Собственно этот год был довольно плодотворным в плане создание письменных текстов. И, если никто не против, хотелось бы выложить кое-что из написанного мною на ваш суд.
Автор знает, что он слегка сумасшедший, поэтому просьба сильно тапками не бросаться.
Итак, самая малая форма.

Дары Феанора. Последний час.

Братья… такие похожие… и такие разные… Я знаю и помню всех вас, уже ушедших к Намо и одного… Того, кто всё ещё остается рядом. Видно такова ирония, что в нашем роду старший вынужден хоронить младших. И раз за разом испытывать вашу боль, неся наказание за минутную слабость на Тангородриме. В тот краткий миг, когда отчаяние овладело мной целиком, я пожалел о вашем решении, вашей твердости, которой на самом деле должен был гордиться. И сейчас горжусь. Вы выдержали и не поддались на уговоры Врага. Сохранили честь. И я вас проклял. За свои муки и боль. За одиночество и неверие в эстель. Всего на миг, единый миг слабости и Тьмы. А затем был вынужден смотреть, как вы уходите, один, за одним.
Сначала ушли самые горячие. Те, в ком огонь отца горел ярче всего, унаследовавшие его самые сильные черты. Гордость. Ярость. Мастерство. Сразу три дара великого мастера вернулись к нему. А мы даже не успели поймать ваш последний вздох. Слишком поздно мы прорвались в тронный зал, чтобы увидеть лишь тела… что в считанные мгновения стали невесомым серебристым пеплом. Огненный Дух призвал своих сыновей.
А следом отправились младшие. Отражения матери. Те же тонкие черты. И до последнего – вера в лучшее. Она лишилась её в Исход, отдав её вам, рыжики. Вы были той ниточкой, что ещё держала нас, самых старших, на самом краю отчаяния. Мы снова не успели… Два взмаха меча. И два пылающих костра. Радость творчества и нежность к родным. Самые малые, но такие важные дары. Он пренебрегал ими, а мы ценили. Но тогда успели лишь отомстить.
И всё это было зря… Камня не было в Дориате, а Эльвинг унесла его с собой в Море, а затем в Аман. Ваша гибель была напрасна, братья. Клятва так и осталась неисполненной, карающим мечом висящей над нами и единственным наследником нашего рода.
Они пришли и в считанные дни сделали то, за что мы боролись сотни лет. И если бы не наши разорения, они бы и дальше сидели в своем ограниченном благополучном мирке, неодобрительно глядя, как мы в отчаянии бьемся за жизнь. Но наши жертвы сошлись и убедили Всемогущих вмешаться. А мы… Мы должны попытаться сделать то последнее… То, что неизбежно. Чтобы ваша гибель перестала быть напрасной. Уже неважно, какой ценой, но мы выполним её.
Осталось лишь двое… Два последних дара… Умение чувствовать мир и твердость. Те, кто ещё могут всё вернуть. И мы сделаем это, ради вас…
- Пора, Нельо. В лагере тихо.
- Идем, Кано. Идем…

Очень понравилось. И идея и ее изложение

Финголфин, спасибо за оценку)

*Хлопает в ладоши* Очень понравилось) Что весьма редкостно лично для моего восприятия окружающего.

*чуть смущенно*
Дарианти, спасибо) Очень приятно.

Второе. Это уже много дальше от канона. Посвящается Первому Дому. Канва - от Профессора. Всё остальное - тихий летный вечер, безлюдный и безэльфный форум, "Десятый десантный батальон" и острый приступ графоманства. Словарик-пояснение будет отдельным постом.
А ещё тут могут ловиться опечатки. Надеюсь, при последней правке выловила все, но всё может быть.



Это произошло в один из относительно тихих дней. Он пришел на Базу сам, каким-то образом миновав золотые посты. Командир которых потом долго разорялся и в результате отправил всех на мастер-класс к огненным. Но ему состояться было не суждено, поскольку события стремительно набирали оборот.
Командиров Огненных как раз не было – срочно нашлась работа на севере. Был лишь Наследник, но он был погружен в подготовку к экзаменам в Академию.
Он потребовал встречи с Золотым и его пропустили. По документам он был чист, плюс кто-то из личного состава его узнал.
Это был долгий разговор. А на следующее утро состоялся экстренный совет Пещер. Они пришли чуть позже, поэтому сидели у дверей и до поры молчали. Дольше, чем могли бы и чем от них ожидали.
Золотой представил Меча, пересказал его историю. Он надеялся, что его поддержат. А между тем все выглядели обескураженными. На залом стоял гул.
— Заповедник послал его за мечом Дракона?
— Кто-то спятил. Или Заповедник, или Меч, или Золотой.
— Это безумие! Покров не могла этого допустить!
— Знаешь и в то, что Плющ повела себя так, верится с трудом – она же в отца!
— И он предлагает нам…?
Последний вопрос повис в воздухе. Если у командира перед Мечом должок, это значит, что он должен помочь Зануде.
— Но какое право имеет Пришлый указывать нам?
В конце поднялся высокий брюнет. Золотой возразил:
— Никто ещё никому не давал указаний, Тур.
— Не давал. Но подразумевал. Раз он пришел к тебе за помощью, значит, предполагается, что ты поднимешь всю базу. Иначе это бессмысленно.
— А почему не мобильная группа профи?
— А потому, Осень, что эта группа банально не пройдет мимо Острова.
— Ты в этом так уверен. Нож?
— Полностью. Я отвечаю за разведку, и могу сказать, что та местность кишит волками. Они нас пока не нашли, но вот выход даже одного батальона вычислят как дважды два!
— Вот видишь. И поэтому я и хочу знать, почему Пришлый посчитал, что имеет право нами командовать.
— Ты горячишься, Тур, но, тем не менее… я согласен с тобой. Я лично, не поведу своих людей в эту самоубийственную экспедицию. И решительно не советую остальным командирам это делать.
Да, от Огненных сложно было ждать поддержки, но они были опорой Золотого много лет. Но такого явного протеста, почти бунта он от них не ожидал.
— А не потому ли вы так говорите, что давно желаете сами завладеть доспехом Дракона, дающим право на неограниченную власть над этой землей? Ведь власть это всё – ведь так учил ваш гранд-капитан Огонь? Прежде чем его погубила его гордыня?
Тур сжал кулаки и вспыхнул.
— Не тебе, снежная крыса, отсидевшаяся в подлодке, так отзываться о нем! Он желал свободы этим землям. И в первую очередь от гнета Дракона!
Батя положил ему руку на плечо и напряжено сказал:
— Тише, брат. Сейчас не время и не место. А тебе, Лук, стоит лучше думать, прежде чем говорить, так как, ой, как не всегда я и мои воины держим себя в руках.
— И кто прозвал нас берсерками, когда речь заходит об Огне? Разве не ты? Знай, Лук, не всегда тебя будет прикрывать твой Золотой. Рано или поздно кто-то может и укоротить твой язык.
— Прекратить. Пока ещё я командую Пещерами. И я считаю, что у нас действительно есть шанс пройти мимо острова.
— О чем ты говоришь, Золотой? Я понимаю, если бы против были только мы. Тогда всё просто: властолюбивые огненные подняли мятеж.
— Тебе о невозможности этого пути говорят твои же люди.
— Тур, Батя, это моя база и мой выбор. Вашу позицию я понял, но подтверждаю, что мы можем это сделать. И принимаю операцию по этому плану.
Слушали его все. План был логичен и неплохо продуман. Создавал его сам Золотой, Меч и Наследник. Последний не знал до конца, что это будет и теперь, всё больше увлекался, внутренне негодуя на отца, полагая, что тот чересчур осторожен. Повисла тишина.
— Итак, кто какую часть берет?
— Мы в этом не участвуем. Наши бойцы тоже. Это самоубийство.
Вскинувшийся было Наследник был осажен:
— А тебе я запрещаю как отец и твой куратор.
Один за одним поднимались капитаны и мало кто был за него.
— Ты всё продумал, командир, но я повторяю – вам не пройти.
— Трус! Как и все вы!
— Помолчи, Пришлый! Это не твоя земля! И ты здесь не капитан!
— Итого, десять.
— Как раз группа профи, брат.
— Подумай ещё раз, брат. Это того не стоит.
— Это мой долг, Тур. Итак, я благодарен тем, кто остался верен присяге.
— Ты безумен, командир.
— Нож? Ты…
— Нет. И никто из моей группы. И ты бы пожалел людей.
— Нет. Это мой выбор. Если что – я пойду один.
— Нет! Я с тобой. А вот балласт, что зря служит в войсках, стоит оставить.
— Ты слишком категоричен, Лук. В мое отсутствие Пещерами командует Осень. И это не обсуждается. Всё.

— Он безумен. Даже Огонь был разумнее. Именно что был, Тур. В последние дни перед битвой он был таким же. И боюсь, что это его и погубило.
— Да, Батя, тебе знать лучше, ты был ближе всех нас…

В десятке километров от Пещер отряд сделал привал.
— Золотой, я не понимаю, почему они пошли против тебя? Неужели Огненные так крепко захватили власть, и ты ничего не смог сделать?
— Завянь, Зануда. И ты, Лук тоже. Возможно, они и правы, но мы обязаны попытаться. Это мой долг.
— А наш долг следовать присяге. И я не понимаю тех, кто повелся на их речи.
— Ты не прав. Ножа можно убедить только фактами.
— Но ты пошел вопреки им!
— Я пошел, потому что верю в любовь. Что она будет нас хранить.
— А что до огненных... Ты был не прав, Лук.
— А почему они имеют такой вес?
— Странный ты, Меч. Из Бухты вроде… — Золотой задумчиво смотрел на пламя. — Давно, еще до землетрясения и раскола, было три группы профи. Точнее – три лучших бойца спецназа, что сами набирали себе команды: Огонь, Царь и Золото. Отсюда и пошли Огненные, Снежные и Золотые. Первые считались лучшими. И самыми быстрыми. Снежные – основательными, а мы, Золотые, лучшими в особых делах. И когда началось восстание Дракона, Огонь и его группа оказались первыми, кто пришел на помощь местным. Царь и его ребята завязли в северных стычках, а мы… Мы на какое-то время потеряли нить событий, поскольку Золото остался по ту строну разлома, в монополии. И в той битве они отбросили волков, но сам Огонь погиб. Пока его пытались спасти части Дракона напали на музей и выкрали часть артефактов. В том числе и Доспехи, охранять которые и было поручено Огненным. С тех пор у них особый счет к Дракону и отсюда сказка, что за Доспехи они любого готовы убить.
— Даже если так, они не имели права…
— Их рассудит тот, что выше.

— Что?!
— Наследник, ты…
— А про тебя я вообще молчу, Князь! Как ты разговаривал с ним? И после этого вы будете говорить мне о субординации!
— Ты выходишь за рамки…
— Это ты вышел за рамки! И мне стыдно, что я твой…
— А ну-ка тихо!
Тур обладал очень мощным голосом. До Певца ему было далеко, но при необходимости, он мог переорать и Вихря.
— Не говори того, о чём потом будешь жалеть, мальчишка!
— Не буду, потому что это правда.
— Ты всё хорошо обдумал?
Голос Бати звучал ровно, слишком хорошо знавший товарища Тур заметил, что тот уже на пределе и поспешил окатить обоих спорщиков. Получив в ответ два бешеных взгляда спокойно и твердо объяснил:
— Вам нужно остыть. Обоим, – обернувшись, — идем, брат. А ты ещё раз всё обдумай. И не забудь. Что завтра тренировка в 7, а не в 9.
Наследник фыркнул и повернулся к ним спиной.

— И?
— Он не пришел.
— Не мудрено. Посмотри – передал это через внутреннюю почту.
— «Раппорт об уходе из училища и переход в научный корпус»? Он что, спятил?
— Нет, просто не хочет иметь ничего общего с ними. Со мной.
— Мальчишка. Сейчас я ему устрою.
— Нет, Тур. Он даже переселился в казарму.
— Что?!

Волки тенями скользили в траве. Тонкая граница между их и официальными территориям. Но они уже близки к тому, чтобы накрыть одну из самых крупных баз пришельцев. Район известен. А значит недолго им осталось мешать исконным.

