Холмистая равнина, поросшая вереском. То там, то здесь попадаются одинокие низкие сосны. Рельеф постепенно повышается, холмы становятся выше. Попадаются выходы скальной породы и отдельные скалы, покрытые рыжими пятнами лишайника. Равнину пронизывают быстрые летние речки из стаявшего на вершинах гор снега. Впереди высятся покрытые лесом отроги Железных гор, а за ними закрывая пол-небо видны сами Железные горы, тёмные и неприступные, и редкие лучи пробившиеся сквозь завесу туч отражаются от их заснеженных вершин.

Смеркалось. Покрытые вереском холмы готовились погрузиться во мрак ночи, и было бы логично быть ей молчаливой и тихой, но нет. В теплых летних сумерках между холмами двигался весьма недовольный всадник, на не менее недовольном коне.
А дело было в том, что третьего из детей Феанаро понесло в дальнюю разведку. То есть не его одного, а вместе с ним еще несколько двоек разведчиков, но к этому моменту двойки уже успели разъехаться далеко друг от друга. Вдруг поиск широкой сетью что то да даст?
В непосредственной близости (то есть, буквально за соседним холмом) ехала рыжая синдэ, торжественно составляющая пару лорду в этой авантюре, на случай "если что". Видно ее сейчас не было, но нолдо знал- она где то тут, и если вдруг это самое "что" случится, синдэ сумеет оказаться в правильном месте в правильное время. Еще где то тут был Хуан, но он вообще почти всегда был где то тут. А уж когда дело касается разведки, то слух, нюх и интуиция валинорского пса вообще оказываются незаменимыми. Ну и да, зубы волкодава тоже штука нужна, в варианте случившегося " если что".
А недоволен Охотник был потому, что не смотря на далеко не первый день рейда, пока разведка не встретила ничего интересного. Пара каких то не слишком новых кострищ, судя по всему оставшихся от кого-то, кто случайно останавливался тут- это очень важно. Дохлый лис, погибший явно своей смертью, попавшийся на пути утром- вообще сенсация, да! По всему как то так выходило, что наиболее частыми посетителями этих мест были разведчики нолдор. Турко поправил наруч и тронул коленями бока коня, направляя его в сторону ближнего холма. Может быть, с высоты что и удастся разглядеть?
Что же касается коня, то тот был недоволен в принципе, безотносительно обстоятельств, ибо такого было свойство его конского характера. Дело было в том, что Третий испытывал нелогичную любовь к коням склочным и злобным, к которым надо было искать подход. И игреневый Нэхтэ относился как раз к той категории коней, которая называется " больше никогда". Впрочем, Охотник с ним вполне ладил, по большей части.

Хуан, как ему полагается, был с одной стороны где-то тут, но и где-то там. Они были в разведке уже несколько дней, и ничего особенно любопытного пёс не обнаруживал. Ни в найденном, ни в услышанном, ни в вынюханном. Хозяин, который не терпел бездействия и уныния, был крайне недоволен. Хуан же не особо рвался нарваться на какое-нибудь "если что", потому что понимал, что это чревато разного рода последствиями. И вот, мерно перебирая широкими лапами, цепляя листочки и палочки на шерсть (потому что пёс любил шариться по кустам, которые редкими пучками покрывали равнину), валинорец бежал и исследовал землю, которая хранила тугое хитросплетение запахов. Дождя особо не было, потому запахи прочно сидели на месте и волкодав легко мог их разделить друг от друга.
Кострища пахли старым огнём, наспех сготовленным мясом и мускусом усталой лошади, ничего особенного в них Хуан не углядел и не унюхал. Мало ли двуногих болтается по свету. Вяло обойдя кострища со всех сторон, волкодав решительно скрылся меж холмов, снова переходя в состояние нахождения "где-то тут рядом околачивается". Самый серьёзный запах принадлежал давным давно пробежавшей стае каких-то волков, самых обычных, диких и серых. Но они уж давно покинули эти места.
Из зверья, помимо мелких степных мышек, им попался только лис, который давно оставил этот мир. Хуан изучил его со всей тщательностью, но ничего подозрительного в его кончине не нашёл. В природе всегда что-то живёт и умирает, тут не было замешано ничего тёмного ил ужасного. Только естественный ход событий. Оставив бренное тело, Хаун снова устремился в лес.
Неуклонимо темнело, но валинорец был не из тех существ, которых смущала ночь и темнота. В ночи несколько сменялись запахи, но она была удобней тем, что ночной воздух освобождался от одних запахов и те, что оставались расползались куда дальше. Разве что поздние ночные цветы одарят всё своей приторной духотой. Равнины богаты на такие вещи, но перед этим есть где-то с час чистого ночного воздуха.

Холмы... верх и вниз. Вниз и снова вверх. Это уже не аглонские ущелья. когда вверх-вверх-веерх и ещё немного вверх. а потом "как бы тут слезть-то?". Или наоборот. Вниз-вниз-вниз, еще чуть-чуть и немного вниз. И неизбежное "А как теперь подниматься-то?!". А тут всего лишь вверх-вниз, налево-направо. Глубокая разведка. Да-да, настолько глубокая, что посты остались в нескольких днях пути. Настолько, что скучно, до выворачивания челюсти уже не только у рядовых. но и у самого Лорда. Единственное развлечение. это повторять на своем скакуне те сложные параболы, гиперболы и синусоиды, которые Келегорм выписывает на своем Нэхтэ по равнине. При этом строго выдерживая между ними расстояние в сорок локтей. И было у Гильрис подозрение, что сей маневр изрядно раздражает и оного игреневого коня. Точнее дает тому очередной повод для искреннего недовольства жизнью, до которых данный представитель рода верховых животных был весьма охоч. Её же каурая лошадка относилась к походу "в разведу" философски. И явно не разделяла уже вынужденного энтузиазма всадницы. Нет, обычно мнения в этой связке совпадали. Просто Тинвэ мотаться без особой цели по этим холмам откровенно надоело. Да и вообще почему-то сегодня кобылка находилась в расположении духа, свойственном скорее именно тому же Нэхтэ. Ибо не понимала, зачем ещё ехать куда-то "туда", да и без особой цели. Это аварэ, уже больше от скуки, из двух кострищ, дохлого лиса, угла наклона травы и количества туч на юго-востоке составила целую теорию и теперь активно её развивала. Впрочем не забывая при этом достаточно внимательно осматривать окрестности. Потому что тишина-тишиной, скука-скукой, а хлопать острыми ушами так далеко от "охраняемых" земель не стоило совершенно. К тому же в тех же сорока локтях, с другой стороны холма ехал собственно Лорд. А его умение находить внезапности посреди ровного места за годы службы она уяснила. Так что... А вообще, конечно, идея незадолго до отъезда активно пообщаться с одним из помощников по кузне Куруфина была стоящей. Во всяком случае перечисление про себя разных слов, что нахваталась в итоге лучница, и применение их к ситуации, заметно скрашивало путь.
Невыезд с другой стороны возвышенности нолдо слегка насторожил Тинпилин, но, к счастью, она быстро сообразила, что он решил посмотреть на все это унылое сумеречное безобразие сверху. А что, идея хорошая. Подниматься, правда, смысла нет, так что более удачное ей показалась идея остаться внизу и завершить "торжественный" объезд холма.
Сумерки продолжали бодро на них опускаться, обещая в меру ясную ночь. Так что осмотр "с высоты" должен принести пользу. Определенно.

С высоты холма видно стало не сильно больше - наступающие сумерки и близкие отроги гор заметно урезали обзор, так что можно сказать, что маневр закончился без особого толка. Не считая необходимости с оного холма спускаться. Нэхтэ картинно фыркнул и не менее картинно отогнал могучим движением хвоста несуществующих мух, вероятно в надежде, что всаднику тоже прилетит. Не прилетело, так что пришлось коню простои без затей продолжить путь. Продолжили путь и всадники, постепенно приближаясь к скалам. Когда в темнеющем, спокойном до сведенных скул, пространстве между холмов мелькнула рыжая всадница, чинно держащая дистанцию, лорд махнул ей рукой. Дескать, все в порядке, все чинно, и разведка продолжилась... Чтобы буквально через полчаса принести свои плоды. Равнина более не казалась необжитой. Тут определенно ходили, и ходили может быть не совсем часто, но регулярно. Вот что то, похожее на тропу, а вот кусты орешника, которые кто то явно обобрал на сухие ветки, причем дочиста. И орехи кто то тут собирает... И чем ближе к горному отрогу, тем явственнее становились следы самой обычной жизни, источником которой на этой равнине могли быть не так уж и многие. Благо, где то в сумерках бежал тот, кто с уверенностью мог сказать очень многое о тех, кто там впереди решил основать свое жилище, причем этот кто-то не был завязан на прямую видимость.

Хуану:

Чувства пса всяко были острее тех, которыми обладали эльдар, и в разведке валинорец был если и не незаменим, то где то около того. После чего лорд, не особо дожидаясь ответа, принялся аккуратно заворачивать за отрог горы. Перед самым поворотом он спешился, на всякий случай, и снизил крейсерскую скорость. Конечно, заросли орешника это хорошо, и скорее всего все те, кто мог там быть, сходу одинокую подкрадывающуюся фигуру не заметят, но мало ли... Сесть на коня по новой он всегда успеет, а вот насторожить гипотетических "их" ой как не хочется. Ну и конечно, тут можно было бы попробовать кинуть осанвэ спутнице, чтобы предупредить, но... Но это была оборотная сторона доверия к способности Гильрис читать следы и действовать, интуитивно угадывая что там именно собирается делать Третий сын Феанаро. Возможно от того, что она чаще всего таки угадывала правильно. В любом случае, выглядывать за поворот, используя как прикрытие развесистые кусты, Третий планировал как можно аккуратнее.

Хуан, который бегал замысловатыми фигурами, постепенно начал чувствовать нечто, несвойственное для обычной открытой равнины. Сначала это был чуть резковатый знакомый запах около одного из кустов. И несколько относительно маленьких следов, как будто тут детёныш двуногого рвал орехи и пытался допрыгнуть до верхних веток. Хуан снова принюхался и пошёл дальше, сосредоточенно внюхиваясь в землю и воздух.
Спустя некоторое время до носа пса долетел терпкий тёплый запах дыма. Хуан резко остановился и поднял голову внюхиваясь. Начинались более-менее обжитые места. С одной стороны, запах принадлежал тёмным двуногим, с другой... с другой не похоже было, чтобы в деревне происходило что-то особенно из ряда вон выходящее. Тёмные двуногие готовили пищу, у кого-то были волки, но сейчас их в деревне не было. Только следы их присутствия... но не было там ни пленников, ни кого бы то ни было из светлых.

Келегорму:

Деревня была недалеко. Хаун не видел особой нужды туда вламываться и думал о том, что её можно как-то обойти. Хотя, конечно, такого рода деревни могут потом обернуться какими-либо проблемами... но пёс предпочитал решать проблемы по мере их появления.

НПС, ясное дело.

