Первое сообщение в теме :

................

<Непись для Майтимо, Маглора и Элленаро, ход Элленаро>

Сырой, почти подземный холод накатил на лагерь, словно утопив в ощущениях мгновнно ставшей воглой одежды, размоченной плесени и еще чего-то странного, сладковатого на запах, оседающего во рту приторно-вязкой пленкой, словно бы наелся незрелых ягод калины, но те не горчили, только рот стянули так, что и говорить не хочется. С гор, едва различимые во внезапной тьме, наползли тучи, словно бы только и ждали ухода солнца чтобы заявить свои права на занятую лагерем территорию. А еще вместе с тучами подступило ощущение взгляда, словно бы множество глаз, затаившись, наблюдало за пришлецами.

- Паника среди коней, но уже всех успокоили. Еда почти что готова, лагерь свернули, - все при деле. Только вот... за кустами, от реки и от дороги подальше - в сторону гор, лежит ... лежат останки, по одежде судя - охотник из нандор или авари. Мы его ветвями прикрыли пока что, но, - верный задумчиво глянул на собственного Лорда, - одежда на нем целая, звери его не трогали, кости целы. Непонятно, почему он там лежит - так.

Элленаро было до ужаса стыдно за все равзом - и за произошедшее, и за то, что лорду пришлось с ним возиться. Когда Майтимо ушел, он сел, придерживая плащ, чтобы не сползал, и прислушался к происходящему в лагере. Мальчишку не отпускала тревога. К тому же он опасался, что привел за собой на стоянку нечто опасное.

Выслушав друга, Майтимо нахмурился. Чем страннее - тем, обычно, хуже. Особенно ему не нравилось то, что творилось вокруг - странный ветер, запах и то, чего испугались кони, но не увидели эльдар.
- Отвратительно. Судя по всему, за то время, пока переправа стояла без постоянного присмотра здесь завелась какая-то дрянь. И, как назло, с Макалаурэ не пойми-что творится. Узнай, нет ли среди его сопровождающих кого-то, кто был бы знаком с nolme. Сейчас я предпочел бы перестраховаться. Ехать в ночь, без крайней необходимости мы не будем, но коней лучше оседлать. Жгите костры постоянно, дров должно хватить. - оглянувшись на шатер, из которого как раз вышел его оруженосец, кутаясь в плащ. - Элэннаро, иди к лагерному костру, я сейчас.
Через пару минут, вручив оруженосцу его дорожный мешок и перехватив у костра ломоть хлеба с мясом, Высокий подошел к небольшому навесу, под которым разместили его брата.
- Как он?..

<Непись для Майтимо и Элленаро, ход Элленаро>

Сильно страннее пока что не было - накатившее, чем бы оно ни было, пока что явно решило притормозить на границах лагеря. Хотя ничего разумного в обступившей стоянку тишине не было, только какая-то полная невыразительность и глубина. Слова, долетающие до границы света костров и тепла попадали в самую ее толщу, словно в вязкое глубокое болото, утопая в нем без видимых последствий. Успоковшиеся почти кони иногда взбрыкивали, но лошадиных истерик тоже не закатывали больше. Все вокруг не то затаилось, не то просто поджидало само себя, уплотняясь вокруг ограниченной деревьями прогалины.

- Уснул.
В ответ голос из под навеса честно выдал Рыжему Лорду самую утешительную и хорошую из всех имевшихся новостей. Потому что других радостных новостей особенно не было.
- Будет спать до утра, но вряд ли сможет завтра куда-то поехать. Да и послезавтра, скорее всего, тоже, - разве что как груз. Травы в отряде есть, лекари тоже, так что все намного лучше пока чем думалось.

А еще через некоторое время вежливо хрустнули листья под ногою вернувшегося:
- Макалаурэ взял с собою полный отряд, и по счастью в нем есть тот, кого ты хотел найти. Он же у них над конями старший, да еще от деда из ваниар, говорят, достались золотые в рыжину волосы - сложно перепутать даже в сумерках.

- Спасибо, - Элленнаро принял у лорда мешок, торопливо оделся и подсел к костру. Тревога его не уменьшилась, вдобавок он беспоился за лорда Макалаурэ, пострадавшего по его вине. Он озирался по сторонам, пытаясь одновременно осмотреться в лагере и разобраться в том, что происходит и к чему следует быть готовым.

В костре с треском раскололось полено и Маглор резко проснулся, рывком садясь на плаще. Повязку пропитало почти полностью, но Златоголосый казалось и не обращал внимания ни на боль, ни на плохое самочувствие. Нашарив взглядом костер, нолдо некоторое время таращился в пламя, после чего успокоенно вздохнул и прилег обратно на походную постель.
- Если кто-то скажет мне где я нахожусь и какой сейчас день и час, я буду крайне благодарен, - негромко сказал он, обращаясь непонятно к кому.
Светлокожее лицо эльфа касалось совсем белым и осунувшимся, а на фоне черных волос выглядело ужасно - было видно, что кровопотеря не шуточная. Но голос Макалауре звучал более-менее бодро.
- Мой конь ускакал, - невпопад пробормотал эльф, рассматривая навес.

- Спит, говоришь?.. - в ответ на слова брата Майтимо откинул полог навеса и, пригнувшись, вошел. Вздох, который он то ли не сдержал, то ли не счел нужным скрывать явно показывал степень его озабоченности состоянием брата.
- Выглядишь не лучшим образом... - улыбка, впрочем, отличалась завидной теплотой. - Но я рад, что ты в сознании. Сейчас ночь седьмого октября, и через минуту я попрошу целителя сменить тебе повязку, а обо всем остальном мы поговорим после. По крайней мере, если ты будешь в состоянии разговаривать, а не спать без задних ног... - ухмыльнулся - ...от чего я бы и сам сейчас не отказался.

Переход от Аглона. 5 октября 454 г. П.Э.

Он молча встретил Туркафинвэ, только окинул его внимательным взглядом - от головы до копыт гарцующего коня и кивнул в ответ на риторический вопрос. На лбу Курво залегла глубокая складка - в мыслях своих он был далеко отсюда, у переправы, и стремился оказаться там сам как можно скорее. Развернув коня к воротам крепости, он последовал за братом.
Долгое время он ехал всё также молча, погружённый в свои размышления и как будто не слыша, о чём спросил Турко, предоставляя ему возможность самому подумать над ответом.
Когда солнце поднялось над ущельем, и сумрак отступил, Курво поднял взгляд от холки коня и послал его быстрее и, поравнявшись с Келегормом, задумчиво заговорил, смотря вперёд перед собой:
- Я могу лишь предположить, что понадобилось Нолофинвэ от сыновей Феанаро. Это должно быть очень важно, чтобы призвать нас на личную встречу, при которой будут присутствовать только те, кому следует знать то, что скажет правитель Хитлума...
Язык гордого феаноринга не повернулся назвать Финголфина королём, несмотря на всеобщее признание права так именоваться.
- Но пока что меня больше тревожит наш брат, Макалаурэ, которого, я надеюсь, мы встретим сегодня к исходу дня.

-Так предположи... Что может быть достаточно серьезно, чтобы Нолофинвэ пожелал личной встречи, и при том достаточно секретно, чтобы ни словом не обознчить этого на письме.
Третий сын Феанаро неопределенно дернул плечом, что должно было означать пренебрежение и неодобрение такой тяги к секретности. Ну а еще это означало, что осенний день выдался чуть более зябким, чем хотелось бы.
-Кано... мне не спокойно, когда я думаю о нем. И мне не нравится это... расскажи, какие последние вести до тебя доходили?
Турко пошевелил повод своего коня, подстраивая аллюр таким образом, чтобы ехать на одной скорости с братом. Разговаривать намного, намного проще, если кони идут голова к голове.