— Тихо.
Команда пробежала по радиопередатчиками и отряд затих. Неужели Нож был прав? Впереди были части волков, плотно обложивших открытый участок. Зоны невидимости перекрыты, значит либо идти напролом. Либо…
— Золотой, может, ты попробуешь их обвести?
— Можно попробовать. Как только вон те, с краю застынут – идите вперед.
— А ты?
— А я за вами.
Почти получилось… Они прошли две трети пути, когда прямо перед Золотым возник Волк. О нем ходили легенды. Им вторым, после Дракона, пугали детей.
— Что-то новое. С каких это пор сам комбазой уходит в рейды?
Схватка была коротка. Опыта ушедшей молодежи не хватило для качественного сопротивления матерым Волкам. А ветераны оказались блокированы снайперами. Поединок Золотого с Волком тоже был недолгим. Оба знали чуть больше об этой земле и артефактах, только вот Волк укрепился здесь уже очень давно.

— На что вы рассчитывали, а, чужаки?
Возражения и споры затихли сами собой, когда пленников доставили во временный лагерь. Здесь не помогла бы и вся база. Песчаных было очень много, а навороченная техника не давала найти стоянку с воздуха. И, похоже, по Пещерам готовился серьезный удар. А теперь… Легенды о Волке ходили не зря. И в его руках те, кто знают Базу, как свои пять пальцев.

На проходной Пещер происходил громкий разговор.
— Стоп, стоп, стоп, девушка! Во-первых, как вы сюда попали?
— По пропуску.
Лейтенант вытянулся – начальство появилось словно из ниоткуда:
— Князь?! Ой, Тур, простите.
Молодой боец дернулся, но продолжил «допрос»:
— По какому пропуску?
— Девушки.
— ЧТО?!

— А откуда вы знаете, что я прошла по пропуску?
— Элементарно. Вас система распознала. А некоторые лопушистые из охраны это проморгали. Не узнать в вас ученого из Заповедника невозможно, а техника вас прочитала как Золотую. Дальше – проще. И я даже знаю, кто вы.
— Вот как?
Разговор происходил в небольшой столовой в блоке, отведенном Огненным и их бойцам. Девушка уже расслабилась и оживленно общалась с Туром. Сидевшие по углам и не вмешивающиеся солдаты втихую шептались:
— Ну вот, понесло Князя.
— Ага, свадьба будет!
— Куда ж она теперь денется?
И тихие смешки.
— Плющ, дочь Заповедника и Покрова.
— О, Батя пришел.
— И вы тоже?
— Тоже мне тайна. Девушка-ученый, на рукаве значок медика, по пропуску Девушки. Ну, кем ещё вы можете быть? А о вашей с ней дружбе уже давно шушукаются золотые. И о том, как их брата там любят. В отличие от нас.
— А странно. Вы вроде адекватнее, чем те, что меня задержали. И, похоже, вас здесь тоже не слишком любят. Судя по виду того юноши, он был готов взять меня под стражу лишь за одно ваше заступничество.
Вопросительный взгляд.
— Не бери в голову, Батя. Просто кое-кто из молодняка просто не знает, как нужно разговаривать со столь прелестной леди и не хочет запоминать комбинацию символов на турникете.
— А, ясно.
И так, за чаем беседа продолжалась около 15 минут, прежде чем в помещение просто ворвался Осень:
— И какого черта? Какое вы имеете право удерживать дочь мирного?
На лице Бати читалось искреннее удивление:
— Осень, ты чего, брат? Кто ж её тут удерживает?!
По углам пробежалось недоумение. Тур ехидно улыбнулся разозленному и.о. и любезно поинтересовался у девушки:
— Принцесса, вас здесь держат силой?
— Конечно. Заперли здесь с вежливым красавчиком и насильно поят чаем. Вкусным. И ни о чем не спрашивают. Кошмар, да?
На последней фразе Плющ не выдержала и звонко рассмеялась в лицо обескураженному золотому. Тур хмыкнул:
— Ты своему новому информатору верь больше, Осень. Больше знать будешь.
Огненный хмыкнул.
— Это точно.
Золотой отвел взгляд. Эта ситуация с явившимся неделю назад Наследником, потребовавшим зачисления в штат научного блока при лаборатории и смены кодового имени, раздражала неимоверно. При этом тот отказался что-либо объяснять и начал регулярно рассказывать что-то про огненных. Вообще это все было Осени не нужно, но сам факт этой беготни…
Шорох продолжался.
— Ты смотри, на Князя смотри.
— Вот распушился…
А обсуждаемый между тем галантно поцеловал руку девушки.
— Я совершенно с вами согласен, полное безобразие. Такой чай нужно пить непременно с конфетами.
— А у вас они есть?
— А что удивительного? Глюкоза, она полезная.
Тур ушел к стойке, а Плющ чуть притихла и доверительно сказала оставшимся:
— Вы не могли бы немного придержать своего брата? Ну, как-то объяснить, что он зря старается? Я люблю Меча, и мне не хочется, чтобы… давать ему надежду, понимаете? Я со всеми так общаюсь, а он тем более очень милый.
— Не переживайте, он тоже со всеми так общается.
— Так?
— Ну, бабник он, бабник.
— Нет, Осень ты не прав. Так уж его воспитали. И не забывай, нравиться – его профессия.
— Он же десантник…?
— Ну и что? Он по ходу ещё и переговорщик. И я тоже.
— А что, Наследник или как там его теперь, ещё это не рассказал?
— Крыло. Черт, Князь, ну снова ты подкрадываешься!
— Не снова, а опять. Вот, Принцесса, для вас только лучшее.
— Благодарю.
Страсти в углах накалялись.
— Через день.
— Нет, через месяц.
— Пари?
— Пари!

— Значит, ваш отец сказал, что признает его право на жизнь в Заповеднике и то, что он вас достоин, если он принесет один из украденных артефактов, так?
— Ну да.
— А кто заговорил о Доспехах?
— О Доспехах?! Да нет же! О них и речи не было! Отец не сумасшедший! Да и я ему записку посылала с чашей Гор.
— А что, чаша Гор более чем доступный артефакт.
— Это точно. Попроси он его, вы бы уже миловались на Станции.
Девушка недоуменно уставилась на Осень, Тура и Батю.
— Как?
— Молча, леди.
— Ба-атя, ну как можно. Принцесса, понимаете, часть артефактов удалось найти и спасти. Среди них и чаша Гор. И все они хранятся здесь, в Пещерах.
— Тогда возникает вопрос: откуда взялся меч? – заметив, как вскинулась Плющ Батя пояснил, — Дракона.
— Я не понимаю! Он вполне адекватный, и я клянусь, он понял мой намек!
— А к нам вы примчались, потому что…
— Потому что перед тем, как он ушел, я успела вколоть ему экспериментальный препарат. Он связан с основной массой. И когда носителю части плохо – она реагирует.
— Очень интересный препарат. Потом поделитесь?
— Поделюсь. Только его спасать надо.
— Надо. Только вот…
— … только вот не про Волка эта карта была.
Все обернулись. Тур некоторое время назад отошел от разговора и задумчиво стоял у окна. Осень даже подумал, что он вышел. Батя приподнял бровь.
— Ты считаешь?
— Уверен.
— Вы о чем?
Тур обаятельно улыбнулся.
— Я надеюсь, вы высоты не боитесь?
— Высоты?

В одной из пещер суетились люди. В основном бойцы Огненных, но то тут, то там мелькали значки золотых. По большей части они все бегали вокруг небольшого самолета. В монополии таких называли стрижами. В него быстро грузили все необходимое для разведоперации. Чуть поодаль выстраивалась команда из огненных. Все со значками Тура. Осень выглядел ошеломленным:
— Откуда…?
— От верблюда, брат. Этот аэродром мы создавали с одобрения Вихря и Короля. Но Золотому о нем знать не следовало.
— Вечные ваши интриги! И…
— Ой, Осень, ну ты даешь! Батя же сказал: всё с одобрения Короля. И не смотри так. Вылетает моя группа, а вы с Батей на связи.
Плющ кивнула и присоединилась к бойцам. Золотой наконец прекратил спорить и ушел к терминалу. Тур и Батя ещё какое-то время поговорили, а затем второй хлопнул первого по плечу и отошел.
— Ну всё, держитесь, Принцесса – нас повезет Князь.
Девушка обернулась: рядом добродушно улыбались два бойца.
— Князь?
— О да! Он ко всем прочим талантам ещё и хороший летчик. Долетим до места так, что не заметите.
— Я уже поняла, что сей субъект многогранен, но почему Князь? Его позывной же вроде Тур? И почему Тур? Ведь это такое мощное … животное, а он больше похож… Ну, не знаю, на хорька.
В ответ сначала полетел беззлобный смех, а затем тот, что постарше, взялся объяснять:
— Понимаете, Принцесса, он конечно легкий и подвижный, но когда видит перед собой четкую цель, то свернуть с пути его не заставит ничто. И при этом так идет к её достижению, что с его пути невольно пытаются уйти. Как и с пути разъяренного дикого тура. Это имя ему ещё сам Огонь давал. А что до Князя… Это как раз возникло само у нас. В противовес Туру. И согласитесь, ему подходит.
— Подходит. Он действительно такой… благородный.
— Вот и мы о чем. Хотя он сам не слишком это имя любит, так что мы его зовем Князем только за глаза. Ещё вопросы, Принцесса?
— Есть. Почему вы называете меня Принцессой?
— Потому что вы и есть прекрасная принцесса, за руку которой отважный принц должен победить дракона. Разве не так?
Плющ рассмеялась.
— Так.
Стриж поднялся над полом и вылетел. Первые секунды проходили под землей, а затем по глазам сидящих у иллюминаторов ударило солнце. Сверкнув, самолет растворился в его сиянии – невидимость, одна из последних разработок Бухты.

— Сколько?
— Второй час.
— Следы?
— Четыре стоянки.
— В лесу?
— Вон там было подозрительное пятно.
— Хорошо.
Самолет ещё раз, медленно, пролетел над чем-то не угодившим наблюдателю участком.
— Есть! Сильное тепловое излучение!
— Металлодетектор! Не меньше сорока крупных предметов и уйма мелких.
— Три деления влево – зенитка.
— Засекли?
— Нет, но это не наша.
— Смотрите! Там, в 5-м секторе!
— Точно… Коготь, костер и гильза. Дракон.
— Ага, счаз! Коготь-то волчий. Садимся. Готовность четыре минуты.
Плющ с некоторым удивлением смотрела, как секунду назад балагуривший Тур-Князь превратился в жесткого командира, а перешучивающаяся команда, словно став единым целым, только-только стриж бесшумно коснулся земли, уже встала у люка в боевой готовности.
— Значит так. Я, Жало, Туча и Лимон уходим вперед. Остальные – охрана и времянка. – Чуть смягчив голос: – Леди, проследите, чтоб наше гнездышко не обнаружили раньше времени, и оно не стало похожим на кучу битого стекла.
После этих слов он и названные им растворились в зарослях, а вокруг самолета началась активность. Огненные споро создавали свой временный лагерь, по укрепленности не уступающий самой Базе.
Плющ свою работу завершила достаточно быстро – благо опыт по научному и не очень отводу глаз у неё был немаленький. Что до второй части распоряжения – они и сами справлялись.
— О чем задумались, Принцесса?
Девушка обернулась. Рядом стоял один из освободившихся бойцов. С ним она разговорилась в полете, Книга.
— О том, что невозможно сказать, что ваш Князь выкинет в следующий момент. И зачем отдает бессмысленные на первый взгляд приказы.
— А это… Характер у него такой. За это его Змейка и любила. Так что собиралась из Снежных к нам переходить, вопреки желанию Царя и Огня. И из-за этого же от него и ушла. Мне иногда кажется, что останься она с ним, Скала бы стояла.
— А можно вопрос?
За беседой они вышли за пределы лагеря и остановились недалеко на краю поляны.
— Можно.
— Я никак не пойму, за что вас не любят на Станции. И не слишком жалуют Золотые.
— А, это… Что, Заповедник не просветил? – получив отрицательный ответ: — Да просто слух был, не знаю, правда или это Дракон нашептал, в бытность свою в правительстве, что Огонь и его команда, в свое время, участвовали в устранении группы отъявленных террористов. То есть тех, кого посчитали таковыми. Ошибочно. Среди которых был и брат вашего отца. А Золотые… По словам некоторых горячих голов, если бы Огонь не повздорил с Золотом, тот не понесся бы в монополию и остался бы с ними.
— Ясно, а ещё…
— Тихо!
Книга насторожился и увлек Плющ за кусты. Совсем не с той стороны появились разведчики. Князь настраивал передатчик на ходу, но, осознав бесполезность этой затеи, остановился, а трое других быстро переглянулись, и Лимон нанес ему быстрый удар по затылку. Не ожидавший нападения Тур мгновенно упал, а Жало и Туча принялись споро его связывать. Лимон внимательно осматривался.
— Крепче затягивай, знаешь же…
— Не учи!
— Готов.
— Отлично.
На глазах у скрывающихся в кустах, вроде-огненные переоделись, из военных превращаясь в … песчаных волков и переходя на их язык. После чего подхватили находящегося без сознания, связанного Тура и скрылись в направлении того самого подозрительного участка.
И только когда с момента их ухода прошло не меньше пяти минут, Книга отпустил девушку. Плющ немедленно вскочила и обрушилась на спецназовца:
— Как? Почему ты позволил им уйти? Почему ты ему не помог?
— Чем? – тон был более чем скептический. — Я знаю всех троих давно и понимаю, что не выстоял бы и минуты против них. А вот теперь мы стоим зря. Нужно предупредить остальных, что среди нас были шпионы Волка. И что они захватили Князя.