Яра выбежала из пещеры на залитый лунным светом луг и полной грудью вдохнула свежий воздух, пахнущий снегом и горными травами.
Долина, где расположился орочий поселок, была местом удивительно живописным. Отрог Железных гор прикрывал её от Арт-Гален и шатающихся там остроухих. С горы падал водопад, впадая в неглубокую речку, пересекающую долину. С той стороны речки рос густой сосновый лес, где заросли черники и брусники лежали под ногами широким ковром, так что шагу некуда было ступить, и даже попадались редкие кустики морошки. По эту сторону леса не было, и заросший редким кустарником луг тянулся вдоль отрога до самых гор. Пещера, в которой большей частью и находился поселок, притаилась под скальным выступом за невысокой горкой. К ней же лепились наружные постройки из дерева и глины. Дальше к горам можно было разглядеть огороженные участки возделанной земли.
Жили тут орки из Ангбанд. А в Ангбанде вообще мало что происходит без пристального внимания Властелина и этот поселок, как и многие другие оставшиеся на юге Железных гор, подальше от ядовитых испарений трехглаво вулкана был важным звеном в хозяйстве крепости. Конкретно тут выращивали в основном лекарственные растения из тех, что плохо росли на дальнем севере. Заодно в задачу поселка входило частичное снабжение пограничной заставы, расположенной чуть ближе к равнине на самом отроге. И жили тут большей частью женщины, пограничники в увольнении и необходимый персонал мужского пола. Весь быт бы строго подчинен ритму огромной крепости.
Но Яра в эту лунную ночь о службе совсем не думала. Было ей отроду девятнадцать лет, была она младшей ученицей старшей травницы, имела довольствие как вспомогательный войсковой персонал, четыре комплекта форменной одежды на пять лет, черную косу до пояса и шальные раскосые глаза на смуглом личике. А что еще нужно для счастья любой орочке? Разве что вот так подняться раньше всех, когда луна только показалась из-за гор и первой прибежать к реке, когда вокруг еще не толпятся товарки, споря кому первому набирать воды. Стояло короткое северное лето, и орочка только накинула поверх нижней рубахи стандартное для всех верхнее форменное платье – из тонкой черной шерсти с нашитым справа гербом, без рукавов с двумя разрезами на юбке, длинной до середины икр. Эта деталь одежды была единой для всех, и перешивать её официально запрещалось. Что не мешало женщинам нашивать на подол бахрому или расшивать его узким орнаментом. Благо, серьезные проверяющие на таких плантациях появлялись только в случаи регулярного невыполнения плана. А местными ревизорам ставили бутылку полынной настойки, и если после неё они еще помнили собственные имена, то еще пару наливали с собой.
В остальном же быте дамы были вольны, так что даже в подчиненных Ангбанду поселениях о каком-либо единообразии и речи быть не могло. Орки народ творческий.
Яра не было исключением, она тоже пришила к подолу узкую полоску бахромы, а к ней еще медных бубенчиков, что бы они позвякивали при ходьбе.
После душной пещеры ночной ветерок приятно холодил босые ноги.
Девушка подхватила ведро и, напевая бодрую мелодию без слов, побежала по узкой тропинке вниз, от скального навеса под которым скрывался вход в пещеру к каменной чаше водопада.
Камни были еще теплыми после жаркого дня, и ходить по ним босиком было приятно. Ночь тоже обещала быть теплой и светлой, как раз такой, какой должна была быть ночь для сбора трав.
Около водопада орочка остановилась. Обычно женщины набирали воду прямо под водопадом, к которому вел широкий каменный карниз, но лето выдалось жарким, и вода сильно поднялась. Приходилось черпать прямо из речки, что было не очень удобно, вода набиралась не очень чистая и процесс неизбежно порождал склоки. Но сейчас у водопада никого не было, и очень хотелось смыть с лица неизбежную копоть от костра и дневную жару.
Яра опасливо попробовала воду ногой. Вода была холодной. Орки побаиваются глубокой воды, особенно рек с быстрым течением. Но тут речка была в самом глубоком месте по пояс. Да и чего можно бояться дома, где кругом воля Властелина, даже в проточной воде. Орочка поставила ведро на землю, скинула через голову шерстяное платье и снова попробовала воду ногой, неуверенно поджав пальчики. Каменная чаша, в которую падал водопад, была достаточно глубокой, как раз чуть ниже пояса невысокой женщине. Мочить нижнюю рубашку не хотелось. Девушка еще раз оглянулась, ноздри задрожали, ловя ночные запахи, но никого чужого в окрестностях не обнаружилось. И Яра распустила завязки на вороте и скинула рубаху к ногам. Лунные блики заплясали на смуглой коже. Орочка была невысокого роста, крепко сбитой и от того в одежде казалась полноватой, но это было обманчивое впечатление. У неё была классическая женская фигура, талия плавно переходила в широкие бедра и мускулистые ножки с крепкими икрами. Девушка еще раз оглянулась и завязала косы в узел на затылке, открыв покатые плечи. Как и все орки Яра немного сутулилась, но сейчас это почти не было заметно. Она еще раз оглянулась, толи желая убедится, что за ней и правда никто не наблюдает, толи собираясь с духом, шумно вздохнула и спрыгнула в речку. Вода обожгла холодом, так что девушка аж взвизгнула, но после духоты в пещере холод был приятным, и Яра с удовольствием смыла с тела пот. Капли воды на обнаженной спине влажно заблестели в лунном свете.

Судя по отмашке нолдо, лениво-скучающий рейд продолжался и можно было двигаться дальше, в поисках чего-то покрупнее дохлого лиса. То есть едем дальше и смотрим. Смотрим, смотрим и смотрим.
- Мы едем-едем-едем, в далекие края... - едва слышно напевая себе под нос, аварэ продолжила путь вперед. Более ясного направления всё равно ожидать не приходилось.
Правда вскоре и скука, и неизбежные её спутники и составляющие улетели со скоростью хорошей стрелы. Интересно... Рыжая спрыгнула с коня, внимательным образом изучая найденную тропку. Однако. Тропка привела к вытоптанной даже почти площадке возле ягодных кустов.
- А следы-то четкое указание на хозяина имеют, - едва слышно. - А где такое, то недалеко и подобное. Но покрупнее.
Выслеживание и чтение следов продолжилось. И продолжить его рыжеволосая предпочла на своих двоих, которым проверяла несколько больше, чем четырем копытам. А Тинвэ и сама умница, далеко от места расставания не уйдет, и чужого к себе не подпустит. Следы уводили к отрогу и за отрог. А так же с вполне себе неплохому спуску-подъему оного отрога. и здесь весьма отличались от найденных на равнине. Что и требовалось доказать. Так что шастать по этим кустам стоит ещё осторожнее. накинув на приметные огненные всполохи волос капюшон Тинпилин повертела головой высматривя Лорда. Ага, вон едва макушка заметна. заглянуть за хочет. Хорошее дело. А она пока попытается чуть залезть и пройти по найденному пути невысоко. Так, чтоб поудобнее тоже выглядывать было.

"Да они в конец обнаглели, ну совести никакой нет!" возмущенно подумал Охотник, когда через сплетение ветвей его взору явилась пасторальная картина орочьей деревушки. Строго говоря, конечно он был не прав, это не орки обнаглели, а нолдор, забираясь так далеко, но историческая справедливость всегда искажена глазами смотрящего... Но не успел лорд как следует насладиться праведным возмущением на тему того, как это посмели какие-то орки селиться на совершенно ничейных (ну уж всяко не его) землях, как пришлось оному лорду замирать, от греха подальше, чтобы не выдать своего присутствия перед новым действующим лицом. Молодая, судя по всему, орчанка, выметнулась из пещеры и бодро направилась к речке, где принялась банально мыться. Обыденно, будто та и надо. Третий удержался от желания протереть глаза- ранее молодых орочьих самок видеть вблизи, да еще и в естественной среде обитания ему не приходилось, и зрелище было достаточно удивительным. Нет, орочка по своему строению не сильно отличалась от эльдиэ или человечки, но одно отличие было- она была орком. И быть ей полагалось страховидной, несущей на себе тяжкую печать Искажения... Но признать купающееся существо уродом как то не получалось. Она не была уродлива, как не может быть уродливым любое создание, лишенное болезней и травм. В реке плескался молодой зверь, сильный и радующийся своей силе. И это создание отлично вписывалось в пейзаж, гармонируя с суровыми скалами, водопадом и прочими красотами. Она была тут уместна, как могла бы быть уместна молодая кобыла или волчица, и была не уродливее их. И это было не нормально, совершенно вот. Орку положено быть корявым, злобным и агрессивным, а не.. вот таким вот. Почувствовав, что шаблон, по которому мироздание складывалось во внятную и стройную картину, дал крен и пополз, Третий прервал свои "этнографические наблюдения" тем более что орчанки - орчанками, а деревня - деревней. Постройки неведомого на первый глаз, назначения, намекали на то, что бы тут поставлен на широкую ногу, и было бы неплохо понять, зачем вообще городить поселок именно в этом месте. А также, кто еще обитает тут.
Очень осторожно, как если бы подле него была очень пугливая дичь, Охотник двинулся под прикрытием все тех же кустов обходить деревню. То есть, в данном случае- забираться аккуратно так по склону, внимательно следя за тем, чтобы оставаться против ветра относительно купальщицы (и предположительных ее соплеменников). Раскрывать свое присутствие он никак не желал, а вот оценить масштабы "бедствия" в целом- очень даже. Правда исполнение данного маневра было сопряжено с тем, что орчанка периодически пропадала из зоны обзора, что нехорошо- мало ли, вдруг ее понесет гулять не в ту сторону, но Охотник справедливо расценил, что плеск воды вполне даст понять, когда и куда направиться любительница чистоты. По крайней мере в какую сторону вылезать будет.

Пёс имел навык тихой ходьбы везде. Ориентируясь на нюх и слух, пёс немного покружил по холмам и, растворившись в кустарнике, осторожно пролез к реке. В которой он сначала учуял, а после и узрел плещущуюся вовсю самку тёмного двуногого.
Хуан, недолго думая, залёг и начал с дотошностью и любопытством исследователя наблюдать за развернувшейся сценой. Хозяину, вероятно, открывался очень неплохой обзор на происходящее, так что Хуан обошёлся без осанве из кустов. Валинорец отлично знал, что он белый и его может быть хорошо видно в темноте, так что залёг он в траве и кустарнике очень основательно, так, что его можно было разглядеть только с холма, а с реки это было проблематично.
Пса больше интересовало, что именно предпримет хозяин, который всегда отличался необычным способом решения проблем, буде такие появятся. Сказать по правде, волкодав очень скудно разбирался в стратегии и политике, посему пока что он проблем в этом поселении и в конкретном купающемся с упоением любого животного существе не видел. Кроме того, что оно тёмное, но Хуан к этому относился философски. Если они тихо уйдут, проблемы в обозримом будущем и не появятся, но хозяину вроде как полезно знать о том, что тут есть поселение, из которого могут пойти тёмные двуногие, оскалившиеся железными когтями и зубами. А могут и не пойти.
Хуан чуть приподнял голову, высматривая и вынюхивая хозяина, который крался где-то неподалёку. Ещё неподалёку была самка светлого двуногого, она тоже скоро выйдет. Она уже понимает, что надо быть потише...

