приходили, были слишком слабы и тонули в густой шерсти. Одуряюще пахло кровью: валинорец был охотник, он был друг охотника, он был из своры духа, что сам является олицетворением охоты и наставником в этом деле. Охота, кровь, добыча, горячили кровь, охота на двоих - тем более. Белая волчица была отличным партнёром по охоте, решительным, сильным, умным, опытным. Прекрасно понимающим, они сработали, как единое целое, и это было тоже пьяняще прекрасно. Она честно заслужила свою половину, быть может, даже лучшую половину. Но о дележе они договорятся потом, пока стоит добиться того, чтобы прекратилась агония добычи. И прекращалась она с хрустом крошащихся костей под зубами Хуана.

НПС Драуглин

Волчица подошла к туше, когда олень вздрогнул в последней предсмертной судороге и вытянулся на земле мертвой грудой теплого мяса. Свежее неостывшее мясо, пахнущее кровью самое сладкое. Драуглин обнюхала оленью тушу с наигранным щенячьи любопытством. Взмахнула хвостом в знак одобрения. Морда северной хищницы была полна игривого лукавства. Она равнодушно отвернулась от мяса и стала вылизывать горячим мокрым языком хуанову морду, смывая кровь с белоснежной шерсти.

Сопротивления и жизни больше не было. Хуан поднял голову, встал сам и выдохнул, наблюдая за волчицей, которая была полна лукавства и игривости. И, прежде чем приступить к пиршеству, она решила вылизать Хуану морду. Пожалуй, с некоторым удивлением, пёс нашёл этот знак внимания очень и очень приятным. Хуан с довольством прикрыл глаза, позволяя волчице делать, что она хочет. Конечно, можно было начать что-то подозревать, но не хотелось, да и любое подозрение отразится, будет почуяно, и всё испортит. Нет, это было бы плохо, они же так отлично сработались, пусть этот кратковременный миг единства душ и инстинктов продлится подольше и захватит их полностью. Совсем, с концами. Хоть раз, хоть раз в жизни Хуан мог позволить себе быть легкомысленным и сумасбродным? Хозяин так делает постоянно, пусть и Хуан за ним последует. Быть может, даже переплюнет - хотя это не так-то легко - но пусть. И пусть все конфликты сегодня останутся там, далеко. В такой день, в такое время, воевать - оскорблять природу, Йаванну, и вообще. Не дело, в общем.
Но рациональный ум уже прикидывал, как поделить добычу. В порыве чего-то особенного, чему Хуан не мог подобрать названия, он готов был уступить волчице самую лучшую часть. Просто захотелось ответить чем-то на столь приятный знак внимания, и оказать его самому.

НПС Драуглин

Волчица о вражде уже давно не думала. Для неё существовал только весенний ветер, запах крови на клыках и запах пса похожий и непохожий на запах её серых родичей, но успевший стать привычным. С точки зрения Драуглин все происходящее вполне укладывалось в схему взаимоотношений самца и самки, а значит ни конфликтов ни недоразумений быть не могло. Они загнали добычу и сейчас будут есть, потом улягутся отдохнуть и она положит голову на спину псу, потом они проснуться и снова будут ловить ветер, играя как щенята и снова будут охотиться. Танец жизни, вечный как мир вокруг, белый пес тоже чувствует его зов, не может не чувствовать.
Закончив умывать Хуана, Драуглин легко перепрыгнула оленью тушу, больше хвастаясь своей грацией, чем имея реальную необходимость прыгать, и вцепилась белыми зубами в мягкое оленье брюхо. По правилам первым должен есть вожак, а вожаком в их маленькой временной стаи, несомненно, был Хуан. Но весной волчице многое позволено, и Драуглин это знала.