Курво глянул исподлобья на Келегорма, который, по всей видимости, не стал утруждать себя самостоятельными размышлениями, либо же так ничего и не надумал.
- Не для праздника нас пригласили, а для совета. Мне ясно, что существует единственный повод для объединения нолдор Средиземья вопреки тому, что прощено, но не забыто. Тот, что затаился на Севере...
- Получив послание из Дор Ломина, я отправил гонца к Майтимо, и, кажется, они встретились, все втроём - Нельо, Кано и гонец, судя по тому, что Макалаурэ мыслью обратился ко мне, спрашивая подтверждения, что это мой посыльный...

- Удивительная подозрительность. С чего бы Кано проверять, был гонец или нет...
Монотнная поездка располагала к тому, чтобы чем то ее разнообраазить, и беседа была самым доступным методом это сделать. А еще неожиданная тяга Макалаурэ к перестраховке как то уж очень резала глаз. Последний раз такая неопределенность в купе с подозрительностью к своим имела место на Химринге. Правда там таинственность разводил Майтимо. Да, основания для этого у старшего были, но Турко имел на этот счет свое, совершенно противоположное мнение. Вот и тут Нельо и паранойя оказывались рядом на игровом поле судьбы... Охотник встряхнул головой, чтобы отогнать дурные и муторные мысли, но положительного эффекта не достиг. Впрочем, рядом был тот, на кого можно было со спокойной совестью часть проблемы переложить. Аккуратно так.
- Атаринке, я хотел тебя спросить... Тебе не кажется, что с Нельо что то не в порядке? Он замыкается в себе более, чем обычно, будто бы не до конца доверяет и нам и себе.
Дипломатичность никогда не была сильной стороной Третьего, в отличие от прямолинейности. Он привык говорить то, что думал и сейчас в некотором роде влезал в игру не на своем поле, но увы, именно такое неизящное влезание он считал правильным на глубинном уровне.

- Неспокойное время, неспокойные места. Не думал я, что гонец найдёт Майтимо так скоро, да ещё вместе с Макалаурэ. Для них эта встреча тоже должна была стать неожиданностью, и Кано верно рассудил, посчитав необходимым проверить. Но не кажется мне, что мой ответ разрешил его сомнения...
Курво всё также говорил задумчиво, глядя вперёд и припоминая то, что случилось накануне, что он почувствовал и услышал. Однако, к сожалению своему, он не мог говорить ни о чём наверняка.
Ехавший рядом Тьелькормо явно не мог сидеть в седле спокойно. Хотел ли он послать коня галопом, но был вынужден подстроиться под выбравшего размеренную рысь брата, или же скучал по своему верному спутнику Хуану, и тоска охотника только усугублялась накопившейся всеобщей таинственностью, но снедавшее его беспокойство или подавляемый изо всех сил протест ощущались Атаринкэ так, как будто чувство это обрело видимую и осязаемую форму.
- Я не видел его довольно давно и столько же времени не говорил с ним, - Курво глянул пристально на Келегорма. - Майтимо таков с тех пор, как Финдекано вернул его нам... Что ты имеешь ввиду, говоря "более, чем обычно"?

- Я был у него зимой.
Охотник тронул повод, объезжая брата так, чтобы ехать теперь с другого бока. Невинная в общем-то фраза про даты в исполнении Третьего приобрела неожиданную окраску, зазвучав как "дело дрянь". Очень хорошо это звучание сочеталось с промозглым октябрьским утром, холодным ветром, жесткими метелками сухой травы.
- Лучше б я тогда поехал к Морьо. Майтимо был вроде бы рад встрече, но он был плох, ты знаешь как с ним бывает. И он мне не верил. Не в чем-то конкретном, а в принципе. И, как я понял, это касалось всех, я тут не особенный.
Третий раздраженно хлопнул ладонью по луке седла и Хисэ обернулся, неодобрительно глядя на своего наездника.
- С этим надо что то делать. Если между нами прочно поселится недоверие - это будет конец.
Резюмировал Тьелкормо, будто отмашку к штурму давал.

- Трудно сказать меньше, и одновременно не скажешь больше, чем ты - сейчас. А говоришь ты так, словно показываешь замкнутого и недоверчивого Майтимо, не желающего открыть, что у него на душе, что тревожит и не даёт покоя. Я знаю это слишком хорошо и сожалею, что время не способно исцелить его феа...
Курво не стал говорить о том, что почти уверен - Благословенный Аман исцелил бы старшего феаноринга, но сама такая мысль бросала тень на верность их долгу и памяти отца, отринувшего покой, дарованный в Бессмертных землях, ради утоления жажды пламенного духа, жажды до сражений за свободу от чужой, чей бы то ни было воли и до славы королей новых земель.
- Ты что-то знаешь, - фраза прозвучала не как вопрос, а как утверждение. - Не знаешь только, следует ли об этом говорить, верно?
Куруфин быстро посмотрел на Келегорма, лоб его разгладился, во взгляде читалось желание ободрить брата, и он добавил уверенно:
- Говори! То, что гнетёт и остаётся невысказанным, оборачивается большей проблемой, если не бедой.

- Ты прав, брат. Против ожидания прав не полностью, но по большей части. Не самое удачное разнообразие, да?
Третий негромко фыркнул, что должно было символизировать тот факт, что окончание фразы не стоит принимать слишком всерьез, но по его выражению лица было видно, что он и сам понимает, что шутка не задалась. И что была неуместной тоже, но за попытками сбить градус серьезности было проще обсуждать то, что действительно важно.
- Ага, что то я знаю. И вот тут, мой прозорливый брат, наступает то, что называется вилка! Я уверен, что это не должно быть тайной, по крайней мере не от братьев, но чтобы задать правильный вопрос мне потребовалась случайность, чтобы вопрос вообще возник. И потребовалось устроить совршенно безобразный скандал, чтобы получить прямой ответ. Казалось бы, в чем тогда дело, да?
Третий бросил на брата внимательный взгляд и раздраженным движением откинул назад полу плаща. Почти сразу же зябкая погода дала о себе знать и Охотник начал подмерзать, но это было даже хорошо. По крайней мере хорошо соотвествовало настроению.
- А дело в том, что Старший должен сам об этом рассказать, я уверен не меньше. Понимаешь, сам.
Теперь Турко смотрел вперед, туда где линия горизонта мешалась с бурой по осени травой и далекая птица чертила серое брюхо облаков крыльями. Ехал с подчеркнуто прямой спиной, чуть заметно рикусив губу и с излишним интересом следя за птицей. В детстве такая композиция означала "Турко обиделся, но виду решил не подавать". Детство давно прошло и взрослый Третий обижаться стал значительно реже, предпочитая другие эмоции и другие дистанции в общении, но ведь не всех можно держать на расстоянии. И не всех дОлжно.

Распуганная другими дичь тихонько пряталась по кустам и подлескам, - если немного обобщить, так ни на тракте, ни вокруг не видно было даже самой маленькой пичуги, зайцы-кролики, и те хвоста не показывали нынче в эти самые места. Причем чем дальше по тракту, тем тише и настороженней был лес, тем больше вслушивался в свои корни, ветви и лапы и тем меньше намеревался докучать ездокам. Даже волков, частенько промышлявших на границе между заселенными землями и совсем уж пустыми дорогами, - и тех не было ни видно, ни слышно - залегли звостатые в бурелом подальше от недоброго.