НПС

Орочий слух улавливать треск рвущихся светлых шаблонов не настроен, так что разведчики могли полагать себя в полной безопасности, у купающейся девицы были дела и поинтереснее их обнаружения. Тут, несмотря на близость врага, вообще привыкли считать себя в безопасности. Об этом говорило и отсутствие каких-либо защитных сооружений, даже банального частокола с воротами, и то, как открыто стояли все наружные постройки. Разве что из пещеры вполне мог быть другой выход и даже не один, но жители поселка явно полагали себя в глубоком тылу и вели себя соответственно.
- Яра! Вот наглая девка!
Вышедшая из пещеры женщина наверное могла бы вернуть лорду Келегорму картину мира на место. До того момента, как сняла с головы шерстяной платок и тёмная волна волос упала на прикрытые алой рубахой плечи. Она была старше, больше сутулилась и имела хорошо поставленный голос заведующей женского общежития. Тонкая сеть морщинок возле глаз в сочетании с покрытой головой легко превращали её в старуху, но это обманчивое впечатление мгновенно рассеялось, стоило орочке сбежать вниз к водопаду, почти так же легко, как и Яра до этого.
- Вот ты воду под водопад набирать и полезешь!
Впрочем, даже постороннему наблюдателю уже было понятно, что шумит женщина больше для порядка, с поправкой на традиционную для орков привычку постоянно общаться на повышенных тонах.
Из пещеры тем временем начали появляться другие обитатели деревушки. Женщины разных возрастов, не больше двух десятков, кто как и Яра в черных платьях, кто в цветных льняных рубахах, расшитых по вороту, подолу и рукавам. В орнаменте орки явно отдавали предпочтение ломаным линиям, когтям, клыкам  и стилизованным изображениям животных.
Стариков, каких эльфам наверняка доводилось видеть среди людей, не было. Зато вслед за матерями из пещеры вылетала стайка детей от трех до десяти и на лугу перед пещерой сразу стало шумно. Две женщины держали на руках совсем грудных детей, у одной из них еще цеплялся за юбку сын лет пяти. Вообще среди орочих детей явно преобладали мальчики, а вот взрослых мужчин в поселке видно не было, только трое подростков лет двенадцати, всеми силами старающихся продемонстрировать, как сильно им безразличны детские игры.  Дети по младше подобными проблемами не заморачивались и вели себя как ведут себя все детеныши, чьи бы они не были. Вспыхнула локальная игра в догонялки. Дети помладше прятались за мамок, что бы их не сбили с ног, те кто посмелее с визгом и воплями носились вместе со всеми, мешая взрослым,  и периодически отхватывая за это подзатыльники.  

- Девочки купаться!
Старшая орка уже стояла у самой речки и  стягивала рубаху через голову. Без одежды она вообще не выглядела старой, а проседь и морщинки больше говорили о нелегкой жизни, чем об истинном возрасте. Впрочем, какой бы ни была жизнь женщины, если судить по морщинкам у глаз, она явно чаще смеялась, чем плакала. У неё были повадки и осанка главы большого семейства, привыкшей  управляться со всеми неприятностями не отходя от печки. И в речку она спрыгнула без визга и сразу окунулась по плечи, только резко выдохнув от внезапного холода. С Ярой они являли сейчас очень интересный контраст, совсем молоденькая девочка, с которой еще не сошла целиком подростковая угловатость  и зрелая женщина. В них обеих было какое-то неуловимое дикое очарование. В неверном лунном свете женщины на мгновенье показались не живыми существами, а духами северной земли,  суровыми, опасными и полными всё того же первобытного, звериного очарования, как и земля, что их породила.
Но существ, обладающих художественным вкусом в эту ночь в деревню не занесло и через мгновенье наваждение пропало, потонув в женском визге, детских воплях и плеске воды. Подошедшие девочки выполняли команду "купаться" от души и на совесть.

Тропка рассчитана была точно не на эльдар. Хорошо. что сюда полезла она, а не Келегорм. Рост у неё был пониже, а потому и веток при подъеме выпрямившись она меньше бы за дела. Бы, потому что ума аварэ хватило двигаться несколько согнувшись. И так. чтоб её макушка не светилась над кустами, и смотреть на следы много проще. А главное слушать. Поскольку в воздухе помимо природных шорохов появились еще иные звуки. Плес, визг смех и перебранка. на столь же характерном, что и следы, наречии. Хорошо съездили. Путь уходил выше на отрог, а любопытство брало тоже свое. Тем более, что через несколько шагов будет отличная возможность посмотреть, что же такое именно происходит там, за условной границей, прочерченной острой линией подножия хребта, особенно четко выделяющейся в сгущающихся сумерках. Словно что-то разрезало темному, разделяя глубокий, успокаивающий отенок камня и манящая, кажущаяся слегка лиловой пустота воздуха над ближним склоном. и кусты удачно растут. Из-за них аккуратно Гильрис и высунулась. Открывшаяся картина напоминала обычный поселок. Если б не одно но. Поселок этот был орочий. Нормальная жизнь... орочьей деревни. Они чувствовали себя в безопасности. И Тинпилин скорее против воли задержалась, рассматривая. Все же вид совершенно не совмещался в её голове с понятием "орки". Хорошо хоть, наступающая темнота хорошо скрывала её любопытство. И изумление в какой-то мере отразившееся на лице.

У воцарившегося на деревенской окраине шума был один большой плюс- шум тот с успехом мог скрыть в себе хруст случайной ветки или иной незначительный (на самом деле значительный, если подумать) косяк, разведки. А так- учитывая поднятый детьми гвалт, за кустами можно было отряд латников провести, лишь бы не высовывались. Детьми, ага...
Продолжающий тихо и осторожно пробираться вверх по склону, надежно скрываясь в кустах и всячески не отсвечивая, Охотник слушал звуки быта деревни и пытался собрать треснувший шаблон обратно. То есть, можно сказать, что не привыкший в самокопанию, он вдруг обнаружил, что внутренний миг штука богатая, но неудобная. А все дело в том, что орочий хутор звучал ровно так же, как звучит поселок людей, с поправкой на говор. Орочьи дети вели себя ровно так же, как любые другие дети- носились, орали, что то по мелочи наверняка рушили и портили, смеялись... Нормальные, обычные дети, разве что чуть более замарашки, но это не показатель. Тот же Турко запросто мог припомнить не один и не два случая, когда в весьма нежном возрасте умудрялся выглядеть не лучше. Орчанки... Ну, если на их место поставить человеческих женщин, оставив все остальное прежним- ничего б не изменилось принципиально, кроме идейной окраски. Ну, нормальный мирный поселок, как ты на это не гляди, с поправкой на полное отсутствие взрослых мужчин.
А вот это уже очень, очень интересно. Где же они? Погибли? Ушли в набег? Или орки живут раздельно. Одни воспитывают детей и занимаются чем-то бытовым, другие всей дружиной где то еще готовятся к набегам? Это было загадочно... А еще совершенно было не понятно, что и как делать с хутором. Вернее, понятно- хутор надо бы по хорошему смести с берега речушки и с лица земли. Потому что дети растут быстро, и вскоре ( по меркам эльдар- вообще завтра) встанут в строй. Потому что поселок, занятый обеспечением- это подспорье вражеской армии, и потому что крепкая орчанка вполне способна и сама в строй встать, если будет нужда. Что тут думать вообще? Это с одной стороны. С другой же, натянуть образ смертельного врага, такого, когда плевать, ребенок перед тобой или женщина, или воин с мечом в руке, на образ мирных хуторян было трудно. Достаточно трудно, чтоб испытывать от этого дискомфорт, вполне заметный. Тут следовало не рассуждать, но не рассуждать задача порой вообще из разряда невыполнимых.
Надежно укрытый растительностью от чужих глаз, Охотник глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул, хмурясь и прогоняя непрошеную рефлексию.
Это война. Она идет на выживание, и как бы ни были милы орочьи детишки, в случае выбора между ними и эльдар, выбор будет очевиден. Простая, звериная логика - "Вы и ваши щенки сдохнут, чтобы мы и наши- нет". Можно сколь угодно сожалеть, но все это голая абстракция, в то время когда приоритеты ясны, и выбор ясен. Не всегда приятен, и не всегда получается чувствовать себя таким вот не замаравшимся, но война дело грязное в принципе. Тут либо ты очень благородный, либо победивший. И проигрывать Третий не был намерен совершенно.

Дальнейшее действо Хуан мог назвать чем-то вроде "стада бородавочников на купании". Так же шумно, так же восторженно, и так же непосредственно и дико. Пёс был из Валинора и чётко ощущал, что эти создания тёмные, и служат тьме. Это вызывало сейчас у пса некоторое состояние досады и беспокойства. Вообще, светлым созданиям должно быть чуждо насилие, а его, есть вероятность, будет не избежать. Если бы не было тёмного духа, что украл те жгущие осколки света, и за которыми так охотятся светлые двуногие, хозяин и друзья хозяина. Охотятся порой таким образом, что по кровопролитию затыкают за пояс многих тёмных двуногих. Пёс выдохнул и положил большую голову на лапы.
Большая враждебная стая. Самки и детёныши. Но они на своей территории, а Хуан предпочитал чётко стеречь границы своей, а не завоёвывать чужое. Да, они станут проблемой. Но не сейчас, не в эту ночь. Да чего уж там, не стал бы пёс есть детёныша тёмного двуногого даже если бы он забрёл на территорию Хуана.
Мимо пса, не замечая надёжно укрывшегося в плотных кустах и высокой траве, пронеслись детёныши радостно вопя и улюлюкая. Если бы не тёмное существо, что похитило осколки света... то они могли бы и уживаться. Смогут ли тёмные двуногие ужиться со светлыми если того духа не станет?
Хуан тихонько выдохнул, и снова втянул в большой нос ночные запахи шумной деревни. Что решит хозяин? Должен он понимать, что есть вещи, на которые пёс не пойдёт. Если задуматься, то порой между светлыми и тёмными не так много разницы. Когда они покидали Валинор, ведь творилось что-то страшное и без этих созданий. Между собой, сами светлые, вели себя хуже вот этих вот тёмных. Хотя конечно, конечно светлые двуногие скорее выберут путь света и добра, чем тёмные, скорее будут вести мирную жизнь и защищать слабых и обездоленных, встанут на защиту справедливости.
Эх. Если бы не тот тёмный дух, что похитил осколки света...

