В то время, как лорды беседуют о своём, у их верных тоже нашлись темы для разговора.

НПС Ланэлир

Нет, Ланэ конечно знал, что из Аглона должен был отряд приехать. Но сам приезд оного отряда прошёл как-то мимо него. Поэтому-то во дворе его и не наблюдалось в тот момент, когда там самая суета происходила. Оруженосец туда вышел уже тогда, когда все прибывшие по большей части разошлись, а свои все вновь делами занялись.
Все эти три месяца у Ланэ были заняты напряжённой и весьма объёмной работой. Необходимо было уследить за всем и сразу. За исполнением выданных в октябре инструкций, за проверками и тренировками, за молодёжью, которую теперь ещё гонять нужно было, за командным составом, чтобы фиалки лорду на ушах не выращивали, за лордом, которому военная сторона жизни была чужда ровно настолько же, как тем оркам философские беседы о бытии мира и сочинение лирических баллад, ну и вдобавок нужно было приглядеть за Риэром, который из-за своей деятельной и неуёмной натуры никак не хотел оставлять воинские тренировки без своего участия. А, учитывая нынешнее его состояние, это было делом не таким уж и простым. Нет, ничего страшного в том не было, просто нужно было придумать то, какого рода тренировки Риэру сейчас доступны и в каком виде.
Так что... Без дела Ланэлиру сидеть не приходилось. Впрочем, иногда всё же выпадали отдельные моменты, когда можно было спокойно выдохнуть и заняться чем-нибудь своим, не связанным с делами крепости или её обитателей. Вот и сейчас был такой момент. Ланэ направлялся из одной из мастерских в основную башню. По пути же отметил, что аглонцы уже прибыли, а значит лорд скорее всего уже занят, и его лучше ни на что пока не отвлекать.

Как это ни удивительно, но прибывший вместе со своим лордом в Маглоровы Врата, Хэлко в данный момент искал общения. Нет, он не страдал от одиночества или дефицита компании. И не горел желанием обрести новых друзей, но. Но лорд самым коварным образом оставил его предоставленным самому себе, еще в пути обозначив то, чего он будет хотеть после. Лорд будет хотеть впечатлений и мнения, а чтобы его составить придется общаться, говорить... Придется увидеть крепость изнутри. Просто замечательно, умереть и не встать. Впрочем, как хороший и ответственный Верный, сачковать этими пожеланиями Хэлкамиро для себя возможным не считал, до некоторой степени по крайней мере. Потому и искал себе жертву для первичного ознакомления, так сказать. На удачу, в до того пустом (и строго говоря, не вполне ясно, куда ведущем) коридоре показалось знакомое лицо. Ланэлир. Это было действительно везением - уж кто-кто, а оруженосец Менестреля должен четко знать, что и как тут творится. А Хэлко не Третий, на ровном месте не рассобачится...
- Здравствуй. Ты спешишь куда либо?
Догнав идущего по своим делам Ланэ, обратился к нему гость из Аглона. Очень так мягко обратился, негромко. По извечной дурной привычке только мельком скользнув взглядом по лицу собеседника, и тут же взгляд переводя тому за плечо. Совсем чуть чуть, но не заметить этого внимательному наблюдателю было бы сложно. Да, не смотря на весь рабочий и решительный настрой, Хэлкамиро было во Вратах неуютно, и это сказывалось. Слишком много незнакомых эльдар, слишком не те порядки, слишком иная царит тут атмосфера и настрой. Подсознательно он не доверял этому месту, как не верят незнакомой крупной собаке. От того и лезла наружу мягкая, вкрадчивая статичность вроде бы плавных движений, излишне замершая мимика (которую сейчас было удобно списывать на последствия раны), и такое особое подчеркнутое ощущение, что он и его собеседник- каждый сам по себе. " Мы - порознь. Мы не трогаем друг друга, не заглядываем глубже чем есть. Мы соблюдаем эти правила" буквально светилось во всей фигуре. Это не было вызовом, и не несло в себе агрессии - до поры. Это было скорее невербально высказанными правилами игры в общение и диалог.

Странно, но по большей своей части коридоры крепости сейчас были пусты и тихи. То ли все, кто обычно по ним ходили, куда-то делись по каким-то делам, то ли и вовсе предпочли ходить где-нибудь в других местах, чтобы лордам ненароком не попасться. В общем, непонятно. Ланэ же подобными предрассудками не страдал и спокойно шёл себе по коридору, направляясь в сторону своей комнаты. Впрочем, путь его был прерван где-то на середине.
- Здравствуй и ты. Нет, не спешу. - Ответил спокойно Ланэ, останавливаясь и смотря на собеседника ровно, но без того внимания, которое уже можно считать излишним.
Вообще, он даже не подозревал, с какой целью именно его догнал Хэлкамиро. И хорошо, что не подозревал. А то от расспросов Ланэ всегда старался держаться подальше, если те расспросы были на тему, которая ему уже в зубах завязнуть успела. Но... Он не подозревал. А отказываться от уже начатого, причём вполне мирно начатого, разговора было как-то не слишком вежливо. Да и ведь важная предполагалась тема, а не что-то вроде обсуждения видов на урожай через десять лет в человеческих землях.
Ожидая продолжения разговора, оруженосец замер в своей излюбленной позе оперевшись плечом о стену и скрестив руки на груди. Мимоходом отметил то, что Хэлкамиро явно чувствует какое-то неудобство. Наверное не привык просто к атмосфере Врат, не прочувствовал их внутренней жизни. Да, эта жизнь отличается, и сильно, от жизни Аглона. Да, тут всё не так и по-другому. Но на то это и Врата. Вообще сейчас крепость немного не такая. Всё тут пропитано сосредоточенной деловитостью, напряжённостью и настороженностью. Такой эта крепость не слишком нравилась Ланэлиру. Наверное он привык видеть её иной. Доброй, мирной, наполненной красотой и радостью. Но в то же время он понимал, что Вратам не всегда таковыми быть. Ведь это не просто место жительства нескольких тысяч элдар, это крепость. Причём крепость границы. И рано или поздно её предстояло измениться. Так почему бы не теперь. Этак ещё пара лет, и совсем изменится. И даже Хэлко тут уютно станет. А впрочем, вот настанет лето... И снова на какое-то время во Вратах воцарится радостное и лёгкое настроение. Ненадолго, только чтобы не позабыть, что это всё ещё Врата. Такие, какими они и задумывались изначально... А потом всё пойдёт по-новой. Но до этого нужно ещё дожить, а там время покажет.