Впрочем, никаких признаков недоброго заметно пока что не было, разве что размокшая дорога, забирающая все ниже от взгорий, грозила превратиться во вполне непролазную грязевую реку - с холмов и прочих возвышенностей стекали на нее ручьи, воды было уже едва не по щиколотку и дальше грозило стать только хуже.
Где-то там, где солнце взошло на пару часов раньше, ночью вылилось много воды...

- Ничто не может оставаться в тайне вечно, и раз должен, то Майтимо расскажет сам. Быть может, что он только ждёт встречи и подходящего момента для этого разговора.
Курво говорил спокойно, сосредоточив всё своё внимание на дороге, которая с их дальнейшим продвижением на запад делалась всё хуже и хуже.
Из слов Тьелькормо он ясно понял только то, что старшему лорду Первого Дома нужно помочь хоть как-то начать очень важный разговор, суть которого вряд ли окажется приятной, раз брат так досадует и на Майтимо, и на зарок, что смыкает уста и не даёт самому всё рассказать.
Курво предпочёл бы решить такую проблему не на ходу и не на скаку, а вопрос, связанный с родичами и, тем более, с братьями требовал тщательного обдумывания заранее, прежде чем не только начать действовать, но и даже говорить.
- Вот мы приедем и поговорим, - без тени сомнения в голосе, что всё так и будет, сказал он, криво улыбнувшись.

- Ну что ж, пусть будет так.
После этой фразы некоторое время братья ехали молча. Вероятно, озвученный Атаринке сценарий развития событий вокруг "таинственной тайны" Турко устраивал. Ну или Третий, создав предпосылки для ситуации, считал свой долг временно исполненным. То есть, каша была заварена, и далее расхлебывать ее уже хочешь- не хочешь, а придется, причем силами не только причастных, но и всех, кому повезет оказаться поблизости. Так, совместными усилиями, глядишь и расхлебается... Кстати, о расхлебывании... Прошедший, перед рассветом предположительно, дождь превратил дорогу в хляби почти непролазные, и, судя по всем признакам, дальше должно было становиться хуже. Рыжая глина сочно чавкала под копытами, хватая коней за ноги липким ртом.
- Завязнем. Поедем по низине - так скоро лошадей вытягивать придется. Надо забирать в сторону, по кромке холмов должно быть суше. Ну да, крюк, но так времени потеряем не меньше, а то и больше, думается мне.
Третий тронул повод, заставляя коня сдать чуть в сторону, таким образом обозначая предположительный дальнейший маршрут. В сторону, и, что следует отметить отдельно- дальше от перелеска, виднеющегося по другую сторону от дороги. Перелесок Охотнику не нравился. Вернее не нравилась ему повисшая над миром тишина. Не бывает так, чтобы среди белого дня безо всякой причины замолчали все птицы и затаились мелкие звери. Что то должно было заставлять неразумных обитателей этой местности прятаться, и это что то заранее не нравилось Третьему сыну Феанаро.

Курво направил своего коня следом, внимательно осматривая окрестности и не замечая, чтобы приближения какой-либо опасности. Эльфы видят далеко и различают движение даже в густых зарослях, но засевшего и терпеливо поджидающего в засаде и скрывшегося, например, за скалой, хищника на охоте, варга или орка может проглядеть и самый зоркий из народа эльдар, поэтому Курфо смотрел поверху.

Ближе к возвышенности и правда оказалось посуше. Нет, дорога все еще была далека от идеала, и бездорожье было к нему не многим блиде, но все лучше так, чем месить глиняное тесто. Конь, чувствующий что почва становится плотнее, одобрительно фыркал, и не нуждался в лишней мотивации. В общем, все штатно шло, если не считать глухой, напряженной тишины. За прошедшее, недолгое, надо заметить, время Турко эта тишина нравиться не начала. Ну не нормально это и все тут, хоть ты что делай. Когда всадники добрались до холмов, ситуация не поменялась. Охотник оглядывал открывающуюся его взгляду местность, выискивая угрозу, но ни зверя, ни залетной темной твари было не видеть...

Ближе к холмам дороги не было, как ничего подозрительного не было и на верхушках деревьев или по прочим "верхам". Чужих глаз можно было явственно не бояться, скорее уж следовало опасаться непролазных троп: почва под копытами коней стала заметно твёрже, начали попадаться осколки камней - крошево - и наносы мелкого песка.
Издали холмы казались ровными, но вблизи все более-менее ровные места скорее спускались вниз к ложбинкам и недодолинам, чем опоясывали строптивые возвышенности. Передвигаться, сохраняя высоту, было бы сложно, к тому же соскальзывали копыта коней вниз, а не вверх, заставляя животное спускаться ниже намеченного курса в попытках сохранить равновесие.
Справа, как раз со стороны указывающих на идущий на высоте ливень туч, начали попадаться промоины и вымоины, в тишине, такой угнетающе полной, раздался громкий треск и шорох, словно сдвинулись со стороны камни или даже горы.
Сверху зарядило настоящим ливнем, дождь теперь докатился и сюда, в холмы. Вода под ногами начала резко, на глазах, прибывать.

"Уж лучше варг или орк, или тот и другой, чем это", - подумал Курво, глядя на то, как из простого пути длиной всего в один день их дорога становится унылой и трудной. "Направо пойдёшь - коня потеряешь, налево пойдёшь - сам пропадёшь". А тут ещё и шум, очень похожий на отдалённый грохот то ли обвала, то ли оползня.
- Если дальше по верхам, - крикнул Курво, остановив коня и обращаясь к брату, - нас засыпет или снесёт. Если вниз, то затопит - вода слишком быстро прибывает. как будто где-то прорвало плотину...

- Сель идет. Либо уйдем, либо смоет к волчьей бабушке.
В отличие от брата, Охотника мало волновали снесенные плотины и первопричины зарождения стихии. А вот перспективы встречи с ней волновали очень даже, так как были эти самые перспективы глубоко плачевными, по его мнению. План действий на ближайшее время родился стремительно: на открытом месте делать нечего- сходящий грязевой поток вместе с камнями и прочим крупногабаритным мусором смоет всадников как щепки. Нужно укрытие, и ближайшее, что на него похоже- это лесок по другую сторону дороги. Не так чтоб совсем близко, но не далеко. Можно успеть, вполне, если сейчас не тормозить.
- Под деревья. Они сработают волнорезом.
Инструкция была не самая подробная, но Атаринке не дурак, догадается что к чему и какие обоснования из этого предложения были пропущены. Пара мгновений - и вот уже всадники вовсю поторапливают коней в сторону стены деревьев. Впрочем, коням хоть и не совсем комфортно бежать по влажной, уже почти залитой водой, местности, но близкая опасность мотивирует их чуть ли не лучше седоков. До перелеска добрались быстро, и в целом без проблем. Далее последовал маневр по уходу от кромки леса чуть вглубь, при этом двигаясь под углом к предположительному вектору схода селя и- в сторону условно прежнего маршрута. Теоретически, камней и прочих сходных идейно подарков природы можно было уже почти что и не опасаться. Ну а что есть шанс того, что грязью окатит- тут уж ничего не поделать. Это и правда меньшее из возможных в такой ситуации зол...

