...

9 января 455 года

Рассвет девятого января дружественным не был - ночью основательно подморозило и теперь весь тракт, подтаявший было самую малость за вчерашний день, представлял каток. Стоило только удалиться от места ночной стоянки, как прямо в лицо задул холодный, с льдом и смегом, ветер, впивающийся в кожу почище иной гнуси и оседающий на бровях, губах, ресницах толстой коркой, подтаивающей у кожи от живого тепла и сразу почти, на новом порыве, намертво вмораживающей в себя подвернувшиеся волосы. Лошади по такой погоде шли еще медленнее, норовя забрать правее при всякой возможности - чтобы под отлогие холмы, где затишков было поболее чем на продуваемом пространстве дороги. Никаких следов даже волков или другой хищной твари видно не было (в такую погодку-то), а только от камней все сильнее чем-то пахло, да попадались изредка странные, словно бы паутиной обернутые, камни. Стоило ветру стихнуть под плечом какого-нибудь холма, а в нос сразу же бил резковатый запах тухлятины - Эред Горгорот потчевал путников от всей души.

Холодный ветер, с самого утра будто задавшийся целью выморозить едущих напрочь, с поставленной задачей справлялся отменно. Ну, по крайней мере далеко не всем из едущих по зимнему тракту вчерашний снегопад, с его низкой видимостью и сугробами, растущими на плечах, казался таким уж неприятным. "Что ж, все в этом мире познается в сравнении. " подумал лорд, трогая повод своей кобылы, чтобы животное не увлекалось и не сворачивало к подозрительным, но не продуваемым, холмам слишком сильно. Погодные условия и общий уровень некомфортности путешествия в некотором роде способствовали настрою философскому, созерцательному даже. "Так, мы, конечно врвемени потеряли много, да и стремительность наша скажем прямо, всторга не вызывает, но! Но могло быть и хуже." Атаринке провел рукой по лицу, убирая то, что успело туда намерзнуть. "То есть к вечеру, если ничего не случится, мы будем у реки Миндеб. Если так, то там уже и до Тол-Сирион не далеко. Тол-Сирион это хорошо..." Куруфин снова тронул повод, пресекая попытки лошади уйти в сторону подозрительных, но заманчивых своей непродуваемостью холмов, и продолжил размышления. " Миндеб почти наверняка не замерзла, значит-будем искать брод. Хорошо бы не затягивать с этим делом, но тут на перед не угадать." На этом моменте мысль пошла по кругу, и дабы отвлечься от размышлений пусть и актуальных, но непродуктивных, лорд принялся обозревать порядком уже надоевшие окрестности. Все было тихо. Отряд двигался не теряя осторожности- запах сос тороны холмов и периодически попадающиеся клочья паутины весьма прозрачно намекали на возможность неприятных приключений. В холмы старались не забираться, двигаясь все же по дороге. Конечно, она обледенела да и ветер был мало приятен, но все лучше чем месить девственные снега или ловить удачу на территории, заселенной пауками. "А совсем хорошо будет, если мы не только ничего не встретим, но и мороз к вечеру не наберет силы... А то вообще какой то импровизированный переход через Льды получится..."

Пока же никаких признаков грядущего мороза видно не было, - наоборото, словно издевки ради, начало проглядывать солнышко, что, при не прекратившемся встречном ветре, полном льда, стало, против ожидания, совсем даже не послаблением - сверкало все. Сверкал наст тракта, невыносимо сверкали сугробы, сверкали ресницы всадников и морды лошадей, только слева, не так уж далеко, чернотой зиял лес, близкий, но совершенно недосягаемый. Ветер вместе с солнцем и снегом не давали ни единого шанса на дневной привал, а во второй половине дня наст все же начал "сыпаться", а лошади - проваливаться копытами под лед, погружаясь в острое крошево бабками и постоянно спотыкаясь. Хуже всего, конечно, было авангарду, но и остальным вряд ли было сладко. Перед самым закатом ветер едва было не успокоился, а потом, словно передумав, задул с гор, наполняя воздух миазмами. Никаких признаков реки видно не было.