Так. Вот и настал этот волшебный момент, когда вроде как надо завязывать светскую беседу, причем такую, которая затронет важные и нужные моменты. Где-то глубоко в душе, Хэлко недобрым словом помянул и своего лорда, и его неуемное желание делать все и сразу, но вслух конечно же этого говорить не стал.
- Говорят, у вас тут теперь многое поменялось... Вон даже наш лорд приехал посмотреть. Как, не слишком ли резко лорд Макалаурэ взялся за реорганизацию?
Заход на поболтать был не лучшим, и вероятно на светскую беседу это не тянуло, но Хэлкамиро старался как мог. Другое дело, что он ощущал себя не в своей тарелке и от того мог так себе. Чужие стены, чужое окружение, к которому вероятно, придется подстраиваться. Это все было сложно и далеко не приятно, но такова реальность и в ней надо жить. Хорошо было разве что то, что Ланэлир оказался собеседником понятливым и дистанцию в общении пока держал. Не стремился сходу окатить фонтаном дружелюбия, провоцируя на ответный шаг, который аглонский гость был не способен сделать. Не делал вид, что рад его видеть. Восхитительная нейтральность и отсутствие интереса! И чего Третий его так не любит? Ах, да, с ним Ланэ дистанцию от чего-то держать не хочет...
- Кстати, когда ты был у нас, я слышал, что с осени остался выживший. Риэр. Как он?
Идея спросить про калечного родилась спонтанно, и в общем-то на почве того, что иных общих тем как то не находилось. Далее мысль получила развитие, в виде коварного плана. Напроситься на сеанс общения с бедолагой вперед Охотника, и как следствие узнать о событиях в форте из первых рук. А что, Лорд все одно захочет это сделать, а обозревать коридоры Врат - занятие конечно хорошее, но смутное. В общем, резко переиграв собственные же планы ( и заодно отложив выполнение выданных лордом инструкций), Хэлкамиро замер, ожидая ответа от Ланэ, и являя собой этакую статую из плоти и костей. Этакий дышаший памятник отстраненному вниманию да и только, выразительный, органично вплавленный в пространство коридора, живой не более, чем стрекоза в янтаре.

- Верно, многое. - Ланэ усмехнулся. - Лорд Макалаурэ за реорганизацию взялся очень своеобразно и в своей особой манере.
Уточнять и вдаваться в подробности нолдо не стал. Благо собеседник вроде как неплохо знает, как именно менестрель обычно к делам подходит. Ну а если и не знает, то догадаться может. Хотя, не смотря на очень и очень своеобразную манеру подхода к делам, Кано с этими самыми делами справлялся. Пусть небыстро и зачастую не столь просто как хотелось бы, но всё же.
Внезапный переход разговора. Но впрочем, можно сказать, почти ожидаемый и даже логичный в какой-то степени.
- Риэр... Да в общем-то неплохо. Пытается вот не потерять форму и одновременно с тем найти новое место в жизни, раз в бой его уже не возьмут.
Если в тренировках он ещё вполне неплохо участвовал и даже умудрялся быть почти наравне с остальными своими ровесниками. Конечно не без особенностей и некоторых отклонений, но всё же. То вот ничего серьёзнее тренировок и простых спарингов с опытными противниками, умеющими предугадать его линию боя, Риэру уже не светило даже спустя годы тренировок и адаптации. Поэтому сейчас ему предстояло выбрать новый путь. Что он и пытался сделать. И кажется даже успехи в этом делал. По крайней мере уже не метался между всем подряд, а вполне осознанно подходил к каждому варианту.
- А что, ты его увидеть хочешь? - Наугад поинтересовался Ланэ, даже не подозревая, что попал в самую точку.
Хотя, чего тут гадать-то. Просто так Хэлкамиро и интересоваться бы не стал. А раз интересуется, значит ему это зачем-то нужно. А раз зачем-то нужно, то всяко не пообсуждать за глаза. Выходит, что именно увидеть Риэра аглонскому верному и хочется. Увидеть и поговорить с ним.Скорее всего.

- В своей манере? Это ж как?
Хэлко был несколько озадачен таким ответом, в достаточной степени, чтобы качнуть головой, нарушая потрясающую свою неподвижность. Ланэ явно переоценил его осведомленность в привычках и образе действий, присущем Менестрелю. В целом, тут хотелось получить некое развитие темы, тем более что интересно и правда было. Как это видит население Врат? Как они ощущают изменения изнутри - этого никакие внешние осмотры не дадут! И наверняка Хэлкамиро бы продолжил напирать на эту внутреннюю кухню, если бы оруженосец Кано не предложил нечто, что можно было сравнить разве что с хорошим подарком. Вернее, моет быть и не прямо вот предложил, но не ухватиться за эту подачу было нельзя.
- Хотел бы. Если он уже достаточно оправился для встреч и бесед.
Хэлко кивнул, подтверждая свои намерения, аккуратно переводя взгляд с левого плеча Ланэ на стену за плечом правым. Только на долю секунды мазнув глазами по лицу собеседника, так, чтобы взгляды их не встречались. Это было важно, очень важно. Зеркало души, говорите? Хэлко был готов пожертвовать комфортом собеседников и возможностью заглянуть в это самое зеркало души кого угодно, в обмен на то, чтобы свое оставить при себе. Размен не лучший, но честный. Да что там, он бы и в аванирэ завернулся, если бы не полагал это своеобразным белым флагом по отношению ко всему миру. Конечно, в общем зачете мир раз за разом выигрывал, но пока не настолько, чтобы расписаться под полным своим поражением. Аглонский гость почти незаметно повел плечами, как если бы чуял внезапно налетевший зябкий сквозняк. Ни дать ни взять - нервный пес в незнакомой, но предположительно не враждебной стае.

- Ну началось всё с того, что дня два он ходил по всей крепости и до всех подряд докапывался с вопросом "а на кой балрог оно надо конкретно во Вратах". Потом мне это надоело. Я его выловил, прочитал лекцию в духе "а сам подумай, а верных не доставай". Он ещё дня два честно думал. Потом придумал и с утра пораньше выложил целый план действий. Энтузиазма действовать и думать на военную тему у него хватило недели на полторы. Потом пришлось снова лекцию читать, теперь уже вдохновляющую на продолжение активной работы После чего с переменным успехом, но он-таки работает в этом направлении. Вот как-то так. И как обычно. - Задумчиво объяснил Ланэ то, как именно у менестреля происходит работа в направлении военизации Врат в обычной его манере. С одной стороны это было даже интересно. По крайней мере это был наверное единственный из лордов, кому до последнего война была далека и не до конца, кажется, понятна. А с другой... С другой Ланэ уже начинал задумываться над тем, как бы эту самую манеру действовать несколько изменить в более... активное что ли русло. Но что-то предпринимать в эту сторону он пока не спешил. Ещё рано. Да и пока незачем. Главное, что всё давно и вполне себе неплохо сдвинулось в правильном направлении. Теперь только стоит ждать результатов.
- Думаю, достаточно. По крайней мере поводов для беспокойства уже с месяц как нет.
Судя по всему тут следовало продолжить разговор действием. Что Ланэ и сделал. То есть отлепился от стены и слегка махнул рукой в сторону, где располагались жилые комнаты и где по идее можно было в данный момент отыскать Риэра.
- Пойдём. Думается мне, он сейчас у себя.
И направился в указанную только что сторону, намереваясь показать дорогу до искомой комнаты.