Верхами явно было бы суше, тот выбор был очевиден, но... сейчас, когда на несущихся всадников, накрывая едва не с головой, накатила волна грязи, смешанной с водой, грязью, седой вонючей пеной и мусором, когда лошади попытались понести с истерическим ржанием, а в ближние к холмам ряды деревьев с грохотом ударило каменным прибоем, именно тогда стало очевидно, что выбор "верхов" был бы ошибкой. Конечно, там не было ни трупов мелких животных,ни смытых с холмов стволов деревьев, норовящих заехать по ноге или под брюхо лошади, ни коварного топляка, внезапно выныривающего меж стволов из облака пены; там не было и затопленных куство и буреломов, обнаружившихся чуть дальше в лесу, в которых лошади едва ворочались, не видя и не чуя, куда ступить. На холмах было прекрасно, сухо, не топко, отлично, только вот от дороги, нужного направления и вообще какой-либо сносной земли их отделяля теперь широкая полоса бурлящей непролазной грязи. Высохнуть по такой погоде она могла разве что к зиме, да и то не факт. Основная дорога на Аглон была перекрыта самою природой и холмы сиротливо, но вполне неприступно высились в самом центре этого карнавала.
Лес же, затопленный вязкой грязью на высоту половины среднеэльфийского роста, вдалеке забирал чуть повыше, давая шанс продвигаться в верном направлении, пусть даже тракт и представлял теперь собою грязевое болото на много миль вперед.

//пост написан совместно с Атаринке и выкладывается одним куском, Атаринке не возражает//

Идея скрываться от разошедшейся стихии под деревьями себя оправдала. Ну, по большей части. По крайней мере риск быть растертыми в однородную кашу вместе с лошадьми братья таким образом сняли. Конечно, практически плыть между деревьев в потоке жидкой грязи, да еще и рискуя нарваться на неожиданное бревно- дело тоже безрадостное, но более надежное, чтоли. В любом случае, продолжать движение по дороге более не было рабочим вариантом. А значит что? Значит, надо искать альтернативные пути. Вон там, например, лес явно забирает вверх- славься неоднозначный рельеф местности в предгорьях. Не теряя времени более, чем необходимо, сыновья Феанаро двинулись в сторону, где по их мнению проходимость перелеска должна была быть выше. Если бы кто то мог взглянуть на них со стороны, то два Лорда Первого Дома представляли собой зрелище печальное, но в чем то забавное. С другой стороны- еще поди разгляди так хорошо "покрашенных под грунт" эльдар... Третий эту мысль нашел забавной, в той степени, чтобы поделиться ей с братом:
- Н-да, сейчас чтобы стать совершенно невидимыми нам достаточно прислониться к любой кочке. Две кучи грязи из нас ну очень убедительные получились!
Сообщил он Куруфинвэ, который, судя по выражению лица, от такой радостной новости в восторге не был совершенно, и - вот удивительное дело- шутливого настроя не разделял. В принципе, конкретно в этой паре братьев вообще было далеко не всегда понятно, кто именно из них старший. В общем, Пятый промолчал, и, судя по выражению его лица, так было лучше для всех. Про себя же Атаринке подумал "Надо было брать с собой Морифинвэ. Потому что он - Мрачный."
Дальше грязь месили в относительной тишине, то есть молча, благо заняться было чем- например, посчитать полученные синяки и ссадины, порадоваться что это только они, а не что то более серьезное. А еще пришлось спешиться и вести коней в поводу, очень старательно выбирая путь, по которому животные могут хоть как то пройти. Наконец уровень грязи стал понижаться, и становиться вполне приемлемым для дальнейшего пути, то есть путешественники выбрались на относительную возвышенность. В итоге сыновьям Феанаро удалось выбраться в такое замечательное место, в котором состояние почвы можно было оптимистично назвать "просто очень мокро". А значит, можно было относительно комфортно (не считая тонны грязи, осевшей на всем, включая лично Лордов) продолжать движение прежним курсом. Вот уж поистине - дорога это не место, дорога это направление. Направлением лорды сейчас и воспользовались, отложив дела насущные на потом, когда подвернется какое либо более подходящее для приведения себя в порядок место. Останавливаться там, где только что прошел об вал как то не хотелось...

В лесу было тихо, но не достаточно тихо для того, чтобы заподозрить неладное: по веткам прыгала лесная свистолочь и потешалась над мокрыми грязными, облепленными высококачественной глиной, лордами. В подлеске пару раз мелькнули зайцы характерно-грязного цвета. Живность лесная тут, где повыше, была более дружелюбной и менее испуганной, чем внизу. Под ногами лордов и коней приветственно чавкало и хлюпало, но поверхность была твёрдоё, - скользил и сопливел раскисший мох. Впереди простиралось в выбранном направлении редколесье, грозившее через час езды стать неглубоким верховым болотцем, а ещё через некоторое время превратиться в русло ручейка. Ниже по течению как раз и должно встал второй эльфийский отряд, но этого, наверное, оба лорда знать не могли. Зато там, у ручья, нашедшегося к вечеру, можно было при желании малость отстираться.

В Средиземье две беды - Моргот и дороги, и не было для Курво худшего испытания, чем осенняя распутица. Не порывистый, но стремительный, не терпел он проволочек в пути, особенно если в конце ждала его определённая цель. Вне зависимости от прочих обстоятельств, вынужденный, спешившись, месить ногами размокшую и раскисшую землю, он становился мрачнее тучи и не разговорчивее рыбы, напоминая этим Морьо, не в духе отвечавшим на всё таким тяжёлым взглядом, что мог пригнуть к земле.
Курво просто следовал за Тьелькормо, доверившись его опыту и врождённому чувству направления и способности ориентироваться в размытой местности. Сам он, скорее всего, ехал бы, не сбавляя темпа, напрямик, пока не потерял бы коня и оказался бы в крайне затруднительном положении. А так, благодаря руководству направляющего Турко, хоть Курво и не поддерживал его шуток и считал свои синяки про себя, молча, феаноринги благополучно выбрались на твёрдую землю, по которой кони ступали уверенно и могли скакать быстрее.
- Едем вперёд! - сказал Куруфин, предупреждая возможное предложение об остановке, чтобы привести себя в порядок.
Сосредоточенный на том, чтобы как можно скорей преодолеть досадную задержку в пути по вине погоды и природы, он на время перестал думать о том, что тревожило его больше собственной заляпанной дорожной грязью одежды, но теперь не собирался медлить дольше вынужденного и послал коня вперёд резвой рысью, в мыслях своих возвращаясь к короткому и малосодержательному разговору с Тьелькормо об их старшем брате.
Через некоторое время они снова оказались там, где под копытами коней чавкало. Пришлось снизить темп и внимательно смотреть вперёд, выбирая верную тропку через болотце. Чувствуя, что досада накатывает с новой волной, усиливаясь с раздражением и вот-вот превратится в ярость, которая потребует выхода в какой-нибудь вспышке, Курво резко, можно сказать, что рывком взял себя в руки и одновременно расслабился и отпустил ситуацию, решив не спешить так стремительно, чтобы встретиться с Майтимо. Он ещё толком не поговорил с Турко.
Уже наступил вечер, когда феаноринги выехали к ручью. Ехать дальше сегодня уже было небезопасно, хотя бы если иметь ввиду только возможные дальнейшие сюрпризы с размытой дорогой, болотистой местностью и возможными сходами грязевых потоков. Это понимал даже Курво.
- Остановимся здесь. Ни лучше, ни хуже уже не будет.
Он спешился, оглядываясь в поиске полянки повыше и поуютней.
- Вряд ли удастся развести костёр в такой сырости, да и огонь может привлечь ненужное внимание. Так что высушиться не получится, но одежду можно помыть в ручье.