НПС


А орочий поселок  продолжал жить обычной орочьей жизнью. И то, что обычная орочья жизнь не укладывалась в эльфийские представления о таковой, никого не смущало.  Женщины, искупавшись, бодро перетаскали в пещеру воду из-под водопада и начали выуживать из речки детей, что ощутимо подняло уровень шума.  
Яра выскочила из ручья одной из последних, стуча зубами от холода, и быстро стала одеваться. Все готовились к трудовым будням.  Женщины прятали косы под косынками и накидывали поверх ярких рубах залатанные шерстяные халаты. Жили орки явно не богато. Запах дыма стал отчетливее и в нем ясно различался запах свежего хлеба и каких-то трав. Старшая орка ходила среди своих товарок, раздавала указания, бранилась и торопила. Женщины огрызались и отшучивались. Стайка разновозрастных орчат, от семилетней мелюзги до подростков, с корзинками и веревками побежали в сторону леса. Криков стало чуть поменьше, но не намного. Короткие перебранки, шуточки, смех, детский плачь, срочные новости, которые вот прямо сейчас надо сообщить товарке в десяти метрах от себя; орки вообще не ведут себя тихо, если к этому нет жизненной необходимости. Говорили на грубом синдарине, вставляя редкие специфические словечки. По обрывкам разговоров можно было судить, что волнуют обитателей прифронтовой зоны две вещи: правда ли, что Север собрался воевать, и почему нет приказа на будущий год. Слова «война» и «приказ» то и дело звучали в разговорах, но что за приказ и почему война из разрозненных фраз понять было нельзя. Слышались недовольные фразы в адрес некого «начальства» и жалобы, что «жрать нечего будет».
Как выяснилось, были в поселке и мужчины. Местные порядки, по-видимому, позволяли им поспать подольше и просыпаться не раньше  завтрака/ужина.  Вышедший из пещеры орк был немолод, о чем свидетельствовали полуседые волосы, и чуть прихрамывал на левую ногу.  Из оружия при нем был только нож, в украшенных серебряными накладками  ножнах. По ножнам и медвежьему полушубку можно было определить, что он тут главный и держал себя орк соответственно. Правда на старшую орчиху это не произвело никакого впечатления и она оставив своих баб, подлетела к вожаку и обрушила гору претензий уже на него. Претензии были характера «сколько можно спать» «работа стоит» «старый пень» и еще что-то про приказ, начальство и недостачу. Орк вяло отругиваясь, порылся за пазухой полушубка и выдал скандалистке связку ключей. Видимо это был стандартный утренний ритуал, потому что женщина мгновенно побежала открывать сарай, а два десятка орочек столпились у дверей, все так же ворча и смеясь.
Из пещеры тем временем вышли двое орков явно фронтового вида. Включаться во всеобщую суету они не спешили, наблюдали со стороны.
Женщины тем временем по одной заходили в сарай и выходили оттуда с серпами и корзинами. Никуда не расходились, потихоньку строясь в неровную колонну. Старшая вышла последней, тоже с инструментом и колонна двинулась в сторону возделанной земли. На ходу женщины затянули песню.
Орк в полушубке вышел из сарая следом, в руках у него был лист бумаги, в котором он, подслеповато щурясь что-то отмечал. Потом он запер сарай, спрятал лист и ключи за пазуху и скрылся в пещере.    
На лугу перед пещерой остались только две орчанки с грудными детьми, и малышня пяти семи лет, приглядывать за которыми видимо было их обязанностью. К одной из женщин подсел орк фронтового вида и о чем-то тихо заговорил.  Женщина улыбалась.  Еще несколько парней молодых и не очень вышли из пещеры и направились в сторону леса. То и дело на лугу показывался кто-нибудь из хуторян по разным повседневным делам. Жизнь шла своим чередом.

Утренняя жизнь поселка текла своим, давно выверенным и устоявшимся чередом. И наблюдай-не наблюдай, впечатление не менялось совершенно. МИрная жизнь, работа. Даже просто жизнь поселения. Невоенного по сути. Аварэ даже присела под тем же облюбованным кустом, продолжая наблюдать и пытаясь осознать простой вопрос: "Что дальше?". Мирное-то оно мирное, это поселение, но на каждую из этих орчанок точно приходится минимум по одному орку-воину. Установить ей в голове, что орки тоже могут иметь мирный тыл с грехом пополам удалось, но как к ним относиться? Они - обеспечение, основа тех, кто набегает на поселения эльдар, вырезая там всех. не только умеющих держать в руках оружие охотников, но и женщин и детей. И сейчас, глядя на это поселение Гильрис понимала. На них у неё рука так просто не поднимется. Если вообще поднимется. Уже являясь Верной лорда нолдор, она не раз и не два поднимала лук против орков целенаправленно, а не только при защите. Но то были враги, которые так или иначе угрожали непосредственно эльфам. И Тинпилин спокойно допускала, что и эти орчанки при необходимости возьмутся за оружие. При необходимости. _Эти_ не пойдут в набег. Поток размышлений и сомнений прервало появление в распадке как раз тех самых орков-воинов. И вид этой пары её изрядно отрезвил. Но до конца убедить себя в том, что поселение представляет потенциальную прямую угрозу не удалось. Не здесь. Не сейчас. Не поздно... но не должно стать поздно, как это было, когда они не успели остановить одну из банд. Рыжая зажмурилась и замотала головой, отгоняя непрошеные видения из памяти.
Понимать то, о чем говорят поселяне было сложно. Четче всего звучало "война" и "приказ". И рваные фразу про то, что селяне этим не слишком-то и довольны. Что-то повторялось ещё. Гильрис бы не поручилось, но изредка оно звучало похожим на "Север". Север и война. Война на Севере? Или север с войной? Уверенности не было. И, пока что, больше ничего важного именно у поселения не происходило, потому рыжая решила сместиться ещё выше по тропе, стараясь не попадать в возможное поле зрения орков. И орчат, направившихся в лес. Кстати, Лорд тоже был где-то там, и негоже было так его оставлять.

Келегорму:

Добавив к сказанному образ реки, который был виден с её позиции, лучница начала осторожно смещаться выше по тропе.

Известие о тропе, несущей на себе следы отнюдь не мирных селянок с детишками, Третий воспринял с чувством глубокой внутренней радости. Он бы, наверное, даже коротенько возблагодарил за такой подарок судьбы Эру, если бы не были считал, что Создателя Всего не следует лишний раз дергать. Но тропа, ведущая дальше в гору, да еще и нахоженная (наверное), говорит о том, что поселок с огородами и прочим бытом тут не самое интересное. И - не самое важное. Тропу следовало осмотреть и по возможности понять, куда там она уводит... А деревня- да рауг с ней, об этом можно будет подумать позже. Уж что-сто, а выкидывать из головы то, о чем именно сейчас думать не обязательно, Охотник умел мастерски, именно в этом находя свой способ принимать мир таким, какой он есть, без лишних душевных травм. Беда только в том, что рано или поздно ко всяким неудобным размышлениям обязательно приходится возвращаться, ибо свойство мира таково, что ничего само по себе не рассасывается.

Гильрис:

Строго говоря, ответ содержал не столько слова, сколько информацию о том, что сообщение адресата достигло, и он, адресат этот, новые сведения осознал. Ну и да, намерение узнать побольше там тоже было. Далее Третий на деревенскую жизнь отвлекался не более, чем нужно для того, чтобы быть уверенным в том, что никто слишком шустрый не собирается прогуляться именно в те кусты, за которыми сын Феанаро активно практикуясь в скрытности, пробирается вверх. Туга, где рыжая синдэ увидела новую тропу с новыми следами. Поднимать в деревне ажиотаж, раскрывая собственное присутствие нолдо не собирался совершенно. В том числе и потому, что совершенно не хотел решать проблемы взаимодействия с детенышами какой угодно породы. Ничего, там, повыше, шанс встретить их наверняка снизится, а вот шанс углядеть что то, кроме купающихся орчанок и процесса возделывания грядок- наоборот, повысится.

Все еще НПС

Тропа действительно уводила вверх по отрогу сквозь кустарник и редкие сосенки, и соединялась с полноценной дорогой, по которой спокойно могли проехать две телеги в ряд. Как и все горные дороги, эта страшно петляла, обходя ландшафтные неудобья. Начало её терялось где-то внизу и уводило к самым Железным горам, конец нырял за отрог к Арт-Гален, а посередине на самой высокой точке стояло нечто, без труда опознаваемое как сигнальная башня. Простое деревянное сооружение – строили точно не на века, возвышалось над долиной и наверняка позволяло следить за происходящим на много миль вокруг и сигнал подать, если вдруг что. Рядом можно было различить еще несколько построек: казармы, хранилища, кузница. Все это огораживал крепкий забор. В отличие от притаившейся за отрогом деревушки тут был военный объект. Зорким эльфийским взглядом можно было различить часовых с варгами у ворот и дозорных на башне. Маленькая застава, в гарнизоне наверняка не больше сотни бойцов. Одна была проблема – подобраться поближе задачкой для разведчиков было сложной, у дороги кусты заканчивались и вверх по склону кроме травы и вереска ничего не росло. Единственными укрытиями были валуны, ямы, да скальные выступы.

А жизнь в деревушке шла, игнорируя незваных гостей, благо об их появлении никто не подозревал. Мелкие дети, воспользовавшись тем, что у мамок было полно дел, а старшие ушли в лес по ягоды, тоже занялись своими делами. Дела были вполне хозяйственные: собирать хворост и обирать еще необобранные орехи. Пятилетний ребятенок, недавно цеплявшийся за мамкину юбку, бодро потопал в сторону орешника. Ножки держали его вполне твердо, так что мальчишка быстро скрылся за кустом и оказался неподалеку от Хуана. Впрочем, найденный кустик черники с несколькими крупными тёмными ягодами заинтересовал орченка гораздо больше. Будущая гроза Белерианда обрывала ягоды и явно еще не думала о своем грозном будущем. Еще по-детски кругленький, круглолицый, в перешитой взрослой рубашке мальчик был похож на человеческого или эльфийского ребенка гораздо больше, чем взрослые орки были похожи на людей. Мальчик остановился и дернул заостренным ухом. По зверьи насторожился, принюхался, втягивая воздух ноздрями, и с улыбкой потопал прямо на валинорского пса. Тем более топать было шага два, и через эти самые два шага орченок оказалась прямо перед белоснежным носом.
- Волчик! – радостно сообщил ороченок носу. И потянул ручонки прямо к огромной морде, в чью пасть, пожалуй, целиком мог влезть.
Орки не держали собак. Они и волков не держали в привычном понимании этого слова. Просто жили рядом варги: несколько пар с щенками и одиночки, объединяющиеся по необходимости в стаю, жила рядом такая же стая орков и общались по добрососедски. В Крепости и в армии конечно не так, хоть и в чем-то похоже. А в таких деревнях сама мысль строить волчьи загоны и держать зверей в поселке казалась странной. Зачем, лес же рядом. Понадобятся – позовем. Или они нас, если вдруг что. Взрослый варг со взрослым орков могли и повздорить. Но маленькие щенята неприкасаемы и орчата тоже. Поэтому дети в лес ходили без страха и гигантских волков не боялись совершенно. А кем еще может быть эта гора белого меха? Ну конечно волком! И пахнет от него похоже. Волк и есть. Ребятенок заулыбался, и без того узкие глазки почти потерялись за круглыми щеками.
– Волчик, на! - На раскрытой ладошке перемазанной тёмным соком лежала горсть черники.

Хуан, который залёг в траве и кустах, надёжно укрывшись от глаз, несмотря на немалые габариты и яркий цвет, находился в положении несколько безвыходном. Если сейчас он поднимется или начнёт шебуршать - есть вероятность, что ошивающиеся детёныши его заметят. Хуан наивен не был, и понимал, что местные ему не обрадуются и он встанет перед выбором: получить различного рода неприятности или доставить неприятности тёмным двуногим. Если бы это были боевые орки с оружием - это одно. А когда это детёныши с корзинками, цепляющиеся за подолы своих матерей, это совсем другое.
Пёс тихо вздохнул и, стараясь не дышать, положил голову на лапы, не спуская глаз с суетящихся созданий. Что там делал хозяин пёс не знал, но понимал, что без дела он там точно не останется.
В кустарник вклинился детёныш, который обнаружил лежащего мохнатого пса. И принял его за кого-то другого, ибо воспринял радостно и даже угостил ягодами. Пёс чуть приподнял голову. Он ничего не мог с собой поделать, снова тихонько вздохнул и деликатно слизнул горсть ягод с ладошки, которая была меньше языка. Детёныш принял пса за варга. Наверное, на это стоило оскорбиться, но Хуан не был так заморочен. Да и это лучше, чем если бы малыш раскричался и привлёк к залегшему валинорцу излишнее внимание. Затем пёс поднял голову и, сам не зная зачем, смачно лизнул детёнышу нос, а вместе с ним и всё лицо.