- Э... Не понял...
Вольно или нет, но своей тирадой Ланэ умудрился проломить старательно выстраиваемое спокойствие, которое Хэлкамиро столь берег. Оруженосец Менестреля сейчас мог лицезреть картину редкую, практически уникальную - у страха и ужаса всея Аглона на лице отобразилось полнейшее изумление. Ничем не прикрытое, всеобъемлющее, как небесный купол, и предельно и искреннее. Он даже поперек всех своих принципов уставился собеседнику прямо в глаза.
- В смысле ко всем приставал с вопросами какого барлога оно надо? Это вообще как?
В свою очередь Ланэ теперь имел возможность смотреть в глаза тому, с кем говорил. И в глазах этих, стояло кристально чистое, высшей пробы непонимание, с легким оттенком подозрительности. Как если бы Хэлко подозревал, что Ланэлир шутит, и в сказанных словах таится некий подвох, но уверен не был. Впрочем, к чести нолдо со шрамом, в руки он себя взял быстро, челюсть подобрал и пялиться на собеседника, как на чудо чудное перестал.
- Пойдем. Надеюсь, он не будет против говорить.
Все еще несколько потерянно проговорил Хэлкамиро, следуя за своим провожатым и с новой, доселе неведомой остротой ощущая всю глубину понятия "здесь вам не тут". Нет, он и раньше ощущал себя в этих стенах чужим и не вполне уместным, но теперь это чувство обрело новые краски, переливаясь ими как радуга после дождя. "Это вообще как так? Так вообще бывает разве? Лорд! Спрашивает у всех! Зачем ему, Лорду, надо работать над обороной! И, судя по рассказу, он ничегошеньки не стал бы делать без мотивирующих пенделей от своего орденоносца... Да что вообще тут творится? Как так можно и, вашу дивизию, кто тут главный в таком раскладе, позвольте спросить?" сокрушенно размышлял Хэлкамиро, идя по уютным коридорам Маглоровых Врат, но вслух, конечно, от таких вопросов воздерживался. В конце концов, живут они так и ладно. Им нравится, им хорошо, остальное не его дело никоим образом. Но... Но Эру великий, как?

Удивление собеседника Ланэ оценил. Хоть и не понял чем именно столь его яркое проявление у обычно холодно-спокойного и крайне невозмутимого Хэлкамиро вызвано. Ведь не сказал он ничего такого, что было бы сверх нормы обычной жизни Врат. Ведь все, кто хоть сколько-нибудь знали Кано, привыкли к подобному его поведению. Но вот же... Нашёлся один эльф, для которого подобный образ действий был едва ли не самым удивительным в жизни, если судить по выражению его лица. А оно было очень красноречивым. Да и, пожалуй, Ланэ с уверенностью мог сказать, что подобного яркого проявления удивления у аглонца ещё ни разу не видел. Ну что ж, можно даже гордиться.
- Ну как-как. Ну например сидишь ты, никого не трогаешь, меч, к примеру, точишь. И тут к тебе с таким потерянным-потерянным видом подходит Кано и спрашивает нечто вроде "кто из валар так жестоко пошутил, что менестрелю вопросами войны приходится заниматься". Вопросы правда были разными, но смысл у них был практически один. И так он успел поспрашивать половину своих верных, попавшихся ему на глаза. - На некоторое время Ланэ замол, явно что-то обдумывая, потом раздумчиво добавил. - А вообще... Осенняя история сильно по нему дала. Он потом ещё долго самокопанием занимался в стиле "в войне не понимаю, силы потерял, на кой тогда я вам такой всем нужен".
Последнее на самом деле Ланэ сказал не просто так. Скорее чтобы объяснить в основном складывающуюся ситуацию. Ведь Кано и до того постоянно задавался вопросом своей нужности и необходимости в войске и конкретно в командовании. И если раньше это можно было объяснить как то, что он помимо того, что менестрель, ещё и один из лучших целителей. То теперь... Теперь с этим возникли проблемы. И всё чаще Ланэ думал и тревожился о том, что лорд окончательно закопается в себе и перестанет реагировать на окружающие раздражители. Поэтому-то оруженосец периодически и выдавал ему серию мотивирующих пенделей в стиле "ты тут лорд или как". Помогало. Правда ненадолго. И всё чаще теперь оную серию приходилось повторять. В общем-то это уже даже в какую-то своеобразную привычку вошло. Правда хотелось оруженосцу, чтобы всё встало на круги своя, а то ведь это грозило ничем хорошим не кончиться.
- Не будет. Он вообще сейчас разговорчивым стал. Да и тишину не переносит.
Тишина да ещё и вкупе с темнотой для Риэра всё ещё оставались едва ли не пыткой. Поэтому-то он теперь стремился меньше оставаться в одиночестве, поэтому сделал в своей комнате некоторую перестановку и переделку. Так, чтобы постоянно слышать звуки и голоса. Ему всё ещё это было нужно.
Ланэ провёл Хэлкамиро до нужной двери. Постучал и, дождавшись ответа и убедившись, что хозяин комнаты внутри, открыл дверь и пропустил вперёд аглонского гостя.

- Изумительно. Но я бы тут жить не смог. Наверное.
Это было единственное, зато максимально, до хруста, точное определение того, что именно подумал Хэлкамиро о порядках, которые ему только что столь подробно расписал Ланэ. Помимо этого, правда подумал он еще много разных вещей, озвучивать которые не стал. Священное право каждого жить так, как этот каждый полагает нужным он оспаривать не хотел. Вернее - полагал, что это никак не его обязанность и никак не его дело. У Канафинвэ есть брат, он пусть и отдувается, ему по рождению это предписано. Другое дело, что понять, как так вообще получилось и почему продолжает быть он не мог. Абстрактного мышления не хватало и подводила привычка все мерить "от себя". Что уж тут говорить, ему было бы не комфортно, очень не комфортно служить при таком Лорде. Но во Вратах всем похоже нравилось именно это... В который раз Хэлко подивился, насколько чуждым может быть место обитания казалось бы таких же эльдар. Чужая территория, чужая стая, смутные порядки.Непохожесть, инаковость дышала в затылок, мягко следуя буквально на полшага позади, казалось, ее можно пощупать. Он не такой, они не такие. Разные. И если копнуть поглубже - окажется разные до смешного. До того, что сложно заподозрить их в том, что они из одного народа. До желания сказать " шутите?" в ответ на упоминание о том, что Лорды их вообще-то родные братья.
Но вот путь по таким уютным и не уютным одновременно коридорам Врат подошел к концу. Вот нужная комната, и в ней тот единственный, кто видел и знает все о том, что произошло в несчастном форте. Оч-чень хорошо.
- Здравствуй Риэр. Мое имя Хэлкамиро, из аглонской дружины. Помнишь орочий форс с поселком, осенью? Там мельком виделись. Я пришел поговорить, если ты считаешь это возможным для себя.
Сказано должно было быть мягко и вопросительно, но вышло скорее утверждение, не вполне уместное в данной ситуации. В конце концов калека запросто мог не хотеть вспоминать события, приведшие его к теперешнему состоянию. Но увы, по другому не вышло. Не слишком быстро - давая возможность услышать шаги - Хэлко приблизился к слепому почти вплотную. Ближе, чем вытянутая рука. Собеседник незряч, и пусть у него будет возможность дотянуться до пришельца без проблем, ощупать, понять где именно и как тот находится. Да, это было правильно. Вид эльфа, столь юного, но при этом уже понесшего невосполнимую потерю, навсегда выбитого войной из нормальной жизни вызывал сожаление. Не сочувствие, потмоу что война такое дело, что всякое бывает, но именно сожаление. Плохо, что так вышло, плохо, что могло быть иначе, но не сложилось...