Хуан некоторое время стоял, довольно прикрыв глаза. Когда его мыл хозяин - приходилось скорее стоически терпеть, или устраивать диверсии, разнося тёплую воду и странную, невкусную пену по всему дому, бегая туда-сюда и отряхиваясь. А вот когда это делает белая волчица - это намного приятней, что ли.
Пес приоткрыл глаза, наблюдая за играющей и даже, кажется, красующейся волчицей. И отдал должное её грации, силе. Истинная, животная, столь близкая валинорцу сила и грация, иначе никак. И ей было позволено если немногое, то всё. Хуан степенно подошёл к оленю со стороны спины, позволяя волчице начать трапезу. Если честно, пёс уже давно не принадлежал стае и привык есть не первым или вторым, а единовременно с хозяином. Сейчас, немного выждав, Хуан решил начать свой сытный, ещё тёплый, ужин со спины оленя. Если честно, то Хуан был ужасно голоден и ну очень хотел есть, однако, изо всех сил пытался изображать степенность и размеренность во всём.

НПС Драуглин

От выпавших из распоротого брюха оленьих потрохов поднимался легкий дымок. Нет ничего вкуснее еще не остывших внутренностей и теплого мяса, из которого не выветрился пока запах жизни. Волчица с аппетитом хрустела мелкими косточками, но не торопилась, у двух таких охотников, какими были они с белым псом, добычу отнял разве что дракон, а драконы в лесу не охотятся. Поэтому Драуглин ела, даже не выставляя чуткие уши, что бы ловить звуки леса, зато не забывала посматривать в сторону белого пса лукавыми волчьими глазами. Проверяла, не забыл ли он про неё, увлекшись ужином. Это было бы ей обидно. Волчице тоже нужен был кто-то кто стер бы кровь с белой морды теплым языком.

Голод поначалу начал брать своё: пёс ел давно и мало. Но после того, как он немного поунялся, Хуан начал бросать короткие взгляды в сторону волчицы. Наверное, ей было бы обидно, если бы он излишне увлёкся оленем, будто она и не важно вовсе.
Кровь ещё тёплого животного завораживающе смотрелась на белоснежной шерсти. И Хуан знал, что смахнуть её большим розовым языком будет намного слаще, чем слизнуть со шкуры задранного оленя. Потому что это было совсем иное. Не просто кровь и еда, а особенный, только им понятный ритуал. Ритуал особенного весеннего танца, когда можно было играть и резвиться, будто щенкам, забыв про весь остальной мир. Они отлично сыгрались, отлично охотились, и наверняка этот день пройдёт и в дальнейшем столь упоительном слиянии.

НПС. Драуглин

Какое-то время среди деревьев раздавался только слаженный хруст костей. Волчица тоже давно не ела, весенний бег затмил для неё на время даже чувство голода. Но вот, наконец, Драуглин насытилась, и голод, который можно было утолить теплой кровью и свежим мясом сменился другим.  Тем голодом, который приносит тоску весенними ночами, и заставляет волчью суку бежать прочь от стаи. Тот голод, который может утолить только сильный самец рядом, с которым так легко завалить оленя, и весело играть в догонялки. И скоро их песни будут сливаться в одну над ночным лесом, а другие пары станут обходить стороной их тропы. А потом они выроют логово в корнях старого дуба, или под холмом, заросшим вереском...
Драуглин подошла к Хуану, и теплым зыком стала слизывать кровь с белой шерсти.

Сытость и удовлетворение были в самый раз. Они позволили забыть про голод, но и не опустились тяжестью на всё тело. Не мешали тому, что должно было закономерно произойти дальше. Он медленно подошёл к волчице. Прикрыл глаза, наслаждаясь касаниями тёплого языка. Забывая все те годы, что были с двуногими. Вспоминая себя, себя четырёхного, дикого, звериного. Вдыхая лесной аромат северной волчицы, окончательно забывая обрывки того, что двуногие зовут словами. Сегодня он не валинорский пёс Келегорма, не волкодав, а охотник из стаи. И сегодня у него есть своя Охотница, с которой он уже станцевал танец игры, танец Охоты и сейчас будет новый, совершенно до того неизведанный танец. Танец жизни.
Он слизывал кровь с шерсти белой волчицы, он наслаждался её тёплым дыханием и ощущал, как она сама, уже сама готова станцевать и этот, завершающий, главный танец этой ночи.