Первое сообщение в теме :

Ранний снег пролежал недолго, смятый внезапной оттепелью. Даже ветер попритих, - пахнет почти что весной.

Ну вот же и отлично что уснул...
Большой черный зверь рякнул и подгреб набузовавшегося к себе подближе чтобы не подмерз - ночи-то чай уже давно не летние, а детячий подшерсток все же скорее баловство чем настоящая теплая шубейка. Засыпать сам маиа не собирался - только дожидаться рассвета, да пока Рpаффьо наконец уснет со снами, чтобы лапами бултыхать, догоняя огроменную добычу, морщить нос, тявкать заливисто, но тихо... и подергивать хвостом. Только тогда он сперва обнял мелкого лапами, а уж потом заскользнул в детячье сознание, немного совсем подталкивая к нужному действию. Время выпадения зубов, оно такое - чуткое к чужому воздействию извне, особенно если просто потянуть его за собою, увлекая в совместную трансформацию на границе сна и яви, когда всякое изменение будет воспринято совершенно как должное. Во всяком случае пока рассудок не проснется.
Пока же в нагретом волками гнездовище валялось двое. Один - со спутанными черными волосами в репьях и болотной глине, второй - с неожиданными веснушками на любопытном, слегка испачканном носу.
Мелкий еще спал, свернувшись клубочком и маиа обхватил его покрепче, не давая замерзнуть. Подремывать в человеческом обличье было совсем не так уютно как в волчьем.

Во сне Гараф охотился на оленя. Большого и рогатого. И сам был тоже большой, пушистый и дюже сильный: весь в отца, только без белых подпалин, а черным будто в смоле вывалявшимся. Оленя он конечно же поймал и стая долго радовалась тому что у них такой сильный и ловкий вожак. Ррафьо даже привизгнул и причмокнул во сне от радости. А потом сновиденная белка возьми и кинь в него шишкой!
От такого коварства и неожиданности волчик аж язык себе прикусил и во сне и наяву, проснувшись с жалобным скулежом-плачем. А там во внесонье к отцу кинулся, чтобы тот успокоил и притиснул ласково, как всегда делал когда мелкому заячья месть снилась. Только странно вот - раньше Гараф всегда забивался отцу под грудь, между крепких передних лап и к теплому животу поближе, а теперь повис на шее утыкаясь неправильно коротким носом в безволосую шею. А в довершении всего вместо поскуливания выдал и вовсе странное.
- Тяяятя... там берррка грррр... зрррая беррка... - потягивая за волосы отцовы и всхлипывая жалобно. Еще не говоря толком и рыча на мягких согласных.
Это уж после до Гарафа поднявшего обиженную мордашку дошло, что ни он ни отец не волки больше, а самые люди что ни на есть. И что холодно без шерсти и чесуче на листьях и хвое. И что зуб качающийся выпал и теперь в дырку эту язык запросто пролазит. А зуб ентот вон на подшерстке линялом лежит - остренький такой клычок волчиков.

- Белки, они такие...
Тут главное было не дать Рраффьо как следует задуматься - подхватив, да прижав к себе. Чтобы не подумал внезапно что отец будет его меньше любить без хвоста и ушков. Ушек и хвоста Артано было жаль, но, с другой-то стороны, они же не навсегда пропали. Еще вырастут обратно, когда кое-кто повзрослеет до конца. И тогда держитесь, ночные леса Белерианда.
А пока можно было только посочувствовать злым белкам и обиженным ими волчикам. То есть уже мальчикам, конечно.
- Снова по носу попала, да?
Ребятенскую попу маиа пересадил себе на коленку, избавив по пути от налипших иголок и лиственных черешков, а заодно и шлепнув легонько, совсем не воспитательно - так и быть, пусть тянет пока что за волосья.
- Наверное поэтому у тебя зуб и выпал. Все белка виновата. Теперь пока все не поменяются, придется бегать днем на двух ногах, - вот это уже совсем серьезно, - и шкуру носить как люди - из чужой шерсти, раз уж ты теперь такой большой и ... Вместо телерийского слова "взрослый" Артано умудрился вставить полурычащее-полутявкающее словцо из оборотничьего лексикона, куда более полно передающее смысл.
Оставалось только общупать ребятенка с головы до пяток, проверяя, все ли на месте, все ли трансформировалось и работает. Почти что щекоткой.
А потом, удовлетворившись, подпихнуть к выходу из древесного дома, более чем широкому для волка, но не очень-то и удобного для человечков. Или полумаиарских подростков.

- По рррьбу... - Гараф даже шишку несуществующую показал и лоб потер под густой лохматой челкой. А когда ссадили зубик подобрал, решив что никому не отдаст - это же первый выпавший, такое забывать никак нельзя.
"Можно же на шею повесить", - как-то уж совсем по человечьи подумал детеныш выбираясь из дупла на четвереньках. У людев у них что важное самое - чтобы плечи в дырку прошли. А там все остальное что плеч не ширше знамо дело протиснется. Вот и волчик-мальчик протиснулся, хотя и обкорябался весь о края дупла да коленкой стукнулся.
Бегать на двух ногах оказалось на порядок сложнее чем на четырех, так что Ррафьо хотел было пробежаться по старинке, просто чтоб согреться. Но по всему выходило что у людев для бега на четвереньках и спина некудышная и лапы передние коротки. Так что хошь не хошь, а пришлось мальчонке кое-как выпрямлаться, зябко ежась, да ковылять кругами на задних лапах.
Плохо они его слушались по первости, ой плохо. То подогнуться, то запнуться... Но детишки всему быстрее взрослых учатся, особливо когда холод за хвост кусает. Не прошло и трети часа как Гараф уже прыгал и подскакивал, пытаясь приноровиться к новому, но все таки своему телу.
Оказалось что в руках тоже есть свои плюсы - нос например и ухи чесать было не в пример удобнее, а еще глазпотереть если в него попасть чего удумает можно стало.
- Тятя? - Ррафьо обернулся, ища глазами отца. - А зачем намрррр черррровеками быть? Чтобы охотиться?