- Наверное. Мы тут слишком мирные и невоинственные.
Больше ничего Ланэ говорить не стал. Незачем. Да и тем более они уже пришли.
Как-то дальше проявлять себя он не стал. Зашёл вслед за гостем, закрыл дверь и занял излюбленное своё в этой комнате место на стуле у стола лицом к хозяину комнаты и Хэлкамиро.
Риэр стоял у окна спиной к вошедшим. И, если бы они не знали, что он теперь лишён зрения, можно было бы подумать, что он смотрит на происходящее во дворе крепости. Почти так, впрочем, и было. Риэр пытался угадать о происходящем внизу по отдельным неясным звукам доносящимся из-за стекла. И только зимний холод ему мешал сейчас открыть створки и слушать. На слова аглонца он ответил сразу, хоть и по-прежнему не поворачиваясь от окна.
- Здравствуй. Помню. - Он слегка склонил голову в приветствии. - Почему нет. - Лёгкое пожатие плечами. - Вполне возможно.
И только теперь нолдо не слишком быстро повернулся. Сейчас он был без повязки, глаза оставались закрытыми, да и специально обрезанные спереди пряди немного закрывали их. Впрочем, юноша был готов в любой момент надеть повязку, если собеседнику такой его вид покажется неприятным или доставит какие-либо неудобства.

Вид пустых глазниц под запавшими веками действительно был и неприятен, и неудобства создавал. О чем конечно, совершенно не надо было сообщать собеседнику. Во первых, не так уж и трудно потерпеть, на самом деле. Если слепой хочет ходить без повязки - нельзя ему в том отказывать, его священное право - распоряжаться тем, что осталось от возможностей так, как хочется. Да, в ряде вещей Хэлко был готов проявлять изумительный по масштабам демократизм, на удивление не имеющий ничего общего с этичностью. Дискофорт же, в свою очередь, имел свой корень не в сочувствии или жалости к молодому эльфу, а в мутрной, слабо шевелящейся злобе. Вот есть почти что мальчик, с которым уже все. Может быть, он выкарабкается, может быть - нет. Теперь его основное поле боя- темнота и собственная ущербность, мало кому пожелаешь. А еще у этого мальчика скорее всего есть родители, друзья, те, кому он дорог. Для кого он не чужой. Сильно ли им лучше в этом раскладе? Видеть его и мучительно делать вид, что все хорошо. Раз за разом думать, что что то можно было изменить, может быть. Раз за разом ощущать свою беспомощность исправить случившееся. Такого тоже не следует никому желать. Одним калекой Враг гипотетически дотягивался до многих, уродуя не одну жизнь. Это злило. Впрочем, речь сейчас пойдет совсем не об эмоциях, если повезет.
- Хорошо. Потому что говорить мы будем о том, что случилось у вас на границе. ты единственный, кто видел все, и это не должно оставаться тайной. У нас нет права допустить, чтобы подобная победа еще раз досталась тварям севера, и потому сведения из первых рук ценны как никогда. расскажи мне об этом, а лучше покажи. Если, опять же, ты готов показывать.
нет смысла оттягивать неприятный разговор. От того, насколько позже он произойдет, не изменится ничего, и приятнее он не станет. А вот если парень согласится открыть свой разум и именно показать с помощью осанвэ то, как проходил бой, как именно был слит форт - цены ему не будет. Вообще надо сказать, что осанвэ Хэлкамиро не любил, используя эту связь только случаях совершенно крайних. Он не желал открываться и не желал показывать свою изнанку кому бы то ни было, но. Но именно сейчас случай сильно напоминал крайний, потмоу что рассказ Ланэ, который скорее всего был крайне близок к докладу Риэра, пестрел дырами и умолчаниями, в которых наверняка скрывалось самое главное. Как именно вышло так, как вышло? Что оказалось роковой, но на первый взгляд не значительной деталью, изменившей все? Да, за это стоило заплатить, в том числе и возможностью того, что малознакомый парень случайно тоже увидит... Что-нибудь. Впрочем, аглонский гость постарается все, что надо оставить при себе. Постарается, да.
Риэр не мог видеть собеседника, так что на его долю оставались, по сути только интонация и голос. Мягкий, негромкий, вкрадчивый такой голос, с очень спокойной интонацией. Как если бы говоривший ни в коем случае не хотел давить на собеседника, спокойно и заранее принимая любое его решение. Убеждая, но не настаивая. И только внимательный слушатель мог разглядеть под этой бархатной почти что мягкостью тот факт, что на самом деле никакого выбора не предполагается. Да, есть декларированная возможность выбирать, но на самом деле ее не рассматривают. Риэру просто аккуратно ставят задачу, с полной уверенностью, что он будет ее выполнять. Уверенностью того рода, когда уже можно позволить себе отсутствие нажима, мягкость и все прочие блага.