В горах хорошо прятать и прятаться. А ещё лучше петлять, особенно если ты знаешь, куда идти, а другие нет. Ещё в горы можно залезать просто так. Или по делу. Подниматься просто так - хорошо. По тропе ещё лучше. Но подниматься по тропе, одновременно стараясь оказаться незамеченным, и имея нехилые шансы внезапно на ней обнаружить кого-то, кто тебя вряд ли будет рад - это уже совершенно другой расклад. Но где наша не проходила, там наша прокрадется. На худой конец ужом проползет. И очень осторожно. Выяснив, что её осанвэ лорд получил и осознал, рыжая двинулась дальше-выше по горе, продолжая оставаться под прикрытием кустов и прочих удобных не только для засад, но и для пряток поворотах. Её упрямство, в конечном итоге, дало конкретный результат. А именно то, что тропа превратилась в дорогу. Ага, отлично. Осталось только встретить караван орков. И убедить себя в том, что они мирные торговцы, вроде тех, что иногда приходят с гномьих королевств. Но. И у тех же гномов в поклаже всегда есть топоры и секиры. Поэтому Гильрис наличие этой дороги связала не только с доставкой продовольствия из деревушки внизу, но и с тем, что по дороге этой уже из-за хребта, вполне себе с удобством может спуститься и кое-кто похуже компании орчанок, выращивающих травы. И не только. Сигнальная башня и прочие постройки небольшой по сути заставы отлично вписывались в эту картину - оставалось только пересчитать находящихся в зоне видимости бойцов-часовых. Или бойцов-ездовых, поскольку варг тоже противник вполне серьезный. Дальше разведчица не полезла, благоразумно решив дождаться лорда здесь, и не высовываться на открытое пространство. При рассмотрении все той же башни, в рыжую голову Тинпилин пришла ещё одна интересная мысль. Которая немедленно была высказана Келегорму.

Собственно осанвэ:

Не то чтобы аварэ была в этом уверена, но вероятность этого была далеко не маленькой. Посему уши надо было держать ещё более востро. И не только уши. Хотя куда уж, кажется, осторожнее...

Еще некоторое время переползаний за прихотливыми деталями пейзажа, и третий из непутевых потомков Феанаро вполне смог пронаблюдать то, о чем сообщала ему рыжая. И вышку, и дорогу... И, все это вновь строило мир в некую привычную, логичную мозаику, отодвигая мирный деревенский быт на дальний план. Иметь дело с заставой Третьему было куда привычнее, и что более важно - намного более комфортно. Осторожно, можно сказать даже бережно по отношению к кустам (и иным предметам, помогающим не раскрыть своего присутствия перед заставой), Охотник переполз еще немного, подбираясь к своей спутнице. Дальнейшие действия стоило как-либо привести к общему знаменателю, а делать это было удобнее в непосредственной близости друг от друга, чисто психологически. Аккуратно дернув Гилрис за рыжую прядь, дабы привлечь внимание и оттенить необходимость беседы прямо вот сейчас, он негромко сказал:
-Хорошо построились, однако. Дальше сунемся- заметят вот точно. Если еще не, как ты верно заметила. А жаль- было бы интересно точно узнать, сколько там всего...
После чего Охотник взял паузу, ибо в их отряде был еще один член, с которым тоже стоило обменяться мнениями и рекомендациями.

Хуану:

Закончив выдавать инструктаж четвероногому другу, Третий вернул свое внимание к девушке. Ну и да, к дороге и всему, что можно было разглядеть из их укрытия. нет, определенно застава и воины, хоть и несли в себе запас куда больших проблем, но были приятнее мирной деревни. Ибо- не ставили своим наличием никого в тупик и ситуацию сложную, опыта выхода из которой не особенно то и было.

А это уже не НПС

Тень зыбка. Тень следует за теми, кто несет её в себе. Тень накрывает невесомым покрывалом. Тень колеблется, не зная, принадлежит ли ей по прежнему земля за нейтральной полосой или стены эльфийских крепостей навсегда отбросили её к северному холоду. Но даже самый край Тени - уже Тень. И тем, кто ходит незваными под её покровом стоит всегда помнить об этом. Потому что под Тенью есть лишь одна воля.
Через отрог к равнине скользнул Взгляд. Чужой и враждебный. Все в долине и на заставе почувствовали его. Он устремился через Арт-Гален, но потом вдруг вернулся. Замер.
И синдэ внезапно почувствовала, как чужой взор впился в лицо ледяными иглами. Как будто с неё сорвали одежду и поставили обнаженной на самой вершине холма, где некуда было укрыться от страшного взгляда, ледяного и обжигающего одновременно. Он проникал за любое укрытие и смотрел прямо в душу, от него не было убежища ибо все было ему известно и весь мир был лишь продолжением его воли. Он разглядывал эльфийку, как интересное насекомое. Душа девушку сжимать и падала в страшную, сияющую черноту.

Келегорму достался совсем другой взгляд. В нем мешалась насмешка и показное удивление. «Как, Лорд Тьелкормо, и вы здесь?». В Валиноре, когда им случалось случайно встретиться, в глазах Мелькора, всегда окруженного стайкой смущенных учеников часто мелькало это выражение. Но теперь принцу нолдор вдруг пришлось узнать истинную силу этого взгляда. Он давил к земле как будто все горы мира разом обрушились на плечи.
Это длилось всего несколько мгновений, до того, как захлопнулся щит аванирэ, но эльфы успели услышать тихий смех на самой границе слуха. И ощущение, что за ними внимательно наблюдают, никуда не исчезло. Наблюдают почти беззлобно, с азартным любопытством. А вот что вы теперь будите делать, добрые квэнди?
Тем временем на вершине отрога началось движение. Забеспокоились дозорные на башне, стали перекликаться часовые. Поселок тоже охватила внезапная тревога. Мужчины вышли из пещеры, беспокойно переговариваясь, вожак в шубе что-то втолковывал одному из молодых парней. Женщины скликали детей и загоняли их в пещеру.
Орченок, начавший было гладить пса, ойкнул и чумазой молнией метнулся в сторону дома. Было понятно, что напугал его не «волчик», а общая тревога, внезапно охватившая всех.

Хуан тихо вздохнул. Началось. Эта тень была ощутима, пёс чувствовал это всеми органами чувств, даже запах стал каким-то другим. Медленно, стараясь не шуметь, пёс пополз задом из кустов. Возможно, потом он и детёныш снова встретятся. Только сколько лет пройдёт? Может, это будет уже и не детёныш вовсе? Что он будет помнить? Огромную морду, широкий горячий язык, восторженное "Волчик, на!"? Или не будет? Неважно, это будет помнить Хуан. И даже если придётся уже не детёныша вовсе, который успеет оскалиться стальными клыками, съесть, Хуан будет это помнить. Зачем? Если бы пёс знал все ответы на вопросы было бы легче.
Приняв осанве, Хуан послал ответное.

Клегорму:

Пёс, вылезя из кустов, пригнувшись, почти ползком направился в направлении башен. Конечно, не заметить белую собаку размером с хорошего пони - задача нетривиальная, но, как только пёс подобрался к границе видимости, он тут же залёг в густую траву и медленно пополз к башням. Они были не так уж далеко. Хуан принюхался, оценивая тугой клубок ароматов и разделяя его на составляющие.
Много взрослых двуногих. Тех самых, что уже оскалились о обросли. Чтобы понять точнее надо подползти чуть ближе. Волкодав медленно и деловито полз сквозь густую траву дальше, принюхиваясь, вглядываясь и вслушиваясь. И стараясь, к слову, не особенно шуметь.

Аварэ успела только пересчитать видимых часовых, когда несильное подергивание за волосы доложило о том, что Лорд благополучно её нашел. И вывалить мысли на него можно было куда подробнее. Тихо.
- Даже отсюда неплохо видно, что происходит ниже. Но при этом они могли смотреть, но не наблюдать. И, судя по тому, что мы все еще тут, и драки нет, значит нас или проморгали, или ждут, пока мы подойдем еще ближе. Чтобы не тратить сил. Навскидку их там не так много, но с деревушкой они связаны очень тесно, и...
А вот что и Гильрис не успела не то что сказать - толком додумать. Бывает, ты смотришь в глубокий омут... или с горы в пропасть ночью. Внизу темнота, что была, есть и будет вне зависимости от твоего желания. Она манит, но не засасывает в себя. Страшно? Не так чтобы. Но та бездна, которая пришла сейчас не просто затягивала - она вторгалась в мысли, в чувства. кажется, в саму суть, заставляя на какой-то миг почти поверить, что тебя нет, и сама аварэ - ничтожная частица этой силы, что сейчас камнем упадет и не оставит ничего. Гильрис до боли стиснута в руках край плаща, на эти мгновения забыв не то что чем дышать, и как это делать. О том, что она вообще обладает этой способностью - дышать, чувствовать, видеть. О том, что она вообще есть. Страх... скорее именно ужас и что-то, больше похожее на инстинкт не давали полностью подчиниться живой бездне, на каких-то крохах сознания отказываясь исчезать, отталкивая, выставляя между собой и тем, что это было, стену аванирэ. Девушка не заметила, как из позиции "присесть в кустах" сползла на землю, судорожно хватая ртом воздух, вспоминая как это - дышать, осознавая пределы собственного тела и принимая ощущения. Голова кружилась от пережитого. Соображение, что рядом есть ещё Келегорм, и ему может тоже быть так же, пришло после того, как аварэ побелевшими губами выдавила из себя.
- Что это было? - а уже потом как-то повернулась снова к нолдо.