- По лбу, тогда не стрррашно, - раскатистое грассирование было зарразным и маиа сам после смены шкурок временно обрретал характерный акцент, выдававший его с потрохами если, конечно, сам Арртано не уделял этому особого внимания. Сейчас кроме акцента остался почти звериный пррищур, с которым маиа наблюдал за подбиранием зуба. Это правильно, так и нужно и перед тем как щенок выкарабкался наружу отец кивнул ему многозначительно и с одобррением - поступок был очень правильным - свои зубы оставлять прросто так нельзя. Тем более первые и самые важные.
Вылезать, правда, из дупла смому было намного трруднее - там где ребенок поцарапался по непривычности и некоторрой неуклюжести сам маиа еле-еле прошел по рразмеррру, добавив ссадину на спине к поцарапанному и ударенному давешим копьем плечу. Зато вылез же. И сразу включился в игру-обучение-наставление, превратив ковылялки сперва в догонялки, потом в убегалки, а потом уже и скакалки с прыгалками, благо человечьи конечности позволяли маневрировать по подтаявшему снегу и земле достаточно быстррро.
Как раз к моменту вопрошания, пока тот оборачивался да искал, - мелкого удалось и догнать и притиснуть и даже увалить в полузатоптанный сугроб.
- Нет. Чтобы рразговаривать и учиться. У нас-волков теплая шкура, но лапы неудобные. У черровеков удобные лапы-руки. Я хочу чтобы ты ими умел не хуже чем на четырех...
С серьезным видом натирая раскорябанное дуплом место в сыньей шкурре снегом в пригоршне:
- Твои братья не такие, а ты - хитрый. Сообразительный. Тебе нужно и так уметь и эдак - и говоррить как человеки и понимать их и знать, как они думают, а как живут. Законы их стаи. Прравила.
Прищуриться, разглядывая и все же прикрыть свою задницу подобием штанов, а ребячью - длинной, ниже колена, рубахой и сразу же деррнутъ за собою - снова в бег, грреясь, не давая задуматься над обретением новой шкурры и заметая следы - дальше от логовища и ночного лежбища - ближе к дороге и езжалым местам, перебирая ногами размеренно и не очень быстро чтобы не убежать ненароком слишком уж от собственного потомка далеко.
- Люди хитррее чем волки. Изворотливее. А ты не совсем волк. Ты как я - и волк и двуногий. Оба сразу. Волком тебя мать учила. Быть двуногим будет учить двуногий. А обоими сразу - потом - я. Когда все зубы станут взрррослыми.

Невразумительно хмыкнув на фразу про лошадей, нолдо тронул коня в сторону леса, доверив многажды испытанному спутнику самому выбирать дорогу поровнее. Сам же откинул крышку седельного подсумка, изучая его содержимое. Удовлетворенно улыбнувшись, повернулся к синдэ.
- Где, говоришь, твоя поляна? Можешь описать ее, Тинко сам найдет дорогу...- Конь благодушно фыркнул, словно бы понимая и соглашаясь со словами всадника. А может так в действительности и было.

Лин чуть нахмурилась, вновь представляя себе ту-саму-поляну.
- Она должна быть недалеко. Это я уже от неё гуляла... Почти идеально круглая... А с восточной стороны три ровные сосенки, словно ограда. И изогнутая, словно кресло береза с северной стороны. Там на юге снега почти не было и должны быть куча прошлогодней листвы.
Пожалуй.. это были все приметы. Самые заметные точнее. Конечно, нандэ могла назвать ещё десяток, но полагала, что не так уж много рядом с Химрингов идеально круглых полян.
- Сам? А, ну да, конечно. Я знаю какой он умный. Да ивообще все они не глупее нас.
Эльдэ с нежностью потрепала собственную лошадку по гриве. Та ответила довольным пофыркиванием. Похоже, общий язык они с эльфийкой нашли общий язык.

Захвалил отец ребятенка, того самого на которого раньше и ставок-то никаких не делалось - не помрет до весны и то радость. Непутевый он был, любопытный не по волчьи да в неприятности попадучий дюже. Одна с того польза - в свои щенячьи годы Гараф был уже тем самым битым за которого двух небитых дают.
А бегать босому по снежку человечку хоть и приятности никакой, а все ж не сложнее и морозючее, чем волчику. Пятки щипало конечно будь здоров, но нос сопливиться на начал, примерз только и покраснел как рябинка.
ПРо щубья услышамши Ррафьо в руку отцу вцепился пуще прежнего и зажмурился крепко-крепко, пока в глазах пятна не замелькали. Понял сразу, что раз учиться, то тятя уйдет обязательно. А без него будет очень плохо и одиноко так что хоть вой. Ох уж как хотелось мальчонке, чтоб вот сейчас глаза открыть а рот полон зубов и не молочных а самых что ни на есть остро-взрослых.
И чтобы папка рядом... и никуда не уходил!
Но разве ж такие чудеса бывают?
- Буууду учиться. Быстррро буууду! А потом ты пррридешь? - Гарф остановился, норовя отцу в глаза заглянуть. Рубаха на ветру надувалась пузырем и детеныш походил на безыгольного ежа, свернувшегося в бесполезный клубок. Беззащитный до невозможности.
А тут как на зло в глаз попало что-то и Гараф принялся тереть его второй рукой, обливаясь горючими слезами безо всякого стеснения.

Прошло несколько минут, и искомая полянка была найдена. Нолдо спешился, и осторожно помог спуститься девушке. Пока та осматривала полянку, он отпустил коней, оставив, впрочем, поводья спутанными. Тинко, случись что, позаботится не только о себе, а синдарские лошади радостно слушались аманских, считая тех вожаками.

Сняв плащ, нолдо расстелил его вдвое на траве и придавил флягой и свертком, вынутым из седельного подсумка.
- Если проголодаешься, я захватил с собой еды.

Л
Оказавшись на земле Лирулин почти что расцвела, с явным удовольствием закружившись по поляне.
- Точно! Она самая! - рассмеявшись, - Я учту.

М
- Будь осторожней, ладно? - улыбнулся, наблюдая за радостью девушки. - Если упадешь - твои подружки оторвут мне голову - даже если для этого им придется залезть на шкаф - явно цитируя по памяти уже слышанные слова.
Сам Нолдо уселся на плащ, вытянув ноги и с наслаждением окунулся в последние лучи осеннего солнца.

Л
- Буду! Правда буду! И не оторвут. Не дам!
Девушка остановилась возле небольшой горки листвы, чудом не засыпанной снегом. И скорее благодаря раскидистой ели рядом.
- И правда листья! А тебе венок сделать?

М
- Ну... верю. - подумав, нолдо растянулся на плаще, глядя в небо сквозь раскидистую дубовую ветвь, на которой трепыхались на ветру пара самых упрямых листочков. - Мне? Венок?.. Ну, если хочешь... - не к месту пришло воспоминание о Празднике Древ, где юоши и девушки обменивались венками в знак взаимной симпатии.

Л
- Верь. И я буду.
Лирулин с увлечением закопалась в ворох сухих и чуть влажных листьев, выискивая самые красивые и сухие. В основном они были дубовые, вперемешку с березовыми, несколько непонятно как залетевших кленовых, и куча еловых иголок, приятно покалывающих пальцы, рыжих и чуть-чуть похожих на лежащего нольдо. От пришедшего на ум сравнения нандэ звонко рассмеялась.
- Да, обязательно. Только вот не могу решить, с иголками или без.