"Уж вечер близится, а речки-то все не-ет..." Куруфин сощурился на клонящееся к закату солнце, про себя отмечая удивительную контрастность местной природы. С одной стороны небо, с одного края наливающееся густым аметистом, с другого опалово розовеющее, с яркой янтарной каплей солнца, снег темно-синий в тени и искристо-золотой на свету- все это будто россыпь драгоценных камней. Холодная, спокойная красота зимы, на фоне которой путники казались совершенно лишними. Это было красиво. С другой стороны- холодный ветер, пропитанный сладковытым запахом гниющей плоти и старого звериного логова. Сказать, что ароматы, приносимые ветром были неприятными, значило ничего не сказать. Сочетание пейзажа и запахов порождало резкий диссонанс, они не подходили друг другу настолько, что казалось будто бы что то одно непременно должно быть не настоящим, обманным. Впрочем, здоровый реализм подсказывал, что надеяться на нереальность ветра не стоит, как бы ни хотелось. "Ладно, река-не иголка в стогу, мимо не проскочим. Чтобы мимо нее промахнуться это нам очень постараться надо, даже прямо скажем- это надо захотеть... А мы вроде бы не хотим." Размышлял лорд, ведя лошадь в поводу и обозревая как роскошный зимний вечер все больше набирает силу. Надо сказать, что не один Атаринке шел рядом с конем- еще бы, а вы бы сами попробовали целый день не выбираться из седла. Это, знаете ли, утомительно. Нет, месить подтаявший и начавший снова схватываться снег на своих двоих двоих тоже то еще счастье, но так хоть какое-то разнообразие деятельности получается. А скорость- ну, скорость продвижения итак желала много лучшего, а сейчас еще и вечер, под привал надо потихоньку место искать, так что почему бы и нет? В общем, ничего удивительного в том, что часть отряда шла не верхами, а так, не было. Не было, впрочем, и реки. Все еще. В очередной раз поскользнувшись на коварной обледенелости, лорд подумал, что хорошо бы реке все же найтись поскорее, ведь если выйти на берег до темноты, то можно потратить остатки светлого вермени на поиск переправы, чтобы утром уже знать, куда двигаться.

Солнце и впрямь клонилось к закату, а ветер все не думал утихать, видимо задавшись целью дуть до самого утра, будоража окрестные скалы, завывая в них волчьими голосами и гулко сам же откликаясь уханьем. Впрочем, до совсем уж настоящей ночи было еще не так близко - солнце садилось за лес и, пусть по снегу вовсю расползались сумеречные тени, небосвод был еще светел. Это было красиво, холодно и ярко, а небо - манило и притягивало взгляды, а за целый день ничего гадостного и отвратительного, наверное поэтому все расслабились, а часть даже спешилась и мысли-то, мысли были уже все о привале? Места для привала, тем не менее, видно никак не было - снег и снег и снова снег - только горы справа стали не то чуть подальше, не то чуть пониже.
На этом самом непримечательном месте, ничем от всех прочих мест не отличающемся, и случилось странное - первая лошадь, вместе со своим всадником истерически всхрапнула и провалилась в снег по самую морду. Эльф, ехавший на ней верхом с хрустом скрылся под снегом, раздалось явственно слышное бульканье, потом - журчание, а потом уже - на шаг позже, паника захватила еще двух лошадок - одну по брюхо, а вторую, не такую везучую - по шею, словно зажав в тисках внезапно проступивших из снега булыжников. Последняя коняга испуганно ржала, и пыталасъ взбрыкнуть, но в ответ раздавался все более явственный хруст, а потом "земля" под ногами и под снегом словно сдвинулась и поползла вниз и вперед, увлекая за собою в ледяную воду еще одного наездника.
Переправа-не переправа, а речку, судя по родившемуся утробному булькотежу, Атаринке все-таки нашел.
Наступили сумерки.