Время в плену словно остановилось. Смена дня и ночи шла так же, но почти постоянно связанным пленникам казалось, что это один и тот же день, мучительно повторяющийся раз за разом. Их пытали и тащили в непонятном направлении. Даже сторону света определить было проблематично. Но выбор был небогат: Остров или Твердыня. Скорее всё же Остров – база Волка.
Золотой поморщился. С ним гончий пес Дракона беседовал чаще, чем с остальными, и он уже не был уверен, что доживет до этой самой базы. Зануда снова попытался завести разговор о своей вине, но кто-то, кажется Клин, невежливо посоветовал ему замолчать. Что теперь говорить?
Между тем в бивуаке началась какая-то суета. С их точки видно было откровенно плохо, но и общая суть сводилась к «гостям».
Но вот эпицентр сдвинулся к палатке Волка. А тот давно приказал размещать захваченных на виду. «Для взаимного удовольствия». Хотя для них оно было сомнительным.
Под охраной к Волку подвели ещё троих песчаных, двое из которых тащили кого-то четвертого. В форме. Неужели ещё кто-то попался им?
— Кто вы такие?
— Мы с Плато. Ты очистил наше селение, но за неделю до этого нас призвали. И сразу запихали в пещеры.
— В Пещеры?
Ничего не выдавало заинтересованности Волка. Словно это не он столько дней выбивал из них точное местонахождение Базы.
— Да. Мы долго ждали момента. И вот нас взяли в дальнюю разведку. Но прийти к тебе с пустыми руками…
— Так. С какого вы селения? Не с Желтых нор?
— Нет, с Нижнего Ручья.
— А по-моему с Желтых нор. Я знал твоего отца, Сина. И он не слишком жаловал истинные законы.
— Моего отца звали Нор. Ты ошибаешься, господин.
— Нет, это ты дуришь мне голову!
Яростный бросок и взгляд глаза в глаза. Но пришедший тверд. И не менее яростен.
— Это ты всё путаешь. Мой отец Нор, сын Лада и внук Дира, сына Гая, ненавидел черноволосых и пал одним из первых при первой зачистке.
— Твое имя?
— Лас.
— Остальные?
— Гор, Тан. Сыновья Нака Высокого.
— Молодец. Не умеешь врать. Люблю таких.
Пауза. Но никакой реакции. Волк удовлетворенно расслабляется.
— Проверку прошли. А этого – небрежный жест в сторону нового пленника, — как зовут?
Жестокая улыбка на губах Ласа.
— А это наш подарок. Тебе и великому Дракону.
Названный Таном вцепляется в волосы едва стоящего пленного и запрокидывает тому голову:
— А может, знаешь его? Он нами командовал.
Волк мгновенно оказывается рядом и оценивающе глядит на лицо пленника. В глазах радость, а тон издевательски любезен:
— Только посмотрите, какие люди… Самое упрямое животное из племени Огня. Рогатое. Не зря же от тебя невеста сбежала, а Тур?
Пленники похолодели. Если в Пещерах предатели, а один из Огненных захвачен, то всё не просто плохо…
Сам Огненный попытался то ли что-то сказать, то ли вырваться из хватки, но заработал лишь болезненный удар от Волка лично. Со смехом Песчаный небрежно указал на навес пленников:
— Туда его. А вы рассказывайте, что интересного ныне в Пещерах…
Тура дотащили до остальных и бросили недалеко от Золотого. Охраняли их не слишком тщательно, полагаясь на крепость веревок и обоснованно считая, что после всех допросов на более-менее активные действия военные не способны.
Золотой осторожно, кое-как подполз к Туру и убедился, что это действительно он. Князь. Роскошный синяк на пол-лица говорил о сопротивлении. Или о «доброте» пленителей. А вот остановившийся взгляд и расширенные зрачки наводили на мысль о серьезном сотрясении мозга.
— Эй, Тур, ты как? Тур!
Однако Огненный не реагировал. Но дышал. Почти через минуту, когда Золотой почти отчаялся получить ответ, его взгляд стал чуть более осмысленным.
— Брат?
— Я, это я. Золотой.
— Значит, я тебя нашел.
— Нашел? А искал зачем?
Но ответа не было – тот потерял сознание.

— Значит, Туча, Лимон и Жало?
— Да, Батя.
— Понятно. Все с одного места. Как же мы их просмотрели? А ушли они к лагерю Волка?
— Так точно.
— Ясно.
Огненный мрачно посмотрел в окно палатки. Дождь начался крайне некстати. И следы наверняка смыло, и ожидающийся туман наверняка помешает в поисках и операции. На его руку тихо легла девичья ладонь:
— С вашим братом будет все хорошо. – Плющ чуть смутилась: — Я надеюсь.
Тот вышел из оцепенения.
— Да… С братом?
— Ну да. С Князем. Вы же так похожи…
— Да, конечно.
Огненный резко встал и отправился гонять разведчиков. Девушка печально смотрела ему вслед. Он прибыл через 10 часов после того, как по рации удалось дозваться до Пещер и сообщить о случившемся. Прибыл с небольшим отрядом. Даже с теми, кто ушел с Туром, получалось много меньше, чем, по показаниям приборов, у Волка. Мимо проходил Книга.
— Послушай! А почему он так среагировал? Ведь видно же, что они братья!
Но ответил вернувшийся Батя:
— Видно, Принцесса. Только вот нам самим на осознание этой нехитрой истины потребовалось много больше времени. Мы очень поздно поняли, что Огонь собирал нас не просто как профи. Настойчиво собирал, а ведь больше чем у половины была вполне успешная жизнь на гражданке. Но отказать ему было почти невозможно. Мы чувствовали с ним себя семьей. И очень поздно поняли, что он собирал нас как сыновей. От разных женщин. Долго искал и мирил между собой. И не слишком радовался, когда мы всё узнали. Отец боялся, что мы будем ненавидеть его. Но это невозможно. Он был для нас всем. А мы так мало общались с ним не как с командиром, а как с отцом.
— И поэтому вы так ненавидите Дракона?
— Да. Ненавидим, не то слово.

Прошел день или два с тех пор, как к отряду прибились предатели. На первый взгляд направление и условия не изменились. Но вот вопросы Волка становились все настойчивей, а пути воздействия — разнообразнее. Тур большую часть времени проводил или без сознания, или в полузабытьи. На вопросы не отвечал, но и с другими пленниками не общался. Кто-то уже серьезно сомневался, что он и Золотой дотянут до Острова.

— Куда тебя несет?! Что, забыла, что мы в консервации! Нас нет, дура! И выхода на поверхность тоже!
Он появился из-за угла и попытался заблокировать дверь в ангар. Безуспешно – она проскользнула под его рукой и сразу метнулась к маленькому самолету, огрызаясь по пути:
— Сам козел! И плевать, что ты не животное!
— Это ты животное! С ума сошла! Никуда ты не пойдешь!!
— Ха! Попробуй остановить!
Действительно, она уже заблокировала дверь и готовилась к взлету.
— Я старше по званию, в конце концов, и ты обязана по присяге…
— Да плевать я на это хотела! И подчиняюсь я только Царю! На крайний случай Королю! Но никак не тебе!
— Ты на моей станции!
— И что с того!
— Бешенная! Как и твои дружки, Огненные!
Последнее позвучало ругательством.
— Считай, как хочешь, и жалуйся хоть в Совет!
Отбросив его воздушной волной, самолетик взлетел и устремился на восток.


Они ударили вечером. Волк только-только закончил свои «беседы», когда в часовых полетели газовые гранаты и дымовые шашки посыпались на лагерь. Песчаные сориентировались быстро, но и военные свою работу знали. Завязался бой. Волк пустил в ход своё личное оружие – «паранормальное».
— Принцесса – ваш выход!
Плющ ринулась в бой с азартом не знавшего поражений. Вера, как известно, половина успеха. К тому же, девушка, как и противник, владела старыми знаниями этой земли. В какой-то момент Волк сделал вид что отступает… и отдал приказ убить пленников, поскольку нападающие явно пришли за ними. Последние сопротивляться не могли, и впервые за всю эту передрягу у некоторых появилось ощущение, что теперь всё — им однозначно конец. Военные уже пересекли черту лагеря, но им на помощь успеют вряд ли. Дальше всех прорвался Батька, но он сцепился с вышедшим из поединка воль Волком. А песчаные совсем рядом.
Внезапно рядом с ними взвился вихрь. Иначе в первые секунды они это описать не могли. Он пронесся вдоль рядов палачей, заставляя их отхлынуть. Мгновенная заминка, в которую они успевают заметить лицо, - и перед пленниками словно вырастает стена, не дающая убить их. Стена из ударов и пинков.
Меч пораженно прошептал:
— Тур?
Шепот тут же подхватили остальные пленные.
— Князь…
Золотой не раз и не два тренировался вместе с Огненными. Но в настоящем бою видел впервые. И осознал, что их не зря называли лучшими. Огонь знал, как готовить сверхбойцов, и не хвастался, говоря, что его мальчики уделают любого. Князь один сдерживал натиск десяти песчаных волков. Но как ему удалось избавиться от пут?
Ничто не вечно – Тура всё же свалили, но тут подоспели и остальные военные. Что стало с Волком, было не видно, но бой был явно завершен. Началась обычная в таких случаях, тщательно организованная суета.
— Меч!
— Плющ!
— Ну всё, Принцессу можно со счетов сбрасывать.
— Нет, нельзя! Отойдите от него немедленно! Как вас вообще на свободе оставили?!
Золотой обернулся, заставляя остановиться тех, кто ненавязчиво поддерживал-тащил его к медикам. Плющ наседала на тех троих, что притащили Тура к Волку. А те между тем старательно подводили под Огненного носилки. А один, похоже, был на грани срыва и что-то шептал. Прислушавшись, Золотой разобрал что-то вроде «Я же вроде не сильно бил? Неужели не соизмерил, просчитался?» Тут к нему, прихрамывая, подошел Батя, положил руку на плечо:
— Не переживай. Не в тебе, полагаю, дело. Вы свою партию отыграли на отлично. Так что зря вы, Принцесса, на них ругаетесь. Они всё делали по приказу.
Девушка только ошеломленно моргала:
— Вашему?
— И моему в том числе. Но в основном — самого Тура.
— Но как так? Я же видела – он не ждал нападения!
Ответил Жало:
— И не должен был ждать. Всё должно было быть правдоподобно. И, вроде бы, получилось. Раз даже Книга поверил.
Поддерживающий Золотого боец усмехнулся:
— Поверил. Учитывая, что полагал, что уж кого-кого, а Тучу-то знаю как облупленного.

