Первое сообщение в теме :

---

Воины сражались, но это приносило мало вреда унголам, тогда Турукано отдал новый приказ. Воины распределились на групки, каждая из которых занялась своей тварью.
Короля и Галадриэль прикрывала группа лучших воинов Галдора, отгоняющая от них унголов меткими выстрелами из лука по буркалам. Остальные гондотлим продолжали действовать группами, стараясь переворачивать копьями паукообразных и вспарывать им брюха. Пока кто-то отвлекал тварь на себя, остальные делали дело. Если тварь не удовалось перевернуть, то кто-нибудь из воинов запрыгивал твари на бронированную спину и, ловко балансируя на ней, начинали действовать мечём, стараясь отделить голову от туловища.

Сгусток тьмы, тот самый, что напугал Артанис, шевельнулся решительнее, но на этот раз эльфийской магии на него явно не хватило - не очень быстро, но вполне неотвратимо он наползал на дорогу, погребая под собою и унголов и отбивающихся. Ему все равно было явно, дориатцы под ним, нолдор Второго Дома или еще кто, - главное что все эти существа были живыми, дышали, теперь вдыхая его, глядели, теперь видя только его, двигались, отдавая своё тепло... ему. Даже тем кто двигался, выполняя приказ Турукано, теплее не стало, - тех же, кто не участвовал в военных действиях и вовсе продирало липким холодом до самых костей, до самого нутра, - и холод этот совсем не был похожим на холод зимнего снега или заледенелого камня. Абсолютный и нематериальный, он тянул щупальца в глубины феа, вымораживая не снаружи, а изнутри.
Судя по всему и унголам этот туман был не по нутру - во всяком случае скрежет, долженствовавший отмечатъ их присутствие, потихоньку исчезал. Хотя, конечно же, оставалась и возможность того, что гигантские пауки просто замерли, пережидая неблагоприятную обстановку. До того как зрение полностью оставило эльдар, Тургон мог увидеть, что пару-тройку унголов его эльфы все же успели перевернуть. Пропажи среди эльдар во внезапных потемках установить было сложнее.

Чары не принесли должного эффекта - вместо яркого светоча родилось только слабое сияние. А вдобавок и этот слабый свет, вызванный Песней, постепенно был поглощен наползающим туманом. Вместе с ним вернулась непроглядная темень и холод, заставившие Галадриэль поддаться отчаянию. Неужели ничего не поможет? Можно было бы повторить призыв к валар, но откликнутся ли они? В панике раздумывая, что предпринять, Нэрвэн всё же обратила внимание на то, что унголы либо притихли, либо отступили. Повинуясь порыву, по осанвэ она передала кузену:
- Кажется, этот туман неприятен не только нам... А если развеять его, пауки нападут снова... Что если попробовать самим выйти из зоны его распространения?
Идея была не самая хорошая, тем более, что наверняка многие пострадали, а туман не позволял ничего разглядеть. Унголы вполне могли поджидать на границе, но если они еще в тумане... Нужно попытаться заставить туман "преследовать" только пауков - правда, пока еще Артанис не представляла, как именно это можно осуществить.

Турукано видел тщётность чар кузины и её верных. С такой напастью он никогда не встречался, даже не слышал об этом. Знаний не хватало, а враг казался неуязвимым. Холод, исходящий от этого нечта пробирал даже не до костей, а до самой души. Турукано не видел выхода, кроме как отступить. Сестра была права. Надо было уходить.
Стало слишком темно. Потеряться в такой тьме-раз плюнуть. Но источник холода был впереди, позади же - спасение.
-Отступаем! Отступаем! Все назад! К коням! Все кто слышит меня! Отступаем!- закричал нолфинг, пересиливая апатию, вызванную холодом. Аванирэ пока справлялось, защищая фэа.
Турукано поднял к небу Гламдринг и снова обратился к валар:

Вы, стихии Мира, Великие Валар
Вы повелители Света, храните Мелодию Эру!
Невиданный враг, попрал все устои,
В бессмертие фэа злом убивая веру.

Защиты не видят эльдар от мощи врага,
С которым сей ночью столкнуться пришлось им,
И не пускает души убитых в Чертоги, ледяная Тьма
Хладом чёрным, сковав, словно взглядом пустым.

Одна лишь надежда осталась
У тех, кого вы беречь обещали
На вас, о великие валар осталась,
У тех, чьи души враг пожирает.

Мы молим о помощи именем Эру!
Пусть яростным светом пылает оружие эльфов,
Тем истинным Светом что может развеять покров
Тени зловещей, сердца холодящей не в меру.

Так пусть воссияют клинки, отгоняя погибель!
И враг поджидающий сгинет обратно в ночь!
Растает как дым облако тени,
Злобу и ярость свою унося прочь!