На самом деле, у Третьего были свои соображения касательно того, что и как сопряжено с дозорным фортом орков, и как этот форт соотносится с деревней, и вообще, Третий всегда страдал от обилия собственных мнений по любому поводу. Но сейчас все это отошло на второй план, а сам сын Феанаро на своей шкуре ощутил, что "душа нараспашку" не самое лучшее качество, если ходить погулять в Земли-под-Тенью. Потому как в нее, душу эту, могут и заглянуть. Трудно было сказать, больший или меньший шок от непосредственного контакта с Темным Валой постиг  его, если сравнивать с переживаниями рыжей. С одной стороны, наверное все же меньший- как-никак, а совсем неведомым явлением Моргот для Третьего не являлся, он видел его раньше. Черный Вала был вполне реальной, осязаемой частью мира- такой, с которой можно поздороваться при случайной встрече. С другой стороны- то, что наблюдалось в Валиноре, вообще не шло ни в какое сравнение с тем, что явилось теперь. Когда-нибудь потом, спустя время, в мирной обстановке и относительной безопасности крепостей, Охотник сравнил бы полученные сейчас впечатления с тем, что можно пережить когда конь поддых брыкает. Обоими копытами. И это было бы пустой бравадой, когда за сравнением нарочито грубым, приземленным, прячется вполне настоящий страх, пусть и пережитый. Но это теоретически и потом, а сейчас все было несколько иначе. Явленная в ощущениях мощь того, кто в числе прочих творил этот мир, подавляла. Дышала игривой безысходностью и бесполезностью усилий. Можно ли противостоять лавине, сходящей с вершин гор? Много ли противопоставит горсть пыли надвигающемуся торнадо? Перевернутая чаша неба быстро, но без лишней суеты, придавила сверху, обещая размолоть в равномерный розоватый фарш такого маленького и бесполезного нолдо. Причем не просто размолоть, но еще и не заметить. Какие шансы, вы что? Смысл дергаться?
С шумным выдохом через сжатые зубы, как дышит подыхающая собака, Третий сгреб рыжую в охапку. Сжал до хруста, не заботясь о комфорте девы, собой, словно живым щитом, закрывая ее от хищно и зло целящихся в спину звезд.И, строго говоря, лично ему этот жест был нужнее. В бесполезном жесте защиты, направленной не на себя, а на другого, Охотник находил поддержку сам. Себя то что, себя как тут защитить он не знал, и интуитивно сбрасывал со счетов такую задачу. Что, вот что он будет делать, если Моргот сейчас выйдет из за соседнего холма? Что он будет делать, если войдет в ворота Северной Твердыни?  Что он сможет сделать? Вот что?
С судорожностью утопающего, Третий искал в себе ошметки той дурной истеричности, которая годами позволяла делать многое. Взбегать по залитым кровью сходням еще недавно чужих кораблей, потом кидать факел в них же. Хамить не глядя, прощать так же. Смеяться, когда больно, бить не задумываясь.
И- не заниматься подсчетом шансов.
Какая разница, что он сможет сделать, если известно, что именно он делать будет? Решимость пробовать, не обращая внимания на вероятность успеха, оказалась той самой соломинкой, которой хватило утопающему, чтобы наконец выплыть. И наконец-таки захлопнуть аванирэ, хотя что именно успел увидеть Враг, и успел ли он уловить невнятный, не оформленный в слова посыл "смогу-не смогу, но попробую" оставалось загадкой (как и то, что конкретно имелось в виду под "попробовать"), но решать ее сейчас Охотник способен не был, да и не хотел, строго говоря. Сейчас важнее была ватная тишина в той части внутреннего мира, куда успел бросить взгляд Моргот, и попытки разворошить сильнее привычную ненависть, легкую и искристую. На ней можно было бы что называется "далеко уехать", но процесс шел медленно.
- Моргот. Черный Враг.
Придушенно выдохнул Третий в пространство, пожалуй, первый раз сталкивающийся с тем, что накрутить себя у него не выходит. Вообще по хорошему, надо было не сидеть в кусте и разговоры разговаривать, а уходить отсюда как можно быстрее, но увы- третьему по счету из сыновей Феанаро требовалось время, чтобы как то привести в норму себя и чтобы мир вернулся в свое привычное состояние.

Вообще, ползанье в густой траве с призрачной надеждой, что тебя не заметят, при условии, что ты - комок ярко-белого меха нетривиального размера - вообще крайне захватывающее приключение. И трудоёмкое. Но пёс стоически полз по направлению к светлым двуногим. Если их, наверное, уже заметили или что-то вроде, то излишнее внимание к валинорцу было бы излишним. Лучше оставаться неизведанным и прекрасным козырем, который выпрыгивает из травы и кусает за... за что-нибудь.
Но то, что тут происходило, Хуану не нравилось. Эта тень, которая накрыла всё и ушла. Наверняка хозяин тоже это всё ощутил. Взгляда на конкретно пса не было - не заметил, или не счёл нужным тот, кто похитил осколки света (этот тёмный запах пёс узнал бы всегда). Волкодав знал... точнее, догадывался, что тёмный дух смотрел. Внимательно, возможно насмешливо. Но не на него. Нет, не на него, наверное, на хозяина и самку двуногого. И на тёмных двуногих, которые переполошились. Пусть так, хорошо. Хуан, пригнув голову, стоически полз, если можно так выразиться, и тихо надеялся, что в него не придёт ничего того, что кусает. Двуногие умеют кусать издалека. Точнее, это не совсем кусать, это плеваться иголками. Как дикобразы. Но в любой ситуации, это очень неприятное явление.
Хозяин и названная Гильрис были недалеко, и потому спустя где-то ещё минут десять усердного перемещения, Хуан возвести о своём прибытии на место путём тыканья явно подавленного хозяина носом.

Вдох-выход. Вдох-выдох. Дышать, возвращая этим себя в привычные границы, и тем самым успокаивая грозящее выпрыгнуть сердце. Нолдо навалился сверху, словно прикрывая собой от чего-то? Что виделось ему, что? Как ощущалась та самая бездна, что едва не поглотила? Знать этого аварэ было не дано, но сам этот жест - какая разница, кому был нужнее? Здесь и сейчас он пришелся крайне к месту. Ворох ощущений внешних заполнял шоковую пустоту внутри, вытесняя постепенно и притупляя слегка колющую боль от произошедшего. Боль от вцепившихся в неё пальцев нолдо - и та осознавалась правильной. Как и то, что сильные руки слегка затрудняли дыхание, и без того рваное и резкое. Но он был здесь, рядом, настоящий. Он был, и сжимал её. А значит, была и она. Была сама по себе и была для него. Последнее ощутилось неожиданно остро, словно выправляя ещё один кирпичик в доме её личного мироздания. С хрустом ещё один встал ответом на её вопрос.
- Чудес-но, - выдохнув. - Нас нашли?
иначе трактовать случившееся было сложно. А раз нашли, значит надо очень-очень быстро делать отсюда ноги. Вон, рядом замаячила гора белого меха. Хуан наверняка согласен с ней в вопросах личной безопасности и оной для нолдо. Но вот прямо сейчас вскочить точно не выходило. И не только потому, что Келегорм на ней лежал. И не потому, что вставать не хотелось. Ноги, да и все тело, вслед за фэа и мыслями звенели и отказывались толком повиноваться. Но было надо. Надо! Рыжеволосая попыталась слегка пошевелиться под охотникм, скорее намекая на потенциальную свою способность иметь возможность перемещаться относительно самостоятельно. И не менее потенциальную идею отсюда уходить.

- Заметили так точно да.
С неожиданной для ситуации педантичностью заметил Третий, очень хорошо представляющий разницу между понятием "найти точно" и "заметить наличие". Правда вот в отношении Моргота все могло быть весьма неоднозначно. С одной стороны- скорее всего Враг точно знает, где именно валяются по кустам паникующие эльдар. А с другой- это Моргот знает со всей определенностью, а вот потенциальные загонщики из обитателей заставы- далеко не факт, что обладают или будут обладать такой степенью информированности. В любом случае, как бы ни хотелось сейчас взять паузу, но рассиживаться точно было не к чему. Даже вредно это было, если подумать хорошо. Аккуратно настолько, насколько это вообще выполнимо в заданных условиях, Охотник отлепился от рыжей, а теперь еще и изрядно помятой спутницы, переводя себя в сидячее положение. Ощущал он себя сейчас так, словно не далее чем 5 минут назад разгрузил самолично две телеги бревен. Увесистых таких, метафизических бревен... Из которых мачты делать- только в путь. Метафизические мачты, для метафизических кораблей, которые отменно метафизически горят. На этом моменте Третий понял, что думает полную ахинею, отнюдь не бравурного содержания (что было вполне объяснимо). Он даже головой помотал, как бывает, собаки отряхиваются, дабы упорядочить свой внутренний мир (уже дважды пострадавший за один день), и для закрепления эффекта почесал Хуану нос, аккурат повыше того места, где короткий мех на морде переходит в мокрую кожаную оконечность этого самого носа. Убедиться в материальном присутствии большого, мохнатого и очень надежного друга было удивительно приятно. Нет, ну правда, Хуан тут, никуда не делся, а значит все еще не так плохо.
- Но в любом случае, уходить отсюда надо сейчас...
Вот теперь Охотник наконец встал, перестав изображать сидячий памятник впечатлительности. Правда вставал он без обычной порывистости, будто мешком стукнутый- пришлось даже легко, в пол касания, опереться о Хуанов загривок. Не потому, что опора требовалась, а скорее чтобы лишний раз пощупать пса. Встав же, протянул рыжей руку, предлагая помочь подняться. Именно предлагая, но оставляя за девой решение касательно того, воспользоваться ли предложением. Это была такая очень своеобразная форма вежливости, признательности даже. Третий прекрасно знал, как бывает хочется справиться самому, и как бывает не здорово, когда такой возможности не предоставляют. А зная- старался максимально не вторгнуться, в, вероятно, не менее его, растрепанное личное пространство. Заодно он несколько по новому глядел на свою спутницу. Если бы тут не было ее, то взгляд и воля Врага размотала бы Третьего по плоскости Арды куда как сильнее.Вольно или не вольно, но именно присутствие рыжей дало возможность собраться и в конце концов вытолкать чуждую волю туда, где ей и место- подальше. Иногда, присутствие рядом того, к кому ты относишься как то отлично от других, дает неожиданный ресурс. Другое дело- как именно относиться... А правда, как? тут готовых ответов увы, предоставлено не было, распахивалось огромное поле для самокопаний. Которые, конечно, были как всегда неуместны, но как обычно и бывает- отделаться от них не получалось. Ведь родилась от чего то мысль, не мысль даже, а безотчетное действие - прикрыть, защитить вполне самостоятельную охотницу. И это определенно что то да значило. Естественно это выходило, вот что. Естественно и неспроста, потому как с удивительной для себя четкостью, Третий понимал- повторись ситуация он действовал бы так же.

Долго приходить в себя эльфам никто бы точно не дал. Переполох вызванный внезапным появление Владыки этой земли задел не только их. И первую скрипку играл приграничный форт. В селении еще продолжалась невнятная суета и беготня, а армия уже взялась демонстрировать, что не зря им форму выдали.
На вершине отрога суета тоже продолжалась, но имела конкретный деловой налет. В первую очередь появились новые часовые, у ворот теперь встало четверо солдат и двое варгов. Остальные посты тоже были усиленны. Потом ворота медленно отворились, пропустив два десятка проводников с волками. Они рассыпались по отрогу в четком, давно отработанном алгоритме. Моргот то ли не мел возможности, то ли не имел желания сообщить своим солдатам где и кого он видел. Поэтому на заставе явно решили обыскать всю подотчетную территорию в поисках возможных нарушителей. Так что у разведчиков еще оставалось время незаметно покинуть негостеприимные места, прежде, чем поиски дойдут до их убежища. В поселке явно предпочитали в случаи неизвестной угрозы прятаться, а не драться, максимум, что бы там сделали - постарались привлечь внимание солдат, если бы увидели чужих. Но высматривать их снизу сильно никто пока не стремился.
Поэтому шансы оставить свой визит тайным были высоки. Особенно если поторопиться. И если Келегорм перестанет возвышаться среди кустов как шиш на именинах.

Всё вокруг порядком оживилось. И уж тут на приход нежданных подкреплений можно было не особенно рассчитывать, в этом пёс был почему-то свято уверен. Посему, Хуан принялся более активно тыкать хозяина носом, намекая, что надо шевелиться. Даже невольно послал и ему, и самке двуногого быстрый, обрывочный образ их двоих, делающих ноги, ну и своего белого носа, шустро следующего за ними.
Если их найдут - а с волками, серыми, душно пахнущими волками, их найдут - то их искусают. Это будет больно, обидно и позорно. Пёс, решив, что осанве и подпихивания явно недостаточно, аккуратно взял в зубы Келегормов плащ и начал тянуть на себя, показывая, что надо шевелиться. И уходить вот прям сейчас, и не ждать, пока на них выйдут тёмные двуногие.
Разведка была более, чем результативна, что ж, теперь можно возвращаться. И даже нужно.