- Отыскать тут хоть одну сухую палку это задача непростая, ты прав...
Легко согласился Третий, оглядывая до отвратительности сыре окрестности в поисках места, которое более других глянулось бы ему в качестве возможной стоянки. Наконец, таковое было обнаружено- мало чем отличающийся участок возвышенности, в прямой видимости от ручья, отмеченный низкорослыми кустами. Ну, все лучше, чем совершенно открытое пространство...
- Что же касается внимания- то я думаю, сход грязи распугал любое зверье на день пути в оба конца точно, а может быть и далее... А не зверье... Да, обойдемся без огня. Хотя, вымерзнем к барлогу, конечно.
Сырая ночевка по совершенно не жаркой погоде мало радовала Охотника, но экстремальное купание в грязи и последующий практически заплыв по этой же самой грязи вымотали его не хуже иной битвы. Спорить и переубеждать кого бы то ни было, а особенно Атаринке, способного настаивать на своем с упорством поистине фантастическим, не хотелось совершенно. Хотелось привал, отковырять от себя и коня налипшую почву и уже наконец доехать. Помимо этого, конечно, хотелось еще много чего. Например- домой, в тепло, чтобы все враги передохли, а у Моринготто (как как он передОхнуть просто так не может) корона вечно съезжала на глаза. Увы, сию секунду выполнимым был только первый блок желаний, то есть привал с сопутствующими мероприятиями.
- Лошадок обтереть надо.
Озвучил Турко мысль глубоко очевидную, после чего принялся сам же эту рекомендацию выполнять, благо жухлой травы и воды было в достатке. Закончив с этим делом, он накинул конский повод на куст и отправился страдать. То есть полоскаться в совсем не теплом ручье и сожалеть о том, что сейчас на дворе никак не июль. На холмы, распадок и ручей опускались густые и медленные осенние сумерки, в своем роде не лишенные сдержанной прелести переходного времени года... если смотреть на них из окна.
- Вообще, надо заметить что как то не так у нас дорога начинается. Не задалась прогулка... И с размытой дорогой этой Аглон - как в осаде, большим отрядом не пройти.
Закончив приводить себя в порядок (насколько это было возможно сделать прямо сейчас) Охотник в некоторой задумчивости расположился возле куста, прикидывая, что получится если сейчас развесить плащ хоть как то просушиваться. Неподалеку совершенно лишенный признаков радости Атаринке завершал свою часть эпопеи под названием "Лорд Первого Дома борется с обстоятельствами".

Курво не спешил спускаться к ручью и долгое время как сел прямо на землю, так и сидел, смотря вперёд перед собой и пронзая сумерки зорким взглядом, и вслушиваясь в подступающую ночь. Он думал о том, что произошло сегодня, и о том, что будет завтра. Пребывая в паршивейшем настроении, феаноринг с каким-то мрачным удовольствием предчувствовал, что ничего хорошего не будет. Старательно подавляемые досада и раздражение где-то глубоко внутри превращались в тёмную яростную жажду, утолить которую мог только бой, на мечах ли, на словах - не важно. Должно быть это кровь Пламенного Духа говорила в нём, внушая всё больший непокой.
Курво посмотрел на плещущегося в ручье Турко и решил, что ему надо хотя бы отряхнуть с себя засохшую грязь и привести в порядок своего коня, потому что позже, может статься, будет совсем не до этого - в его твёрдые намерения входил серьёзный разговор с братом по душам.
Когда Тьелькормо поднялся по берегу ручья, Курво закончил обтирать лошадь и начал обтирать себя. Разговор на отвлечённую тему о том, что прогулка их не задалась, он не поддержал. Только ответил, что осаждённый бездорожьем и оползнями Аглон равно неприступен и для врага. На некоторое время воцарилось молчание, потом Куруфин глубоко вздохнул, повернулся лицом к брату и заговорил:
- Турко, я чувствую и вижу, что ты знаешь о том, чего не должно быть, и знание это тяготит тебя. Я не прошу разделить его со мной, потому что не обещаю, что тебе станет легче. Но я должен узнать сейчас. Впереди ещё день пути, и это время может решить многое, если не всё, если ты мне его дашь на обдумывание того, что не сулит добра в любом случае. Что бы это ни было, оно не останется в тайне дольше завтрашнего вечера, но завтра между нами и Майтимо уже не будет дня пути...

- Ну да, знаю...
Третий отвлекся от крайне глубокомысленного занятия- изучения на ощупь знатного синяка, расположившегося на левом предплечье и попыток вспомнить, откуда именно это синяк взялся. Надо отметить, что продолжение допроса стало для него некоторым сюрпризом- еще днем Атаринке кажется, планировал перенести выяснение всех подробностей на момент личной встречи с Нельо. Или- хорошо делал вид, что планирует...
- Понимаешь, какая штука... Меня даже не столько полученная информация тяготит, сколько то, как именно она досталась и как все вместе выглядит целиком. Я уверен, что есть такой сорт вещей, о которых надо говорить, как бы неприятно или страшно это не было. И при этом я не менее уверен, что это надо делать самостоятельно. Да, рискуя быть непонятным, но- говорить, а не молчать. И вот на этом моменте я оказываюсь в странном положении.
Охотник говорил с интонацией, выдававшей глубокую досаду, и, даже наверное обиду. Он действительно считал, что то, что стало известно ему, должно было стать известно и остальным. И- верил, что если бы кто то не городил секретность в три ряда, то расклад не был бы таким патовым и неприглядным, но делать из случившегося на Химринге тайну было не его решением. А еще в глубине души он все еще обижался на так откровенно показанное недоверие, и потому продолжал говорить.
- С одной стороны эта информация вполне ждала до сих пор, и я думаю, обождет и еще. С другой - это не моя тайна. С третьей - если уж говорить о неверии, я не верю, что Старший соберется с духом чтобы рассказать самостоятельно. Понимаешь, брат, он боится, как мне кажется. Боится, что его не поймут и не попытаются понять.

Слушая сбивчивую и невнятную речь Турко, Курво, сдерживая первую яростную вспышку, сжал челюсть так сильно, что зубы грозились мелко раскрошиться. Чем больше говорил брат, тем сильнее становилось беспокойство, - не то, которое полно желания нежной заботы как кудахтанье сердобольной мамочки над несмышлёным чадом, - Куруфин чувствовал, что от него сокрыто нечто очень важное и серьёзное, и злился, как злится тот, кого выставляют дураком.
- Ты обижен недоверием, - проговорил он спокойно и как будто удивлённо. Он и в самом деле изумился этому, поняв, что недавно, в дороге, эту обиду ошибочно принял на свой счёт, потому что не стал настаивать и расспрашивать пристрастно, несмотря на то, что видел - Келегорм хочет высказаться, хоть и не отвечает прямо на вопросы.
- Ты говоришь, что об этом нельзя молчать. Я всё равно узнаю. Я не успокоюсь теперь, пока не узнаю. И что мне тогда делать с твоим недоверием?
Говоря это, Курво подошёл вплотную к брату и заглянул ему в глаза. Не уверен, не может и не знает, и ей-ей обижен на старшего как ребёнок, которого взрослые не берут участвовать в своих взрослых забавах. Да вот только феаноринги все уже давно не дети, и дела их - не тот самый "секрет для ребят" ((ц)).
- Должен сказать, так говори! - он не закричал - зарычал, схватив Тьелькормо за плечи и резко встряхнув его. - Не мямли!