Воззвание явственно было услышано - клинки, сперва тускло, потом все ярче и ярче, словно разгораясь, но начали светиться. Света этого было меньше чем от факелов и вовсе недостаточно чтобы планировать сколько-нибудь зрячую атаку, но видеть сквозь смутную марь на расстояние двух, а то и трех вытянутх рук они все же позволяли. Туман не мог скрыть свечения и все, дальше нескольких фатомов отстоявшие от Тургона сейчас виделись слабыми светляками-точками, но разавшиеся со стороны левого фланга изумленно-радостные возгласы не давали ошибиться - кто-то из затерявшихся было в густой тьме смог пробраться на свет. Кого-то, судя по звукам, нашли по голосу и сейчас поддерживали - свет, пусть и довольно тусклый, не теплый вовсе, но все же приободрил гондотлим и дориатрим, собравшихся в сомкнутый кулак вокруг своих владык и ощетинившихся во все стороны слабо виднеющимися клинками - бежать Верные Тургона не собирались, а отступали в боевом порядке.
Несколько хуже, похоже, дело обстояло с оставленными лошадьми - во всяком случае ни звуков, ни ржания, ни движения с той стороны, где они были оставлены на ночь не доносилось. Впрочем, и никаких других враждебных звуков не доносилось тоже. Туман попытался было сомкнуться вокруг эльфов плотнее, но, словно бы напоровшись на светящиеся острия клинков, отхлынул, чуть поредев. Давление его немного уменьшилось, но дышать и говорить все равно было тяжко настолько, что на губах любого, кто пытался запекалась серая плотная корка, подобная той, что стала наградой нолфингу за Песнь. Отодрать эту коросту, похоже, можно будет только вместе с кожей.

Властитель Гондолина не чувствовал своих, покрытых серой коркой, губ. Попытка разомкнуть их принесла боль. Нолфинг оставил это бесполезное дело, а подняв клинок, направил его в сторону откуда наплывал на них туман:
- Надо попробовать прорваться, - подумал он и стал с помощью осанвэ отдавать приказы:
- Двадцать воинов со мной, сдержим нечисть. Остальные, разбирайте снегоступы и провизию, всё это нам ещё понадобится. - Турукано поимённо назвал воинов, которые должны были остаться около него и попытаться отогнать мерзость или дать время собраться остальным. Нолфинг сильно подозревал, что с конями уже всё кончено, поэтому, чтобы относительно быстро продвигаться дальше сквозь сугробы, нужны снегоступы, которые были собраны в несколько кучек посреди лагеря. Галдор и Галадриэль должны были проконтролировать это. Турукано отдал новый приказ и воины выстроились цепью, в центре которой стоял Турукано, выставив перед собой сияющие клинки.
- Надо попытаться атаковать, - подумал князь гондотлим и скаомандовал:
- Мечи к бою! Делай как я!. Нолфинг рубанул мечём по подступающему туману, сделал шаг вперёд, снова рубящий удар по туману и снова шаг вперёд. Выпад-шаг, удар-снова шаг. Воины повторяли движения своего короля и линия медленно продвигалась вперёд.

Туман под ударами клинков заметно редел, уходя от света, но сразу же собираясь за пределами достигаемости в плотные клоки. Стоило только разомкнуть ряд, как очередное туманное щупальце пыталось просочиться сквозь строй нолдор и собраться у них за плечами. С боков и по флангам слышался скрежет и неприятный хруст, но впереди, впереди сперва никого не было, только липкий, словно болото, туман.

Спустя несколько шагов этой отчаянной атаки удары клинков начали приходиться уже не на туман - под мечами было твердое, после попадания рассыпались искры, продвигаться вперед было сложнее технически, но намного проще морально. Туман отступал, разогнанный яркими клинками и с ним вместе медленно и неповоротливо отступали его порождения, оставляя за собою слизкий и вонючий след там, где клинки нолдор все же пробивали шкуру и панцирь.

Последним признаком сегодняшней победы стал рассвет, робко пробивающийся сквозь редкие низкие тучи - до восхода солнца осталось совсем немного времени. Снег под ногами уже розовел.

Клинки, наполненные силой Великих смогли противостоять странному туману. Валар не оставили гондотлим и их короля! Осознание этого, наполнило сердце Турукано радостью и чувством благодарности к ним. Усталость, постепенно охватывающая его тело, и чувство безнадёжности отступили по натиском знания того, что Турукано и его воины не забыты, не брошены Наставниками. Остальные гондотлим ощущали тоже самое. Это было видно по тому, как их удары стали более сильными и выверенными, по яростной радости звучащей в их хриплом хаканье, сопровождавшем каждый выпад. Сама атмосфера вокруг изменилась. Тёмная безнадёжность, сочащаяся отчаянием уже проиграла битву светлым чувствам и желанию жить нолдор Гондолина. Настала пора уничтожить пятящегося врага, добить эти отродья Моргота и его присных.
- Воины! - вскричал Турукано: Поднажмём! Рассвет, а с ним и победа близки! За Гондолин!
- За Гондолин! - Раздался боевой клич двух десятков эльфийских мечников в ответ на призыв их короля. И замелькали мечи с удвоенной скоростью и силой, неся смерть кошмарным монстрам-порождениям Тьмы. Но этого казалось Тургону мало и он воззвал к сестре:
- Настало теперь время, сестра, для твоей силы. Рази эту Тьму!
И Галадриэль запела. Громко, звонко и уверенно взлетели к небесам слова её песни:

...-Свет ли проносится молнией,
Или молния светом,
Ясным небесным огнем,
Заревом белым,
О Элберет, тьму ослепи и запутай узлом,
Вечной победою силы добра надо злом!...