- Крайне уместное предложение.
Келегорм, наконец, решил, что отдыхать им хватит обоим, отпуская её и приводя себя сперва в сидячее, а затем - после встряхивания головой - в стоячее положение. Странно, но почему тот факт, что он её отпустил, отозвался внутри легким протестом. Совершенно противоречившим здравому смыслу и мыслям в голове рыжей. Она уже тоже сообразила, что анализ увиденного и обдумывание последствий встречи с Морготом, даже такой, нужно оставить хорошенько на потом. когда рядом будут не равнины условно-нейтральной "полосы", а более-менее охраняемое разъездами нолдор пространство. Легко коснувшись протянутой руки аварэ встала, второй рукой накидывая на рыжие всполохи волос капюшон. Негромко.
- И чем быстрее, тем лучше, - и не сразу отпуская руку улыбнулась, - Спасибо. - И уже потянув нолдо, - Лучше пригнись. Орочья стрела твою прическу не украсит совершенно, лорд Тьелкормо.
И выделив при этом имя. Не равнозначно, в беглой речи, не выделяя лорда, как на именно службе. Имя. Выделяя и подчеркивая, против воли вкладывая в него куда больше, чем хотела. И вложила бы, будь ее состояние менее растрепанным. Во всех смыслах.
Но это все эмоции, а ноги уже попытались понести непоседливую слегка хозяйку обратно в кусты поглубже. Той же тропой. что и поднялась, Гильрис предполагала спуститься. Как можно ближе к оставленным лошадям.

В принципе, судить да рядить тут было нечего, а Рыжая все правильно говорила. Хуан же, по извечной своей манере на сотрясание воздуха не разменивался. Валинорец и без всяких слов умел так подать свои мысли, что шанс неверно их интерпретировать сводился к нулю.Мысленно ругну себя за то, что торчит посреди куста, что твой маяк, Третий спешно исправил свою оплошность, без лишних задержек устремляясь туда, куда диктовала логика (и коллектив). ТО есть, через кусты и заросли, по склону, мимо поселка, в сторону оставленных лошадей. Хорошей новостью было то, что поселок к внезапному столпотворению и возмущению сфер отнесся строго по своему, максимально самоустраняясь от всего, что могли бы желать отловить обитатели заставы. А обитатели заставы были еще далеко... Да что тут, в подобном раскладе тихо слинять- дело техники. В общем, самым паскудным образом, именно в момент тактического отступления выдалась свободная минута, которую коварное сознание употребило на смутные и явно диверсионные действия по отношению к своему обладателю.
Ведь в чем было дело...
Дело - оно во многом. Например, в том, с каким своеобразным оттенком синдэ называла Охотника по имени. Очень так по особенному, это звучало, с не до конца ясным, но цепляющим звучанием. И нельзя было сказать, что этот новый оттенок ему не нравился. А еще, держать рыжую в охапке было здорово, и наверняка было бы еще лучше делать это не в кусте у заставы, а у костра в более спокойной обстановке. Но- парадокс, давольно четко представивший вдруг эту картину Третий, поймал себя на том, что случись тут мирный и безопоасный костер, повторить маневр будет не так и просто, потому что... Потому что как то подозрительно и не вполне удобно. Это напоминало смущение, и было совершенно не нормально для Турко, всегда более чем наплевательски относившегося к чужому личному пространству. И то, что это не нормально, по крайней мере- не как всегда, он понимал тоже... Бездна смутных перспектив приветливо махнула веером возможных непоняток, а также неочевидных проблем из ничего на ровном месте.
А еще как то вдруг всплыло, что они с Гильрис уже четыреста лет как вместе сосуществуют, влезают в неприятности, и пока никто никого не убил. При том, что мало кто (Хуан не в счет, он особенный) мог похвастаться тем, что способен выдержать длительный и плотный контакт с третьим сыном Феанаро и не взвыть. Лошади дохли, оруженосцы сменялись, так как резкие, без перехода смены настроения и маятник от дурного веселья до мутрной тоски кого угодно может доканать. Даже братья, бывало, выли (но им деваться некуда). А если и не так, то Третий сам уставал от общества и стремительно менял ближайший круг общения (братья и Хуан опять не в счет, тут дело особое). В случае с рыжей выходило по другому. Да, бывало скандалили (а с кем Третий не скандалил?), бывало, спорили, много чего бывало. Но потом все как то само собой устаканивалось и принимало некий почти первозданный вид, каким он был под конец первого дня их знакомства. Это были странные отношения, но определенно, их нельзя было назвать отношениями чужих друг другу эльдар. По фактам по крайней мере выходило так.
Третий огляделся по сторонам, поскольку самокопание самокопанием, а следить за наличием отсутствия нежданных свидетелей их прогулки все же стоило. Но нет, пока все было чисто, прямо в эту секунду не требовалось резко выхватывать оружие или переходить на бег. Отлично. После этого он перевел взгляд на свою спутницу - новоприобретенный ворох разрозненных мыслей настоятельно требовал именно этого. Отчасти чтобы убедиться, что контакт с Врагом все-таки прошел относительно без потерь для синдэ (хотя, поди вот точно знай, на глаз-то), отчасти чтобы обозреть ее в этом новом, потрясающе свезем ракурсе. На глаз выходила вполне привычная картина- пыльный плащ на невысокой фигуре, надвинутый капюшон скрывает волосы. И это был а какая-то такая очень правильная привычность, не имеющая ничего общего со скукой.Это было правильно и хорошо, а еще Охотник понял, что дорога до дома будет долгой, вне зависимости от того, сколько дней и часов она займет...

Поняв, что его посыл уловлен, пёс без лишней суеты приподнялся и быстро порысил, пригнувшись, в сторону лошадей. Об интонациях самки двуногого, об том, что там между ними происходит (а оно происходит, это Хуан понимал своим звериным чутьём), валинорец предпочитал думать не под внимательным взглядом тёмного духа. И уж точно не под боком деревеньки и, тем более, боевых постов, тёмных двуногих.
Путь обратно сначала будет долгим, но быстрым - они будут убегать. Ну, или стратегически отступать, кому как более симпатично. Не особенно разбирая дороги, стараясь ни на кого не наткнуться, ни с кем не впутаться в историю. А потом они приедут и доложат о том, что нашли. Это вызывало у Хуана некое смутное то ли беспокойство, то ли досаду. На найденное можно было бы закрыть глаза, если бы не тот, кто похитил осколки света, и не те тёмные, что уже оскалились когтями и зубами. Потому что последнее - это уже, в целом, наверное, проблема. На данный момент уж точно. И сейчас лучшее решение этой проблемы - быстро и оперативно удалиться из этих краёв. Хуан понимал, что тёмные двуногие не будут так снисходительно настроены к ним, как пёс был настроен к детёнышу и деревенским.
Иногда Хуан невольно размышлял о том, как странно быть часть света. И при этом жить в войне. И кусаться, много и больно, кусать всех, кто не друг. Да и друзья-то порою понятие спорное....

Надо сказать, что думалось на ходу хорошо не только одному Охотнику. Потому что кроме как смотреть под ноги и стараться не высовываться больше чем надо из кустов, больше голову было занять не чем. Точнее даже не голову, а именно что ноги и выработанные почти что инстинкты. Зато разум и чувства с удовольствием вцепились в возможность ещё раз подумать: за какой-такой целью и от чего закрывал её саму Келегорм. Что ему привиделось от такого внезапного контакта с Морготом, что он решил в неё вот так.. хммм, вцепиться? Бесспорно, чем дальше был это момент, тем сильнее было внутреннее огорчение от факта скорого расставания. Ледяная пропасть отступала все дальше, унося в глубины память страх, но выталкивая на поверхность сбившиеся в клубок чувства. Позволяя ещё раз осознать одно из них. Но как вот заставить себя хотя бы признать, что не просто она привыкла быть рядом с нолдор вообще, и этим конкретным нолдо в частности? Не просто потому, что здесь куда как интереснее, чем в родном поселении. Не просто так она рвется везде за ним, но категорически не желая быть оруженосцем. Не просто, не просто, не просто. С ним интересно, легко и весело. Даже скандалить и орать друг на друга. С ним хорошо было быть. Просто быть рядом. Всегда. Только вот... или не только...? Додумать уже не удалось - ортог закончился, и протоптанная босыми ногами тропка тоже. За ближайшими зарослями меланхолично объедала листья Тинвэ. Значит пешее отступление пора превращать в конное. Значит где-то тут и игреневый Нэхтэ, и остальные. Кстати. Гильрис легко коснулась руки нолдо.
- Остальных надо предупредить.

Разворошенная застава удалялась, оставленные же на условно-свободном выпасе кони (если не разбежались, а с чего им разбегаться?) наоборот, приближались. А ничем не занятые мысли причудливыми петлями крутились вокруг примерно одной темы. Не то чтобы новой в рамках мироздания, но давольно свежей для отдельно взятого лорда. Отношение. Отношение бывает разное. Дружеское, вражеское, нейтральное и другое. И все произошедшее вот буквально только что, как то не укладывалось в нейтраль и дружбу, более всего напоминая это самое всеобъемлющее "другое", что бы там ни маскировалось под таким удобным термином. А то, что оно именно маскируется, было таки очевидно (даже если очень постараться, и сделать вид что нет). Проблема была в том, что Третий не был идиотом, как бы он ни цеплялся за этот удобный образ. Одно дело казаться, а совсем другое дело именно что быть, знаете ли. И иногда это мешает удобным образом закрывать глаза на что то... Например, на абстрактный опыт. Например, что специфическая такая задумчивость, в купе с какими-то неочевидными затыками на ровном месте, появившаяся однажды у Атаринке, привела в итоге к тому, что у Охотника появился племянник. Справедливости ради, применительно к себе Третий подобный сценарий реалистичным не считал, по нескольким причинам. И если причины мелкие можно было в целом скидывать со счетов в зависимости от ситуации, то одна, очень такая конкретная, была незыблема и абсолютна. Всегда, хоть ты порвись поперек, между ним и любой, самой прекрасной женщиной, будет соперница, чья власть незрима, но велика. Клятва. Она ревнивая дама, жадная стерва, и она не будет знать отказа. Позовет- и он побежит, четко выполняя команду "фас", а если придется, то и положит на ее алтарь все. В данном случае все- это именно что все, и это по хорошему феерически нечестно по отношению к той, которая попробует эту самую безраздельную власть у Клятвы оспорить. Для того, чтобы не попадать в такую дрянную ситуацию и нужна была дистанция между всем миром и третьим сыном Феанаро. Которую, эту самую дистанцию, он каким-то образом умудрился упустить. Да, надо признаться по крайней мере себе, именно что упустить. Четыреста лет- достаточный срок, чтобы потерять бдительность. И что теперь делать? Охотник предельно ясно осознал, что поступать правильно в данной ситуации не хочет. А вот поговорить обо всем этом хочет еще как, но волей судеб совершенно не имеет подходящей для беседы кандидатуры под рукой прямо сейчас... Ну, почти. Третий хищно обозрел Хуанов широкий круп, решив, что верный пес вполне подойдет в качестве слушателя и в некотором роде поверенного его душевного раздрая. По крайней мере валинорец точно выслушает все, совершенно не возражая против любой степени сумбурности изложения и не отпуская неуместных остроумных комментариев...
Хотя, конечно, говорить тут надо было не с псом, а с рыжей. На этом моменте Турко испытал неожиданный приступ малодушия, и проявляя типичную для себя последовательность, решил, что именно так и поступит. Точно! Как только наступит подходящий момент.... И как только придумает, как это сделать правильно, чтобы рыжая все поняла именно так, как надо, и... И тут отрог закончился, и стало видно лошадей, а мысль увяла.
- Надо. На то и разведка, верно?
Третий легко улыбнулся своей спутнице, рефлекторно изображая именно то выражение лица, которым обычно маскировал любое свое смутное состояние. Очень, очень полезная привычка... Если быть уверенным, что собеседник не научился уже читать подобные вещи верным способом. И - ответом на касание рыжей- быстро перехватил ее ладонь... Тут же осознав, что никакого обоснования такого вот действия у него нет, с известной долей последовательности (в смысле сделал-передумал) впал в смущение и выпустив пальцы синдэ, предпринял поспешное тактическое отступление за куст, из-за которого торчал круп и задние ноги Нэхтэ. Забираясь в седло, Третий четко ощущал, что ведет себя как дурак, и к тому же наверняка со стороны это не выглядит адекватным, но метаться было уже поздно. Нет, во все это следовало внести ясность, и чем менее ее вносить хочется, тем скорее это надо делать. В конце концов, ему ли снижать скорость на поворотах, хоть реальных, хоть еще каких. Это не наш метод, и вообще, главное ввязаться, а там будет не до отступлений. Приняв это, вне всяких сомнений, суровое решение, Охотник убедился, что Гильрис также оседлала свою кобылу и послал коня крупной рысью прочь от холмов, деревень и застав. Прочь из под пристального взгляда Врага. В конце концов, действительно стоило встретить других разведчиков и дать им отмашку на то, чтоб возвращались. И, в виду всего случившегося, возвращались сами, пока лорд будет давать бессмысленного крюка, ближе к Аглону удачно потерявшись от всех, кроме Хуана (который всегда идет по особому зачету) и собственно, источника большей части сегодняшней неоднозначности.
А еще Третьему безумно не нравилось то, что он вынужден прятаться за глухую стену аванирэ, именно вот теперь. Особенно теперь. Но снимать эту броню там, где только что землю и все, что на ней огладил взгляд Врага хотелось еще меньше. Уровень душевной неустроенности оказывался просто-таки огромным, и любые изменения в положительную сторону на этом фронте автоматически увязывались с пройденными расстояниями и приближением к землям, на которых Враг всей полноты власти не имеет...

