Война. Война никогда не меняется. (с)

Зарисовки о ходе противостояния сил Света и сил Тьмы, широкими мазками, немирные будни.

..Где то в конце февраля..

В принципе, вопрос что делать с кажущимися неостановимыми, ордами Севера, вставал ребром с самого начала конфликта. Ставка на скорость и выносливость лошадей- это хорошо. Ставка на дурную лихость эльдар- это хорошо вдвойне, но даже сложенные вместе эти компоненты не давали ответа на вечный вопрос мироздания "Что делать". Вернее даже так "что делать конкретно". А потом были новости из Врат, и был уехавший в ночь глухую лорд. Потом был он же вернувшийся на другом коне. Коня, прихваченного из ныне пустынного Аглона, Охотник почти брезгливо передал кому то там, из непонятной принципиальности отказавшись владеть этим животным далее, но это было еще нормально.

- ... Потому что Враг должен страдать!
Подытожил третий сын Феанаро, когда завершил излагать свежую концепцию ведения конфликта, и с бездумной жизнерадостностью улыбнулся горящему факелу. План, озвученный на совете, крепок отдавал дурниной, выглядел странным, но при прочих равных имел все шансы на успех. По крайней мере никто от дивного народа эльдар подобных плясок точно не ожидает, и если говорить о поставленной задаче- принесении страданий - то все даже очень хорошо сходится. На этой мажорной ноте лорд покинул шатер, в котором и шло совещание, излучая в окружающее пространство энтузиазм, сдобренный хорошей долей оптимизма. Впрочем, у как минимум половины собравшихся осталось четкое ощущение, что в объятие жизнерадостного оптимизма Третий себя вбивает четким усилием воли, примерно как рогатину в медведя. Что ни коим образом не отменяло перемен, которые последовали за этим.

- ... Потому что Враг должен страдать. Прямо вот так и сказал, да.
Завершил рассказ о том, почему теперь на войну по большей части придется ходить налегке, почему тяжеловесным доспехам сказано решительное "отказать" в пользу банальных стеганок, и что делается вообще Хэлкамиро. Один из плюсов бытия "цепным верным" при лорде- быстрое выяснение всех новостей. Секундой позже в башку Хэлко прилетел плотно скатанный снежок. А как он будет не плотным, если морозец гуляет по степям и снег не лепится? Обернувшись, нолдо пронаблюдал Охотника, деловито удаляющегося за полог шатра. Забавности шутки Хэлко не оценил, пару минут размышляя о том, что будет уместнее- обидеться или возмутиться, а заодно выскребая снег из волос, но что либо противопоставить порывам непосредственного начальства он не мог, так что увлекательное занятие пришлось оставить.
Впереди было еще очень, очень много дел.

- ... Потому что Враг должен и будет страдать!
Очень красиво в поле строились ряды эльдар. Похрустывал снежок под копытами коней, злой февральский ветер трепал стяги. Так трепал, как будто хотел сорвать их и унести, забрать себе красивые разноцветные тряпки. Действительно, вон какие они замечательные, а в мире и без того слишком все белое. Хотя, переливается под солнцем снег, переливаются под солнцем доспехи и клинки, возможно, скоро к белому будет добавлено красного? Праздничного такого, жаркого... А вот и не угадали. Красиво построенное войско будет очень грозно выходить на бой, очень решительно двигаться вперед. А боя то и не будет! Их задача в другом- именно изобразить подготовку, завлечь яркой картинкой, убедительной подачей и... избегать столкновения. Потому что где то в другом месте, совсем не такие красивые отряды закладывают крюк, уходя в степь. Набирая оперативный простор. Удобно, что привозные кони по большей части светло-серые, мышастые, белые. Удобно, что светло-серых нарамников в достатке. Удобно, что по зиме весь мир красится в те же цвета. Не совсем удобно то, что там дальше делать предстоит.
Впрочем, Враг всем задолжал известно что.

Мирный орочий обоз, тащившийся через белый пуховый платок степи, такого выверта судьбы, конечно ожидать не мог. И деловито выруливший отряд конницы, молча и именно что деловито, берущий этот самый обоз в полуколечко, стал в некотором роде, сюрпризом. Понятно дело, что телега от всадника не убегает. И понятное дело, что западные твари пленников не берут. В целом все прошло по вполне очевидному сценарию, когда волки тура берут. Да, непросто, но берут же. А вот последующие события, наверняка стали бы для воинства Севера шоком. Потому что когда закончилась обозная охрана, началось волшебство. Потому что как еще можно назвать картину, когда орочья подвода берется под охрану эльфийскими всадниками, пусть даже и одетыми в серые плащи да стеганки? И под этой самой охраной, подвода, который ныне правит- да, да, вы не ошиблись, натурально эльф, еще Свет Дерев помнящий, под таким вот конвоем, уходит с прежнего маршрута. Времени не так много, надо поспешать. Конечно, хватятся пропавших не сразу, но тут и полчаса форы- хорошее дело.
Совершенно ошалевшие упряжные северные лошадки стригли ушами, фыркали и нервно косили глазами на более рослых своих собратьев, тем не менее уверенно делая свою работу. То есть, увозя смешивший хозяев груз прочь. К раскинувшемуся где то там, за заснеженными сопками, лагерю сил условно-Света...

В степи начиналась совершенно новая, совсем другая жизнь.

... Где то в череде военных будней...