М
- С иголками?.. - от удивления нолдо даже изволил сесть. Точнее - взвиться, как ужаленный, с несколько неуместной улыбкой на лице - оставшейся от предыдущего воспоминания. - Зачем? Я наказан?.. - последнее прозвучало подчеркнуто-жалобно. Майтимо даже скорчил донелься кающуюся мину, для пущего эффекта похлопав глазами. Этот жест он подсмотрел у Амбаруссар, и был абсолютно уверен в его действенности.

Л
Вид подскочившего эльфа рассмешил эльдэ ещё больше.
- Именно. Еловыми. Рыжими, совсем как ты. Особенно когда разлохматишься.
Для доказательства кинув в Майтимо пучком листвы, в которой запуталась как раз небольшая еловая веточка, вся в рыжих иголках, не лежащих ровно, а торчащих в разные стороны.
- Вот, - заметив смену выражения лица и на редкость виновато-невинный вид, Лин не удержалась на корточках от смеха, упав на снег. - Не... не наказан. Они... мягкие, правда.

М
- Осторожнее!.. - в два шага оказавшись возле Лирулин, осторожно подхватил ее на руки. Но дева смеялась так заразительно, что в итоге и сам опустился на снег вместе с ней, трезво рассудив, что иначе рискует уронить драгоценную ношу.

Л
Ноша продолжало весело смеяться. Только что за шиворот нольдо не пыталась этих самых иголок насыпать.
- Не надо! Не надо меня поднимать! Я... сама встану. Потом. Наверное.
Когда оба оказались на снегу возникло совершенно неуместное желание использовать рыжего как подушку. Но валяться потом точно станет холодно. Это можно будет сотворить потом. А пока оставалось только хохотать, цепляясь за плечи друга.

На краю сознания нолдо проскользнула мысль, что картина в общем, выходит забавная, но ему это не особо помешало наслаждаться моментом. Зная, что в случае опасности конь даст знать - а чутье у этих смелых животных было чуть ли не лучше собачьего, Майтимо позволил себе расслабиться и поддаться давно забытому чувству безграничного веселья. Прошло несколько минут, прежде чем эльдар стали успокаиваться, и, видя что деве на лицо упала прядь ее волос, нолдо осторожно, едва касаясь пальцами, отвел ее в сторону.
Кожа девушки оказалась теплой, нежной и очень мягкой. Сам не понимая зачем, эльф на несколько секунд задержал руку, глядя на свою гостью с нежностью, внезапной даже для него самого.
Ему почему-то вспомнилась ночь праздника Мэрэт-Адертад и тот танец - столь же внезапный, как и это прикосновение.

Захвалил-захвалил. Еще и притянул к себе, осторожно размазывая горячее и соленое по детячьим-волчачьим щекам, растирая слезы в грязь и маскировочные узоры на учучканном непутевом лице. Для этого даже на минуточку пришлось остановиться, прожигая снег разгоряченными ступнями - иначе, на бегу, к себе и не притянуть как следует.
- Приду. Ты учись хорррошо и клычок не потеряй, а я буду к тебе по-разному приходить, а потом уже совсем домой заберу.
Растеребить ребенка, не давая хорошенько и как следует сконцентрироваться на ощущениях, растереть ухи докрасна, по спине тирануть рубашечным переплетением ниток, чтобы не подмерз упарившись. К себе поближе, а потом - снова подпихивать, заставляя на месте-то не стоять, пока ресницы не примерзли и пятки.
- Бежим! До нашей поляны наперегонки, - кто последний, тот кусает шишку!
Еще и в спину подпихнуть, срываясь с места. Но сразу почти проигрывая чтобы мелкого заставить самого дорогу искать и по кустам принюхиваться - облик обликом, а нюх - нюхом.
Сам маиа коней и "людей" услышал сильно заранее, но с тщательно сохраняемым невинным видом на полянку вылетел сразу вслед за ребятенком. У него еще и преймущество было - он в ногах не путался и затормозил в кусты, а вот мальчишка таки врезался в ту самую, которую, волком будучи, Артано сподобился кусануть.
- Охх...
В голосе звучало тщательно демонстрируемое удивление.

Смех продолжался какое-то время. Она до ужаса любила вот такие минуты, когда не надо ни о чем думать, а из взглядов исчезает всякая печаль. Было легко и спокойно. Потихоньку смех начал затихать. Протянутую руку. как и движение она заметила. И с улыбкой посмотрела на лицо Майтимо, отмечая, что ей совсем не хочется, чтобы он её отнимал. Хотелось и дальше просто так сидеть и смотреть друга на друга.
Однако это им похоже... делать долго было не суждено. В Лирулин кто-то врезался. Внезапно и почти что сверху. Хорошо хоть в здоровое плечо, но что-то похожее на жалобный писк у нандэ таки вырвалось. А неумение во взгляде сменилось удивлением, жалостью, а потом и возмущенным беспокойством.
- Что с тобой произошло?!
Порываясь немедленно замотать мальчишку в полу своего плаща и адресовывая вылетевшему на поляну взрослому эльда вопросительный взгляд. Явно свидетельствующий, что если ей вот прямо сейчас не выдадут вескую причину подобного обращения с ребенком,то кто-то выслушает длинную лекцию. От целителя.

Тихо всхрапнул Тинко, предупреждая седока о приближающихся, и почти в ту же секунду в них что-то врезалось. Синдэ пискнула от неожиданности, а нолдо резко вскочил на ноги, при этом умудрившись опустить девушку за своей спиной, из-за которой та, все же вышла, разглядывая непрошеного гостя, коим оказался мальчишка лет восьми - десяти отроду, на первый взгляд - синда. И все бы хорошо, не будь ребенок полуголым, и не стой на снегу босыми ногами. Точнее - не пытаясь вставать, несколько неуклюже - после того как упал на пятую точку, столкнувшись с тогда еще сидящей у нолдо на руках целительницей.

- Кто ты, и почему вы без одежды? - понеслось навстречу выходящему из лесу эльфу. Его облик был странно знаком Майтимо, и тот судорожно пытался вспомнить, где же он видел этого квенди раньше..

Ах, какая незадача. Лапы человечьи может и удобнее и длиннее волчьи, да только толку то в них, если не держат а заплетаются, о корешки под снегом спрятанные спотыкаются, на льду пятками расползаются и ужас что такое!
А Гараф... тот и на четырех ногах разогнавшись останавливался с трудом, особливо когда раззадорится за игрой-догоняшками. А на двух тем паче вовремя замедлиться не успел, только по привычке хоть и детской да охотничьей прыгнул, сперва на деве повиснув, а уж после в сугроб задницу приземлив, разом пожалев и затосковав о пушистой теплой шерсти и меховом хвосте.
Хорошо еще, что человечица видать щелчка острых зубьев у плеча на услышала и глухого рычания утробного. Гараф хоть и волчонок лопоухий в человечьей шкуре, а страх ее, будто свежая кровь зайца-подранка в нос ударил.
- Ничегорр... Я Гарррафр. Черровек.. - к отцу обернувшись вопросительно, мол правильно ли говорю этой большой рыжей белке. Точь в точь той из сна! - Мы беррргаем! - мальчишка на ходульки свои поднялся и отряхнулся, всем телом разом тряхнув.
И ну тянуть носом воздух, а были бы уши добрые и ими бы пошевелил непременно.