Оглянувшись и отметив некую то ли нервозность, то ли суетливость присутствующих тут двуногих, Хуан что-то многозначительно проурчал. Затем, подождав, пока всадники займут свои места, пёс быстро потрусил прочь, затерявшись в траве и кустарниках. Быстро - всё-таки, это тактическое отступление, а не просто разведка - но привычно и без суеты. Варги могут пойти по следу. И некоторое время идти будут. Но не до конца и не дойдут. Особенно если как следует напутать след. И именно поэтому траектория движения пса была замысловатой. Он крутился вокруг кустов, вокруг пеньков, нюхал землю, совершал широкие, но невысокие прыжки, делал широкие круги вокруг Келегорма с его конём. Конечно, у двуногих не было времени, чтобы делать так же, так что, скорее всего, в манипуляциях пса особенного смысла не было. Но всё-таки... всё-таки, лошадь - не светлый двуногий, может это слегка собьёт. А похожий на что угодно, кроме прямого пути, след Хуана запутает всех окончательно. Да, запутает.
Пёс, шумно вдыхая землю и пригнувшись, быстро рассекал траву. Он немного спешил. Предупредить остальную разведку было бы хорошо. Это правильно. Вот то слово, которое было применимо. Правильно. Наверное, да, именно так. В конце концов, разведка для того и дана, чтобы потом о результатах говорить другим.
А вот будет ли правильно то, что будет дальше, Хуан, право, не знал. Уничтожать врага - правильно и хорошо. Но... но те, кто дал клятву не руководствуются тем, что "правильно", или "хорошо". Нет, нет, не руководствуются. Они руководствуются уже ставшими проклятыми осколками света. Пойдёт ли Хуан за хозяином до конца? До какого конца? Предавать своих - плохо. И плохо и неправильно. Валинорец знал, что конец он не в делах хозяина. Тот самый "конец", тот самый "упор" в самом псе. На котором он остановится. Когда неправильность выбора будет сильнее неправильности предательства. Но тогда псу остаётся лишь смерть, потому что быть предателем... тоже неправильно. Что же, пусть будет так. Возможно, они оба обречены, ну и что? Это будет не сейчас, а возможно и не будет. Не хотелось об этом думать. Пёс чихнул, и оглянулся в поисках хозяина, который пока ещё тот, за которым можно смело идти куда угодно, и вытаскивать откуда угодно, и вести, и выводить, и бросаться, и кусать за него. Вот он, совсем рядом, да, всё ещё тут. И будет таким, в самом деле, чего это Хуан так разнервничался?

В целом и в частности именно в этот моент рыжая не имела ничего против, чтобы её рука задержалась на некоторое время у нолдо. Но тот проявил привычную уже скорость, восстановив, опять же, привычную дистанцию. Все как обычно, если бы не. Именно то самое не, которое рушило всю картину. Конечно, странно было бы жить рядов уже какое-то время, и не научиться определять по оттенкам выражения лица, мимике, что Третий делает не то, что хочет, или что задумал ещё что-то. И это самое что-то в ближайшее время устроит тому, кто подвернется под руку. Как обычно, все очень "логично". Уже перебираясь из состояния пешеходного в конеездное Гильрис четко осознала для себя сразу несколько вещей. Во-первых, Келегорм для неё больше, чем лорд.Во-вторых, больше, чем друг. В-третьих, с ним происходит что-то определенно не то. Особенно это поспешное движение сначала за её рукой, а затем обратно, да ещё и со стратегическим отступлением в кусты, с выражением лица подозрительно похожим на смущение. Нет, конечно, аварэ допускала неотъемлемое право нолдо на такое чувство, как смущение и неловкость. Только как-то... непривычно это. В четвертых, тесно связанных с третьим пунктом, в таком состоянии его выпускать из вида крайне нежелательно. И да, в пятых, что именно ей-то делать с этим осознанием собственного отношения? Страшно, конечно, признавать и давать имя чувству, которое она, если разобраться хорошенько, испытывает едва ли не с первой их встречи. Или первых лет в Аглоне. Вроде как, с одной стороны, это хорошо, ибо оно светло и естественно. А с другой, Келегорму, с его красотой, наверняка подобного рода взгляды на себе ловить. Но, опять-таки, вот уже почти четыреста лет, как она ходит и ездит в его ближайшей дружине, а рядом никого, кто бы претендовал на место подле Охотника нет. Заметила бы! Точно. Вот так, выходит, что вроде и сказать-то надо, и, не так оно особо необходимо Третьему. Задачка.
Между тем Тинвэ бодрым галопом удалялась от злополучного отрога, следуя за Нэхтэ. В любом случае следовало сперва выполнить озвученное и одобренное, свалив с двух голов проблему орочьего поселка и заставы ещё на десяток. А там... там будет ещё время и подумать, и решить, нужно ли говорить о своем открытии Лорду или нет. В любом случае, уходить она не собирается. Никуда. Так что...
Из-за ближайшего холма показался Ангалассэ, один из разведчиков нолдор. Вот ему, в быстром диалоге Тинпилин вкратце пересказала итоге отроголазания, включавших деревушку орков, заставу и наблюдательный пункт. И про внимание к этой горе Врага. Со своим размышлением на тему: разъезжать тут особо не стоит, и хорошо бы было об этом замечательном открытии доложить второму Лорду. Получив в ответ не менее логичное замечание, что даже для доложить путем осанвэ, надо отъехать хорошо так подальше от мест, куда подглядывать Черный Вала, спорить не стала, предложив уже товарищу самостоятельно утверждать это вопрос с Лордом.Но в любом случае делать это не прекращая движения на юг. Тот хмыкнул, заявив, что вообще-то, учитывая и движение Келегорма не столько к ним сейчас, сколько в направлении Аглона, и её слова, можно всем поворачиывать не тратя лишнего времени на детали. После чего пошел поток жестов, предназначенных уже следующему в цепочке. Приказ возвращаться полетел по отряду разведчиков. Нолдор поворачивали обратно. И рыжая с ними. Вроде как. При этом более-менее осознанно стараясь не выпускать из виду Келегорма.

Собственно, ничего принципиально отличного от позиции рыжей, Третий не озвучил личному составу разведчиков. Ну да, разведка нашла интересное, надо сворачиваться и все как положено. А разведчики- что они, не первый год тянут свою лямку, сами все знают, тут им командование больше для порядка нужно, чем еще для чего... Ну, разве что, поравнявшись с одним из всадников, сказать коротко, чтоб сами возвращались, лорд чуть задержится, не тут, а у Аглона под боком. Что? Зачем? Надо, вот зачем! Нет, ничего интересного, просто надо и все! Неизвестно, что именно подумал осчастливленный этой информацией разведчик, но спорить или выяснять более подробно нужным не счел. И правильно, на самом деле. Потому что объяснять какие-такие-сякие необходимости возникли на горизонте, Третий был готов разве что Хуану. Но Хуан не спрашивал (чем был особенно ценен именно сейчас).
Охотник натянул повод, привставая в стременах, поднимая коня в свечу, откровенно рисуясь. Да, это было ребячество, но что поделать, против натуры не попрешь. Потом развернулся, махнув Гильрис рукой- дескать, давай, догоняй, и направил коня на юг. На юг, но так, что вскоре вектор их пути неизбежно разойдется с вектором остальной группы. Копыта игреневого жеребца гулко ударили в землю, сминая хрустящие стебли травы, ветер принялся трепать волосы всадника и конскую гриву. Возможно, повода так вот прямо гнать и не было, но процесс принятия решения требовал некого физического выражения. Ладно, решение на самом деле уже оформилось, будем откровенными. Единственное, что оставалось, так это сократить расстояние до того момента, как теория начнет становиться практикой. Да, ничего понятно не было, и что делать не ясно, и чужой опыт не равен своему. Но Третий не любил ждать, вне зависимости от того, что именно ожидается. Неопределенность совершенно точно входила в список его личных врагов, и с ней он боролся как мог. Удобно ведь, когда в будущее можно просто уехать...
И очень неудобно, когда несколько столетий подряд ты приучал себя знать только одно время- настоящее, которое "сейчас". Потому что прошлое не нравится, а будущего может и не быть. Да ладно, его скорее всего нет, если отбросить игру в "у меня все хорошо всегда". И брать в это несуществующее "завтра" кого то с собой, значит этого кого-то утопить, почти наверняка.  Охотник снова обернулся, чтобы убедиться, что рыжая следует за ним, хотя и так знал- следует. Как уже четыреста лет к ряду. Рядом, но не тенью.
И, если подумать хорошо, то именно третий из детей Феанаро с наибольшей вероятностью способен намотать на колесо истории тех, кто окажется неподалеку, когда на колеса будет наматываться он сам. Хорошо ли это? Можно ли поступать таким образом? Вместо обретения ответов на эти вопросы, Охотник чуть не вогнал коня в здоровенный куст лебеды (что конечно, коню не повредило бы, но все же) и решил что хватит думать. Ничего принципиально нового тут не изобрести, а у синдэ, на самом деле, может быть какое то свое, совершенно неизвестное ему мнение. И конечно, следующим этапом стала попытка это гипотетическое мнение угадать...