Начало рассвета, приходящееся на период, когда зима уже почти издохла, время особенное. Смутно-беспокойное, и при том тягуче-медленное. Полуживой февраль тянет свои последние дни, готовясь вывернуться наизнанку почти-талым снегом, почти-теплым солнышком... Великими хлябями по низинам, вспухшими реками, и прочими радостями. Нет, март конечно, бывает выдает мороз ничуть не хуже полноценной зимы, но все уже знают, что это не то. Ощущение, знаете ли, не такое. Но март мартом, а февраль пока еще имеет место быть. И глухая, совершенно безлунная ночь размывается в сине-серый, и небо как мокрая шкура нечесаной полсотни лет овчарки. Есть такие мохнатые, серьезные собаки, знаете...
Гор вдалеке не видно- размылись в предутренней хмари, можно только на память прикинуть где там они, более всего напоминающие край неровно оборванного листа бумаги. Того бумажного листа, который степь. Надо сказать, грязноватый лист получается- если смотреть с высоты полета вороны- то вон там между двух сопок что то как то в кляксах.
А если поглядеть поближе, то все куда прозаичнее. Вот стоит груженая чем то телега и потряхивает гривой мохнатая упряжная лошадка, вот валяются тела, вот чуть поодаль переминаются кони верховые. Серые на фоне серого утра, как весь февраль. Как известно, для набегания на чужой обоз нет лучше времени, чем перед самым рассветом, когда темнота уже вроде отступает, но и до света далеко... То есть, правильнее говорить- как недавно было установлено опытным путем. Ну что же, эльдар быстро учатся, так ведь?

- Смешно.
Прокомментировал взятую с тяжелым боем добычу Хэлко, и задернул холстину, которой была накрыта телега (значится, чтоб снег не сыпал на ценный груз), обратно. Исключительно из врожденной педантичности, потому что по хорошему, было уже не важно, намокнет груз или нет. Ощущение некоторого идиотизма ситуации крепло, столь же неумолимо, как светлела рассветная муть вокруг. Потому что обоз дался непросто, что ни говори. Не первый, который дивные во всех смыслах эльдар нагло отобрали у законных владельцев, и потому конвой телегу сопровождавший, отлично представлял, что там будет дальше. И за телегу встал грудью, так, как если бы там везли по меньшей мере полтора сильмарилла. Кто не верит- может поглядеть на вооон того всадника, который на лошади скособочился и придерживается за ребра. Или вон там еще несколько- кто ругается негромко, кого наскоро перевязывают... Охрана тележная в этот раз что то лютая попалась, самоотверженная можно сказать. Хотя, можно подумать, у той охраны было сильно много вариантов. И все ради чего? В сухом остатке- ради неказистой мохнатой лошаденки.

- И что с таким богатством делать, спрашивается?
Поинтересовался Укушеный-Аданом, и деловито принялся подрезать у недобровольно перешедшей на сторону сил Света лошади постромки. Ибо выпрягать кобылу по нормальному - долго, а что делать вопрос во многом риторический. Задача то у всех стоит одна и не то чтобы непонятная: обозы ограбляются не добычи ради, а чтобы перевозимых ими грузов не было у противника. А уж куда там они денутся- будут утащены к себе как полезные, или утащены просто так- дело второй важности. Например, вот сегодня налетчикам достался груз совершенно роскошной, новенькой, чуть не с искрой, сбруи. Бережно уложеной, прикрытой от промокания вощеной ветошью. Замечательная была сбруя, и прочная, и удобная... Одно но- сбруя была для варгов. Идиотизм ситуации скрашивал, примиряя с реальностью, только один факт- так налететь мог кто угодно. Учитывая все детали- даже лично Лорд, вполне себе не считающий для себя зазорным сбегать на охоту за телегами. Но все равно осадок выходил неприятный, а вот пришить вину за этот самый осадок можно было разве что случаю и судьбе, что в среде личного состава Аглона полагалось делом неприличным и позорным.

- Что делать, что делать... Разводить костер. Степные волки, поди мерзнут. Или мы не друзья всякой дикой зверушке?
Ну да, просто так бросать телегу было жалко, тащить с собой- неосмысленно, а натура Хэлко была такова, что требовала некоторого самовыражения. Например, конечно хорошего костра из подводы быстро не соорудить, но вот сухой войлок попон, если начнет тлеть, то учитывая плотные скатки этих самых попон- будет тлеть уверенно. А если также учесть предусмотрительность вражьих интендантов, использующих вощенку, то получалось неплохо. Некоторое время гореть таки будет ветошь, и гореть нормально, там дело глядишь и до телеги дойдет хоть как. Нет, все не прогорит, но будет адово дымить, когда разойдется. И подпортится все просто замечательно. Опять же, к тому моменту, как дым будет достаточно заметным, они все (не обремененные лишним весом) будут уже далеко. Очень хороший план, замечательный даже.

- И тогда провозгласил он, обращая взор на поле сражения "Так не доставайся же ты никому!", и восходящее в тот момент над горизонтом солнце...
Укушеный-Аданом патетически воздел руку над холкой собственного коня, при этом дальновидно отъезжая нвперед и в сторону. Технически конечно, кинуть в него Хэлко было нечем, но мало ли.
- ... Ни адана лысого не было видно, потому что облачность. Тоже мне, нашелся сказитель. Ты хоть раз слышал, чтоб в саге говорилось о героическом добывании груза блохастых подстилок и пучка упряжи?
Хэлкамиро был, понятное дело, не рад внезапному припадку вдохновения у товарища, и попытался купировать творческий порыв. По крайней мере сомнения относительно талантов и общий скепсис, который сейчас излучала его фигура, можно было что называется, ножом резать. Не помогло.
- Ну, раз так, то тогда надо сочинить. Я на досуге займусь. А тебя сделаю главным героем! Тебе понравится.. А может быть и нет!!
Заканчивал свою тираду Укушенный уже порядком издали, когда для нормальной слышимости орать еще не надо, но вот повышать голос- уже да.
- Напомни мне тебя удушить, когда вернемся. И заодно напомни, почему я еще не?
С подчеркнуто светским, вежливым интересом спросил у спины товарища Хэлко, четко знающий, что товарищ тот услышит. Укушенный не тот нолдо, который уедет не дослушав возражения.
- Потому что можно подумать, много осталось тех, кто тебя терпеть станет!
Практически на задумываясь парировал Укушенный-Аданом, все еще сохраняя выбранную дистанцию диалога. И, в целом тут была своя соль, и за весело брошенной фразой например, лежал тот факт, что один из тех, кто был тогда, когда Укушенный-Аданом получал свое оригинальное прозвище, сейчас развлекает байками Намо. Угу, именно тот, кому на сапоги вывернуло пленного адана. Несомненно, Мандос должен был по достоинству оценить это приключение... Конечно, тут уместнее было бы горевать, но горевать в открытую в Аглоне было чем то сродни перекладыванию ответственности за потери на волю случая. Или утверждению, что во всем виноват злой рок, а против него что скажешь...