Он прилетел, когда всё было закончено, и несколько минут беспокойно бродил по сворачивающемуся лагерю, пока не налетел на Ножа.
— А, Крыло! Тебе-то здесь чего? Золотого уже всё равно вывезли…
Парень покраснел и вспылил:
— Мне наплевать на него! Где…?
— Батька и Князь? Так их вместе с ним отправили. Первый от второго отлипать не желал и медикам не давался, пока второго в санборт грузили.
— Не давался? Он ранен?!
— Есть немного.
— Куда? Куда их повезли?!
Голос предательски дрожал и срывался на крик.
— Куда-куда… А сам как думаешь?
Парень покраснел ещё сильнее и сорвался с места. Главное – не ошибиться.

Скандал на проходной занял около получаса, но, в конце концов, пробиться в лазарет удалось.
Он сидел на кушетке и с ругательными комментариями наблюдал, как ему заканчивают перевязку. Зацепило не сильно – Волк своими перчатками-когтями порвал сильнее, но это обработали на месте.
— Отец!
Батя поднял голову и улыбнулся. Чуть шутливо:
— А я уж думал, ты меня и знать не хочешь.
Пройти разделяющие их два метра. И почти упасть на колени перед отцом.
— Отец… Прости меня. Я полный дурак.
Глаза в пол… Секунда, другая. И теплая рука на голове.
— Весь в меня.

Через полчаса. Они идут по коридору. В палату приоткрыта дверь. Видно, что рядом со спящим или находящимся без сознания бойцом на стуле, щекой на не перевязанной руке спит девушка. Тихий шепот:
— Но… Это же Змейка!
А отец только посмеивается:
— Змейка. Она нас по дороге догнала. И медиков чуть не прибила, когда Тура без сознания увидела. Сама за всем проследила и теперь ждет, когда он очнется. Дабы самолично надрать уши.

А чуть дальше, в другой палате, некто получал хорошую головомойку.
— Золотой! О чем ты думал, брат? Я поверить не могу, что ты это сделал! Чем ты думал?! Вот объясни мне на милость. Причем нормальным, человеческим языком. А не той казенной ерундистикой, которой ты и так меня накормишь в рапорте.
— Брат, ну не мог я поступить иначе! Не мог. Перед Мечом у меня долг чести. Был. И не пойти помогать ему я не мог. И все, кто уходил со мной – это их личный выбор.
— А о Базе, о Пещерах ты подумал?! Ты же её официальный командир, а никак не Осень! Которого туда и близко подпускать нельзя. Он, конечно, гениальный завхоз, но боевой офицер, не в обиду ему будет сказано — никакой.
— Ну, хорошо, хорошо, Король. Но он ведь там не один оставался. Там Огненные были.
— Именно что были. Да с учетом, как Осень их любит. Хуже, на мой взгляд, только Молот. А с ним мне ещё по поводу Змейки беседовать. Ещё одна головная боль.
— Он разумен. И на конфликт не шел.
— Не шел он. Ну ладно, оставим эту тему и вернемся к тебе. Ты, моя радость ещё не забыл, что по контракту, ты, как и все мы, себе не принадлежишь. И твоя жизнь – это собственность и ценность государства. И подвергать её опасности по личным причинам ты не имеешь права.
Золотой опустил голову. Об этом он действительно как-то позабыл.
— Ага, понимаешь. Скажи спасибо Бате и Князю, что вовремя тревогу подняли. И что себя не пожалели.
— Да, досталось им изрядно. Туру особенно.
— По сравнению с тем, что им будет, когда придут в состояние, возможное для трибунала Совета, это все ерунда.
— Трибунала? – Золотой попытался встать, но начальство его тут же уложило обратно. — Но за что?
— Лежи уже, герой. Меня тоже, знаешь ли, по головке за срыв операции не погладят.
— Какой операции?!
— А такой! Эту веселую троицу «предателей» готовили уже очень давно. Как и Тура с Вихрем. И предназначалось всё это Дракону. Назначалась она на весну следующего года. И тут ты со своей самодеятельностью! И этот, Волком обработанный.
— Волком?
— Если бы ты потрудился связаться с Заповедником, то узнал бы, что в условиях о мече Дракона не говорилось ни слова. Речь шла о любом артефакте в целом и о чаше Гор в частности. Он ведь далеко не дурак, и не псих, чтоб такие дебильные условия ставить. Зануду по дороге отловили, мозги почистили и послали к тебе. Так что брали вас очень прицельно.
— Так получается Зануда…?
— Уже в порядке. Плющ всё быстро выветрила.
— Так значит, Тур был подставным пленным?
— Да. И поэтому смог вас спасти при атаке. Благо Волк нашим перебежчикам поверил, а руки-то ему они связывали. И «сотрясение мозга» организовывали. – Король посмотрел на часы: — В общем вот тебе информация. Сиди, лежи, переваривай и думай, что в рапорте писать будешь. И выздоравливай, братишка.

Князь осторожно приоткрыл глаза. Светлый потолок и ненавязчивый запах лекарств. Лазарет. Причем, судя по расцветке стен, в Хребте. Значит удалось. Вот и замечательно. Шевелиться не хотелось, но было нужно, ибо почему-то очень затекла рука, хотя лежит он вроде на спине. Пошевелил и нащупал волосы. Длинные. Вопрос в потолок:
— Это у меня песчаная лихорадка или кто-то умный мне что-то хорошее вколол?
— Это твои вечные глюки! Вот зачем ты меня разбудил? Я так хорошо спала. На тебе.
На фоне потолка появилось лицо. Знакомое и любимое. Тихий шепот:
— Змейка?
— Я, Тур, я. Не беспокойся.
— Мои любимые глюки… Только они редко ко мне приходят. И уходят быстро.
— Эй, не смей закрывать глаза. А то действительно уйду!
— Вот, как всегда-а…
— Всегда тебе. Нет, я придумала лучше! Я теперь всегда буду с тобой. Вот!
— Тогда я их тем более открывать не буду. И мне нравится этот глюк.
— Это хорошо. Он с тобой теперь навсегда.
— Угу. До моей следующей «выходки».
— Ну уж нет! Больше ты от меня не сбежишь. И я от тебя. И не вздумай отправляться на тот свет. Ты меня слышишь, любимый?
— Слышу, слышу, не тормоши меня! Лучше поцелуй!
— Черт, вот за что я тебя так люблю, а?

И обещанный словарик-пояснение))))


База, Пещеры – укрепленная военная база в горах. Одна из самых больших. Большей частью – подземная. Профессиональные военные и мирные. На самообеспечении. Внутри можно выделить две группы, но деление большей частью условное. Множество снайперов. Командир – Золотой. Потайной аэродром.
Батя, Батька – профессиональный военный. Великолепный стратег. Талантливый техник, изобретатель. Красноречив, умеет увлечь солдат. Ненависть к Дракону имеет корни в прошлом. Спецназ. Огненный.
Бухта – самая большая и удобная бухта на побережье, под контролем официального правительства. При установлении самостоятельности в ней произошло одно из самых масштабных сражений. Там расположены основные города.
Вихрь – профессиональный военный, держит один из перевалов, ненавидит Дракона по личным причинам. Артиллерист. Огненный.
Волк – правая рука главаря песчаных волков, держащих под своим контролем большую часть страны, опытный боец, разведчик, владеет гипнозом, обладает большой силой внушения, знаком со многими последними научными и военными разработками
Выстрел — профессиональный военный. По одним данным погиб при атаке на Плато, по другим попал в Чертоги. Разведка. Золотой.
Гончий — профессиональный военный. Погиб в Бухте одним из первых. Воздушный флот. Снежный.
Девушка — профессиональный военный. Связь, гипноз, химия. В настоящее время живет и работает на Станции. Золотая.
Дракон – глава «стаи» песчаных волов. Ненавидит «пришлое», светлокожее население, но при рейдах не щадит и «исконных» жителей. Фанатик, неплохой химик и иллюзионист. Тонкий психолог.
Ёж – профессиональный военный, основательный, надежный, вспыльчивый. Горняк. Дракона ненавидит по личным причинам Танковые войска. Огненный.
Железо, Железка — профессиональный военный. По одним данным погиб при атаке на Плато, по другим попал в Чертоги. Сапёр. Золотой.
Заповедник – начальник Станции. Горд, умен, но вспыльчив и малорассудителен. При этом очень талантливый ученый. Ботаник.
Заповедник, Станция – огромное пространство, отданное под заповедник, с научно-исследовательской станцией. В основном население «местное», но много и «пришлых».
Злато, Золото — профессиональный военный. Переговорщик. Создал команду профи (Золотые).
Змейка — профессиональный военный. Разведка, снайпер. Дружна с Огненными, хорошо разбирается в местных понятиях и языках. Ранее работала в Скале, но за пару лет до её падения перешла в Камень. Снежная.
Золотой — профессиональный военный. Логичен, рассудителен, но подвержен порывам и, если речь идет о чести, может забыть о многом. Благороден, часто даже слишком. Морская пехота, стрелковые войска. Красноречив, знает основы НЛП и илюзионистики. Золотой.
Золотые – команда-профи. По негласному рейтингу занимает третье место. Специализируется на информационной войне, хотя и в прямом столкновении достигает хороших результатов.
Король — профессиональный военный. Рассудителен, но может поддаваться порывам, хотя с годами всё реже. После гибели Царя стал главным в действующих войсках. Основателен и строг. Стрелковые войска. Снежный.
Лесные – ученые, живущие на научной станции в крупнейшем заповеднике колонии.
Меч, Пришлый, Зануда – житель мирного побережья, в прошлом известный спортсмен многоборец, ныне наемник, ищущий относительно постоянный заработок
Молот — профессиональный военный, принципиален, горд, ненавидит Дракона, но в то же время недолюбливает Огненных. Ученый, физик. Его база (Камень) тщательно засекречена. Ранее десантник. Снежный.
Наследник, Крыло – курсант, стажер, приехавший с побережья и оставшийся в Пещерах. Сын Бати. Молод, горяч и прямолинеен. Интересуется техникой. Артиллерия.
Огненные – лучшая команда спецназа. Хотя некоторые с этим не согласны.
Огонь — профессиональный военный, талантливый педагог. Создатель одной из трех лучших команд-профи спецназа (Огненные). Погиб в битве в Бухте вскоре после разлома.
Осень — профессиональный военный, но в вооруженные силы пришел не так давно. Спокоен, умен, но лишен чувства риска. Неплохой хозяйственник, но плохой стратег и тактик. Первый помощник Золотого в Пещерах. Золотой.
Остров – одна из главных баз песчаных волков. Находится ближе всех к территории, контролируемой правительством. Командир – Волк.
Певец – профессиональный военный, в прошлом музыкант, педагог. Превосходное тактическое мышление. В душе миротворец, но прекрасно понимает текущий момент и свой долг. Имеет свои счеты к Дракону. Пехота. Огненный.
Плато – система долин, ранее подконтрольная группе золотых под командованием Железа и Выстрела, теперь её держат волки. Население большей частью запугано. Недалеко от побережья. Судьба командиров после захвата неизвестна, но вероятнее всего они в Чертогах.
Плющ, Принцесса – дочь Заповедника и Покрова. Молода, порывиста. Знает основы НЛП, гипноза. Медик.
Покров – супруга Заповедника. Физик, хорошо разбирается в гипнозе. Рассудительна, имеет большое влияние на супруга.
Пуля — профессиональный военный, увлекающийся, но ответственный. Неплохой хозяйственник. Дракона ненавидит давно. Стрелковые войска, разведка. Огненный.
Серебро – Ученый ботаник. Разрабатывает проект озеленения плато и равнины. Исследует водоносные бактерии. Муж Девушки.
Снежные – команда профи-бойцов. Одна из трех лучших. По негласному рейтингу занимает второе место после Огненных.
Стрела — профессиональный военный. Легок на подъем и быстр. В прошлом спортсмен. Снайпер. Имеет к Дракону счеты. Огненный.
Твердыня – основная база Дракона. Тренировочный лагерь, казармы, лаборатории, тюрьма.
Тур, Князь – профессиональный военный. Неоднозначная личность. Логичен, но горяч. Неплохой стратег и тактик. Ненавидит Дракона. Десант, воздушный флот. Огненный.
Флейта – Заместитель Заповедника. Очень привязан к Плющу. Умен, талантливый ученый и музыкант.
Холм – база недалеко от бухты. Основной опорный пункт Огненных. Гараж, аэродром, мощный ракетный комплекс. Командир – Вихрь. Составляет цепь обороны Бухты с севера вместе с Ущельем (Певец), Переправой (Ёж) и Полем (Пуля, Стрела). Ранее в неё же входили Перевал (Железо и Выстрел) и Скала (Тур и Батя), захваченные Драконом пару лет назад.
Хребет – один из основных городов, с огромной военной базой. Контролирует огромную территорию, на которой не рискуют соваться песчаные волки. Может отправить помощь любой базе. Аэродром и полигон. Командир – Король.
Царь — профессиональный военный. Какое-то время возглавлял Совет колонии. Хороший управленец и организатор. Создал команду профи (Снежные). Танковые войска. Погиб во время падения Плато. По другим данным попал в Чертоги.
Чертоги – подземный концентрационный лагерь, находится под полным контролем Дракона, несмотря на всю его агитацию, о нейтральности этой организации. Что происходит за его стенами, никто не знает, но у правительства не оставляет надежд выяснить это, хотя сил на это явно недостаточно.