- Риэр, повязка. - Всё же напомнил Ланэ, понимая, что для непривычного к нынешнему виду Риэра аглонцу может быть не слишком приятно смотреть на юношу, когда на том нет повязки. Даже во Вратах не все к этому ещё привыкли, а уж что говорить о приехавшем из другой крепости.
Риэр кивнул и надел повязку. Она в общем-то уже стала чем-то столь же привычным как, к примеру, лента для волос или меч на поясе. Хотя при знакомых и друзьях нолдо её не надевал вообще. За три месяца привыкнуть успели. Сейчас же она всё-таки была необходима. Хотя бы с той же этической стороны. Не стоит заставлять кого бы то ни было, а тем более гостя, постоянно натыкаться взглядом на свой недостаток внешности и постоянно же думать об этом. Да, случившееся с ним неприятно и жестоко, но не катастрофично же. Он потерял зрение, только и всего. Но сохранил всё остальное, и что важнее всего - рассудок. Ну подумаешь, сражаться теперь не сможет. Ну и ничего. Сколько ещё всего можно делать помимо сражений. Вон лорд его в лазарет берёт с собой, там целые лекции устраивает. Может даже что и выйдет в итоге, если он-таки разовьёт своё обоняние чувствительность пальцев до нужного уровня. Всё пережить можно. Главное - руки заранее не опускать, не делать из себя жертву и не создавать окружающим проблем. Главное поверить в то, что утратив что-то, жить не прекращаешь, и не такая уж это утрата, без которой жизнь теряет смысл и становится вообще невозможной и непереносимо трудной. Вообще, Риэр считал, что справится, просто не может не справиться. И прилагал к этому большие усилия, которые уже, спустя такой незначительный срок, давали свои плоды.
- Я попробую. - Короткий ответ. Он действительно был готов показать всё, как он сам это видел. Он ведь с самого начала понял, о чём будет идти разговор, и уклоняться от него не собирался. Поскольку понимал, что от него в этой ситуации, как от единственного оставшегося в живых свидетеля тех событий в форте, зависит многое. И он принимал это. И был готов вновь пережить несколько неприятных минут. Ради дела.
И он показал. Сознания Хэлкамиро коснулось осанвэ. И перед его глазами встали события той ночи такие, как их видел тогда Риэр. На какое-то время аглонцу могло даже показаться, что он оказался там, во дворе форта, где с двух сторон разгораются конюшни, спереди орки уже начали открывать ворота, а со стен доносится шум и последние отзвуки схватки, а затем и оттуда во двор начинают спускаться враги. И мысли молодого воина о том, что, похоже, врагов куда больше чем защитников, что бой этот будет скорее всего проигран, что нет у них возможности толком обороняться, долго обороняться, что щитов у них сейчас мало, а кольчуг и того меньше, да и вообще вооружены по большей части тем, что схватить успели. А дальше... Дальше собственно бой. Короткая неудавшаяся оборона и столь же неудавшийся прорыв сквозь несущихся навстречу врагов. И круговерть сражения, когда даже сам Риэр не мог запомнить и увидеть толком всего, что происходило вокруг, видя только то, что творится прямо перед ним. Та сила, толкающая вперёд, заставляющая буквально врубаться в самую гущу схватки, дающая силы побеждать врагов даже тогда, когда кажется, что они неуязвимы по сравнению с тобой. И конец боя, когда их осталось совсем мало, когда их было даже меньше двух десятков. И понимание, холодной волной накатывающее, заставляющее предательски сжаться всё внутри. Понимание, что это уже конец, что дальше только смерть или позорный плен. И когда они все выбрали смерть, не пожелав сдаваться, хоть им это и предложили. И последний рывок, последняя атака, не закончившаяся фактически ничем. И взгляд, последний взгляд в лицо орка-командира. И его последние слова перед тем, как началась финальная расправа... Пони Осанвэ завершилось. Резко оборвалось. Слишком резко. Лишь напоследок обдало леденящей смесью безнадёжности, обречённости, переживания о тех, кого орки собирались подвергнуть страшной казни, решимости, ненависти, холодной ярости, которой невозможно дать выхода и боли, не физической, боли фэа. Риэр не хотел показывать дальше. Слишком то было ужасающим. Слишком сильно тогда он хотел умереть, чтобы не видеть всего того, что происходило, чтобы не доставить оркам радости видом своей слабости. Он молча опустил голову, словно не хотел встречаться взглядом с собеседником и давая понять, что всё что он мог показать, он показал.

Хэлкамиро качнул головой, сдержанно не одобряя Ланэ с его комментарием о повязке. Зря он так, у мальчика осталось не много возможностей выбирать что бы то ни было. Комфортом же наблюдателей можно и пренебречь. А вот надо ли заострять лишний раз внимание на травме Риэра- вопрос более чем хороший. Повязка же, ее упоминание, по мнению аглонца как раз этот акцент ставила. Впрочем, уверен он не был, и в любом случае в внутренние дела Врат вмешиваться не стал бы, без прямого на то запроса. Ну а дальше - мальчик все же согласился еще раз пережить ту ночь, что само по себе говорило о силе духа Риэра. Или- о его же неосмотрительности. Когда осанвэ коснулось его сознания, Хэлко медленно выдохнул сквозь зубы, как если бы входил в холодную воду. Пускать кого то в свой разум нолдо не хотел, но жизнь вообще такая штука. Всегда находится тысяча и одна причина делать то, что не хочется и с этим просто надо смиряться. Единственное, что тут можно сделать - так это постараться не показать собеседнику ничего, из того что стоит держать при себе. То есть почти ничего.
Другое дело, что открытым в одну сторону быть немножко нельзя, и контакт сознаний такая штука, что сыграть в одни ворота невозможно. Так что у Риэра была уникальная возможность, самым краем-краешком ощутить чужую изнанку. Обрывки картин, смутные ощущения, обрывки ассоциаций... Невнятная каша из ставшего привычным, воспринимаемого как норма, одиночества и унылой злобы, того сорта, которая вызывает жадность до чужой крови. Может быть так ее можно заткнуть, заставить замолчать? Запах стылого пожарища, вымороженная пустота полутемных коридоров. Бессмысленный азарт боя. Острое, болезненное в своей сути удовольствие от ощущения, с которым чужая плоть расступается под клинком. Влажный, сочный хруст -сдохни, тварь! Да, так хорошо. Ради этого стоит скидывать с себя сонное оцепенение. Что то еще? Нет, потмоу что окажется что ничего и нету, нет смысла дальше тащить эту лямку. Мир вокруг -замер как стеклянный. Время замерло, в определенный момент застыв и с тех пор все так. Ничего не меняется. Ничего никогда не может поменяться. Только не надо меня трогать, отстаньте. Крошится с неба колючий снежок, пахнет морозом и скотобойней. Картинки нет, есть только ощущения, сбитые в ком. Где то тут должна быть дева, с разметанной требухой. Скотобойней пахнет она. Вываленное нутро успело заледенеть и тихо поблескивает, на него оседает снежная крупа. Да отстанете вы все наконец или нет? ...Тут Риэр разорвал контакт, и взаимная экскурсия в глубины подсознания была завершена. Вероятно, к облечению обоих участников процесса.
- Спасибо. Это было действительно важно. Не знаю, будет ли тебе в радость это слышать, но мы сделаем все, чтобы гибель форта и твоих товарищей не осталась не отмщенной.
Проговорил Хэлко, вкладывая в слова предельную степень уверенности и заодно неосознанно пытаясь продышаться. Надобности физической в том не было, но иррационально- хотелось.
Случившееся было ужасно, трагично, но не неожиданно. Пограничный форт, вражьи твари - все логично, все в порядке вещей, не смотря на то, что порядок тот дрянной. Можно желать мести, можно записывать еще один пункт в бесконечный список причин для ненависти. Удивляться - нет, не получится. И, где то в глубине души, хочется не только отомстить, но именно что ответить тварям той же мерой. Да, это плохо, да порочно, но хочется же чтобы они боялись. Хочется чтобы на своей шкуре испытали все то же, что принесли с собой. И ведь это можно было бы устроить, еще как можно. Орки - не тупые бесчувственные твари, у них есть разум, есть понимание происходящего вокруг. А значит и ужас, замешанный на жестокости и страдании должен быть им знаком. Вот пусть и познакомятся с ним лишний раз.