Отряд, пополнившийся одной мохнатой лошадкой, бодро двигался на юг, обходными путями и широким крюком. Позади постепенно начинал тянуться к небу жирный, черный дым от тлеющего войлока и медленно занимающихся бортов телеги. Утро на широкой, похожей на смятый белый лист, равнине вступало в свои права, и под тяжелыми серыми тучами уже виднелись в небе черные точки вороньих крыльев.

Безвременье. На севере еще снег лежит и не думает таять, а тут уже с неба сыплется мокрая крупа, успевая растаять прежде, чем упасть на землю, и снег на северной стороне холмов набухает водой. Недели через две наступит самое веселье, хорошо, что они успели закрепиться в холмах, может, повезет и не придется искать самую сухую лужу для войскового лазарета. Варги мокли, их шкуры темнели и теряли блеск, входя под натянутые для них навесы звери шумно отряхивались на радость своим всадникам, те, кому по рангу полагался отдельный шатер, частенько пускали своих зверей спать внутрь, так что весь лагерь пах мокрой шерстью и легким унынием.
Время между зимой и весной. Безвременье. Зима и рада бы отстоять свои позиции, но силы уже не те, солнце светит ярче, ветер уже не дует с севера, неся с собой мороз, и остаётся только сыпать невнятную крупу, да иногда щипнуть соперницу за нос ночным морозцем или кинуть в лицо последнюю пригоршню снега. А у весны еще мало силенок, она идет вперед осторожно, как по усыпанной ловушками горной тропе, два шага вперед, один назад. И запах будущей оттепели еще еле уловим, его надо ловить, широко раздувая чуткие ноздри, и особенно хорошо он слышен на рассвете. А ночью зима жалуется на неверного северного Владыку, придержавшего ветер своих холодных гор, и на злую свою судьбу, что всего на пару месяцев даёт ей власть над югом. Плачь, не плачь, а у северного владыки сейчас другие планы, ему надо, что б быстрее встала в степи ровная погода и прошла неизбежная распутица, и он придерживает холод, давая весне разыграться. Неделя – две, и весна возьмет предложенный подарок, воздух посвежеет, дороги вспухнут, превратившись в непроходимое месиво, бурные реки стаявшего в горах снега потекут на Арт-гален, потом превратятся в весело звенящие ручьи, а на склонах северных гор зацветут вишни. Повеселее будет, и сразу дело пойдет, как дороги просохнут. Раньше вряд ли. Плохо воплощать сложные планы в безвременье.
- Умница у нас противник, можно гордиться, - Раданг кинул донесение в стопку себе подобных, и отхлебнул подогретого вина из пилы.
- Что б он сдох, умник этот, - уныло отозвался темник правого фланга. Ограбленный недавно обоз предназначался ему.
Смена стратегии противника была вполне предсказуема, только толку то с этих предсказаний? Против мелких летучих отрядов тактика одна – укрупнение караванов и увеличение охраны. Чем и занималась северная армия с переменным успехом. Все равно за всем не уследишь, и то отправленную вроде недалеко телегу потеряют в степи, найдя только трупы сопровождения, то слишком самонадеянный обоз, решивший, что их достаточно и проскочат, подрежут всадники в светлых нарамниках. На мелкие отряды пока еще не нападали, но лиха беда начало, скоро сообразят и возьмутся кусать за пятки северную армию. Орки сами привыкли быть хищниками, и положение стада яков, вокруг которого носятся быстрые степные волки, им ой как не нравилось. Наступление пришлось притормозить, и немного отойти к краю холмов, что бы не растягивать коммуникации, и из опасения, что, воспользовавшись моментом, Охотник соберет свои отряды и ударит в тыл.
- Сдохнет, не переживай. Скучать еще будем. – у Раданга, вопреки всему происходящему настроенье было рабочее и даже почти бодрое, что низменно подбешивало его подчиненных, - Но еще пару обозов ему придется подарить.
Война это не красивая сшибка на рассвете, под пение рогов и с развивающимися знаменами. Война это череда неприятных решений, компромиссов и допустимых потерь. И благородный эльфийский лорд будет воевать так же, как любой орочий генерал, или проиграет и достанется волкам и воронам, которым все равно, чьё мёртвое тело рвать. Третий лорд Первого дома это, кажется, понимал. Но война эта для него была первая, а для Раданга почти четвертая, и те неизбежные шишки, которые обязан набить каждый, нолдо еще не набил, поэтому можно было его перехитрить. Раданг бы, пожалуй, повелся, а судить о других можно только по себе. Одна их вечных проблем планирования – ты всегда вынужден играть за противника, и сыграл ли он по твоему плану, узнаешь только на поле, когда поздно что-то менять.
- А не жирновато? Нам тут еще месяц, может быть, сидеть.
Весна надвигалась стремительно, и центр изо всех сил старался добросить все необходимое еще по зимним дорогам, потому что шансы, что после все встанет на пару недель, были довольно велики. Остаться без снабжения было перспективой малоприятной, поэтому мелкие укусы аглонских конников попали в болезненную точку. И пусть пока они больше злили, чем всерьез мешали, за их тактикой маячило много мрачных перспектив. Ни один обоз уже не выйдет без достаточной охраны, а значит обозы будут больше, время на сборы дольше, а толку, на самом деле чуть, потому что всегда найдётся слабое звено.
- Не жирно. Понимаешь, если я такой красивый выйду, протрублю в рог и сообщу, что соскучился по его остроухой морде так, что невмоготу, он, может и припрётся, но один. Хотя я бы не пошёл. Но нам всё-таки его армия нужна, так что обоз придется подарить, а надо будет, то и отряд. Не он один умеет в отвлекающие манёвры.
А ночью пошел дождь. Обычный дождь без снежной крупы. Капли тяжело, с оттягом, били по пологу шатра, и оба варга, которых, разумеется, пустили ночевать в шатер, во сне сторожили чуткие уши. Раданг приоткрыл полог, пустив ночной холод внутрь, и заставив варгов плотнее прижаться друг к другу, а спящего рядом с ними порученца подкатиться поближе к теплому волчьему боку. Лагерь шумел привычной ночной жизнью, перекликались караулы на дальних дозорах, горели костры, те, кто остался на посту наверняка сквозь зубы ругали дождь, и кому то сжалившийся десятник позволил остаться под навесом и не тащиться на обход в ночь холодную, а кому-то повезло меньше, и только и оставалось, что натянуть капюшон плаща пониже, и идти, проклиная начальство и собственную солдатскую долю.
Орк присел у откинутого полога, вытащил из-за пазухи серебряную флейту и осторожно прошелся пальцами по отверстиям, как будто проверяя, все ли на месте. И оруженосец плотнее прижался к вочьему боку, сделав вид, что он крепко спит, потому что до этого никогда своего командира с флейтой не видел, и был точно уверен, что сейчас видеть не должен. А очень хотелось.
Раданг знал, что играть он не умеет, потому что уметь складно извлекать из инструмента правильные ноты еще не значит уметь играть, но если флейта есть, то глупо на ней не играть. Даже если всё, что ты умеешь, это складно извлекать нужные ноты. Мелодия прошила ночь тонкой иголкой, тихим голосом ветра в ущелье и еле слышным волчьим воем. У ближайшего поста тихо хмыкнул караульный и навострил уши. Флейту начальника гвардии редко услышишь, не любит он, почему то, играть на публику.
А Раданг закончил мелодию и пошел спать. Потому что безвременье хорошее время для песен и меланхолии, но война не ждет, а распутица пройдет быстро.