Лирическое настроение, связанное с мыслями о стоянке и тем, что за день ничего неприятного так и не произошло, было разрушено в одну секунду подлостью реки. Река нашлась самым однозначным из всех способов. Лед, достаточно прочный, чтобы удерживать слой снега, надежно укрыл водную поверхность, сделав ее неотличимой от просто снежной равнины. Но тот же самый лед был явно недостаточно прочен, чтобы выдержать коней и седоков. Итог оказался предсказуемым и несколько трагичным-похоже берег в этом месте был давольно таки крут и обрывист. Впрочем, думать об особенностях береговой линии сейчас было совершенно не досуг- надо было срочно заниматься спасательными мероприятиями. Радовало только то, что неразбериха, связанная с внезапным приключением, оказалась все же меньше, чем могла быть. А так- кто то осаживал коней, разворачивая животных прочь от опасного места, кто то же из тех, кто был ближе к месту происшествия но сам не оказался на коварном льду, продвигался вперед, дабы помочь выбраться пострадавшим. Весьма подходящими к случаю внезапно оказались копья- длинные древки позволяли дать провалившимся точку опоры и выбраться, при этом давая возможность тем, кто был на берегу не испытывать лед на прочность лишний раз и не создавать на него лишней нагрузки. И если всадники еще могли как то выбраться сами, то вот животных следовало именно что вытянуть. Вытягивать же паникующую лошадь откуда либо- счастье ниже среднего. Впрочем, спасением пусть и очень нужных, но все-таки животных в любом случае занимались не в первую очередь. "Что такое не везет и как с этим бороться?" думал лорд, подобравшись к краю обвала и стараясь дотянуться до одного из "утопленцев", которому относительно повезло расстаться с конем и который теперь старательно выгребал в сторону берега. Берег конечно был близко, но каша из промокшего снега и ломаного льда изрядно мешала такому благому делу, как спасение себя самого, так что основных задач было несколько. У Атаринке- достаточно точно подать развернутое древком вперед копье (предварительно отобранное у одного из оставшихся на берегу), чтобы у провалившегося была возможность за древко ухватиться и не уехать вниз, когда план будет приведен в исполнение. У уже промокшего эльфа- это древко таки ухватить и вылезти, желательно не сдернув в воду свою связующую с землей нить.

Блажен, кто в Эру верует.
Пока лорд занимался одним из пострадавших, совместными усилиями успели вытащить второго и даже одну из лошадей, провалившуюся не так глубоко. Отряд откочевывал назад, секунды текли, а эльф, которого Атаринке пытался спасти, все никак не мог половчее уцепиться за протягиваемую палку. Пенистая недобрая вода сбивала с ног, покрывая незадачливого всадника брызгами, почти мгновенно леденеющими на ветру и морозе. К моменту, когда пальцы все же сомкнулись на древке, эльф был уже покрыт ледяной коркой - весь, что из воды торчал, так что на вытягивание его потребуется, пожалуй, не так мало усилий. Особенно если учесть, что берег состоит из заледеневших от воды булыжников, лед под такой махиной проваливается, а сам "спасаемый" двигается заметно медлительнее, спотыкаясь мало что не на каждом шагу об бревно, об камень, об отсутствия камня, об лед. Все, что попало в воду задубело почти сразу и теперь глаз радует картина окружающего ледяного великолепия.
В качестве дополнения в сгустившихся сумеречных тенях засветились желтоватые огоньки глаз и, в этом не могло быть никаких сомнений, - принадлежали они точно не подданным Тингола.