Вообще Риэр не хотел и не собирался заглядывать в глубины чужой души, понимая, что у каждого в ней хранится что-то, что остальным ни знать, ни видеть, ни пытаться понять не стоит и не нужно. Для того ведь и существуют в душе такие потайные уголки, куда окружающим ходу нет. И не стоит их открывать, нельзя в них соваться посторонним. Но вот... Такое осанвэ иного пути, к сожалению, не предполагало. И в то время как аглонец смотрел воспоминания Риэра о последней ночи форта, самому Риэру пришлось увидеть некоторые воспоминания Хэлкамиро. И были эти воспоминания... Наверное их можно было смело посчитать столь же неприятными и трагическими как и у юноши.
Некоторое время после того, как осанвэ закончилось, Риэру понадобилось, чтобы придти в себя и отогнать нахлынувшие яркие ощущения из чужой памяти. Он сильно тряхнул головой и выдохнул. Вот же... Оказывается он не один такой...
- Главное - дожить до победы над Врагом. Ибо именно она станет отмщением за всех погибших на этой войне. Остальное... Остальное не то... - Негромко, но твёрдо произнёс Риэр, словно бы смотря в лицо собеседнику.
Вот именно окончательную победу, победу над Врагом он считал тем самым, ради чего стоит жить, ради чего вообще стоит продолжать эту нескончаемую войну. Он считал, что даже если перерезать всех орков Ангбанда, всё равно погибшие будут не отомщены. Пусть их уже не вернуть, пусть их смерть уже ничто не оплатит... Но нужно победить. Окончательно победить. Чтобы знать, что все эти смерти были не напрасными, чтобы знать, что пусть такой ценой, пусть через смерти близких и друзей, но эта единственная и самая главная победа постепенно приближается. И об одном лишь Риэр всерьёз жалел. О том, что не сможет теперь продолжить сражаться, помогать приближать победу, защищать тех, кто дорог и кто сам защититься не сможет. Он реально оценивал свои силы и возможности. И понимал, что продолжай он тренировки хоть год, хоть десять лет, хоть сто, всё равно любой опытный противник расправится с ним минуты за две, а то и меньше. Вот это, пожалуй, было единственным действительно серьёзным и действительно неприятным минусом его нынешнего положения. Остальное он считал не таким уж и важным, не столь важным как этот. Ну а в общем и целом даже это можно было пережить. Нужно только найти иное столь же полезное дело, без которого на войне тоже не обойтись, без которого тоже победы не будет. Вот именно поисками такого дела и был занят Риэр последнее время.

- Станет. Но двигаться к ней постепенно - не худший вариант. Нахрапом врага не взять, но можно возвращать долги частями. В стены камни тоже по одному складывают.
Конечно, Риэр не мог видеть мимику своего собеседника, и наверняка это было к лучшему. Так, если судить именно на слух - выходило что аглонский гость улыбается, этак спокойно и с одобрением. Что ж, он действительно одобрял подход Риэра к вопросам мести, даже не смотря на юношеский максимализм. А вот если бы последний из пограничного форта мог видеть, то аккуратная улыбка пришедшего к нему в комнату эльфа ему бы не понравиться совершенно точно. Так звери бывает скалятся, почти не показывая клыков, не собираясь пока никого кусать прямо сейчас, но вполне открыто демонстрируя саму готовность. Сейчас ничего не происходит, но повод дай - и будет место рваным глоткам и шкурам. А вообще... Вообще Хэлкамиро размышлял о том, что Риэр молодец. Парень жаждет мести и это хорошо. Месть, погоня за ней, жадность до чужой смерти - это все хороший мотиватор чтобы не опускать руки. Она гонит вперед, она бережно и ласково поддерживает в те минуты, когда хочется просто плюнуть уже на все, сесть и спокойно подвести итог всему, совсем, один раз и до конца времен. Ведь хочется, хочется порой иметь точный ответ на вопрос " ты - зачем? для чего ты?". И очень удобно, когда ответ этот имеется, при том предельно четкий, ясный до морозного такого хруста. Или- до хруста костей под копытом коня. Ланэлир пока в разговор не вмешивался, так что  к нему отдельно аглонский гость не обращался. Более того, Хэлко предполагал, что скорее всего оруженосец Второго Лорда не разделяет точки зрения никого, из присутствующих в комнате. Но оруженосец молчал, и как следствие, правильность или ошибочность этого предположения установить было невозможно. Оно может быть и к лучшему. Вот только призывов к всепрощению и прочей красивой, завлекательной, но предельно далекой от реальности, ерунде не хватало.

А оруженосец молчал и не вмешивался, внимательно смотря на двух беседующих эльфов. Он просто видел, понимал и чувствовал что в данный момент времени его участия в этой части их разговора совершенно не требуется. И он просто наблюдал, следя за ходом беседы. И ждал того момента, когда ему нужно будет присоединиться. Пока же был просто слушателем, оставляя все свои измышления на обсуждаемую тему строго при себе. А мысли его были о том, что оба и Риэр, и аглонец со своей стороны и со своей точки зрения в общем-то правы. И нет в мести ничего зазорного. Мстят обычно за дело и только имея на то право и возможность. И лучше бы месть не откладывать, не думать, что когда-нибудь потом. Потом может быть поздно, потом месть может уже не иметь абсолютно никакого смысла. Но в то же время месть должна быть обдуманной и хорошо исполненной, дабы быть именно местью. Справедливой и заслуженной. Так думал Ланэ, в то же время радуясь тому, что на него сейчас не смотрят да и вообще внимания не обращают. А значит и выражения лица и глаз не видят.
Риэр же в этот момент думал несколько о другом.
- Можно и частями, можно и сразу. Важно лишь не уйти от мести к чему-то недостойному и неправильному.
Грань между местью и простым и жестоким вырезанием врагов очень и очень тонка. Тут нужно вовремя успеть остановиться, чтобы у врага не было права на ответный ход. Иначе получится замкнутый круг. А этого допускать нельзя. Даже на войне нужно сохранять хотя бы видимость благородства, нельзя позволять себе уподобляться тварям тьмы, иначе чем они будут лучше них. Вот только почему-то на поле боя большая часть вдалбливаемых наставниками с рождения истин и правил резко так забываются. Поле боя всё-таки не то место, где можно разводить философию и рассуждения о правильности и правомерности некоторых поступков.
А вообще Риэр думал, что именно вот ему нужно мстить именно тем, кто повинен в смерти защитников форта. Именно ему бы следовало нанизать на копьё головы тех орков, что придавали мучительной смерти последних оставшихся в живых. Именно ему следовало бы отплатить тому орку, что лишил его зрения. Но... Предусмотрительными оказались орки, а точнее их командир... Теперь Риэраниэлу остаётся лишь знать о том, что кто-то будет делать то, что должен был делать он, что кто-то наверняка погибнет. Ведь даже месть просто не даётся. Не хотелось ему знать, что жизни его товарищей были отомщены не им. Но приходилось смириться. И ждать. А ещё надеяться, что и ему удастся внести свою лепту в общее теперь дело.