- Рребенок, - поправив остроухого сорванца, явно пытавшегося сейчас внезапно укоротившимися лопушками пошевелить. Ан нет, вострыми ухи остались, а вот двигаться совершенно явно отказывались.

- Мы , - лукаво покоситься на обладателей теплых плащей и начать подпрыгивать на одном месте, потому что квенди, они же мерзнут по снего носиться в одних только портках, - с Раффьо бегаем. Чтоб не замеррзнуть, холодно же!
"Квендо" даже руками замахал, пытаясь не то согреваться на лету не то и вовсе взлететь.

- Ух, какая у вас коняга! Боевая, наверное, для драки? Тут недавно такие еще бегали, - покивать на скаку так, что только волосья спутанные взметнулись и все же остановиться, приглядываясь будто бы - А вы - кто? А я - Лалиндо, - народное нандорское эпэссэ как всегда пришлось ко двору, - тут вчера волки выли, выли, а потом мы проснулись - ни волков, ни коней, тихо так. Теперь бегать приходится чтоб не мерзнуть...
И заскакать на одной ноге, потому что стоять в подтаявшей луже совсем не весело даже и маиа - противно. С другой стороны зеленоглазый явственно получал от подпрыгивания легкомысленнейшее удовольствие.
- А вы откуда пришли? По коням и не скажешь что издали.

Деловито и настойчиво продолжая попытки замотать мелкого в полу теплого плаща, благо размеры оного позволяли.
- Вижу, что бегаете. Бегать оно дело полезное, но лучше этим заниматься в более теплую погоду. Или более подходящей для этого одежде.
То, что мальчик несколько уже... подмерз, было заметно и без приглядывания. Были бы две руки, без фиксации, то нандэ мальчугана просто переставила на плащ Маэдроса - чтоб ноги не мерзли. Так пока приходилось обходиться плащом - хоть чуток прикрыть. Акцент ребенка вызвал добрую улыбку:
- Недавно научился "ррр", да?

- Вижу, что бегаете... - нолдо, не смотря на приветливость встретившегося им мужчины был хмур и не особо разговорчив. Молча подняв с земли плащ, он отряхнул его от снега и ловко поймав мальчишку попросту замотал его в плащ с ног до головы, аки гусеничку. -
- Наступи на плащ, черрровек, ноги мерзнуть перестанут. - в то же время расстегивая камзол. Стащив оный, протянул его Лалиндо. - Одень. Замерзнешь вконец иначе.
И тут же нахмурился, пристально всматриваясь в собеседника.
- Мы из Химринга, туда не так далеко ехать, тут ты прав. И волков местные рохиры видели. Но все-же, что вы с ... Рафьо?.. здесь делаете, и почему без одежды?

Зато решение быстро нашел Майтимо, чем заслужил благодарный взгляд Лирулин. Теперь за ребенка стало как-то спокойнее, и нандэ обратила внимание и на второго черровека-эльда. Первое, что бросилось в глаза, это... цвет глаз прыгавшего на одной ноге эльда. Удивительно, неужели и у эльдар бывают такие вот пронзительно зеленые глаза? Взгляд Лин был вопросительно-солидарным со всем, озвученным рыжим нольдо и спрашивать что-то ещё она посчитала лишним.

Из плаща волчишка категорично выпутался. Дважды. В оном конечно было немного теплее, и морозец не так сильно кусал за голые коленки... но пахло сукно чужими, а Гараф еще был не готов сменить свой запах на людобеличью тонкую шубейку.
Ну и гордость заела, да и стыдно перед отцом в чужие шубы кутаться - выцарапался Ррафьо, нос покрасневший, так что веснушки на нем белыми стали, сморщил смешно и прищурился совсем как взрослый.
Эти берррки похоже зла не желали, но вели себя очень уж странно, не по звериному и не по человечьи. Человеки чужих в лесу не подбирают - это мальчонка уже знал.
На вопрос белки потемнее кивнул только, не решаясь снова рыкать и портить всю маскировку. Почему-то показалось что человекам они рады куда больше будут чем волкам очеловечившимся.
Только вот пятки мерзнут, и приходится Ррафьо переступать с ноги на ногу в лужице талой воды и отца тянуть за порты, побежали мол дальше, учителя искать.

В ответ на реплику про "рр" лженандо едва не расхохотался. Пришлось приложить воистину маиарские усилия чтобы только улыбаться, не поддаваясь распирающему смеху - все же в общении с эльфами были свои преймущества, например это было дивно, дивно, дивно смешно. И вот это "ррр" - тоже. Впрочем, Майрон искренне предполагал что если бы настоящий нанорский эльф это все увидел, он бы тоже расхихикался - в отличии от прочих остроухих родичей среди них попадались и смешливые. Но ведь так и подмывало сказать что "рр" Гараф научился очень давно, ну очень - всяко раньше чем прочие звуки и слова.
- А если я закутаюсь, тогда замерзнешь ты! - ну да, минимум почтительности, зато искренне, - Далась мне эта фуфайка, в нее и не закутаешься...толком.
- Ррафь? - притянуть ребятенка к себе, спиной прижать, грея.. Это волчикам холодно, а ему на самом деле жарко ажно от смеха, но дело ж не только в этом. Ткнуть легонько волченка в плечо, скашивая глаза и едва заметно их щуря, словно не медноволосый там стоит, а добыча, которую они и вынюхивали да выбегивали и теперь надо из засады на него кааак напрыгнуть!
- Так я же сказал - нет лошади, нет и одежды. Мы на юг думали податься, поискать место для зимовки, может чему поучиться полезному. Только теперь, наверное, назад придется поворачивать...
Подпихивая волчика в костлявый задик - этим квенди-то лишь бы потрепаться, а у него ребенок сейчас смерзнется, пусть лучше уж бегает.
- Думал сыну наставника найду, - скоситься ехидственно-зеленоглазо на девушку, - может еще к весне домой успею, пока деревья не проснулись, а то некоторые травы летом не собирают. А потом лошадь - фрр, волки "ууу", мы деревом-то спаслись, а путешествовать уже неет - холодно. А где этот ваш Химринг? Это же поселение такое, да?