А потом внезапно, будто по расписанию, ударила весна. Снег стал рыхлым, влажным, тяжелым и белая его шкура покрылась черными язвами- проталины. Без травы еще, но если так и дальше пойдет... То будет что то. А пока ударив, весна приложила не разбирая, где свои, где чужие, у кого какие знамена, и в великих хлябях застряли все. Водянистая каша подрезала крылья коннице- лошади вязли, и преимущество в скорости терялось. Впрочем, должно быть обозы армии Севера вязли круче, но то их забота, их печаль.
В некотором роде можно было говорить, что все, кто пережил эту зиму, пережили ее уже со всей определенностью. Когда сойдет вода все поменяется еще тысячу раз, но пока- пережили. Перезимовали. День-два-три- неделя в запасе есть. Время взять паузу, время для тихого, про себя, подсчета потерь своих и чужих. Время отсыревших плащей и воды в сапоге, совершенно скотской жизни дозоров, и да-да, время соблюдения неписаных традиций.
И потому в густой, как черничное варенье, ночи в лагере наблюдалось смутное движение. Не занятые рутиной эльдар сбивались в группы возле костров. На первый взгляд- в совершенно произвольном порядке. Кто то бродил от костра к костру- словно в поисках, прежде чем осесть, иные оседали сразу. Со стороны палаток целителей доносился женский голос, Ормэлинтэ всегда любила петь, хотя и не полагала именно музыку своей сильной стороной. Но сегодня- отчего нет? Ветер тащил песню дальше, относя слова в сторону юга.

-Глупый мотылёк догорал на свечке
Жаркий уголёк, дымные колечки...

Действительно, неплохое пожелание, если разобраться. Хотеть от жизни большего как то даже и неприлично. Как неприлично вслух проговаривать суть сложного брожения между кострами и группами. Или- почему никто никого не зовет в компанию, даже если это друзья. Нет, только если сам решил. Те, кто остался из пришедших от Врат, далеко не все понимали суть процесса. Ну да, каким то образом никто никому ничего не сказал. не по злобе душевной, а просто... Ну, очевидные вещи, да и к чему?

-Звёздочка упала в лужу у крыльца
Отряд не заметил потери бойца...

А на деле все очень просто. В каждой группе, будь она на три-четыре эльфа, или же на полтора десятка, кого то не хватает. Одного, двух, больше. И все знают, кто именно тут мог бы быть, но вот не сложилось. Варг сожрал, стрела нашла, копьем к земле прибило- мало ли вариантов. И если спросить у случайного встречного, бредущего от костра к костру, то далеко не факт, что он внятно эту логику объяснит.

-Кто бы мне поверил если б я был прав
Кто бы мне поверил если б я был жив...

Те из воинов Врат, которые смогли разгадать этот ребус, по неписаному общему решению приравняются к своим. Смогли таки сменять стаю, молодцы. Наверное. Но пришедший к костру обязательно будет встречен вопросительными взглядами, дескать ты к кому? И правильным ответом будет имя того, кто собственно, уже точно никуда никогда не придет. Нет, без этого конечно тоже гнать не будут, но ощущение что ты здесь чужак, и чужак непрошеный, повиснет в воздухе.

-Всему приходит пора и ты вернулся домой,
Ты проиграл всем подряд в игре по имени жизнь...

Тем не менее, зима закончилась. Забавно, что когда в разговорах мелькало уточнение "эта зима" имелся в виду февраль. Будто до февраля, то начала войны, ничего не было вообще. Такое непонятное "никогда", с поправкой на снег, жару или опадающие листья. Ну да, настоящее началось тогда, когда тяжеловесная громада крепости стряхнула с себя напряженную спячу ожидания. Сейчас Аглон стоял полупустым, темнел боками от талой воды, совсем редкими, янтарно-желтыми глазами напряженно глядел в степь. Не в пустоту- каменный дракон теперь четко видел то, ради чего врастал в скалы все эти годы. Дурное дело сейчас быть сосланным в крепость. Говорят, неуютно там. Сквозняки дикие, протапливают только жилые помещения, а их не много... И вообще не уютно. Крепость тонкими шпилями скалится в небо, кусает сырой ветер клыками башен. Ветер воет, оставляя на шпилях клочья облаков.