В принципе, вздумай кто другой хватать Третьего и трясти как попало, этот кто-то рисковал бы получить несимметричный ответ незамедлительно и без лишних размышлений. У Атаринке же в этом плане было неоспоримое преимущество перед всеми- наедине с Пятым Турко практически никогда не делал вид, что проблем лично у него меньше, чем есть на самом деле. И отсутствие необходимости "держать лицо" автоматически влекло за собой отсутствие необходимости реагировать слишком резко. Наедине с этим братом Охотник, если бы это кто то мог видеть со стороны, оказывался куда спокойнее, совсем немного не дотягивая до звания рассудительного.
- Я говорю, не надо меня трясти, будто куль с овсом. Слушай дальше, и поверь, я излагаю в верном порядке. Именно сейчас мои размышления должны были быть озвучены раньше фактов.
Охотник повел плечами, не сбрасывая однако хватки Куруфинвэ. Весь разговор сейчас легко можно было свести к неконструктивному выяснению не пойми чего, а это было бы в корне не верно.
- В прошлый раз, когда я был у Нельо, у нас состоялся странный разговор. на невинное предложение съездить затравить волка, он сперва ответил непререкаемым отказом, потом уточнил что "мало ли каких волков тут можно встретить". На замечание о том, что что ж теперь, носу за стены не совать, наш старший взбеленился и ускакал в ночь глухую, хотя выглядел так, что в гости к Намо краше ходят. Я отправился возвращать его домой, и знаешь, в лесу, недалеко от Химринга, мы таки встретили этого особенного, мало ли какого, волка.
Теперь пришла очередь Третьего смотреть в упор, и нехорошо улыбаться. Все-таки определенная склонность к театральности была неотъемлемой чертой характера Охотника, как бы это ни было порой неудобно, что для окружающих, что для, будем честными, него самого.
- Это был Тху! Но, брат мой, интересно не это, хотя само наличие майа, гуляющего там как у себя дома - штука занимательная. Так вот, общались они с Майтимо так, как будто это не первая встреча. Да рауг их дери, так они разговаривали, будто бы побеседовать вечером на сон грядущий - дело обычное, в порядке вещей. Позже Майтимо рассказал, будто бы он и Гортаур встретились случайно, поговорили, и дальше начинается полная ерунда. Будто бы майа этот, чтоб у него хвост облез, предлагает перемирие и чуть ли не желает предать своего хозяина. Что было дело- он не воспользовался шансом убить Нельо, и с точки зрения нашего брата- это так. Какие то странные игры в подковерную дипломатию, в общем, от Тху такое поведение крайне неожиданно, но я не об этом...
Еще одна пауза, за которую можно было бы успеть сделать глубокий и медленный вдох и выдохнуть. Третий вывалил груду фактов, и в качестве финального камня на ней приготовил свои личные претензии к мирозданию.
- А теперь скажи мне, что для тебя это все- не новости. Скажи мне, что именно я узнал обо всем последним. И скажи мне, дураку такому, что это все не осталось бы тайной, если бы не то предложение съездить на охоту.
Последнюю часть монолога Турко произносил не быстро, с нажимом, и было видно, что он уже твердо знает, какими будут полученные им сейчас ответы.

Курво больше не встряхивал брата, но продолжал держать того за плечи и, не отрывая взгляда, жадно вглядывался в глаза Тьелькормо, пока он говорил, рассказывал о том, как съездил в гости к Майтимо. Молчал, не перебивал, и лицо Искусника никак не менялось, не выдавая того, что творилось у него в душе, волнами подобными штормовым валам, грозившим захлестнуть с головой. Закрытый по аванирэ, Курво, тем не менее, обладал способностью и в воображении своём представлять настолько ясно будто видел наяву, и хоть не встречался он никогда лицом к лицу с Гортхауэром, оскаленая пасть предстала пред его мысленным взором словно в живую, а рядом - Майтимо, разговаривающий с врагом... открывшийся врагу...?!
- Нет, этого я тебе не скажу, - только и промолвил в ответ Курво, покачав головой и, отпустив Турко, отступил в сторону и отвёл взгляд, сдерживая ещё одну вспышку, отчего следующие его слова прозвучали совсем глухо:
- Скажу, что ты должен был рассказать об этом раньше.

- Должен. Но еще я должен был дать Нельо возможность это сделать самому. Если бы он сам рассказал все, это было бы правильно. И я верю ему, толко... Только слишком долго он тянет.
Ситуация была дрянь. Третьему не нравилось, что по сути он ябедничает и сдает старшего брата с потрохами. Не нравилось, что брат младший сейчас скорее всего, злится и думает Эру знает что. А что именно этим Атаринке и занят, Турко не сомневался. нет, он не научился чувствовать сквозь аванирэ, но он хорошо знал Курво, и мог предположить с значительной долей вероятности угадав. А больше всего не нравилось ему то, что как то так выходило, что как ни поверни ситуацию, он Тьелкормо, в ней не прав больше всех. С какой стороны ни взгляни. Надо было срочно найти виноватого, причем какого то другого- этот метод решения внутренних конфликтов неоднократно выручал Охотника. Светловолосый нолдо встал, коротко огляделся по сторонам, будто бы рассчитывая найти крайнего прямо сейчас, возле этого куста, зло пнул ни в чем не повинную кочку и озвучил:
-С этим что то надо делать! Я имею в виду ситуацию в целом. Враг хитер, и перессорить нас ему только на руку...
Ну да, поиск крайнего и во всем повинного много времени не занял.

Надолго повисла тяжёлая тишина, как будто не нарушаемая даже звуками лесными, прежде чем Курво вскинулся:
- Перессорить? Ха! - он рассмеялся. В невесёлом смехе его звучало безумие, ожесточающее сердце по отношению к любому, даже родичу своему. И вскричал он:
- О, брат мой! Если только ссорой кончится дело, а я в обиде удалюсь в Аглон и не стану держать совет с Нельо, оскорблённый его недоверием и твоей скрытностью - по его приказу, то слова Валар унесёт ветер, неподвластный Манвэ, за края этого мира, в котором назначена нам бессмертная жизнь.
Куруфин замолчал и вновь стал мрачен. Он глядел исподлобья и обдумывал то, что произносить вслух совсем не хотел: о страхе предательства родича родичем, предречённым некогда мятежным нолдор, и прежде всех - феанорингам. Но раньше казалось, что Клятва, ставшая их проклятьем, их же и защищает от раскола между собой. Прежде...
- Но не будет ссоры, - Курво заговорил медленно, спокойно, обращаясь, скорее, к самому себе, - ведь Лорд Майтимо - мой лорд, и я присягнул на верность ему. Хороший вассал - послушный вассал, даже не получивший приказа...
- Будет охота, Турко! - последняя фраза была адресована Охотнику.