Лин чуть склонила голову, недоуменно глядя на Лалиндо и на дитя. Странные они, откровенно странные. Но... не все ведь тогда выбрали Тингола или просторы возле Митрима. может быть эти двое как раз из тех, кто предпочел другие места. Ребенок, похоже, общаться не спешил... Но хотя бы кивнул.
- Замерзнешь ведь.
Но.. то, что он вот так не желает быть рядом с чужими... Это кое-что могло сказать. На ехидный взгляд старшего Лирулин ответила вопросительным взглядом. Дескать давай загадками говорить не будем - вроде свои все.

Шутки-шутками, а вот показное равнодушие синды к своему ребенку Майтимо нравилось все меньше. А потому в его ответе было куда больше холодности, чем поначалу. А еще уж больно знакомыми были глаза этого лесного чуда. Так и хотелось высказаться на языке Севера и понаблюдать за реакцией оного.
Вместо этого лорд заговорил, пристально всматриваясь в глаза собеседнику:
- Оденься сам и одень ребенка. Я много привычней к холоду, нежели вы двое. - слова были не важны, важнее то, так до конца и не понятое им ощущение, приходящее в момент той самой болезненной открытости, когда оставив свое "я" можно было заглянуть за грань. Главное было - не бояться увидеть то, что ждало тебя за порогом. И сейчас нолдо очень важно было понять, что же здесь происходит.

Практически на износ, вот что. Это, конечно, о самообладании, потому что пришлось собраться и, отвлекаясь от побегушек и погонялок с Ррафьо, взять себя за шкирку, а волю собрать в кулак. Темный такой, увесистый и непрозрачный - для тех кто видит, правда видел тут мало кто, но все равно от идеи принять одежку с лордова плеча все внутри вибрировало от хохота. Маиа и не знал даже прежде что можно хохотатъ кишками - все же есть от нолдор польза в получении извращенных знаний. Точно есть. Майрон даже проглотил реплику "Тогда снимай сапоги" - гоп-стоп в кустах в его планы не входил. Впрочем, и прятаться особенно хорошо Артано не собирался, считая что легкомысленно-нандорского "фасада" деве должно бы и и хватить и любому смотрящему, а Майтимо... нет, ну пусть попробует - ему куда неполезнее знать, как маиа умеет закрываться, чем то, что он вообще тут стоит.
- Тогда твоя замерзлючая смерть будет на твоей совести, - втискиваясь в дареную одежку с таким вот неподдельным совершенно старанием - не подрать бы ее еще.

Лорд остался стоять как стоял, наблюдая за одевающимся... гостем. Он не двинулся с места, не сменил позы - но вместо простого нолдо, выехавшего на прогулку в лес, перед странной парой стоял именно что Старший из Лордов дома Пламени. И не важно - что в одной льняной рубахе, выглядеть дОлжно ему это отнюдь не мешало. На краю поляны громко фыркнул Тинко, стукнув массивным копытом по выдающемуся над снежным покровом корню дерева.
И правда, давно уже стоило догадаться... а еще этот мальчишка. Нолдо чуть заметно поморщился. Этот странный майя, все еще остающийся врагом, вел себя так, будто бы был не Наместником короны Севера, а праздничным шутом в людском селении. Это раздражало.
- Учителя, говоришь, искал?.. - от теплой искренней улыбки лорда веяло чуть ли не могильным холодом. - Хорошее дело. Вот только сын твой, кажется мне, не хочет тебя оставлять.

пришла и нагло влезла в очередь

Что-то произошло. Что именно Лирулин не взялась бы сказать. Но Майтимо как-то неуловимо изменился. Стал не близким, почти домашним, а величественным и очень строгим. Так, что нандэ на несколько мгновений почти оробела. Разве что... ну да, таким он и был на празднике - она издалека видела - до того, как она на него налетела. Сказать что-то желание почему-то пропало. Разве что... передавая плащ Нельо этому странному нандо заметила:
- Закутай ребенка. Замерзнет ведь, а нашу помощь он, видимо принимать не желает. - чуть печально, но понимающе, - Не доверят.

(Ррафь пока пропускает)

Какой.. официоз. Оставалось только насмешливо пофыркать, неторопливо переплетая разлохмаченную гриву в подобие косы. Догадался значит - теперь на гостебу и развлечения можно и не рассчитывать, главное юную деву не испугать, - она еднственная тут еще не знала с кем имеет дело. И это, определенно, к лучшему.. было.
- Не хочет. Какой же сын захочет? Но он уже вполне большой, ему нужно учиться. Вот я и подумал - отдам его в ученики западным лехинд, пусть их премудрости постигает, а то так и останется темным неучем, а он у меня понятливый, младший мой, пусть и дичится немного незнакомцев. Он и травки всякие знает и в лесу как дома.
Осталось только словить Гарафа и укутать в чужой плащ. Уже не предложением, а отцовским велением. Укутать, завернуть, и уложить на снег вместе с чужой шкурой - греть замерзшие пятки об тощий живот, в котором, небось, и следа от зайца уже не осталось.
- А в этом вашем Химринге есть лехинд у которых поучиться можно?
Нет, "нандо" плечи не разворачивал и осанку не делал, просто никак не реагировал на "величие", так и текшее от Высокого Лорда, просто как-то так получалось что Лорд отдельно, а он, прямо так, с ветками в косе - ну совсем отдельно.

- Учиться, говоришь, нужно?.. Сыну твоему... - слово "сыну" нолдо выделил достаточно четко. Задавая вопрос, которому не стоило звучать вслух. - В лесу, говоришь, как дома?.. Ну-ну. Надеюсь, на отца он не во всем похож, а то ведь и напугать кого может ненароком. - бросить мимолетный взгляд на стоящую рядом деву. Когда лорд вновь поглядел на майя, тепла в его взгляде критично поубавилось. Казалось, лишь нить, тоньше паутины, удерживает его от расправы с тем, кто посмел поднять руку на... пожалуй да, именно сокровище. Говорить, к слову, он не перестал:
- В Химринге у меня в основном воины и кузнецы. Если тебя это устроит... - фраза осталась недосказанной. А вопрос - требовал ответа.

- Нужно, говорю.
Словно в ответ на реплику показавшего нос из шубейки ребенка, заявившего что он-де скажет что если папа сказал надо идтить учиться, знать надо. И пойдет, не маленькой. Словно он тут и впрямь самый взрослый. Вообще на такое самовольное влезание в разговор полагалось бы ухватить за шкирдончик и повалять щенка в снегу, но.. решили же что уже большой? Придется терпеть.
- Он еще не большой, никого не напугает, - покоситься на предмет, из-за которого в голосе нолдо тепла с половину гулькиного носа и кррасочно пожать плечами - маиа считал что девушка очень дешево отделалась и короткий прямой взгляд доносил эту точку зрения до Лорда Химринга более чем красноречиво. К тому же руки он и не поднимал.. и лапы - тоже.
- Воины - нет, - так категорично, словно каждый звук весом с гору, - мой сын не будет учиться воевать. Ни у лехинд, ни у ваших родичей. Ради этого нет нужды идти в ваши селения.
Нет, - это видно в прищуре глаз и чуть подавшихся вперед плечах, маиа категорически против такого предложения, - это не то. Неужели лехинд только воюют и больше у них нечему поучиться?