-Ты победил всех подряд в игре по имени смерть.
Но победителей не судят...

Недавно вернулась с востока аглонская свора. Худые, грязные и злые на весь мир псы, конечно же ничего не нашли. Да оно и логично, поди найди там хоть что то, груда камней, толпа орков, варги... И на псарню свора более не вернулась, звери были пристроены к делу. В конце концов, из собаки дозорный не хуже эльдар, а так то и получше будет. Пригодились, значит. Вот например сегодня лорд будет коротать ночь с собаками, среди запаха мокрой шерсти. Среди горячего звериного дыхания. Можно было бы пойти прогуляться к кострам, но не хочется. Совсем не хочется. Свои потери он уже подсчитал, и хватит. Собаки тут лучшая компания, они не умеют говорить, и умеют молчать бессмысленно, понимая все на свой собачий лад.

-Что пожелать, тем, кто останется целым?
Что пожелать, тем, кто останется целым?..
Мы ещё встретимся...

А так то дел еще много. Надо написать Нельо, сложив оду преимуществу стеганок перед доспехами и весело рассказать, что у конницы в поле совсем не то применение, как всем думалось. Хорошо кстати вышло, с конницей то. Надо бы творчески развить идею... Но- весна пришла, и подломила любые начинания. Дурная ночь, ни о чем выходит. Ладно, вода еще уйдет, степь еще просохнет, там и будем поглядеть.
А пока в лагере, раскинувшемся по равнине перед Аглоном, царит смутная ночная жизнь. И в следующую ночь, скорее всего, оно повторится. Сменятся дозорные, вернется озверелая от воды и снежной каши с глиной, разведка. Им тоже положен свой кусок посиделок с теми, кого тут нет и не будет. День-два- три условного мира. Впрочем, нельзя сказать, чтобы хоть кто то тут тосковал о прошедшем времени тягучего ожидания. Лучше- так. Лучше? Определенно. Ну, разве что выжившие чужаки из Врат думают по другому. Те, кто не почуяли звериным чутьем, что бывают такие ночи, когда к некоторым кострам приходят не к тем, кто там есть, а к тем, кто там мог бы быть, но уже нет.

- Смешно, но самая большая наша проблема в том, что наш противник ничего о нас не знает, - Раданг отпихнул любопытную волчью морду и опять уставился на карту, где россыпью кружков были отмечены места нолдорского геройства по части отжимания чужой солонины. Никакой четкой картины у нападений не было, очевидно, что враг нападал там, где мог, и брал то, что успевал. Если бы не участие в этих вылазках самого лорда, их можно было бы даже проигнорировать, но когда все силы противника разбиты на мелкие отряды, это неудобно. Кто их знает, где и когда они опять соберутся. Значит, нужно дать им повод. Хороший повод, так, что бы стоило собирать силы в кулак, забыв на неудачу первого столкновения.
- Мы не знаем, как дать им понять, что тут есть что-то важное для них, - орк обвел глазами своих генералов, с такими же умными мордами взирающих на карту, - Массаракш, самое ублюдское, что есть в любом деле - это противник дилетант! Что у него в башке происходит, одним западным демонам известно!
Орк сплюнул на землю, выразив таким образом все своё отношение к происходящему, и отвернулся от карты, которую за прошедшее время успел бы выучить вдоль и поперёк, если бы и так не знал наизусть.
Весна окончательно пришла в степь и предгорья, отбарабанили по стенам палаток первые дожди, вскипели свежей водой горные реки, поднялась и опала вода в Сирионе, Арт Гален наполнил звон ручьев, набухли почки на деревьях и первые цветы робко стали разворачивать лепестки под весенним солнцем. Запах весны уже не надо было искать среди неподвижного воздуха безвременья, теперь он сам лез в ноздри на каждом вдохе. Варги линяли, торопясь сбросить тёплую зимнюю шубу, и выглядели клочковато, как их не вычесывай, но это не мешало им затевать игры с прыжками и чехардой и волчьи песни разносились над степью с новыми, веселыми нотами. Хотелось деятельности, все засиделись, и звери и не звери. Мелкие стычки в степи шли ни шатко ни валко, там потеряли обоз, тут разбили разъезд - мелочевка. Так можно было бодаться до конца мира. Приказ тем временем был дан четкий, и времени оставалось мало, если погода не преподнесет нежданных сюрпризов, скоро можно будет выступить, а никаких подвижек в решении проблемы не намечалось. Противник явно нашел свою новую тактику удачной и попробуй теперь его в этом разубеди.
- Сжечь бы его лежбище, сразу бы попритих, - немного мечтательно произнес один из генералов, когда сосредоточенное молчание уж слишком подзатянулось, - Но это Аглон, а его с налета не возьмешь.
- Аглон...- протянул Раданг. Встал, прошелся туда обратно, рассеяно почесал ухо. Сидели снаружи, солнце по утру светило не очень ярко, а для северных жителей погода уже считалась тёплой, и прятаться от свежего ветра в шатре среди давно не стиранных циновок не хотелось.
- Значит, пойдем на Аглон, - Раданг пожал плечами и сел обратно.
- Рискуешь, командир.
- А что делать? Крепость свою ему защищать придётся, никуда не денется. А малыми отрядами её не защитишь. И выглядит правдоподобно. И мудрить не надо. А в предгорьях глянем, что тутошний лорд за стратег.