А это так. Посвящалось звездопаду и резкой смене погоды в ущелье реки Кынгырга в Тункинской долине между Саянами и Хамар-Дабаном, в августе 2010 года.

Свадьбу духи отмечали -
Вся долина полна гостей.
В каждом корне ни следа печали,
Всё в порядке, но сколько ж людей!

Нет, не могут они, без обряда,
Пребывать здесь, пугая гостей!
Пусть и есть среди них и такие,
Что поймут мир великих теней.

Ветер грянул и дождь встрепенулся.
Всё свершилось - долина пуста!
И запрыгала музыка шустро,
И сверкают невесты уста.

Вот жених, звездный гость, Арагдовэ,
В жены взял дочь Бурхана и стал
Князем гор, что всегда верховодят
В танце жизни прекрасных Саян.

Ночь прошла. Разлетаются гости,
Возвращаясь домой, по местам.
Только глупые люди гадают:
Отчего же так плотен туман?!

А сие выросло из пробного поста. Идея очень долго витала, а потом появился вдохновитель, и получилось вот это. Предупреждения те же. На героев и местность не претендую. Тихие напевы иных миров - мне.

Спойлер:

Да, ответил Турукано и соединил их руки.

Добрый, пронизанный вролшебством рассказ, даже не смотря на то, какие здесь описаны события. Пусть, но он... Его воприятие... Нет, у меня не хватает слов, чтобы описать все это, но будто бы из-за туч выглянуло солнышко и осветило застывший в безмолвии серый мир..)))) И все равно, нельзя подобрать слова, чтобы описать свои чувства..))

Турукано
Да, именно так, спасибо)

Тхурингветиль
*засмущалась* О, благодарю за добрые слова.

Сидит и думает, выложить новое стихотворение или старый фанфик как подарок к Новому году.

А тут и думать не надо - сначало одно, потом - другое)))) Ждем-с, очень ждем-с)) *Нетерпеливо заерзала на стуле*

Ладно. Тогда сначала старый фанфик))) Основа фабулы - Профессору. Глюки мне. Вдохновением послужил рассказ "Бардак в Форменос". Там нашлась фраза-раздражитель. И понеслись глюки.
Насколько это все удачно - судить вам. Но некоторые фразы (немногие) нравятся мне самой.



Гильрис поправила стрелу на тетиве и вновь уставилась на равнину. Естественно никого она там не обнаружила. По совершенно непонятной причине последнее время её перестали отправлять на саму границу. Хотя и граница у Нарготронда – смех один. Особенно после Аглона. Там было тяжело, и не раз, и не два у синдэ возникало желание плюнуть на маскировку и разогнать отряд-другой орков чарами. Но она этого не сделала. Потому что это означало разрушить всю тщательно выстроенную игру. Испортить вполне убедительную легенду.
Когда она сбегала из родного Дориата туда, на северо-запад, стремясь увидеть неизвестных родичей, прибывших из Амана Благословенного, она слабо представляла себе, чем всё может закончиться. Конечно, девушку до глубины души поразила весть о Резне в Альквалондэ, но почему-то даже это не остановило её. Как она сама себе это объясняла: её вела сама судьба.
И привела. На внутренний круг охраны главного города нольдор Третьего Дома. Нет, ничего против арфингов она не имела. Они вызывали у неё искреннюю симпатию. Но она была Верной Первого Дома. Одной из лучших. Так почему же её вновь и вновь посылают в этот раугов дозор у вторых врат?! Что она сделала не так? В Химладе она была на самом краю, пользовалась безграничным доверием своих Лордов. Своего любимого.
Как она хотела стереть с его лица боль потери, горечь поражения, как хотела рассказать о своих чувствах…! Но. Было одно «но». Кто она и кто он? Князь калаквенди из рода убийц близкого ей народа и она… простая синдэ-лучница. Настоящий воин. По его словам. Им не просто ничего не светит вместе. Это просто нарушение всего, что только возможно. Даже если вдруг и всплывет вся правда о… Да и не важно. После побега родители наверняка её прокляли. Особенно когда узнали, куда сбежала любимая дочь. И чем сейчас занимается.
Ну вот, снова отвлеклась. Вместо того чтобы бдительно стеречь внутреннюю границу, она вновь думает о чём попало. Но это назначение раздражало Гильрис безмерно. Даже больше чем необходимость постоянно отводить всем глаза. Но раньше, на переднем крае у неё был шанс как-то выделиться, стать ещё более заметной, попасть в ближний круг Лордов, быть ближе… И ведь её это почти удалось! А потом это дурацкое назначение. Вне городских стен. За несколько лиг до настоящей границы.
Ненавижу…
Знакомый эльф из арфингов сменил Гильрис на посту, и девушка привычно направилась проверять остальные. Чтобы хоть чем-то заняться. И не думать о прошлом и настоящем. Не думать о нём. И вообще, не думать.
— Привет, Иуллит! У нас всё спокойно. У тебя как?
— У меня тоже.
Незаметно синдэ добралась до башни стражей. Немного рассеянно ответив на стандартные вопросы, девушка устроилась в углу с чашкой квениласа. Иуллит, Тлеющий Пепел. Надо же было ей выбрать именно такое имя. А как всё было просто вначале…. Забавная вышла ситуация…

Эльдэ тихонько притаилась на краю леса, наблюдая за лагерем нольдор. Они были совсем другие, непохожие на синдар. Даже язык немного другой, но понять можно. Только вот почему у них два лагеря? И они словно враги разошлись по разным берегам озера, не стремясь общаться. Странно как-то. Разве можно так относиться к родичам?
— Привет! Ты чего здесь прячешься? Как тебя зовут?
Синдэ резко развернулась и, не удержав равновесие, упала. Неожиданно возникший за её спиной нольдо рассмеялся и подал ей руку.
— Прости, если напугал. Так кто ты, милое создание?
— Иуллит.
Слово вырвалось раньше, чем девушка успела осознать его.
— Иуллит? Красивое имя. К сожалению, я ещё плохо понимаю ваш язык. Может, переведешь?
— Это… это тлеющий пепел.
— Тлеющий пепел? Странно, не сказал бы, что оно тебе подходит.
Синдэ смутилась. Вот как теперь объяснить Ему, что зато это здорово подходит ему. Она просто взглянула ему в глаза, и именно это определение для поразившего её цвета у неё и вырвалось. И теперь ведь не отвертишься. Но природная бойкость и попытка скрыть смущение не позволили растеряться окончательно.
— Зато хорошо соответствует характеру!
Нольдо с интересом приподнял бровь.
— Вот как? Надеюсь, у нас будет возможность поговорить…
— Турко! Вот где тебя носит! А, ну конечно! Брат, мы всего ничего в Эндорэ, а ты за своё!
— Турко…?
Эльф рассмеялся.
— Туркафинвэ Тьелкормо Феанарион к вашим услугам, леди Иуллит. А это мой брат – Куруфинвэ Атаринке.
— Келегорм и Куруфин на синдарине. Добро пожаловать в лагерь Первого дома.
Потом она долго разбиралась в отношениях в семье короля. Но твердо знала, что больше не вернется в Дориат. А в том, что её не найдут, синдэ была уверена: морок на внешность удался на славу. Правда иногда она скучала по сестре, всё же они были неразлучны. Пока судьба не привела её к нольдор. К Нему.
Эру, как странно было отзываться на это имя. Она каким-то чудом убедила их в своем искреннем желании стать их Верной. И стала. Хотя Куруфина она откровенно побаивалась, пускай и не знала почему. И не любила оставаться наедине с детьми Финарфина. Они часто бывали в Дориате, видели её сестру и неплохо владели чарами. Не хватало, чтобы её узнали!

Гильрис улыбнулась, вспомнив, как получила второе имя.

В тот день Он посмотрел на неё с уважением. Она так обрадовалась и ночью не удержалась – сбежала танцевать на поляне недалеко от строящегося Аглона.
Танец-песня, танец-радость был для неё светом. Когда он закончился ей даже стало немного грустно, что ей пришлось почти забыть об этом под личиной.
— Невероятно…
— Ой, Келегорм! То есть, прости Лорд Келегорм.
— Будет тебе.
Он подошел к ней и как-то странно посмотрел ей в лицо. Синдэ мысленно выругалась и подправила морок, пытаясь не утонуть в сером омуте его глаз.
— Странно. Мне показалось, что Звёзды танцевали вместе с тобой. Ты случайно не волшебница?
— Нет, что ты…
— Я уже говорил, что Иуллит тебе не подходит. А теперь я знаю, как тебя зовут.
— И как?
— Гильрис. Королева Звёзд. Вот это тебе подходит.

Эру, как же она гордилась этим именем. И дела всё, чтобы Он ещё раз посмотрел на неё так же. Но пока этого не было. А теперь у неё нет никаких шансов. Внутренняя охрана, вместе с арфингами, отказавшимися от своего короля. И не надо по коварные речи феанариони! Если бы они действительно были верны Финроду, то никакие бы вспыльчивые Келегорма, и разумные Куруфина, речи их бы не остановили. Все события ей пересказали свои же. Воины-феаноринги. А правильные выводы она сделала сама.
Ну вот, наконец, смена закончилась и можно вернуться в город. Их город. Наш город.

Гильрис привычно скользила по общей обеденной зале, мимолётно здороваясь со знакомыми. Странно, почему Лорды задерживаются…
— Просим прощения за опоздание, друзья. И разрешите представить вам нашу гостью…
Гильрис повернулась на голос Келегорма… и застыла.
Нет, это невозможно! Как? Когда? Почему? Зачем? За что?
На пороге стояла Она. Та, кого синдэ меньше всего хотела видеть здесь и сейчас. А Он смотрел на неё. Влюблёнными глазами.
Эру Единый и все Валар! За что? Почему именно в неё?

Гильрис металась по своей комнате. Как она высидела этот ужин и добралась до флигеля феанорингов, синдэ не помнила. Это было невозможно, немыслимо. Как могла принцесса синдар, дочь майэ Мелиан и ненавидящего нольдор владыки Тингола оказаться здесь, в Нарготронде?!? Что-то здесь было не так. И очень сильно не так. Даже слишком.
Синдэ развернулась и изо всей силы ударила кулаком по стене. Так не должно быть. Не должно. Лютиэнь не могла здесь появиться. Родители не допустили бы этого. И вся пограничная стража тоже. Но она здесь. И, главное, Он смотрит на неё, а не на Гильрис. Хотя она ни-че-го для этого не сделала, тогда как Рис практически из кожи вон готова была вылезти за один только взгляд. Хоть немного похожий на те, что Турко расточал полумайэ.
Да, возле прекрасного сына Феанора всегда было много девушек, но никогда они не получали ничего кроме любезной улыбки, но это… неужели он по-настоящему…
Нет! Она не сдастся. Сделает всё, лишь бы этой свадьбы не было. Это будет её счастье, а не Лютиэнь.