- Да какой, Черному Врагу под хвост, вассал, какой, туда же, лорд? Брат, если между нами вассальные присяги станут впереди родства, это будет началом конца! И это то и надо предотвращать!
Теперь пришла очередь Третьего орать. В два шага, стремительно, он приблизился к брату, теперь уже сам схватил его за плечи, разворачивая к себе и заглядывая в глаза. недавняя сцена почти зеркально повторялась, с небольшой погрешностью.
- Я тебе говорю, что Нельо надо спасать. От него самого или от кого то еще- не важно.
Третий смотрел на брата так, будто исключительно силой мысли хотел вбить в него свое понимание ситуации, но пробиться по осанвэ не пробовал. И, да, злое "потому что однажды мы уже не сделали этого" осталось не сказанным вслух. Этим упреком можно было грызть себя, но не кидать его близкому, никогда.
- И - да. Охота будет, если я правильно тебя понимаю сейчас. Волков надо бить, чтоб зимой неповадно было выходить им к жилью. Некоторых-особенно.
Четкий план активных действий нравился Третьему, хотя бы тем, что можно будет не копаться в себе и других (ни то ни другое хорошо ему не давалось и приводило порой к разрушительным последствиям), а просто делать. И, может быть, таким образом переломить мрачную картину, сейчас обрисованную Атаринке.

Курво не оттолкнул, не отстранился и смотрел спокойно, с иронией - мрачной, как и всё в этой ситуации.
- Приказ брата или лорда заставил тебя молчать? На чьё обещание ты надеялся - Нельо или Лорда Майтимо?
На мгновение он замолчал, чтобы молчание в ответ дало ясно понять - не будет другого.
- Нельзя просто так взять и спасти против собственной воли - не стереть этой попыткой ошибок прошлого, и пока мне неведомо, на встречу с кем мы спешим к переправе, сомнение грозит новой ошибкой. Страшно остановиться, чтобы задуматься - какой...
- Я не отрекаюсь от Нельо, но заплачу за недоверие брата верностью лорду, и Намо мне судья за мою ожесточённую гордость.

- Но довольно! - голос Куруфина вновь приобрёл характерную деятельную интонацию. - Пока я не знаю о том, о чём мне не должно знать, я не связан никаким приказом, ограничивающим мою свободу действий... Об охоте - Турко, призови Хуана!

- Не приказ, Курво. Просьба. Просьба моего брата Майтимо. И именно на обещание брата я надеялся. Не лорда.
Предельно вдумчиво ответил Третий. Потом кивнул каким то своим мыслям, и продолжил говорить, все так же не убирая рук с плеч Пятого.
- Нельзя, может быть. Но кто сказал, что не надо пытаться?
По всему было заметно, что с гипотетическими "нельзя" Третий не хочет считаться, потому как убежден, что правильным является как раз противоположное действие, и переубеждаться не хочет. В некотором роде он уже проскочил пик стресса в этом разговоре, и сейчас был готов к активному и решительному действию- долгая рефлексия была не характерна для него, а что плана нет- ну так дело житейское. Ввяжемся, а там видно будет. Да что там, весь этот разговор, тяжелый и муторный, проходил под этим девизом и что? Все что ни делается, делается к лучшему, с какой то стороны. И да, Хуана позвать. Отпустив брата, Охотник потянулся осанвэ к волшебному псу. Ответ валинорского гончака отдавал запахом влажной земли, ветром, переполненным информацией о пробегавших и проползавших мимо созданиях, хрустом травы под лапой. Зверь слышал, принял к сведению и изменил направление своего бега. Зверь был рад бежать сквозь ночь, когда прохладный ветер гладит шкуру...
- Хуан придет, через несколько часов, ну самое позднее к утру.
Сказав это, Турко взглянул на брата вопросительно. Очевидно, что у пятого созрел некий план, и подробности этого плана, конечно, были Охотнику небезынтересны.

Куруфин хотел было промолчать, но вопросительный взгляд очевидно означал необходимость объяснений. Не чувствуя уверенности в том, что не вспылит снова и не скажет сгоряча лишнего, он в ответ лишь передёрнул плечами и, обойдя Келегорма, аккуратно спустился к ручью, в котором тот недавно полоскался. В полночной темноте и тишине, окутавшей всё кругом, был виден только блеск воды и слышен её плеск. Её прохлада обещала остудить пыл феаноринга, так что, возможно, омыв себя и одежду, он с холодной головой сможет продолжить разговор с братом.

Поднялся он на берег спустя некоторое время, держа на сгибе локтя порядком отяжелевший плащ, с которого текло, несмотря на то, что Курво отжал его со всей своей не малой силой. И с него самого вода лилась ручьями, так как, чтобы не тратить время, он просто взял и искупался прямо как был - в одежде. Да, было совсем не жарко, но предусмотрительный Атаринкэ накануне озаботился тем, что в одну седельную сумку уложил одежду на смену, а в другую - кое-какой провиант. По-прежнему молча раздевшись и развесив вещи для просушки, он переоделся в запасное и повернулся к Турко, держа в руках сухой тёплый плащ.
- Судить я тебя не стану, - заговорил наконец Курво, - скажу лишь, что для спасения моего брата я не слушал бы подобной его просьбы, но приказ лорда может сомкнуть уста.
Он подошёл и накинул на плечи Турко плащ, чтобы тот согрелся.
- Я ничего не знаю. Ты мне ничего не говорил. Лорд Майтимо исполнит своё обещание.
Куруфин отстранённо улыбнулся.
- ...а Хуан просто будет сопровождать тебя - охоту ведь можно устроить в любой момент.

Догонять ушедшего приводить себя в порядок брата Третий не стал. Атаринке определнно требовалось некоторое количество личного пространства, чтобы все обдумать и устаканить для себя. Это раз. Два- несмотря на водопад укоризненных и логичных аргументов, Турко никоим образом не чувствовал за собой неправоты, в глобальном смысле. Дать Нельо возможность со всем разобраться самостоятельно надо было? Надо. Дать делу ход, когда стало понятно, что старший не собирается что либо предпринимать надо было? Надо. Почему Атаринке злится понятно? Да куда уж яснее! И, кто самым волшебным способом вроде как весь в белом, но почему-то оказывается самым крайним? Конечно Туркафинвэ Тьелкормо, кто ж еще! Жизнь удивительна и прекрасна, ага.
-Думаю, я тебя понял. И, более того, понял правильно. Никто ничего не знает, угу.
Оправдываться (а именно это он и делал большую часть разговора) Охотник слегка утомился, тем более что осознание неправедности собственной позиции третьего сына Феанаро так и не нагнало. Но и продолжать обсуждение на повышенных эмоциональных оборотах он не хотел.
- В любом случае, все это сдвинулось с точки равновесия. Хуан скоро найдет нас, и мы будем готовы славно погонять кого-нибудь по холмам...

совместно с Куруфином и прибывшим Хуаном-семь-верст-не-крюк, для компактности и избежания тормозов.

Разговор братьев как то сам собой перестал клеиться и постепенно сошел на нет. Это и понятно - день выдался богатым на приключения и сюрпризы от природы. Уже крепко заполночь, под утро ближе, до импровизированного лагеря феанорингов добежал Хуан, внеся в спокойное течение ночевки типичные радости вроде запаха мокрой псины и желания непременно лично выразить свое расположение к каждому из присутствовавших.
Наступившее утро было туманным, промозглым и к долгим сборам не располагающим. Наскоро перекусив прихваченными в дорогу припасами (Хуан получил свой кусок лепешки, не ради насыщения, а так просто, справедливости для) братья продолжили путь. На этот раз никаких селей, лавин и прочих внезапностей им не встретилось. Более того, яркий, пусть и холодный, день, скорее намекал на то, что ничего такого занимательного он с собой не несет. Ну, максимум ветром холодным в лицо плеснет, а больше ни-ни. Мерный перестук копыт, строгий лаконичный пейзаж, высохшее осеннее разнотравье, изредка разбиваемое белой шкурой валинорского пса, забегающего вперед и похожего в такие моменты на не в меру резвый сугроб... Все было достаточно обыденным. Если не считать произошедшего прошлой ночью разговора и того будущего, которое этот разговор рождал...
Постепенно день, который можно было бы смело назвать затянувшейся конной прогулкой, перевалил за середину, тени начали удлиняться, а горизонт наливаться глухой синевой. Наступали долгие осенние сумерки...