У Лирулин в какой-то момент возникло ощущение, что ведется одновременно два разговора. При том, что она сама слышит только один. Мысль об осанвэ была отброшена сразу, не потому, что не похоже, а потому что видела, что Маэдрос как всегда закрыт. Как всегда. Но вот эта двойственность ей не нравилась категорически. Ну очннь не нравилась, поэтому взгляд, прошенный ею на феаноринга сначала был несколько беспомощным, но после странных взглядом и его, и нандо он стал возмущенным. Что же все таки твориться? Неужели Майтимо знает этого эльфа? Тогда зачем весь этот непонятный разговор? Вопрос был тихим, адресованным только нольдо:
- Что происходит?
Тон твердый и почти решительный. Она же видит, что что-то здесь не то. А нандо досталось удивительно спокойное замечание:
- Поучиться чему есть. Другое дело, чем хочешь, чтобы научился твой сын. И чему хочет учиться он.

Объясняться перед целительницей было не столько невозможным, сколько несвоевременным. Сейчас в нолдо вскипал гнев, и не выдать этого было очень и очень трудно. Он злился на идиотизм ситуации, на то, что благодаря этому ему придется в очередной раз лгать своим же, на то, что этот майя, валарауко его обними, ведет себя как последний идиот, а ему самому вынужденно приходится принимать участие в этом фарсе. При том, что нелогичность происходящего дошла уже даже до его теплично-Нарогосторондской спутницы. Это было уже слишком.
Шагнув ближе к "нандо" он заговорил, тихо и властно, понизив голос до предела слышимости (по тембру), но при этом вложив в слова лишь больше силы:
- Будь ты друг или враг - откройся и говори. Хватит скрывать в тени то, что зарей горит, хватит плести узор мною видимых слов. Выбор сделан давно, сбрось ненужный покров. Сделай свой шаг вперед, дай на вопрос ответ - если не хочешь - прочь. Третьей дороги нет.

- Мой сын не будет воином.
Ну нет, объясняться придется, теперь - точно, потому что, - сам же просит? И сам же сейчас получит, раз так нетерпелив. Пальцы "нандо" вплетаются в несуществующую шерсть загривка Ррафьо, щекочут укоротившуюся шерстку, отвлекая от взрослых глупостей, завораживая и согревающе успокаивая одними касаниями. Нет больше смысла мерзнуть. Ниже голос, мягче тон, зелени пожестче взгляд, нужно сделать шаг вперед, Ррафьо оттеснив назад.
- И не друг я и не враг, было так, а будет всяк: как нахлынут тьма и мрак, станет ложным каждый шаг. Шаг к тебе и шаг вперед, - лишь убогий не поймет, - резкий ход, опасный ход, коль не решено вперед: кто увидит, кто поймет, кто поверит, кто - соврет, кто осудит, кто толкнет, - кто схвàтится за клинок. Ты решил и ты сказал, ты и принял и узнал, - выбрал сам и предложил, чтобы Я теперь решил: ты - в ответе, ты - виной, я ж не прячусь пред тобой.
"Шаг вперед, два назад, что - на каждой встрече - так?"
Ниже голос, мягче тон, зелени пожестче взгляд, белым - кожа, черным - сноп ... кос, переплетенных в ряд. Тише - слово и плавней, словно бы почти напев, оплетает все плотней, вместо даренных одежд. Под камзолом - тьма и тень, выросшие из снегов, оплетают до кистей эльфам приоткрыв покров.

Объяснение и понимание происходящее... Что именно происходило и как оно стало так, как сейчас... уловить она не успела, поэтому несколько завороженно смотрела на преображение якобы нандо... родича, да. Страшно? Страшно. Когда говорящий загадками, но вроде бы знакомый уже эльф неожиданно становится кем-то.. чем-то... кем-то очень неожиданным и... пугающим? Именно пугающим. Жутковатая догадка заставила побледнеть и невольно сделать шаг назад. И вцепиться в руку рыжего, словно ища успокоения и опоры. А зелень глаз... создания тени...? майа....? врага...? действительно завораживала и в глазах самой эльдэ заметался ужас.

Это не было поединком - майя не противился, лишь ответил, вплетая себя в заданную феанарионом тему. Чтобы позже вплести обе в свою канву. Чего, впрочем, и добивался нолдо.
- Я рад, что ты снизошел до того, чтобы прекратить этот маскарад. Право роль шута в человечьем селении досталась бы тебе по праву. - и сейчас эти слова не были насмешкой, хоть и звучали таковой. Сердить младшего Айну в планы Высокого отнюдь не входило.
А вот поддержать напуганную деву стоило. Майтимо не стал ничего говорить - а попросту обнял Лирулин, крепко прижав к себе, сожалея об отсутствующем плаще. Его левая, живая ладонь, успокаивающе поглаживала целительницу по здоровому плечу.

- А теперь познакомь нас со своим юным спутником? Или он сам о себе расскажет? - эти слова уже были сказаны заметно теплее. Особенно те, что были обращены к мальчишке.

- Думаю что это не единственная из доставшихся мне по праву ролей, - в голосе разве что намек на прошлую улыбку пробивается - и то если хорошо и стрательно вслушиваться. С другой стороны и сердиться он не сердился, производя скорее отстраненное впечатление, словно весь этот сноп эмоций и хохота был теперь далеко и не здесь, доносясь только отзвуками. Может от неуместности, а может от того, что нужно было еще под плащом укутать мальчишку в свой запах, свою "шкурку", такую же шерстяную и зимнюю как родняя волчишкина шерсть - уж просто-то так маиа точно не собирался Ррафьо морозить в снегу. Для этого пришлось присесть на корточки, запуская руку за шиворот ребенку, в теплое и набеганное пространство между щуплой тушкой и чужим плащом, растирая шкирдончик.
- Ррафьо, мой сын..
- Ррафь, - это Майтимо, Лорд Дома Пламени. Леди? Нам только Вашего имени не хватает. И да, я.. сожалею о Вашем плече - в мои намерения не входило Вас.. калечить, только немного напугать.

Успокаивающие поглаживания Нельяфинвэ цели своей достигли, дева немного успокоилась. Ровно настолько, чтобы смотреть на третьего на поляне относительно спокойно. Понимание, что теоретически он враг, было, но в данный момент ничего плохого он не творил. Поэтому настороженность и некоторый страх были, но враждебности не было. Хотя тот факт, что Маэдрос вот-так спокойно разговаривает с один из слуг Бауглира вызывал растерянность и ощущение собственной беспомощности. Это ощущение казалось уже давно забытым... но вот вернулось. И того хуже - пришло какое-то осознание своей явной лишности здесь и сейчас. У непримиримого врага Севера, князя Первого Дома и... майа Севера явно были какие-то свои дела. В которые она, похоже, не вписывалась. А если и вписывалась, то явно... не так как хотелось остальным. Нандэ чуть склонила голову.
- Лирулин. Да... я поняла.