Месяц спустя решительность девушки поколебалась. Келегорм продолжал крутиться вокруг дочери Тингола, и та, похоже, не испытывала к нему неприязни. Если они любят друг друга, то кто она такая, чтобы им мешать? Просто девушка, которая хочет счастья. А оно, похоже, скрылось в туманной дали…
Всё, тянуть больше нельзя.
И всё же… Всё же у синдэ не хватало духу раскрыться. Она уже привыкла быть Иуллит Гильрис, а не… Ладно, ещё несколько дней ничего не изменят. А ей ещё один дозор будет полезен. Может она, наконец, разберется в себе.

Оказалось, нет. Что-то изменилось за эти недели. Во-первых, Гильрис решилась на откровенный разговор с Лютиэнь. С Тьелкормо и так всё ясно, а вот с принцессой... Этому чем-то способствовало то, что она пробилась, наконец, в пограничный отряд. Без ведома Лордов, правда. Но вновь почувствовав пьянящий дух опасности, синдэ поняла, что прятаться от себя бессмысленно.
Во-вторых, явно что-то произошло в Нарготронде. Она чувствовало какое-то напряжение во флигеле Первого Дома. К чему бы это…?
Благоразумно не показываясь Лордам, Гильрис быстро привела себя в порядок и отправилась беседовать к принцессе. Совершенно неожиданно для себя обнаружила стражу у её дверей.
— Привет, Иуллит! Что-то давно тебя видно не было.
Синдэ криво усмехнулась.
— Я… выезжала из города…
— А Турко знает?
— Нет.
— Попадет тебе.
Девушка обаятельно улыбнулась.
— Не попадет. Если не узнает. Но, по крайней мере, до сих пор не влетело. Я кстати по его поручению.
— Ой, Рис, смотри, доплетешь интриги! Хотя… может ты её убедишь? Всё же вы с ней из одного народа…
Гильрис загадочно улыбнулась.
— Возможно. (осторожно) Убедить в чем?
Нольдор странно на неё посмотрели.
— Что её свадьба с Лордом Туркафинвэ выгодна и её лично, и Дориату в целом.
Девушка едва не пошатнулась. В глазах потемнело. Эру Единый! Свадьба… Уже! Так быстро? Неужели уже всё потеряно?! Найти в себе силы улыбнуться.
— Ну, да, свадьба. Так я пройду?
— Конечно.
Гильрис тихо проскользнула в комнату. Принцесса занималась вышиванием. Синдэ вздохнула, скинула морок и тихонько позвала:
— Лютиэнь!

— Нет! Это невозможно! Ты и какой-то… какой-то смертный!
— Ну вот, и ты о том же! Ну пойми, он не такой как… как все! Он особенный…
— … белый и пушистый! Эру Единый, Лю, ну ладно вы любите друг друга, но как ты могла отправиться в этот поход одна?! О чём ты думала?
— Лютик, пойми, я знаю, чувствую, что он попал в беду! Я хочу спасти его! А они меня заперли!
— Не называй меня Лютик! Терпеть не могу это прозвище! И правильно заперли! Это путешествие – верный путь в Мандос!
— Ты не понимаешь…
— Я как раз понимаю. Ты хочешь быть с ним. Любой ценой. Но зачем тогда во имя всех Валар ты путаешь разум Келегорму?
— Что? Ничего я ему не путаю… Стоп, а как вообще ты сюда попала?
— Очень просто. Ногами. Слушай….

— Мда… И кто из нас после этого сумасшедшая, а Лют..
— Я же просила меня так не называть! Я просто сделала свой выбор. А ты свой. Но помочь сбежать даже не проси.
— Но если ты всё понимаешь, то почему…?
— Потому что не могу предать его. И я не понимаю, как ты… почему он тебе не нравится?
— Сердцу не прикажешь…
— Лютиэнь, Лютиэнь… Он же на тебя так смотрит. Я бы всё отдала, лишь бы он на меня так посмотрел.
— Так вот в чём дело! Ты его любишь! И зачем тогда сватаешь ему меня?
— Потому что он любит тебя. Это очевидно.
Лютиэнь печально покачала головой.
— Он любит мою красоту и армию отца. А ты просто никогда ему не показывалась, какая ты есть. Мы же…
— Принцесса… Та-ак, а это ещё что? Точнее кто?
Девушки обернулись – в дверях стоял Куруфин, и его взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Снова волшебство?
В синдар полетели развеивающее иллюзии чары, но ничего не изменилось. Гильрис задохнулась. Эру Единый, что сейчас будет! И как только их застали врасплох?
— Та-ак. Интересно… Тьелканаро! – обернувшись к заглянувшему в дверь стражнику, — кого пропустил несмотря на приказ?
— Так Иуллит. Она сказала, что по поручению Лорда Туркафинвэ…
— Вот как. — обернувшись, — Значит Гильрис? — ещё раз осмотрев девушку в черно-красном. — Гильрис. Это кое-что объясняет. Только вот не всё. А объяснение очень нужно. Вам.
— Я всё могу объяснить.
— Так уж всё? Но не только мне. — несколько распоряжений младшим эльфам и приносят платье. Атаринке с усмешкой, — нисси благородных кровей оно более пристало, чем форма разведчицы. Переодевайся, вроде-Гильрис.
— Я не вроде, я…
— Нет. Теперь тебе веры нет, юная синдэ.
Крыть было нечем. И как она проглядела, что пятый феаноринг тоже владеет чарами? И отступать некуда. Эру, а что будет, когда обо всем узнает Турко…?

Через полчаса уже в другую комнату вошел Туркафинвэ.
— Брат, что такого срочного произошло?
— Срочное, очень срочное и важное, Тьелко. Посмотри!
Третий феаноринг оглянулся. Зажмурился, потряс головой и снова открыл глаза. Бредовое видение не исчезало: перед ним стояло две Лютиэнь.
— Что? Откуда?
— Мне бы тоже хотелось это знать, Турко. Но одно могу тебе сказать точно: одна из них — Гильрис.
— ЧТО???
Охотник снова, уже внимательнее посмотрел на нисси. Повернувшись к одной:
— Иуллит?
— Да, мой Лорд.
Нольдо почти упал в кресло.
— Ничего не понимаю.
Куруфин немного лениво, но тоном, не предполагающим отказа или лжи, потребовал:
— А вот теперь вам действительно пора всё рассказать.
Гильрис честно рассказала всё с самого начала. Ну почти всё. Чувства остались за рамками. И, возможно, зря. По мере её рассказа Келегорм всё больше и больше мрачнел. Когда синдэ замолчала, он встал, посмотрел её в глаза и произнес только:
— Как ты могла?
И вышел. Атаринке откинулся в кресле.
— Значит близнецы. Лютиэнь и…?
— Лютиэль.
— Что ж… Раз, по твоим словам, Тингол и Мелиан тебя уже не ищут…
— Неправда! Мы никогда её не забывали и не прекращали искать!
— Лютиэнь!
— Ещё лучше. Это значит, что за твое возвращение в лоно семьи, Тингол будет нам очень обязан… Это даже лучше, чем брачный союз. Он официально искал одну, а мы ему нашли двоих. Гонец отправится сегодня же.
— А мы?
— А вы пока посидите взаперти. Уже с более надежной охраной. Я надеюсь, здесь нигде ваша тройняшка не бегает?
Гильрис-Лютиэль смотрела в пол.
— Нет.
— Вот и отлично.
Нольдо ушел. Замок щелкнул. Гильрис уронила лицо в ладони и расплакалась. Лютиэнь опустилась рядом с ней.
— Что же мы натворили…

Куруфин зашел в комнату брата и поморщился от резкого винного духа.
— Тьелко, сколько можно?
— Сколько нужно, столько и можно.
— Брат, что с тобой происходит? Всё просто отлично. Мы окажем Тинголу очень весомую услугу, а значит, сможем просить очень и очень многого. Или ты это из-за девчонки?
— Ты прав, Курво. Как всегда прав.
Младший сел рядом с Охотником.
— Турко, неужели ты действительно так в неё влюбился? Если это так, то тогда я тем более не понимаю с чего ты начал напиваться. Или то из-за Гильрис?
Вместо ответа третий феаноринг спросил:
— Пить будешь?
Атаринке внимательно посмотрел на брата.
— Так, Тьелкормо, что ты задумал? — чуть подумав, — Буду.
Келегорм налил себе и брату.
— Ничего я не задумал. Я просто хочу напиться.
Выпили.
— Ты уже потратил на это больше недели. И не прекращаешь. Что, не берёт?
— Берёт. Но желаемого результата всё равно нет.
Куруфин снова посмотрел в почти трезвые, но какие-то потерянные глаза старшего. Он решительно не понимал, что происходит с Туркафинвэ. С того вечера как выяснилось, что верная им синдэ на самом деле сестра-близнец Лютиэнь, он стал сам не свой. И это Искусному совсем не нравилось.

— Куруфинвэ!
Пятый феаноринг посидел с братом полночи и теперь мечтал лишь о том, как бы добраться до своих покоев, когда его перехватил кузен.
— Артаресто, что-то случилось?
— Случилось кузен. Эта вся история с Лютиень…
— Проболтались.
— Ты слишком поздно сказал им молчать. Негоже держать принцессу взаперти. И я как наместник короля требую, чтобы…
— Наместник короля, а ты сам согласен потом бегать за ней по всему Белерианду, а потом объясняться с владыкой Тинголом, к которому уже отправлен гонец с вестью, что его дочь здесь, в Нарготронде?
— Что…?
— А ты полагал мы собираемся заточить её навечно? Прости что разочаровал.
— Вы действительно собираетесь вернуть её Тинголу? Тогда зачем была нужна вся эта суета со свадьбой?
— Артаресто, кто тебе настучал? Затем и была нужна, чтоб все кому не лень спрашивали. Сейчас уже разницы нет. Или ты поверил, что мы заставим её выйти замуж за Турко насильно?
— Куруфин, я…
— Рестьо, я тебя очень прошу, отстань. Если сильно хочешь всё знать, почему бы тебе не отправить к н… ней Финдулиас поболтать?

Человек сидел в почти темной комнате, прислонившись к стене. Кто бы мог подумать, что эльфы могут строить крепости с такими неуютными помещениями. Он уже много раз проклял своё решение пойти за помощью к Ному. Кто мог подумать, что город откажется от своего короля, выбрав речи феанариони, и их спутниками станут лишь десять эльдар. И вполне естественно, что далеко они не ушли… От такого защиты нет.

— Нет, я тебя не понимаю... Как можно было бросить всё и сломя голову понестись помогать какому-то смертному? Оставив брата «на растерзание» феанорингам? Зная, что это поручение, это всего лишь попытка послать этого адана как можно дальше. И ведь живешь в Эндорэ не один век, и знать должен, что пожелание «сходит в Ангбанд за Сильмариллом» означает лишь очень вежливое пожелание сгинуть.
Арфинг не успел ответить – в зал вошел вестник.
— Что ещё?
— Вот. Послание от феанариони для Владыки Тингола…
— Вот как? Интересно…
Не обращая внимания на резкую бледность арафинвиона, его собеседник принимает свиток. Изящная ладонь расправляет пергамент.
— Невероятно! Двое…
Сидящая рядом бледная темноволосая леди вскидывается.
— Что?
— Посмотри, что они пишут…
Невнятный возглас.
— Именно. И это значит…, — по губам говорящего пробегает тонкая улыбка, от которой стоящего рядом Финрода пробирает дрожь. — И вот, что они получат в ответ…

— Турко!
— Что ещё?
— Удачно, что ты прекратил своё занятие. Пришел ответ от Тингола!
— Вот как? И что он пишет?
— А пишет он…

— … я благодарен сыновьям Феанора за помощь в поисках моих дочерей и признаю их заслуги. И в знак возможного примирения между нольдор и синдар я благословляю брак любой из них с одним из феанариони. И буду рад видеть счастливую пару и вторую мою дочь здесь, в Менегроте. Элу Тингол, Владыка Дориата.
Куруфин свернул свиток.
— Это невозможно! Отец не мог такого написать!
— Смотрите сами: вот его печать и подпись. Послание доставили в Нарготронд полчаса назад.
— И что теперь? Вы заставите меня всё же выйти замуж за Келегорма на основании этого?
Одна из девушек вскочила, игнорируя бледность второй.
— Никто вас неволить не будет, леди. Но в любом случае вы отправитесь домой, в Дориат. Как можно скорее.
— Нет!
— Да. Это не обсуждается Гиль… Лютиэль. Мы выезжаем через три дня.