В следующем через равнину обозе не было ничего необычного. С тех пор, как аглонский лорд взялся за свою разбойничью тактику северные обозы стали покрупнее, и охраны, как следствие, прибавилось, но всё равно, никто не будет отряжать половину войска, что бы защитить пару бочек солонины. Так что обозы всё еще оставались уязвимым местом, и периодически их грабили, но высокое командование это, кажется, волновало не слишком сильно, общий график движения не нарушался, и ладно. Складывать всё яйца в одну корзину в Ангбанде и до этого было не принято, так что наверху явно считали, что вернут свою тушёнку, когда возьмут Аглон и пока не сильно из-за неё тревожились. Обозным бригадам от этого легче не было, но кто их когда спрашивал? Так что оставалось только молиться, что Владыка обратит на них свой взор, и им повезёт. И точить клинки, само собой. Конкретно этот обоз молился особенно усердно, потому что осадные машины – это то, на что враг мог бы обратить внимание, если у него есть в черепушке немножко ума. Не то, что бы их потеря нанесла бы серьезный урон армии, но будущий штурм могла и замедлить, а время на войне один из важнейших ресурсов. А охраны на обоз дали ровно столько же, сколько и всегда, так что если разведка врага работала нормально, то гости были более чем вероятны. Настроение через это царило в обозе печальное, и большая часть явно склонялась, если что, кинуть телеги нахрен. Если начальству оно не нужно, то и нам подавно за чужое имущество подыхать не с руки.
Чуть позже, полностью в соответствии с графиком движения, по другому маршруту, но с той же конечной точкой выдвинулся отряд волчьих всадников, явно в качестве подкрепления основным войскам. Зазор с обозом у них был достаточно сильный, так что придти им на помощь волчьи всадники по всем расчетам не успевали. Да и отряд сам по себе был не такой уж и большой, меньше пяти сотен.
Движение, с окончанием распутицы, потихоньку оживлялось, обозов и отрядов становилось больше, но они все еще оставались на достаточном расстоянии друг от друга, что бы опасность налететь на шайку нолдор была реальной.

"Мы не имеем плана, мы страшны импровизацией" (с) вся суть.

Разведка, как верно предполагало сопровождение несчастного обоза, работала действительно нормально. А что б ей нормально не работать, если долгие, долгие дни пустоты и ожидания только несколько месяцев как, вывернулись наконец реальностью. Да, некрасивой, злой, зато настоящей. Хорошо ли это было? Нет, конечно. Но оно было. Игры в волков и собак, с переменными ролями, ага.
И конечно, на осадную технику (а может быть и просто на вытянувший у судьбы короткую соломинку) обоз аглонский лорд позарился. Хорошая добыча, вкусная. Особенно когда кругом входит в свои права весна, когда так хорош узкий серп луны по ночам, и этот ветер, и запах оттаявшей земли... С определенного момента этой войны каждый день было назначено считать чудесным, вне зависимости от того, насколько оно правда. Не суть важно.
Тактика взятия обоза была в среднем не слишком гениальной, но зато рабочей, как и все проверенное самой природой. Перелинявшие из серых зимних нарамников в летние черные, "борзые" выходили на добычу некрупными отрядами, сливаясь в пару стай на неком отдалении от "добычи". Потом происходила финальная стадия разведки, что очень удобно делать, когда тебе буквально сорока на своем длинном хвосте может принести всякого, и когда бегущие на дело собаки обычные, тоже не для красоты нужны. Хотя, в бой понятно дело, они и не пойдут...
И уже после, если зверье не рассказывало о какой то внезапной подставе, начиналась сама охота. Пара отрядов брала обоз в полукольцо, ловя его на марше, используя в полной мере то преимущество, которое в данном случае у нолдор было. Скорость и маневренность. Ну и дурнина, да.

- Красотка!
Третий погладил рукой переливчатые перья сороки, после чего угостил птицу кусочком сухаря. Птица блеснула черной бусиной глаза, склюнула с ладони сухарик и встопорщила черно-белые, яркие перья, прежде чем сорваться и улететь. Очень хорошо. И, пока пернатая сплетница выполняет свою работу, то есть режет крыльями воздух на ломти, чтобы вскоре вернуться с новостями, есть немного времени. Как раз столько, чтобы оглядеть свои воинов. Как переступают по черной пока еще земле копыта коней, как трепет весенний ветерок волчьи хвосты на сбруе. Свора, стая, да. Степное голодное зверье, дорвавшееся наконец до всего. Вполне достаточно времени, чтобы вспомнить, что в этот раз охота на телеги идет чуть осторожнее (хотя, все равно в наглую и по нахалке) чем по большей части. Потому что почти пять сотен волков где то там, неподалеку- неприятная конкуренция, и про них забывать не надо. Вот чтоб о них и не забывалось, в тылу условно говоря, остается свора, которая никуда никого грабить не пойдет. Размазалась по степи, ждет и смотрит. Сунутся волки спасать телеги- соберутся и подтянуться к общим танцам, нет- тихонько кто куда уйдут. Степь большая, места в ней на всех хватит, лови ветер в невыросших пока ковылях...
Достаточно времени, чтобы глубоко потянуть верхним чутьем холодный степной ветер, получать как вместе с этим тихонько дышит в затылок предчувствие начала охоты. Мир становится ярче, небо становится легче и выше. Что за день, что за чудесный день. Один из многих чудесных дней. Сколько их еще будет. Сколько их будет глядеть бездумно-веселым звериным взглядом с изнанки черепа, радостно улыбаться клыкастой пастью, жарко дышать парным мясом и свежей кровью. Своей, чужой, на запах все одинаково. Сколько их будет еще, таких вот, приносящих особенное спокойствие. Специфический такой покой летящего копья.
Сколько бы ни было- все наши. А пока большая стая, по числу голов перекрывающая в должной для надежного дела степени, охрану обоза, выходила на разгоночную диспозицию. Еще невидимые среди низких пологих сопок, но уже... Уже почти. А, вон и сорока вернулась.
Поглядим, что птичка на изумрудно-черном хвосте принесла и пора.