- Я оч-чень ценю... твою заботу. - проговорил Майтимо в ответ на фразу про " не хотел калечить". Яда в голосе нолдо хватило бы и на сотню ядовитых змей. Впрочем, это единственный комментарий, который он позволил себе в адрес майя.
Обернувшись к девушке, Майтимо тихо проговорил:
- Знакомься, Лирулин. Это мой враг. Вы называете его Гортауром.
Присев перед ребенком, внимательно всмотрелся в его лицо и улыбнулся.
- Кусаться не будешь, волчик?.. - вкупе со всем сказанным майя, поведение ребенка поставило на место все непонятки. Мальчишка не то, чтобы недавно выучился говорить - просто более привычен рычать.

Ррафьо еще не проснулся, но из-под прикрытых век смотрел, слушал, как говорит отец с рыжим, выплетая слова в косы. Слышал как у девушки в груди сердце трепетало встревоженной пичугой. А когда пальцы родительские забрались в нору плащевую и принялись будить-теребить, Гараф проснулся совсем: сел как был в снегу, подтянул к груди острые коленки и потер веснушчатый нос.
- Не будугр... - зубы во рту еще мешались и резали язык острыми краями и рыками. Но кусаться он не собирался вовсе. Тут не игрища и не охота.
А то что отец изменился враз, так то хоть непривычно, а все едино не страшно. Пахнет ведь все тем же. А волки они больше не глазам а чутью верят, его обмануть сложнее.
Майтимо не следовало бы вот так садиться рядом, потому как теперь мало что могло спасти его от чумазенькой детской ладошки на пробу потянувшейся к лордовой щеке перепачканными в сырой земле пальцами. Чтобы взять на них его запах, запомнить и больше не путать ни с кем. Потому что хоть отца и назвал врагом, ничего не сделал плохого.

А Высокий и не стал уворачиваться - вот только вместо щеки подставил ладонь. Живую, пахнущую, кроме прочего еще и хвоей, чернилами, воском и медом. Предоставив ребенку изучать выданную конечность, он перевел взгляд на майя.
- Это очень... - его голос заметно потеплел, - смелый шаг с твоей стороны. Ты настолько готов поверить мне, что без страха отдаешь своего сына? Не переусердствовал ли ты? - о нет, сам Майтимо отнюдь не отказывался от своих слов. Но и слишком хорошо представлял себе вес подобной ответственности. И слишком плохо - причину, побудившую майя рискнуть _собственным_сыном_.

- Я готов поверить тебе. Возможно я попрошу тебя.. пообещать мне кое-что, что не очень стеснит тебя и успокоит меня.
Волчик, пользуясь временной безнаказанностью и поводом удовлетворить любопытство, которого, как известно, у мелких детей всех родов и видов куда больше живого весу, сцапал цепко эльфийскую руку и, заплетя в нее свои пальцы (чтоб не отобрали, не иначе), принюхался аж до звонкого чиху. Во взгляде отца, следящего за процессом изучения эльфийской ладони маленьким "черровеком" было больше теплоты и привязанности чем у иных Светлых, как бы маиа не пытался держаться беспристрастно, а движения на холке волчонка - были откровенной лаской, даже если маиа и пытался это скрыть. Возможное расставание обостряло чувства, заставляя едва заметно хмуриться.
- Есть разные страхи. Из _этого_ моего сына _никто_ не вырастит воина...

- Ты думаешь, это единственное, что ему грозит? - ни положение в пространстве, ни ребенок, играющий с его пальцами, отнюдь не мешали нолдо вести беседу на равных. - Тогда ты либо глуп, либо наивен. А мне не кажется, что оба эти варианта имеют право на существование. - рука Майтимо - правая, затянутая в тонкую кожаную перчатку, и так знакомая темному майя потрепала волченка по волосам. Прикосновение вышло легким, но вот сами пальцы показались ребенку неправдоподобно твердыми и жесткими - много тверже тех, что он держал сейчас в своей руке.
- Я уже говорил тебе, что никто из нас не является воином по сути своей. Но учиться ему придется и этому тоже. Впрочем, ты можешь разве-что рискнуть.

- Я думаю, что не вижу всей картины. И ты - тоже не видишь ее, - двоё, сидящих на корточках и разговаривающих, какое еще нужно подтверждение.. равенству? Разве что еще вино, идущее по кругу... Хотя что тут объяснять? Доказывать, что не дурак - как-то и непривычно, и лишнее. Мешать Ррафьо исследовать маиа не собирался, ведь за учением и оставлено под лапами столько миль.
- Ты говорил мне, что .. твои Верные сами выбирают, помнишь? Это - правда все еще?
Нет, не поднимать взгляда, не просверливать взглядом, не вглядываться, не.. требовать и не допытываться.

- Да, так было и будет. Равно как и те, кто не приносил мне клятв верности. - улыбнуться, почти понимающе. - Да, у крепости есть свои правила. И живя в ней - ты подчиняешься им. Но не более.
А вот нолдо как раз что и поднял взгляд. И нет, не произнес вслух - и даже не дал родиться образу. Но - прекрасно понимал, что это вполне может случиться.
- И так же любой из верных вправе разорвать клятву, буде его Лорд оступится и сойдет со своего пути.

- Я хочу чтобы у Ррафьо тоже было право выбирать самому, не являясь заложником крови пока он еще мал. Ты и.. твоя Леди пообещаете мне что не обмолвитесь никому, чей он сын и не будете это знание использовать... а если начнется война когда он еще не сможет решать - отошлете на юг. Я.. не буду смотреть его глазами и слушать его ушами пока он учится быть .. двуногим. Он не настолько бестолковый звереныш, чтобы лишить его выбора и сделал дурного не больше чем кролик в твоих лесах.
Сперва - почувствовать взгляд, а потом только самому поднять глаза, мельком - по кутающейся в плащ девушке мазнув и снова вглядываясь в Высокого. Если бы маиа мог сейчас отстраниться от ситуации, он бы, пожалуй, первый сказал, что напоминает себе же простака в скоплении высоких лордов, но как раз отстраниться и не получалось - слишком уж близко к живому нутру угнездился чихучий детеныш.