Завершение условно отдельной ветки Келегорма и Куруфина (ее начало)

Далее все присутствующие играют в один поток, в одной локации.

<Непись для Келегорма и Куруфина>

Вместе с сумерками от воды поднимался туман - плотный как одеяло, неожиданно плотный и тёмный. Сумеречный синий в рекордный срок стал серым, потом - чёрным, видимость упала до предела, а кони - кони как-то разом расхотели идти. Шум реки тоже притих - притихло всё, словно мир накрыли толстой крышкой, оставив закипать. Каждое движение всадников резало слух, а потом, стоит только остановиться и прислушаться, сверху падает тишина, тяжкая, как снежная лавина. Больше всего хочется спать, спать сейчас же, немедленно, с каждым вдохом воздух становится все плотнее и плотнее, словно тягучий кисель, он облепляет воглым тёплым коконом, в котором, если очень сильно постараться и присмотреться, видны серые мохнатые нити, налипающие одна за одной, одна поверх другой, бесшумно и практически неощутимо.

(происходит в зоне слышимости отряда Маглора и Майтимо)

Причин для того, чтобы Курво был в самом неблагоприятном расположении духа, было предостаточно и без синего сумеречного тумана, который становился всё плотнее, аж до черноты. В тишине особенно громко лязгнул извлекаемый из ножен меч, копившееся раздражение требовало разрядки - не на голову врага опустившись, но сильным ударом рубя по низкой ветке попавшегося под руку дерева. Привлёк ли или отпугнул кого треск - это феаноринга мало заботило. Натянутый, как тетива тугого лука, нервы на пределе - он жаждал драки, боя, крови. Может быть, даже своей...

Больше всех наступивший туманный вечер не нравился Хуану. Белый зверь беспокоился, недобро вздергивал верхнюю губу, показывая плетям тумана клыки, глухо рычал и даже один раз коротко гавкнул на что то, скрытое пока от взглядов всадников. В общем, вел себя так, как если бы чуял впереди что то. Крупного хищника или же просто нечто враждебное. Чуял и давал понять, что расслабляться не стоит.
- Впереди кто то есть, и кто то недружественный. Посмотри на Хуана- он чует это. А ведь до Майтимо и его отряда уже должно быть совсем не далеко...
Почти было задремавшего в седле охотника к реальности вернул как раз таки короткий лай валинорского пса, и теперь, посмотрев на поведение своего зверя, Турко озвучил результаты этих наблюдений. Правда, судя по всему, это было лишним- Атаринке не выглядел как эльда, нуждающийся в предостережениях. Скорее он напоминал того, кто собрался доставить изрядно проблем любому, решившемуся преступить сыну Феанаро дорогу. Турко также вытянул меч из ножен, таким образом выражая полное согласие с инициативой младшего брата. Туман был плотным, практически скрывающим окружающий пейзаж и прятаться в нем для любой твари было бы делом первейшей очередности, так что элемент неожиданности исключать было нельзя, но... Но есть такие неожиданности, которые хорошим ударом клинка встречать намного веселее, чем как либо иначе.
- Хуан, дозор! Ищи!
И если умный пес понимал, что от него требуется, и в общем то без лишнего понукания стерег окрестности, то неожиданной проблемой стали кони. Кони не хотели идти. Склочный Хисэ так вообще прижимал уши и вскидывал голову так, будто собирался развернуться и убежать. Каждый следующий шаг коней буквально приходилось заставлять делать. Продвижение через туман, естественно, затормозилось сверх всякой меры. Кони стригли ушами, храпели, с губ их начала срываться пена.
-Так мы далеко не уедем. Кони встанут, надо в повод брать.
Следуя своей же логике, Турко спешился, перехватывая узду своего коня ближе к морде зверя. Хисэ тут же попробовал выразить свое не согласие с позицией хозяина и укусить того, но не преуспел, и теперь только косил круглым влажным глазом.

<Непись для Келегорма и Куруфина>

Достаточно было того, чтобы один спешился, чтобы в ноги второго, конного еще, прилетело серой волосатой веревкой, захлестнувшей ноги коню и радикально решивгей вопрос о дальнейшем перемещении обоих верхом. Туман, тёмный как самая темная ночь, наполнился несколькими парами пар слабо светящихся глаз, расположенных, все больше, сверху, откуда так удобно захлестнуть влажной и лапкой веревкой, опутать ловчей сетью, или вовсе, как сейчас, загнать в подобие западни, с трех сторон огороженной практически невидными в неверном свете, но прочными паутинными сетями. Кони, одурманенные парами и страхом, были достаточно медлительны, чтобы указать направление и дать достаточную для прядения фору.

Лес, наполненный глазами не издавал звуков - не было пока ни пения стрел, ни лязга металла - только мелькнувшие было, а теперь отгороденные от путников непроходимой на вид преградой, совсем далеки стали отстветы далеких костров. Бой сыновьям Феанора пока не предлагали.
Закат догорел и стало совсем темно.

Курво свалился с коня самым неловким образом, но быстро вскочил на ноги и принял боевую стойку с мечом на изготовку, вертя головой в поисках выхода и направления первого удара. Светящиеся глаза, что-то вроде липкой верёвки...
- Унголы... - прошипел сквозь зубы феаноринг, а на лице было такое выражение, будто он ожидал, что хоть на этот раз будет что-то другое, для разнообразия.

Спойлер:

- Волшебно!
Тьелкормо пауков не любил. С его точки зрения это были твари пакостные, для боевого взаимодействия неудобные, а еще трусливые и шустрые. В том плане, что заметно подраненный, паук норовил выходить из боя и убегать, а учитывая паутину, сильно мешающую паука этого ловить, спасалась зловредная гадина весьма успешно... А тут этих гадов было не один, а аж компания. Сколько их точно сказать было сложно, но по всякому выходило, что много. А тут еще и сеть паучья, крайне неудачно отгораживающая братьев от предполагаемой цели их маршрута... И Атаринке в ошметках паутины, ага. Злой, как два с половиной Моргота, судя по всему, и явно готовый свои эмоции выплеснуть на самого глупого унгола. То есть того, который первым сунется. Нет, Третий и сам был не против уменьшить поголовье насекомых-переростков, но было одно но. Пока твари не спешили атаковать (это явно вопрос времени и ничего более), а бой принимать приятнее тогда, когда ты не зажат в сачок, словно рыба, а когда есть место для маневра. Так что Охотник первым дело решил заняться этой проблемой. То есть, рубить сеть, перекрывающую дорогу. Отвлечься от этого благого дела он еще успеет.
Тем временем Хуан явно проявлял беспокойство, причем со всей возможной однозначностью. Огромный пес хрипло, с подрыкиванием, лаял на туман, скалился. По всему его собачьему виду было понятно- валинорский пес считает туман враждебным и опасным. При этом волкодав из своры Оромэ не забывал нести караульную службу. То есть, можно пихаясь широкой башкой и крупом, он оттеснял лошадей от этого тумана прочь, ближе к хозяевам, стараясь при этом оказаться между оцепенело-напуганными лошадьми и остальной реальностью в лице пауков и тумана.