Наконец импровизация на тему "Лорд первого дома удит непомерно большую и хитрую рыбу" увенчалась успехом. Изрядно заледеневшего и, судя по всему рискующего стать в ближайшее время еще и обмороженным, эльфа удалось вытянуть из реки. Впрочем, этот успех, хоть и значительный, вовсе не означал, что развлекательная программа на этот вечер выполнена полностью. Искры глаз, которыми внезапно обзавелась наступающая ночная тьма, намекали на то, что конина волкам пришлась по вкусу и звери не против получить добавки. Впрочем, сейчас ловить волков и предметно разъяснять им, почему чужие лошади не лучшая закуска было совершенно не досуг- надо было срочно что то делать с промокшими, и, по хорошему вылавливать останки поклажи, которая ушла в реку вместе с провалившимися конями. В итоге план действий оказался неизящен, но прост. Пока часть всадников развернувшись полукольцом между рекой и волками, отгоняет самых нахальных из зверей копьями, не поддаваясь на провокации и не увлекаясь охотой, то есть по сути стоят заградотрядом, другая часть эльфов занимается спешным разведением огня из подручных материалов, благо на берегу было некоторое количество припорошенного снегом плавника. Особенной же удачей было обнаружение среди этого плавника двух вполне приличных бревен. Конечно, для комфортного пересиживания ночи этих запасов скорее всего не хватало, но на первое время-почему бы и нет? В конце концов, пламя, копья, общая активность- это не то, что делает добычу привлекательной для зверей. Да и тех, кто промок надо было не только быстро переодеть в сухое (благо не все вещи уплыли, а в сложившейся ситуации уже не до вопросов где чья рубаха), но и быстро отогреть. Что опять таки требовало огня, причем срочно. Во всей сложившейся ситуации, Атаринке радовало только одно- в путь с ним отправились далеко не новичнки в деле походов дальних, так что обязанности по части того, кто гоняет зверей, кто помогает промокшим скорее сменить одежду, а кто занимается огнем- распределились быстро и без лишней путаницы. Грузовые и незаседланные на момент появление волков кони также были согнаны ближе к центру группы, и не оставлены без присмотра. Возникни в этот момент хаос- и все кончилось бы куда как более скверно. Так или иначе, Куруфин передал выташенного из воды и порядком уже окоченевшего эльфа тем, кто занимался помощью таким же "везунчикам", а сам нашел свою кобылу, взобрался на нее и направился в сторону импровизированного кордона. К волкам лорд испытывал ни с чем не сравнимое отсутствие дружелюбия еще со вчерашнего дня, и теперь рассчитывал по мере собственной удачи не дать животным повторить давешний успех. Заняв место в ряду копейщиков, внимательно наблюдающих за перемещениями белых волков, он взвесил неизвестно чье, так до сих пор и не возвращенное владельцу, копье в руке, готовясь встретить ударом того из хищников, кто решится на атаку. Выезжать на встречу зверям, памятуя о вчерашнем опыте, никто не стал. Им надо- пусть сами и приходят.

Им-то было надо, а как же! Кушать хотелось, а зуб на зуб попадал с клацанием. Сгущающаяся темнота зверям была только на руку - просыпающийся неподалеку ночной лес шумел немного, просыпался к ночной активности, а проходящая под снегом и коркой льда река слышалась неожиданно шумно - особенно сильно бухтело чуть выше по течению: нужно полагать там вода пробивала дорогу через перекат или порожек. Ночью все звуки обострились, стали громче, а хищников меньше не стало. Горящие тут и там глаза и не думали отступать и передвигались совершенно бесшумно - в ночном нападении преймущество было за ними, тем более что в заградотряде было всего-то шесть копытных, а волков было почти в три раза больше.
Лошади, они и действовали как лошади, а самое мягкое, вкусное и нежное мясо, понятное дело, жалось к реке. И до него нужно было всего-то добраться.
Как и в первый раз, волки действовали слаженно и кучно - штук десять взяло в оборот всадников, обкусывая лошадиные ноги то сзаду, то спереду, так и норовя обойти с боков и вцепитъся. Про палки они уже знали, поэтому особенно не подставлялись, а пугали, кусали и гоняли лошадей, заставляя тех вертеться на месте. Еще пяток крутился вокруг и выискивал бреши, а выискев - пронесся по лагерю неслышными и невидными тенями: наскочить на двуногих, укусить, смыться в темноту между рекой и лагерем и там уже наводить шороху среди лошадей. Лошади ржали. С камней у реки им отвечала позабытая в камнях кобыла. Где-то уже пахнуло кровью.