Посольство сыновей Феанора, сопровождающее дочерей Тингола было на полпути от Дориата, когда на него неожиданно напали. Судя по всему, ловушка готовилась заранее. Нольдор отчаянно сопротивлялись, однако противников было больше, и подготовлены они были хорошо. Даже слишком хорошо. Феанарионов и близняшек взяли в плен. Всех потащили на Север. К Волчьему острову. Прислужникам Моргота досталась славная добыча, а Саурону новое неплохое развлечение. Надолго.

Занимался рассвет. Финдарато лежал у почти потухшего костра, не открывая глаз и внимательно прислушиваясь. Сердце колотилось как бешенное. Это было страшно. А главное, не разобрать, где сон, а где явь. Точно лишь было одно. Он должен вернуться в Нарготронд. Правда это или нет, но должен. Должен вернуться и выяснить.

— Итак, на самом деле у Тингола две дочери. Близнецы. Изумительно. И обе, рано или поздно, попадают в руки сыновей Феанора.
Фигура медленно прохаживается по комнате, к стенам которой прикованы пленники. При упоминании сыновей Феанора, последним в ту же секунду достается от внимательно следящих за интонациями господина орков.
— И при этом, они неожиданно посылают письмо самому Тинголу выражающее желанием вернуть сбежавших девчонок, — изящная кисть очерчивает овал лица одной из синдар. Один из нэров пытается преодолеть хватку цепей. За что и получает ещё одну порцию ударов. Тут же вскидывается второй и тоже получает свою долю.
— При этом они странно игнорируют более чем щедрое предложение брачного союза, предложенного Элу. И что же получается? Получается: либо феанариони растеряли в осаде весь характер, унаследованный от Пламенного Духа, либо здесь есть ещё что-то, чего я не знаю. Но очень хочу узнать. – кивок оркам — Девчонок в подвал. Этих, — взмах в сторону феанариони, — в пыточную. Пообщаемся.

Гильрис уже на тысячу раз прокляла собственную нерешительность. Если бы она тогда не смолчала. Если бы решилась рассказать всё… всё было бы совсем иначе. А теперь уже ничего не поправить. Ничего не вернуть. Ничего.

Нарготронд был близко. Очень близко. Но ему нужно было отдохнуть. Иначе он не дойдет до города. А должен. Ещё один привал. Ещё одна ночь. Всего одна. Целая ночь.

— Итак, вы просто везли их в Дориат? Всего лишь? И вы полагаете, я вам поверю?
Гордый взгляд. Отстраненное молчание. Вызов в каждом тяжелом вздохе. Как будто это не они мгновения назад корчились от боли на дыбе, под кнутом и каленым железом.
— Я повторяю свой вопрос: какова была ещё цель вашей поездки. И молчать не советую. Потому что сейчас один из вас будет отдыхать. А второй получать порцию за обоих. Итак?
— Проваливай к Намо, Тху!
— Вот как? Значит с тебя и начнем. Второго к стене. И не давать отворачиваться.

Эльф резко сел. Нет, останавливаться нельзя. Это невыносимо. Пускай он устанет как собака, но он доберется до сокрытого города сегодня.

Пограничники мрачно обсуждали сложившееся положение. Вывод был простой: ничего хорошего. Артаресто неплохо командовал в свое время Минас-Тиритом, но справиться с целым городом не мог. Особенно после…
Шорох в кустах привлек их внимание.
— Кто здесь?
Под прицелом трех луков из сумрака проявилась фигура. Причем очень знакомая и недовольная.
— Государь???

— Инголдо, брат! Ты вернулся, ты всё-таки вернулся!
— Рестьо… Да, я вернулся. Только вот… Где феанариони?
— Понимаешь, они…
Ородрет замялся, вселив этой заминкой ужас в фэа старшего брата.
— Они что…?
— Они… мы тут немного повздорили. Они в своем крыле.
Огромное облегчение, отразившееся во всём облике Финрода, несказанно удивило Артаресто.
— Брат…?
— Мне нужно с ними переговорить. Срочно.
Уже на полпути:
— Да, принцесса Лютиэнь ещё… уже здесь?
— Да, откуда ты…
— Просто знаю. А её сестра?
— Её кто?!
— Ясно.

Лютиэль надоело ждать и сидеть в неизвестности. Хватит прятаться от самой себя! Её изводил не столько тот факт, что их заперли и надежно стерегли, сколько то, что Турко к ним не приходил вообще. С того «вечера объяснений» он больше ни разу не появился в их покоях. Куруфин приходил после этого один раз — сообщить, что скоро они отправятся в Дориат. А она не хотела туда возвращаться!!!
Зато у них теперь постоянно сидел Хуан и грустно смотрел на обеих. Может он понимал их? Девушки уже пробовали с ним говорить, но вместе ничего не добились. Зато потом Гильрис всё же выжала из него несколько мыслеощущений. Хозяину плохо. Из-за одной из тех, что он сказал охранять. Им тоже плохо. Но помочь нельзя.
Плохо из-за одной из них! Неважно из-за какой! Она должна во всём разобраться и помочь ему. И какая уже ей разница будет ли он с ней когда-нибудь или нет. Он не должен страдать… Из-за них.
Поэтому, воспользовавшись моментом, когда Лютиэнь уснула, Гильрис развернулась вовсю. С замком пришлось повозиться, но годы, проведенные среди нольдор, не прошли даром. Страже удалось отвести глаза. Сложнее всего было с Хуаном. Скрепя сердце полумайэ решилась совсем чуть-чуть подправить приказ в его разуме. Охранять Лютиэнь. Одну.
Вроде получилось. Точно зная, где находятся покои феанариони и комната Келегорма в частности, синдэ со всех ног бросилась туда.
Возле самого порога решимость внезапно покинула её. Девушка робко заглянула в приоткрытую дверь: Турко сидел за столом, на котором стоял нераспечатанный кувшин с вином, и бездумно смотрел в пространство.
Не выдержав этой совершенно несвойственной Третьему феанариону картины синдэ негромко позвала:
— Келегорм… — и тихо проскользнула внутрь.
Нольдо вздрогнул и обратил на неё внимание. Возмущенное:
— А ты что здесь делаешь?
Твердое, скрывая дрожь:
— Я пришла поговорить.
Во взгляде эльфа мелькает странное выражение, и он вновь переводит его на стену:
— Нам не о чем говорить. — пауза, — А Хуан как тебя пропустил?
— Я с ним договорилась. И мне действительно очень нужно поговорить с тобой. Очень нужно.
— Договорилась? Странно. Хотя, вам майарам проще. И нам не о чем говорить, Гильрис.
Он узнал меня! Он нас различает! А вдруг это… Или всё же Лю…
— Нет, есть. Если тебе нечего мне сказать, то мне есть что.
— Да?
— Да! Я не хочу возвращаться в Дориат. Я хочу остаться с тобой. И если даже вы меня туда вернете, я тут же оттуда сбегу. И никто меня не остановит.
— Это ещё почему?
В глазах Охотника замерцал интерес. Правда теперь, когда серые сумерки глаз были направлены на неё, Гильрис начала терять уверенность.
— Я… понимаешь… Это уже давно случилось. Ещё тогда, в лесу. А потом недавно, на границе, я поняла что… Нет, не то, я не то говорю. Просто… Понимаешь, я…
Келегорм вскочил.
— Это на какой ещё границе?!?
Девушка едва не присела под напором этой ярости.
— Границе Хранимой равнины.
— Что?! Ты как туда попала?!
— Я… Я в дозоре была!
— В каком к раугу дозоре, если я запретил тебя в них брать?!
— Ну не могла я больше на воротах стоять!
— Дура, тебя же могли убить, ранить, да всё что угодно!
Нольдо бушевал ещё минут пять, а эльдэ пристыжено смотрела в пол, не совсем понимая причины этой вспышки и приказа о её «невыпуске».
— Так что там с лесом? И каким кстати?
Да, что-то, а выбить собеседника из колеи неожиданным вопросом, Турко умел.
— С тем, на берегу Митрима.
— На берегу Митрима?!
— Да, я тогда… То сочетание — Иуллит — это не моё имя…
— Это я уже знаю!
— …это пришло мне в голову, когда я увидела твои глаза…
— глаза убийцы твоего народа.
— Нет! Глаза эльфа, который…
Голос эльдэ стал совсем тихим.
Тьелкормо неуловимым движением оказался напротив синдэ и, приподняв её голову за подбородок, посмотрел в глаза:
— Который…?
А Лютиэль просто не могла ответить, лишь зачарованно глядела в Его глаза, не в силах произнести то, что на сердце.
Тут он сделал то, о чем она даже мечтать не смела. Он её поцеловал. Вот ты какое, счастье.
Отстранившись, и легонько погладив синдэ по щеке:
— Я правильно понял, meldanya?
Девушка тихонько рассмеялась.
— Да, melethen. – прижавшись к любимому. — А я боялась, что ты любишь Лютиэнь.
— Так и было. Пока я тебя без чар не увидел. Я ведь тоже давно в тебя влюбился. А понимать это начал только в Нарготронде. Потому и запретил ходить во внешние дозоры. А она просто была как твое отражение. Вот и получилось так всё глупо…
— Глупо. Я так перепугалась. Особенно там, в её покоях. Когда ты… А потом когда не стал приходить.
Нольдо погладил её по волосам.
— Прости меня. Я вел себя как дурак. И эти слова… Я обвинил тебя в своих же ошибках.
— Твоих? А по-моему всё было справедливо… Я ведь так долго обманывала тебя…
— Ты была настоящей. Почти. Но внешность не в счет. Я обвинил тебя в том, что мы потеряли столько времени, общаясь как Лорд и Верная. А потом не смог себе этого простить, думал, ты меня и видеть не захочешь. Прятался.
— Я? Тебя? Не захочу видеть? Я скорее не захочу тебя отпускать! Никогда!

Немного раньше в мастерской Куруфина.
— Атаринке!!!
Мастер оторвался от работы.
— Финдарато?
— Как видишь.
— Так быстро? И как успешно?
Удивление вместе с легким разочарованием быстро скрылись за обычной благожелательной маской.
— Быстро, потому что недалеко. А насчет успеха… Для начала я хочу поговорить с дочерьми… дочерью Тингола.
Феаноринг хмыкнул.
— С которой из них?
Финрод побледнел.
— Значит они обе здесь? И вы собираетесь в Дориат? После свадьбы?
Куруфин приподнял бровь.
— Значит, ты знаешь, что их двое. Мы собираемся их отправить в Дориат. В обмен на армию от Тингола. А свадьба… Сомневаюсь что она будет… И причем тут свадьба? А, ясно, — мрачно — Артаресто уже настучал…
— Он здесь не при чем. А как же послание от Тингола?
— Какое послание? Мы его ждем. Но он что-то тянет с ответом.
— Он не тянет. Боюсь, он просто ваше не получал.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что я сам только что из Дориата.
— Вот как?
— Именно. Но Тингол догадался, что Лютиэнь в Нарготронде. И нам нужно вернуть её домой. Как можно быстрее.
— За этим дело не станет. Осталось дождаться его послания.
— Не стоит. Можно сказать – я и есть это послание. Где девушки?
— Финдарато, я уже, кажется, сказал, что нам нужна армия.
— Куруфинвэ…
— В конце концов, нервы эти девчонки нам помотали изрядно. Особенно Турко.
— Курво, так нельзя…
— Можно. И не ищи у меня совесть.
— Значит, мне нужно поговорить с ними. Это раз. Два: я король Нарготронда, и имею право приказывать.
Искусный обезоруживающе улыбнулся.
— Имеешь. На своей территории. А это флигель Первого Дома, и мы твоим приказам не подчиняемся.
А ведь он прав…
— Куруфинвэ, Тингол ждет Лютиэнь и её сестру. И будет очень вам признателен…
Феаноринг резко встал и направился к брату.
— Ладно, давай выслушаем мнение Турко. Он ведь старший и ему решать. Тем более что Лютиэнь нашел Хуан, А Лютиэль много лет была его Верной.
— Что?!?!?!
Не слушая кузена, Атаринке прошел по коридору и заглянул к Туркафинвэ. Быстро отпрянул назад и прикрыл дверь. Задумчиво:
— Знаешь, а, похоже, свадьба всё же будет?
— ?!
Раздраженное:
— Турко сейчас самозабвенно целуется с кем-то из близняшек.
Финрод сполз по стене, не зная, плакать ему или смеяться.
— Да уж. Интересно только, с которой…

В результате они ушли разговаривать с Лютиэнь. Тьелкормо и Гильрис заявились туда же минут через 20, и выяснилось что:
— отряд Финрода действительно далеко не ушел;
— но перехватил их не Саурон, а Тингол;
— в Дориате Лютиэнь уже сбежала. Причем так, что все оказались в курсе, куда и зачем сбежала;
— а Тингол логично рассудил, что если пресловутый адан будет в Дориате, то и принцесса туда вернется;
— за Сильмариллом Берена никто не посылал. Его просто послали, а он… синдарин плохо знает;
— там же по оговорке Элу Финрод узнал про Лютиэль и выжал всё о ней из Тингола и Мелиан;
— последняя как-то выяснила, что их одна из их дочерей уже в Нарготронде, и Финрода отправили её возвращать;
— Берен сидит в Менегроте под замком, как гарантия возвращения блудной дочери домой;
— по дороге Финдарато начали мучить дурные предчувствия и плохие предсказательные сны. Причем так, что он ухитрился запутаться, где сон, а где явь. Потому и устроил все эти разборки;
— Келегорм и Лютиэль женятся. И всех ставят перед этим фактом.