- Мм? Можно сразу - это ты загнул. Если бы правда можно было вот так сразу и одним куском, то что ж все тогда тянут?
Сказано было с легким таким удивлением, собственно не подразумевающим даже вопроса, а скорее подчеркивающим очевидность утверждения.
Таким тонким делом, как отслеживание выражения лиц собеседников Хэлко вообще нечасто занимался. Особенно если этот самый собеседник и не собеседник вовсе, а так- стоит у стены, и чтобы на него поглядеть надо поворачиваться. Так что Ланэ мог бы при желании хоть рожи строить - конфиденциальность его мимики осталась бы в неприкосновенности. Да и то сказать - беседа непосредственно с калекой была куда более занимательной, по крайней мере пока.
- И что же это такое, к чему можно от мести уйти? Что, по твоему еще достойно, а что - уже нет?
И в лучшие времена не обладающий слишком выразительной мимикой, а теперь уж и подавно, Хэлкамиро при всем при том никогда не жаловался на бедность интонаций. Строго говоря, слушать его было в принципе интереснее, чем наблюдать. На глаз то что? Ну стоит, считай неподвижно - статуи бывают поживее. Ну да, аккуратно так растягивает губы, не показывая зубов, что следует понимать как обозначенное намерение улыбнуться. Так все больше получается похоже на то, как собака скалиться собирается. Это если смотреть. А вот если именно слушать, то картина совсем другая выходит, увлекательная и для внимательного слушателя удивительно контрастирующая со всем остальным. Вот например сейчас, вторая фраза звучала мягко, казалось еще немного и речь вообще превратиться в низкое такое мурлыканье. То, что он улыбается было слышно, и слышно отчетливо. Был в речи и глубоко благожелательный, искренний интерес, и готовность диалог продолжать. И только вторым слоем, чуть- чуть, совсем почти и незаметно - этакая аккуратная настороженность. Дескать, давай, мальчик, покажи зубки, кусни, вызверись. Покажи, что ты на самом деле думаешь, попробуй, рискни. Словно крупный, битый жизнью пес настораживал уши, принюхиваясь к чужому щенку. Сменились ли уже зубы, привык ли уже к вкусу свежего мяса? Шарахается ли от палки? А от волчьего неостывшего следа? Это был тонкий и совершенно неосознанный момент, в который происходило некое смутное распознавание "свой-чужой", на уровне дремучих инстинктов и спинного мозга. И от того, как именно оно пройдет, во многом зависело дальнейшее общение. Вернее- будет ли оно в принципе сверх рабочей необходимости, или...

Вообще Риэр мог бы сказать, что его нынешнее положение в чём-то было даже лучше чем прежнее. Хоть он и не мог по привычке вглядеться в лицо собеседника, но зато теперь обращал больше внимания на голос, слушал его интонации, вслушивался в тембр. Не сказать, что пока это давало ему какие-то особенные возможности. Нет, всё пока что было ешё только на начальном уровне. Но три месяца такой вот практики разговоров, при которых он опирался лишь на слух, чтобы узнать настроение и эмоции собеседника, уже дали свои плоды. Вот и сейчас он старательно вслушивался в голос аглонца, пытаясь понять, уловить, почувствовать, опирался на слух и интуицию. И вроде бы даже представлял, как выстроить линию дальнейшего своего поведения и ход разговора со своей стороны.
- Ну смотри. Орки же не тянули, они почти сразу пришли. Сделали что собирались и ушли. Вот это и есть сразу. – Пояснил Риэр, «смотря» на собеседника и догадываясь, что даже будь у него сейчас целы глаза, ничего особенного там он бы не увидел. Голос говорил явно много больше.
И всё-таки он был молод. И для всего у него ещё были свои особые мерки, отличные от общепринятых. Вот и сейчас он в чём-то нет, не одобрял, отмечал скорее тот штурм. Орки имели цель, они её достигли. И ушли, не стремясь к большему. Это всё же стоило отметить. И в то же время… И в то же время можно было возненавидеть этих саиых орков. С полным причём на то правом.
- Достойно это когда бой есть бой, а не превращается в бойню, целью которой является лишь насыщение видом крови, причинением страданий и боли. Достойно это когда война идёт против врага, настоящего, такого, который сам объявил себя противником, а не против всего и всех подряд. Война жестока, но нельзя позволять себе жить лишь этой жестокостью. Всё равно должен быть порог, предел… - Нолдо резко замолчал и мотнул головой. Он не случайно так резко оюорвал свои слова. Ведь сказать он мог ещё многое и о том что достойно, а что нет, о том, в чём на войне, по его мнению следует искать благородство, а где можно и не пытаться. О том, что он считает тем пределом, за который нельзя переступать. Но… Но это были всё его мысли, это было его мнение. А у собеседника мнение наверняка иное, и он может быть в корне не согласен. Поэтому лучше не произносить долгих речей, а сначала понять, какое впечатление произвело уже сказанное. Поэтому-то Риэр и замолк. И сейчас немного напряжённо вслушивался.

- А, понял теперь. Я изначально неверно истолковал твои слова про "целиком и сразу".
Педантично поправил сам себя аглонский гость, потому как то мало что он не любил так же, как быть неверно истолкованным. А вот побеседовать о теории кровавого ремесла, это запросто. Тем более что в слепом почти что подростке чувствовалось что то такое... Этакое. Родственное в чем то даже. Мог, ой мог бы Риэр стать зверем той же породы, мог бы ходить в той же своре. Прижился бы в Аглоне, повернись судьба иначе, как родной. Ну, разве что натаскать слегка, выработать нужные рефлексы поведения. А что, безмятежную звериную жесткость и умение бездумно бежать по приказу он у деревни уже показал, талант есть, склонность есть. Дрессировки не хватило, но так тут уж что попишешь... Так что можно было сказать, что аглонскому гостю мальчик нравился. Отстранено так, в теории. Жаль, ох как жаль, что все сложилось так, как сложилось. Не в то место попал Риэр изначально, не туда, где мог бы получить правильную огранку его характер... Все эти размышления наверняка можно было разглядеть на лице Хэлкамиро, но Риэр видеть не мог, а что увидел, и как истолковал Ланэ осталось загадкой. Как хочет пусть так и толкует, его дело.
- А где грань между боем и бойней? Против всех даже орки не воюют, если разобраться, но белыми и пушистыми от того не становятся... Плохо жить жаждой крови, но плохо ли желать мести, и опять таки, в чем разница если и так и этак все сводится к простому "враг должен сдохнуть"?
Хэлко все еще было интересно, и интерес этот был доброжелательным. А если судить по негромкой, спокойной речи, то и беседа была совершенно светской. Словно речь шла о чем-то глубоко обыденном, хоть и достаточно увлекательном. Не о подсчете количества разменянных скальпов, и не о том, сколько дают эльфийских черепов за десяток орочьих.