"Ах ты ж тварь вертлявая..." с этой мыслью Атаринке в очередной раз развернул свою кобылу и постарался насадить слишком уж активного волка на копье. Вообще, своеобразные маневры эльфийского лорда и волка явно принимали стадию войны позиционной. Первый был совершенно не согласен кормить зверя собственной лошадью, второй же не выказывал ни малейшего желания подворачиваться под наконечник копья. Так и крутились они друг подле друга, ни к чему особенно продуктивному не приходя и оставаясь каджый при своем. Ни с чем, проще говоря. Тем временем оголодавшая стая, убедившись что обладатели острых палок прочно заняты, пошла на прорыв, и дело было бы совсем плохо, если бы прорыв этот был неожиданным. А так эффект внезапности от волчьей атаки совершенно пропал, благодаря волчьей же тактике длительного рассматривания добычи, прежде чем атаковать. В общем, учитывая то, что за последние пару дней эльфы с волками уже успели пообщаться достатьчно, чтобы накопить к оным зверям длинный, хоть и однообразный список претензий, легкой закуски белым хищникам ждать не стоило. К благому делу оказания решительного отпора любителям халявной конины присоединились двое из тех, кто недавно побывал в неласковых речных объятиях, видимо, согреваться движением. То есть против пяти волков получалось четверо вооруженных и весьма недобро настроенных эльфа. А это, согласитесь, не такой уже вкусный расклад. По сути выходило, что единственной совершенно доступной и никем не защищенной добычей оставалась та лошадь, что до сих пор жаловалась на свою конячью судьбу со стороны реки. Что ж, везет не всем, сегодня явно был не ее день. Тем временем пара костровых, Дисциплинированно не отвлекавшаяся от своего важного занятия, наконец преуспела в своем деле. Рыжие языки пока еще небольшого пламени весело облизали фиолетовое брюхо ночи, заставляя темноту шарахнуться назад. Пламя с удовольствием принялось пожирать предоставленные ему ветки, постепенно набирая силу и отодвигая границу темноты дальше от центра лагеря.

— Секрет сведения ослов с минаретов заключается в том, чтобы найти часть осла, всерьез желающую сойти вниз. (с) Один патриций

Лошадь, осознававшайя происходящее на реке внезапно сменила приоритеты. Наличие желтых глаз в непосредственной близости к ее филейным частям помогло лучше всяких усилий всадников и, ободравшись о каменюки знатно, но не смертельно, копытастая тварь коротко ржанула, рванулась, взбрыкнула и диким карьером понеслась в лес, подальше от хищников, рек, камней, снегов и эльфов. Службу свою на этом она явно сочла законченой, а договор расторгнутым. Пятеро же хвостатых согналив кучу коней и людей и немедлено занялись оставшимися людьми - трое безоружных интересовали их куда больше чем четверо вооруженных, а в помороженом и малоподвижном они инстинктом хищника угадывали подранка, поэтому роли их снова разделились - трое кинулись на хлопотавших вокруг товарища эльфов, не успевших среагировать на прорыв хвостатых, а еще двое вгрызлись в лежачего.
План был прост до омерзения - если загрызть, то добыча достанется им рано или поздно, поэтому и целили эти хищники в шею и плечи, напрыгивая.

- Кто прыгает, тот допрыгается. (с) Народная мудрость.