У Раданга был свой расчет, и свои игры, идущие ой как далеко от одного конкретного обоза, и даже от этой конкретной степи, к закрывшей ущелье крепости и дальше к югу. Пока Охотник играл в салочки, орк начал играть в Башни, и подставленный обоз, и даже пять сотен воинов, поставленных в поддержку, были совсем мелкими фигурами. Сделано, конечно, было на удачу, ибо предсказать действия противника, который и сам не знает, где окажется завтра, дано разве что Владыке, а он до таких мелочей не снисходил. А на войне, если противник уступает ход, бери, пока дают, осадные машины жалко, конечно, но с этим обозом отправили естественно, не всё, и что-то в войсках уже имелось. Да и вдруг им там повезет. Не важно. Важно, что повезти может Радангу, и кого надо просто не окажется в крепости в нужный момент. И чем больше при этом будет оттянуто вражеских сил, тем лучше. Грустить можно было только о том, что оттянуть выйдет безнадёжно мало.
Медлительность пехоты довольно иллюзорная величина, особенно пехоты обученной и хорошо мотивированной. Лошади, это конечно, хорошо для манёвров и быстрых ударов, но простая истина в том, что лошадь загнать проще, чем солдата, будь он эльф, орк или даже человек. Так что как только стало ясно, что приманка так или иначе сработала, и вести до вражеских отрядов в поле докатятся сильно после, и подобрать подкрепление и уйти на перерез они не успеют, основное северное войско свернуло лагерь в считанные часы и форсированным маршем двинулось на Аглон. На этот раз отряды разведки, волчьей и пешей, широко охватили окрестные сопки, что бы какой залетный отряд не влетел неожиданно в бок. Да и тактика быстрого построения защитного круга из возков себя оправдала. В любом случаи, вся армия была слишком велика, что бы противник мог быстро нанести серьезный удар малыми силами. И по расчетам выходило, что авангард окажется у Аглона раньше, чем удастся бросить что-то ощутимое ему наперерез. Конечно, всегда есть опасность в расчетах ошибиться, но на то и война. А так у Раданга тоже был повод считать дни чудесными.

Ничего этого охрана обоза, разумеется, не знала. Им была известна только их задача, по возможности связать противника боем, до прихода подкрепления, а если не поучиться, отступать и забыть про груз. Живая сила сейчас была ценнее, железа и дерева на новые телеги и орудия на Севере хватало. Воинов тут было больше, чем могла донести разведка, ибо рулить телегами поставили не каких-нибудь снаг из третьего эшелона, а ребят, неплохо умеющих держать меч. Что позволило немного нарастить боевую силу, и дать чуть больше шансов, что получится продержаться до прихода подмоги. Волчьих всадников, увы, было меньше, чем хотелось бы, волка вместо лошадки в телегу не впряжешь, а северные мохнатые лошаденки не лучшие бегуны, их выводили, что бы таскать тяжести по горным дорогам, а не ради кавалерийских наскоков.
Так что когда передовой варг вдруг потянул носом, и протяжно засвыл-заскулил, учуяв близко подкравшегося врага, командиру отряда только и осталось, как сорвать с пояса рог и затрубить, созывая к себе всадников, и давая сигнал пешим быстро ставить баррикаду из телег. И молится, что бы численный перевес врага был не настолько критичен, что б не помогла бы даже она.

Хуан появлялся среди своих редко. Он подходил к хозяину, выслушивал что-то или передавал ему, что видел. Как и все, кто тут жил очень долгие года, пёс отлично знал степь. Каждую кочку, каждый овраг, каждый куст и каждую сокрытую балку. Вот тут нора, вот там дыра, вот тут холм, а там уже сопки, вот тут будет сокрытый весенний ручей, пересыхающий по лету. Он точит овраг, который основательно так зарастает высокой травой и буреломом. Опасный овраг для лошадей и невнимательных двуногих.
Маршрут Хуана был заковырист. Он совершенно бессовестно использовал то, что он знал местность, как свои уши и нос и легко мог в ней затеряться, и курсировал по особенно густым кустам и, вместе со всеми, или отдельно, планировал кусать. И кусал. Сейчас было не до сантиментов, он сражался, как сражаются те, с кем он жил. Он желал победить, а если не победить - то не проиграть. Забрать как можно больше, укусить как можно больнее.
Потому он и бегал. Ненадолго возвращался в лагерь, а потом снова растворялся в степи, среди знакомых кустов и кочек.

В принципе, на войне очень много всяких своих, совершенно особых правил, каждое из которых не писано, но работает не хуже, чем закон земного тяготения. Например, правило о том, что все, что может случиться одновременно- одновременно и будет происходить. Так, сейчас обоз и его охрана стремительно пытались перестроиться с маршевого построения на оборонительное, а вылетевшая из-за сопок эльфийская конница не менее старательно пыталась поспеть к "бизонам" раньше, чем они свой маневр завершат. Зло скалились взявшие разбег кони, вкладываясь в рывок. Весело трепались по ветру меховые хвосты на сбруе, весело звучали копыта по просыхающей, почти просхохшей уже, земле, и совершенно восторженно выли на ветру первые стрелы, выпущенные еще на бегу, под ритм ровного бега заморских, привозных лошадей. Пришедшее с Запада, из Благословенного Края, войско, натянувшее на себя совершенно волчью тактику, выворачивалось ордой, совершенно универсальной хоть для Запада, хоть для неведомого им Востока. Есть вещи, которые одни на всех, и которые всех же равняют.
Например, стрелы с горящей паклей. Неприятная штука, лошадей ну очень нервируют, да и против их владельцев тоже неплохо. Суматоха, веселье, просто праздник можно сказать.