Разговор шел, тек, плавно уходя от проблем добра и зла в сторону более конкретных вопросов. Вопроса. Первый шок от того, что Маэдрос вот так спокойно разговаривает не просто с прислужником врага, а с Гортауром, а тот доверяет тому своего сына, постепенно проходил, и к клубку из удивления, поражения, первого неприятия и беспомощности добавилось ощущение какой-то отстраненности, что ли? Словно те двое, что склонились над ребенком были объединены чем-то своим... какой-то общей тайной или знанием. Лирулин почти увидела эту полупрозрачную стену, встающую между ней и ними. И это ей решительно не нравилось. Не нравилось это липкое подспудное понимание пропасти, которая на самом деле лежит между синдар, нандор, лайквенди и нольдор, между ней и Нельо... нет, не Нельо - Первым Лордом дома Пламени. И понимание, что, наверное, её и преодолеть-то почти невозможно. Может быть именно ради этого вот "почти", она и не поддалась первому порыву отойти к лошадям, чтобы просто не слушать чужие тайны, не мешать. И осталась. Чтобы попытаться понять. Принять? - Вряд ли, но кто знает. Стоять над сидящими на корточках Лин не стала, присев рядом с ребенком и наблюдая... терпеливо ожидая дальнейшего.
Ответный взгляд, брошенный на майа вполне четко отвечал, что, то что только что прозвучало - это не её тайна, а значит и обещать здесь нечего. Разве что чуть печально качнуть головой очень тихо уточняя:
- Не Леди.

- Мне плевать, чей он. Но учти, мальчишки - упрямый народ. Как бы он сам не стал хвастать, что его отец умеет превращаться в волка, и его научит - перед остальными детьми. - Фраза прозвучала почти шуткой с начала и до конца. Но именно что "почти" - правды в ней было столько же, сколь и недосказанного. А вот ответ девушки вызвал у него едва-заметный вздох, видимый, пожалуй, только тем, кто досконально знал его роа и его привычки. Как, к примеру, глава пыточных Ангамандо - кто еще столь же досконально знал бы свой... шедевр, как не его творец?..
Ему странно было само понимание того, что той, кто знает о нем более его братьев, той, кому он посмел открыться в этой невероятнейшей авантюре - чем бы она не закончилась - не скрываясь, не таясь... Той, кому он позволял себе открываться - пусть и редко... - что ей еще нужно что-либо доказывать и пояснять. И потому его голос звучал лишь глуше обычного.
- Anarinya, как ты думаешь... кто-то из моих братьев знает об этом?..

- Скорее он скажет что отец его - волк, как и сам он, - даже если предположить что на Гарафа вдруг найдет желание хвастаться именно этим. Я плохо знаю мальчишек, но неплохо разбираюсь в волчиках и том, чем они.. хвастаются...
Сейчас они, усевшиеся вокруг подремывающего, комочком, но все равно любопытного ребенка, завернутого в чужой плащ, напоминали скорее заговорщиков или умышленников сгрудившихся вокруг общей тайны. Собственно, почти что так оно и было, за тем лишь исключением, что тайн было как минимум две.
- Леди, - упрямо, благо это никогда не было слабым местом маиа. Упрямо и вовремя, сразу почти после едва видного-слышного-чуйного вздоха. Определением и, неожиданно, хором.

Лин вздохнула... Вот с таких вот, казалось бы простых уточняющих фраз и начинается что-то, чего не хочет ни один, ни другой. Не хочет, но полагает нужным и правильным. Какой именно вывод сделал Маэдрос из её слов - она могла только гадать. Но видимо совсем не тот, что она хотела бы.. если бы вообще хотела, чтобы эти её слова были услышаны именно им. И не в последнюю очередь потому, что здесь и сейчас этому не место и не время. Этим объяснениям.
Обращение было теплым, и эдльдэ многое бы отдала, чтобы услышать его не здесь и не сейчас.
Нандэ подняла взгляд, больше им, чем последующими словами желая дать понять нольдо, что ей не нужны пояснения к ситуации. Просто потому, что это не её тайна. И её она не может быть и стать. И суть не в принятии и доверии - нужно быть им самим, чтобы хранить её. А она.. даже если пожелает разделить её - не сможет. Потому что она - чужая. Совсем.
- Нет. Это твоя... тайна.
На настойчивое исправление майа Лирулин лишь повела здоровым плечом.
- Как вам будет угодно.

Тяжело вздохнув, Майтимо на несколько мгновений прикрыл глаза. Взгляд девушки говорил ему лишь о правоте слов его младшего брата – о том, что всем им довеку предпето одиночество. Больше всего на свете феанариону не хотелось признавать эту правоту. Особенно теперь . Но – он не мог отказаться от этого сумасшедшего, бешенного шанса. Пусть даже ценой собственного спокойствия. И даже – собственного счастья. Ибо что есть счастье лорда, если оно равно горести его народа?
Но, не смотря на все это, он уже готов был согласиться, что предложение темному майя открыться было далеко не лучшей идеей. Целительница как никогда казалась потерянной и пожалуй слишком спокойной. И это спокойствие не нравилось Феанариону более всего остального – ибо он слишком хорошо знал, к чему оно может привести. А потому, на ее слова ответил лишь одной короткой фразой.
- Не ему. Мне. - осторожно разворачивая спутницу к себе лицом, и подстраховывая обеими руками, чтобы, случайно, не потеряла равновесия. - и чтобы не дать себе ни шанса на отступление, продолжить уже осанвэ, затолкав страх и прочие чувства куда-поглубже:

Осанвэ Лирулин:

Хватило одного лишь взгляда искоса, чтобы сграбастать Ррафьо вместе с плащом из под рук нолдо, усадить на коленку в полушаге да, занавесив обоих черными, со снежными на них опушками, прядями, словно завесой - закрыв не их от эльфячих взглядов, а квенди от любопытных полусонных зеленых глаз.. обуютиться, выпадая почти ощутимо в обособленно-безмятежное пространство сказочных полуисторий. Оказывается двуногих черровечков еще удобнее сажать на коленку чем грабастать лапами волчиков - не менее приятно уткнуть в себя Гаррафа острым плечом, обнять под плащом и там, их-на-двоих-тайной разглядывать лежащий на маленькой чумазой ладошке первый острый клычок, поцокивать языком да улыбаться. Сыньи волосы пока все еще пахнут молоком и каким-то уютно-логовищным запахом. Сухой шерсти, листьев и еще - капельку - парной землей. Нос принюхивается к этому, а язык сам собою рассказывает не-то-сказку про ночные звезды, которые когда-то были песней да только залетели так высоко, что там и остались. А потом еще - не-то-быль про снежинки, которые звенели так звонко, что к ним пришли льдины и наросли вокруг - поющей пещерой. Руки в это время своим заняты, заплетая в шнурочек черные пряди, от снега мокрые, - а потом эту переплетенную змейку заплетая вокруг волчишкиного клычка - петелькой и крепким, прочным заговоренным сказкой-былью узелком - чтоб на шее носилось, не теряясь.
Мало ли у них двоих кроме-эльфийских дел?