Идея волков напасть на кажущуюся безоружной добычу была всем хороша. Эта идея соотносилась со всеми канонами волчьей охоты, неукоснительно соблюдаемыми многими поколениями мохнатых хищников и обкатанными временем. Отличная была идея, и исполнение было отличным, если бы не одно но. Все то же отсутствие привычки охотиться на двуногое мясо. Вернее даже так: если бы мясо не было готово к внезапной опасности и к тому, что эту опасность надо будет чем то встречать, все вышло бы для мяса скверно. Но увы, волки уже более чем однозначно намекнули на свое присутствие и обозначили планы. Их прорыв за первую линию обороны тоже не прошел незамеченным, куда там- попробуй не заметить свору злобных и здоровенных хищников, увлеченно рвущихся к пище. Конечно, неприятно когда на тебя кидается голодный волк, в ряде случаев даже фатально. Но с другой стороны- плотную зимнюю одежду и меховой плащ просто так не прокусить. Очень плохо встречать бросок зверя не успев вытащить меч, но с другой стороны ничего не мешает сунуть хищника, уже забившего пасть слоями ткани и меха, кинжалом в бок. А лучше- в загривок, благо что одно что другое не так уж и далеко, тянуться особо не надо. От природы не имеющая ни когтей ни клыков добыча, по мнению волка не могущая больно укусить, оказывается научилась этот свой недостаток вполне восполнять, заменяя природные когти заемными, из железа. Так или иначе, но на роль легкой закуски, которая ничего не может агрессору противопоставить, воины не подходят и с этой ролью соглашаться отказываются. В всей ситуации хуже всего, конечно, пришлось обмороженному, который пребывал не в том состоянии, чтобы оказывать внятное сопротивление. Но оставлять его совсем без помощи никто и не собирался. Один из тех, кто занимался костром, отвлекся от своего дела, благо огонь был уже разведен и дальше вполне мог некоторое время гореть самостоятельно, без лишнего к себе внимания. Эльф же, не теряя времени, со всей возможной скоростью кинулся приходить на помощь угодившему в беду собрату. В одной руке сжимая меч, он выхватил из костра ветку, уже хорошо разгоревшуюся с одного конца, и в два прыжка оказавшись рядом с местом разворачивающегося действа, приложил горящим куском древесины по скоплению волчьих шкур. Предположить, что дикие волки хладнокровно перенесут близкое присутствие открытого пламени было трудно. Собственно, задачей "факелоносца" было не поубивать тварей, а отогнать от упавшего. Меч, надо заметить, в эти планы входил также, и был там совершенно не лишним.
Пока происходило это все, Атаринке занимался своей частью общего дела. То есть, все еще бесплодно гонял волка, настырно пытающегося укусить бело-рыжую кобылу, на которой сидел лорд. Пару раз Куруфин почти достал вертлявого и шустрого зверя, но животное явно не желало получить лишних дырок в своей роскошной шубе и в последний момент уворачивалось от удара. Впрочем, волку пока удача не улдыбалась тоже и подобраться к лошади так, чтобы не схлопотать копьем у него не выходило. Зверь рычал, скали зубы, но этим ему и приходилось ограничиваться.

Дикие волки к пламени отнеслись резко отрицательно - взвизгнули и рассыпались в стороны, пахнув убедительно подпаленой шерстью. Видимо пламя переменило балланс сил, а может стая просто решила выждать и перегруппироваться, но еще через несколько секунд о волчьем набеге напоминали только следы многочисленных лап, разодранные плащи, покусанные воины (больше всего досталось лежачему, но даже там до смертельных ран дело не дошло: шея-плечо-рука и, разумеется, одежда в клочья). Да, персонально Лорду достался подарочек в виде сомкнувшихся на сапоге челюстей - откатывавшаяся пятерка, прорываясь обратно на волю, ощутимо потрепала всадников, неожиданно налетев с тылу. Но и тут дальше укусов дело не пошло - разозленная неудачей стая пропала на линии сумерек между снегом и небом, изредка переговариваясь подвываниями, да сверкая голодными яркими глазами.
Ночь вступила в свои права, оставив двуногих разбираться с тем, что им делать, чтобы не стать к утру сосульками. Волки, со своей стороны, были согласны и на малость подмороженное мясо.