В общем… у Тингола просто не было выбора.

Ну что я могу сказать? Браво! Интересно, даже очень))))

Так, фанфик выложен. Стих выкладывать?

Молчание - знак согласия. Муз прилетал первого января и нашептал. Подозреваю, что это должна быть песня...

Когда ты уходил в поход,
Шумела над нами вишня.
Когда ты уходил в поход –
Шаги зимы неслышны.

Когда письмо твое летело,
Цвели ромашки на лугах,
Когда письмо твое летело,
Всё лето умыто в дождях.

Когда твой голос в Средиземье,
Торжественно звучал,
Когда той голос в Средиземье,
Ко мне летел меж скал.

Тогда ты радовался миру,
И пел среди листвы.
Тогда ты радовался миру,
И не нужны пиры.

Теперь вокруг лишь пепел вьется,
Среди лесов и рек.
Теперь вокруг лишь пепел вьется,
Несчастлив долгий век.

Когда вернешься ты с похода,
Не вишня зацветет,
Распустятся вновь света розы,
И ветер запоет.

О том, как воскресают вместе
Надежда и любовь.
О том, как нам лететь, вслед ветру
В звезду поверив вновь.

Идриль пишет:

Так, фанфик выложен. Стих выкладывать?

А я пропустила это сообщение)))
Красиво))

В общем я знаю, что предыдущий, вдохновленный "Десятым десантным" был так себе. Вдохновение для этого дала песня из того же альбома "Вспомните, ребята". Идея бродила, бродила, а я набрела на вот эту картинку.



На ней, если судить по подписи, Фингон и Тургон, но фанфик не про них.



Дым от зажженной сигареты тонкой струйкой уходил в щель чуть приоткрытого окна. Дым. Я никогда не любила его. После той ночи. Он преследует меня все эти дни. Во сне и наяву. Так, что я совсем перестала ездить летом, да и не только летом, за город. Пикники… Костры… Огонь… Пламя…
Дым, повинуясь едва заметному ветерку, отклоняется, наползая на ряд фотографий. Ровно девять. Точные копи тех, что висят в школьном музее. Точнее это их переснимали, когда создавали этот чертов музей. Почему чертов? Да потому что они не захотели её слушать и подклеили к ним эти проклятые черные полоски. Как их только не называли… Проклятие. Самое частое, пожалуй, определение. А здесь, на этих снимках они были другими. Живыми – такими, какими я помню их. Хочу помнить. Девять… Тех, что были самыми горячими у пункта отправки. Тех, кто громче всех призывал не отступать. Тех, кто первыми ушел на войну. Тех, кто не вернулся с неё. Мне много приятнее и проще было верить, что они просто остались там… В туманной дали остывающих от сражений полей и лесов. Чем признать то, о чем твердили скупые сводки и черно-белые хроники. Признать, что их больше нет… Или хуже того – признать, что они оказались предателями. И такие разговоры я тоже слышала. И не верю. Не хочу верить. И не поверю, слышите! Я помню. Помню, что вы первыми встретить врага на Пределе. И продержались почти неделю. Дождались. И вас стало меньше. На одного. Того, кого я хотела увидеть ещё хоть раз. И сейчас хочу. И не только его. Но с остальными я успела попрощаться и сказать, что жду. Всегда жду. А ему – не успела. А потом были вести. Трое. Двое. Один. Ещё один пропал без вести. И вновь один. Сводки были неумолимы. Но я не верю в них. Не верю. И жду. И поэтому каждый вечер зажигаю это чертову сигарету, хотя не курю. И ненавижу дым. Но он помогает думать, что вы всё ещё здесь. И ведь ни один не признался. Но кто-то из вас курил. А я так и не смогла вычислить, кто… Но сейчас это и не важно. Как же хочется, чтобы вновь едва слышно заскрипело крыльцо нашего дома. Чтобы раздались приглушенные, вечно спорящие голоса. Чтобы они затихли перед дверью этой комнаты, а потом раздалось тихое:
- Здравствуй, мама.
- Я вернулся.
- Мы вернулись.
А сигарета потухает, последний раз обдав дымом черно-белые фотографии.

Ну, я племяннице во флуде уже говорила, что она мастерица на все руки, но еще раз повторю)) В общем, пиши еще)) А Страницы войны тоже очень интересный фанфик))

Не могу подобрать слов... Честно. Но и оставить без комментрария тоже не смогла..))

У меня нет слов леди Итариллэ. А эмоции пожалуй боюсь дже их озвучить. Тишина после оваций лучше всего за меня скажет.

*присела в реверансе* Лорд Макалаурэ, Ваша похвала - честь для меня!

Глюки ширятся и набирают обороты, поэтому вместо поста Итариллэ решила и тут разложить свое очередное творение на тему Страниц войны.


Ветер... он всегда что-то знал...Что-то хорошее и давнее. Он помнил. Просто помнил, что бы там ни говорили про Владыку Ветра. Помнил и беготню на зеленых полянах. И теплые вечера возле камина. И звонкий смех в мастерской... и свободу побережья. Первую улыбку. И последнее горькое - уходи. Кто из них сказал это - какая разница? Так эта горечь и осталась между ними. Осталась сухой пленкой на губах и сухим букетом незабудок... неподаренных. Но и не упавших в пыль. Именно поэтому она и надеялась. И не пошла в тот день к военкомату. Знала - ничего хорошего ей не скажут. Ничего, что она хотела бы услышать. Ничего, чего она бы не знала.
Он тоже был как ветер. Легкий, веселый. С задорным свежим взглядом. Улыбкой на губах. Тихий лесной ветерок. Умеренный ветер города, развевающий стяги и наполняющий его ароматом цветов из Садов. Свирепый шторм побережья, сминающий камни и рвущий паруса кораблей. Он был таким... и просто был. Любимым.
Она ненавидит войну и знает, что нельзя вернуть тех, кто ушел. Но это место... совсем рядом - рукой подать, несмотря на всю свою славу, хранило жизнь. Такой вот парадокс - обитель мертвых хранит жизнь.
Он стоит, невидящим взглядом уперевшись в облака, сдерживая слезы. Перед глазами картины совсем других мест. Похож. И не похож. И только ветер доносит до него её прерывистый вздох. Резкий поворот и растерянно-возмущенное:
- Ты?! Откуда?!
- Я. Ты думал... я вас не найду?
- Не ждал. Никого не ждал. Тем более тебя. После всего.
Стена. Стена в его взгляде, о которую, кажется, разбивается душа. Сердце. Надежда. Жизнь. Она словно вновь слышит то нестерпимо горькое «Уходи». Но не сейчас... теперь она не сделает шаг назад. Лишь не менее горькое рвется с губ:
- Неужели вы решили, что я поверила им?
И она отворачивается, не желая... не находя в себе силы увидеть холод в его глазах. И не желая показывать боль в своих.
Но... он не зря был ветром. Воздухом, что проникает в суть происходящего. Сначала ей на плечи легли знакомо легкие руки. А потом твои горячие ладони обхватили его холодные. И шепот, болезненный, горячий, виноватый:
- Прости. Прости-прости-прости. Ты не могла, конечно ты не могла так подумать... поверить что мы... Не поверила... Прости...
- Как я могла... Вас я знала... или думала, что знала.
Вздох. Один вздох, собирающий воедино всё: облегчение, радость, понимание и надежду. Она оборачивается, чтобы увидеть наконец любимое лицо. Одно из. А он... внезапно встает на колени, продолжая сжимать её ладони:
- Прости. Я... вернулся. Один. Но...
Она мягко освобождает одну ладонь и кладет ему на голову:
- Не надо, - потом поднимая его, - Ты вернулся. Это главное.
Тихий вздох - шепот:
- Мама...

Собственно продолжение... Если я его сюда ещё не выкладывала.


Цветок. Самый простой цветок. Казалось бы – ну что в нем может быть особенного? Их даже специально не выращивали – они сами собой росли по всему городу и вокруг него, обвиваясь вокруг резных колонн и цепляясь за неприметные глазу щели в гладких стенах домов. Вьюнок. Белый, с тонкими розовыми прожилками, воздушный бутон. Кажется – только легонько дунь на него – и полетит, полетит под самые крыши. Туда, ввысь, к свету и небу. И почти малиново-темный, черный в неверном свете сумерек, с едва заметными золотисто желтыми полосками по сгибу. Он наоборот держался за стебель до последнего. Однако стоило сорвать белый, как и цветущий рядом темно-фиолетовый легко отделялся. Такие разные… и такие похожие по форме. Два цветка одного растения. Одного побега.
В этом дворе его было тоже предостаточно, но только за одним – тем, что вился по барельефу вверх, к почти всегда открытому окну на втором этаже ухаживали. Этот и поливали… и не давали внизу расти слишком близко к корням сорной траве. Его обходили даже частенько пробирающиеся во двор и сад грызуны.
Ты сидела рядом и старательно подрезала что-то растущее рядом, изредка проводя рукой по крепкому стволу. За много лет этот вьюн вытянулся и повзрослел – и не скажешь, что трава, а не дерево.
С той встречи в лесу прошло не так уж много времени – так казалось тебе. Ведь теперь… нет, ещё не надежда, но уже очень крепкое чувство, что рано или поздно всё изменится. И снова зазвенит голосами почти заброшенный дом. И не будет из того окна, что обвивает этот плющ, струиться тонкий дымок одиноко сгорающей сигареты.
Отойти – ненадолго – взять кувшин с водой. И обернувшись увидеть две руки, осторожно, недоверчиво поглаживающие ствол. И летит-разбивается кувшин о камни двора, заставляя вздрогнуть и обернуться двоих.
Изменились. Потемнел. Погрустнел. Ты сжала на груди руки, не в силах поверить в сбывшееся. Первый шаг делают они. Такие же как прежде. Темно-сиреневый… Темно-рыжий, совсем как ты сама. И старший. Белый… Яркий, как весенний закат, обещающий новый солнечный день, как ты сама.
- Мы вернулись, мама.
- Вы – вернулись.
Он смотрит сверху, из окна на третьем этаже. И постепенно всё вокруг заполняется мелодией арфы. Но в ней не та тяжкая печаль, что отпуивала всех от побережья много лет. Тихий смех. Надежда. Свет.

Прода дальше будет когда кто-то безалаберный найдет блокнот. И расшифрует записки сумасшедшего, сделанные на коленке в машине, преодолевающей условно асфальтированную дорогу.