Чтобы излиться оттуда потоками яркого волшебного света.

Рассвет и впрямь был близок, на самом деле солнце словно бы ожидало нужного момента, а теперь, дождавшись, всходило быстро. Песня ли тому виною, магия ли, или просто так само получилось, но налетевший с запада ветер разогнал низкие тучи и стало светло. Почти сразу, после последней атаки воинов гондотлим солнце уже заиграло на шлемах.
Только вот туман с порождениями тьмы боя не принял, втягиваясь в расщелины предгорий, уходя от ударов, уступая поле битвы дневным созданиям.

На каменистой равнине с затоптанным и перемазанным в крови снегом осталось четыре уродливых туши, похожих на огромных пауков - вокруг них снег был черным, словно пропитанным тьмою, - запах был приторен и сладок, словно в склепе или от тухлого мяса.
От лошадей не осталось ничего - ни следов, ни костей, ни упряжи. Только вокруг заграждения из камней, да у костра видно было ещё сероватые смазанные следы, но сам вид стоянки был таков, будто несколько лун не было тут никаких привалов.

Поднимался ветер.

Победа досталось дорогой ценой. Двадцать гондотлим и дориатцев погибли, ещё семнадцать были в очень плохом состоянии. Сорок воинов получили лёгкие ранения. Всем раненым спешно оказывалась помощь.
Турукано стоял над телами павших. Он смотрел на них, вспоминая их живыми. Король гондолина опустился перед ними на колени, шепча слова прощания, и извиняясь за то, что не уберёг их:
- Простите меня, братья. Я стремился уберечь вас, скрыться от ненужной войны, но Случай выше моих желаний. Простите меня, сыны Гондолина. Я вечно буду помнить вас. Каждого, кого потерял...
Сзади к нолфингу подошли Галдор и Галадриэль. Сестра положила свою руку на плечо Турукано:
- Не печалься брат, - сказала она: Сейчас нужно думать о живых и выполнить поставленную цель. Ты должен найти дочь, Турукано. Но сначала нам надо решить, что делать с ранеными... Лёгкие раны я и мои целители уже залечили, но вот тяжело раненые... Они не в опасности, но им нужен хороший уход и им вреден длительный переход. Я предлагаю тебе, укрыть их в Дориате. Там я вылечу их.
Турукано повернул голову и взглянул на сестру. Он накрыл её ладонь своею и сказал:
- Спасибо тебе, Галадриэль. Я приму твою помощь. Король Гондолина поднялся с колен:
- Не стоит медлить собирайтесь. Я отправлю с тобой Галдора и тридцать воинов-не нолдор. То что произошло здесь на многое открыло мне глаза. Так продолжаться не может. Я поручаю Галдору попробовать заключить Союз с Элу Тинголом от имени гондотлим и моего имени. И буду рад, если ты поможешь ему с этим, сестра. Этот Союз нужен всем нам. Галдор, я надеюсь на тебя. И буду ждать ответа. И запомни мои слова, друг. Мы не нолдор или синдар. Мы гондотлим.

Проводив отряд синдар, воины Гондолина похоронили павших, и ведомые королём отправились к переправе через Серех. По дороге Тургон отправил осанвэ дочери:
- Итариллэ! Итариллэ! Я еду за тобой! Я скоро буду у переправы через Серех! Где ты?!

Белег Куталион, Погранохрана Дориата. Год 455 от Появления Светил, месяц январь. Северные границы Дориата.



Одной из самых дурацких идей Владыки Тингола была организация охраны границ. Вот в этом Белег был уверен целиком и полностью. От кого, извольте спросить, охранять уже защищенные Завесой эти самые границы? От противозаконно пересекающего ее семейства ежей? Или оленей? Вот что до последних, то пусть хоть раз двадцать на.., эээ.., а, точно! -  дню - слово-то это новое дурное, никак в голове не укладывается! Так вот, пусть хоть стадами пересекают! Если спросить его, Белега, мнение - то тот, кто отказывается от свежатинки, то вот этот и есть самый настоящий дурень. Но не Элу, нет-нет, у этого точно все продумано. Но не до конца. Как обычно...
Стрелять того же паука лучше в хорошей компании, да летом. Летом вообще все лучше, чем зимой. Теплее. Существенно, да и передвигаться по лесу проще. Вот в такую погоду только Владыка Тингол и способен отправить доблестного своего лучника охранять границы. Добрый, что с него взять.
Слезать с ветки дерева совершеннейшим образом не хотелось. Не то, чтобы он к ней примерз, нет. Тем более, тут хотя бы компания есть. Вот в дупле филин спит. Хороший, пушистый комок перьев. Надергать парочку, что ли?