От волков удалось отбиться, и даже сделать это с потерями, не превышающими разумные. Убежавшая в сторону леса лошадь, несомненно в скором времени ставшая пищей для маленьких голодных волчат, не в счет. "Допустимые потери, ага..." подумал лорд, провожая взглядом удаляющихся прочь зверей. Впрочем, стая судя по всему отступила недалеко, а лагерь в свою очередь был далек от того, чтобы мирно заснуть. Прежде чем устроиться на ночной отдых, оставалось еще множество дел, которые надо было сделать, так что некоторое время еще все были заняты каждый своим. Кто то обрабатывал раны покусанных, кто то успокаивал нервничающих коней, сгруппированных уже привычным порядком в центре лагеря. Иные вставали в дозор либо отправлялись на поиски дров. Огонь хорошо показал себя в качестве защитника от волков, так что его наличие в темное время суток имело смысл не только в плане согрева. За дровами ходили вообще по штурмовому времени, парами. Один собирает древесный мусор, принесенный рекой, второй следит за местностью. В случае подозрения на опасность- сразу возвращались в лагерь. Кормить волков эльфятиной тут никто не собирался. Участвовал в организации нехитрого быта и Атаринке. Точно так же как и все, потомок Феанаро таскал куски обмороженного плавника, неприятно холодные при касании, стоял в дозоре, разглядывая темноту, в которой скрывались опостылевшие уже хищники. "Все, я окончательно разлюбил охоту. Придется Тьелко и близнецам в ближайшее время развлекаться этим делом без меня..." думал он, когда со стороны леса в очередной раз доносилась тоскливая волчья перекличка. Потом его вахта закончилась, но вместо того, чтобы отпавиться спать, лорд нашел иглу с нитью и принялся приносить пользу обществу дальше. Совмещение обязанностей кострового, поддреживаюшего жизнь пламени и параллельный ремонт подранной волками амуниции оказалось вполне логичным делом. "Все-таки хорошо, что руки мои растут из правильного места. Был бы я гениальным песнопевцем- толку с меня было бы меньше в разы. Вечный спор ремесла с искусством, вот ты оказывается какой!" думал он, накладывая ровные, пусть и не слишком изящные стежки на чей-то плащ, сводя вместе края изрядной дыры, оставленной зубами одного из нападавших. Дело починки покалеченной амуниции шло бойко, настроение лорда постепенно улучшалось. Работа руками, часто монотонная, но при этом требующая сосредоточенности и внимания к мелкой моторике всегда действовала на него умиротворяюще. Можно сказать, что это был отличный способ борьбы со стрессом. "Так. Утром мы пересекаем реку, дальше пара-тройка дней по междуречью. Это хорошо. Может и волки отстанут. Ну действительно, не будет же стая провожать нас вечно? Где то должна закончиться территория, которую они считают своей. Интересно, там нам по новй знакомиться мохнатыми или какая другая пакость бродить будет? Хотя, что это я, мне соврешенно не интересно. Мне хочется, чтобы дальше дорога была менее обильна приключениями. Хорошо, вот междуречье, мы его проходим, дальше что? А дальше вроде бы более спокойно дожно стать. Лес Бретиль конечно не сахар, ну так и нам в него не надо. Потом переправа через Серех- кстати, надо ее найти как то не так, как вышло в этот раз. Ну и дальше понятно..." вот так в мыслях о предстоящей дороге и был завершен кустарный ремонт кучи всякого добра, до которого успели добраться волчьи зубы, и лорд отправился-таки спать, благо от ночного времени осталось совсем чуть. До рассвета более никаких приключений не произошло, и когда солнце наконец встало, отряд вместе с невыспавшимся Куруфином принялся искать переправу, по которой можно было бы пресечь реку не теряя лошадей и эльфов. Удача, видимо решив наконец показать отряду какую-то другую, не ту, что всегда, часть тела, была на их стороне. Выше по течению река мельчала достаточно, чтобы кони могли ее преодолеть. Покончив с рекой, отряд снова выбрался на тракт, продолжая свой путь к пока еще далекой цели. Яркие солнечные лучи весело поблескивали на чистом, белом снегу, мир выглядел сказочным и светлым, как кристалл горного хрустая, и помнить о мрачном не хотелось совершенно. Зачем, если оно само о себе напомнит без лишней скромности?