А еще, как ни странно, всех равняют чувства. Жажда добычи вот очень унивресальная вещь. Другое дело, что Охотнику именно добыча была не нужна совершенно. Эру с ними, с телегами и их грузом, он сюда пришел не за этим. Зверям чужда тяга к материальному, если вставать на скользкое поле неточных метафор. Его добыча лежала в иной плоскости. В некотором роде, это можно было назвать жаждой мести. И раз уж нельзя отнять у Врага ничего, что было бы симметрично, то, ну... Может быть, можно добрать баланс количеством? Числом голов. Литрами пролитой крови, грудами горячей требухи? В глубине души он уже знал, что нет. Так не получится, это так не работает. Но, в вышибающем разум, отключающем сознание деле уменьшения поголовья врага, было что то. Была та особая легкость бытия, когда мир становится прост до неприличия, когда нет-нет-нет времени ни на что другое, кроме как разменяться ударами. Когда сталь вгрызается в плоть, и этой плотью на время можно забить глотку невнятному чувству, имени которого он не знал. Заставить заткнуться на время, замолчать, удовлетворенно отфыркиваясь и размазывая по клыкам горячую, липкую медь. Жаль, хватает не на долго.
Только б "добыча" не успела сбиться в стадо, прикрыв бортами телег свои "бока", выставив вовне стальные "рога". Только бы не... Только.
Не успела!
Уже подлетая к недоофрмившейся баррикаде из телег, охотник задрал голову к весеннему высокому небу и подал голос. Все-таки не зря он ходил в учениках у Оромэ, и сейчас приобретенные тогда знания пригодились, в крайне необычной ситуации. Наверное, Оромэ бы посмеялся над такой идеей, оценив ее забавность. Понимать язык животных, уметь говорить с ними, донести до них свою мысль, идею. И быть понятым. И сейчас, идея, адресванная упряжным мохнатым лошадкам, была одна. Именно она звучала по степи, обрываясь на звонкой ноте истерического визга. "Бежать! Спасаться! Опасность, страшная, смертельная, рядом! Совсем близко! Бежать, скрыться в степи, там много места, та мне догонят, не поймают, распластаться в беге над не проснувшимися травами, только скорее, только дальше отсюда! Забыть по удила, забыть про постромки, и про крики погонщиков, бежать прочь и тогда, может быть, опасность пройдет стороной.."

Лошадей ловить никто не стал, не до них было совершенно, а проблемы надо было решать по мере их поступления. Первыми волну атакующих встретили лучники, успев сделать несколько залпов прежде, чем отошли под защиту пусть и несовершенной, но все же баррикады, в промежутки которой уже ставили заранее подготовленные длинные копья. Ну, или не успев, кому как повезло. Дальше уже стреляли поверх голов своей пехоты, взявшейся за копья и алебарды. Верховая охрана обоза рассыпалась в стороны, и тоже взялась за луки, играя в вечную игру легкой кавалерии: подскочил, укусил, убежал. Продавать свою жизнь орки собирались дорого.

Процесс "охоты на караван" был в некотором роде делом рутинным, хотя, спроси кто Третьего- он бы честно сказал "Нет, не надоело". Не нагулялся он, вот ни разу, да и много ли успеется за такой огрызок времени? Не навязла в зубах тактика быстрых налетов (иногда переходящая в тактику обидных быстрых убеганий), какой то нездоровый азарт- а в этот раз как оно будет? Какое, что возьмем, кто получит по носу? Да и злое веселье сшибки, когда уже все завертелось, когда смешиваются ряды, и конь сатанеет от тесного пространства, криков и запаха- звериного пополам с кровью. Можно быть раненым, можно быть убитым, можно свалить в грязный снег врага, можно пополнить обвес конской сбруи новым хвостом. Все можно!
А некоторые вещи даже нужно. Нужно, например, наваливать туда, где между баррикады чуть замешкалась охрана. Дада, те, которые "или не успев, кому как повезло". Плохо быть невезучим посреди степи.
И очень даже нужно тем, кто не пытается прожать слабое место с этими "невезучими" заняться делом, гоняя в пятнашки с верховой охраной. Хорошая игра, можно вполне в обе стороны сыграть. А уж на отсутствие энтузиазма, или низкую скорость, или слабые стрелы западные твари никогда не жаловались. Танцуем, пока есть чем и с кем.

ГОТМОГ, главный военачальник Ангбанда на направлении армии "Аглон"


Готмог прилетел на фронт. Сами размеры главного балрога были немалым намеком на  смену масштаба операций, проводимых Владыкой под Аглоном. Военачальнику заранее были подготовлены шатер под его размеры и все, что необходимо. Готмог не терпел воды и снега, поэтому только поздней весной смог отправиться на войну. Приземлившись, он вошел в шатер и подошел к столу, на котором уже была карта Арды. Шахматными фигурками орки обозначили расположение врагов и доблестных воинов Ангбанда. Готмог не долго молчал, потом весомо сказал замершим в страхе генералам орков.
- СМОТРИ СЮДА! - Балрог грозно ткнул когтем в грязные светлые фигурки.
- ЭТО ВРАГИ ТВОЕГО ВЛАСТЕЛИНА!!! ПОЧЕМУ ОНИ ЕЩЕ ЖИВЫ? - Голос главного балрога грохотал как лавина. - ВРАГИ СВОБОДНО БЕГАЮТ ПО ЗЕМЛЯМ ВЛАСТЕЛИНА, ГРАБЯТ ОБОЗЫ! А ТЫ НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕШЬ!
Орк не уверенно что то говорил. Готмог был умен, но знал, что других надо держать в страхе. Только так орки будут слушаться и уважать! Хотя уважение этих тварей, годных на что то только когда их много балрогу было не нужно! Быстрым движением схватив недоумка за горло, Готмог раскалил руку. Тварь визжала недолго, но получить нужное впечатление для остальных он успел. Главный военачальник одобрительно кивнул рогатой головой.
- ОХРАНУ ОБОЗОВ УСИЛИТЬ! - От громового голоса балрога можно было оглохнуть, но и слышно его было далеко и всем. Теперь точно никто не сможет сказать, что не понял или не услышал! - КОМАНДИРАМ ЯВИТЬСЯ И ОТЧИТАТЬСЯ ПО ПЕРЕДВИЖЕНИЯМ ВРАГА И СВОИМ! РРРАСПОЯСАЛИСЬ ТУТ!!! - Готмог в ярости взревел ивыпустил из ноздрей дым.Впереди было очень много работы с полными дураками и лентяями. Ничего, он научит их воевать быстро и грамотно! Враг будет повержен и они освободят родную землю от мерзких эльфийских захватчиков!