Риэр коротко и легко кивнул. Вот и хорошо, что теперь всё стало понятно.
Почему-то юноше казалось, что разговор, происходящий сейчас с аглонцем несколько странен и необычен, непривычен в чём-то даже. Наверное это было потому, что думали они, как казалось Риэру несколько в сходном направлении. Странное то было чувство. И жаль, что Риэру не суждено было увидеть лицо собеседника. Иначе бы это самое чувство только усилилось и укрепилось. А так, напрямую, он спросить не решался, понимая, что вопрос в духе «мне кажется или наши мысли в чём-то схожи» прозвучит ну… не слишком-то уместно. Тем более если учитывать тему их разговора.
- Эта грань изначально у каждого своя. Каждый сам отмеряет для себя и эту грань, и то, что нужно делать, чтобы её не переступать. Орки… белыми и пушистыми они не будут даже тогда, когда признают, что были неправы служа тьме и сложат оружие. Если от света ко тьме можно пройти, и этот путь короток, то от тьмы ко свету дороги уже нет. Месть тем и отличается, что в ответ уже происходит. Без повода мстить нельзя. И месть должна быть равноценной действию. И опять же, при простой жажде крови просто «враг должен сдохнуть», при мести «враг должен сдохнуть за то-то и за то-то».
Вот же, интересно развивается их беседа. Вроде тема ну не слишком обыденная и простая, а говорить в том же тоне и так же спокойно как и аглонский гость оказалось для Риэра не таким уж сложным делом. Наверное потому, что война ему не казалась чем-то особенным. Он её воспринимал примерно также как тот же Ланэ резьбу по камню. Ну дело и дело. У всех оно своё. Жаль, что теперь ему придётся от своего дела отказаться. Но ничего, справится. Поэтому и месть была лишь частью этого самого дела под названием война. Поэтому и не вызывала она никаких особо ярких эмоций, хоть порассуждать о ней юноша был совсем не против.

- Так-таки своя?
Хэлко с деланным недоверием изогнул бровь. Вопрос был задан с оттенком уже почти-веселья, и не в себе ноты такого игривого недоверия. Другое дело, что если бы вопрос тот был задан целиком, то звучал бы так: "Если у каждого мера своя, и каждый ее сам назначает, то верно ли утверждение, что тот, кто режет врагу горло, и тот, кто спускает с него живьем шкуру, находятся на одном уровне ?". Потому что по логике этих самоназначаемых граней и границ выходило именно это. Впрочем, нельзя сказать, что Хэлкамиро не нравился данный подход к вопросу. Определенно, стоило заглянуть к калеченому мальчику и побеседовать, даже если бы это не диктовала необходимость и желание лезть в любой вопрос. Хороших, именно понимающих собеседников в мире не так много. Повезло.
- Хм... Если месть должна быть равноценной, значит орков следует также развесить на каких либо стенах. Я понимаю.
Аглонский гость кивнул, соглашаясь, и в мягком, чуть-чуть не доходящем до мурлыкающего, тоне явственно слышалось- про понимание он не врет. По крайней мере думает, что понимает- так это точно, и что то такое свое во всем этом очень одобряет. Вообще же, было удивительно, как с такой искренней, запредельной теплотой можно говорить о развешивании на стенах кого угодно.
- Враг всегда должен сдохнуть не просто так, а именно за что то. Не было б за что, не был бы он врагом, м?
В конкретно данный момент Хэлко коротко, но сильно пожалел, что Риэр обитает не в Аглоне, а во Вратах. Хороший же мальчик, вся вина которого, что недоследили, не натаскали до конца. Они могли бы сойтись... Впрочем, это чувство пропало столь же быстро, как и возникло- Риэр мог погибнуть. Это было бы болезненно, так что хорошо, что судьба уберегла от потенциальной привязанности и возможных переживаний, связанных с потерей. Простое же правило личной душевной безопасности: не хочешь терять- держи дистанцию.

- Ну в общем да. Ведь каждый сам выбирает путь, по которому ему идти, а значит и границы все отмеряет для себя сам. – Ничуть не смутившись, ответил юноша так, как в общем-то думал. – Вот только судят всех в конце пути по одним законам. – Добавил задумчиво, вспоминая рассказы старших.
Всё-таки какая бы мораль, какие бы понятия у любого живущего ни были при жизни, в Чертогах ему придётся отвечать по тем законам чести, морали и правильности, какие были составлены для всех живущих и которым, как небезосновательно полагал Риэр, мало кто уже в точности следует. И не столько потому, что не хотят, скорее потому, что не получается ни у кого. По крайней мере тут, в Эндорэ.
- Следует наверное. Но лишь тех, что сотворили это с элдар.
Если уж мстить равноценно, то всем по справедливости. Зачем же замыкать ещё один круг, давая оркам возможность ответного хода. Да к тому же… Зачем лишними делами приближаться ко тьме. И так они все давно ходят по самой её грани, балансируя каждый раз с неплохими шансами однажды ступить за грань.
Риэр вслушивался в голос аглонца и с каждым мгновением всё отчётливее понимал, что да, он не ошибся, они всё-таки схожи. Неуловимо так и не слишком заметно для сторонних наблюдателей. Но всё же… Но он по-прежнему старался не подавать виду, не открывать для собеседника своих догадок. Пока что. Пока не стоит.
- В основном причина того, что враг становится врагом, то, что он находится на другой стороне, представляет противоположную силу. Но да, нести врагу смерть нужно за что-то. Просто так, без причины, это уже жестокость.
Честно говоря по мнению Риэра для правильной и честной войны принцип «белые ходят первыми» должен работать с точностью да наоборот. Если светлые, то есть эльфы, будут наносить смерть тёмным первыми, они вернее всего сами же себя, даже без помощи со стороны Врага, загонят во тьму. А орки… Орки и так во тьме, чего ж им терять-то. То, что орки наверное думают относительно также, только расставляя приоритеты противоположным образом, юноша в расчет не брал. Для него всю жизнь существовало лишь две стороны – свои и враги. За своих он был готов сражаться до конца, сделать всё, что возможно, чтобы им помочь. Врагов же, соответственно, отправить за грань жизни. Такие правила диктовало ему его понимание жизни, его отношение к войне и к своему месту в этом мире и на этой войне в частности. Он был воином. Он рос воином. Он уже родился с предназначением стать воином. И иного пути для него не существовало. А стало быть и иного видения. И если призвание своё ему ещё предстояло изменить в связи с изменившимися жизненными обстоятельствами, то мировоззрение он изменить никогда уже не сможет. Накрепко оно засело в сознании. Так, что и не изменить его, не заменить на иное. Так всё и останется.

- Да. Неотъемлемое право каждого - решать за себя как поступить и зачем. Равно как и расплачиваться за решения.
Равнодушно подытожил нолдо, для себя все давно и прочно решивший. Более того, интуитивно он чуял, что лично им выбранный путь к сету не ведет, но... Но какой на самом деле смысл что-то менять. Ради чего, если единственным значимым мерилом всего и вся, этаким жизненным стержнем, остается тупая и бессмысленная по своей сути месть?
- Ну да, в некотором идеально мире поймать именно тех орков было бы возможно. В этом- увы, заминка получается. не хотят твари поименно являться для получения причитающегося, да еще и с заверенным послужным списком. Дескать - на, смотри, за это меня резать можно, а вон за то - к соседу.
С негромким смешком произнес Хэлко. Вольно или нет, но он подводил своего собеседника к вполне определенным выводам, с простой, очень простой логикой. Найти точного адресата мести практически невозможно, не считая редкой удачи, что не отменяет необходимости самовыражаться на этом поприще. Так что, как говориться, на безрыбье и рак щука.
- Да и пришедшие орки, что передали привет за форт и деревню, не больно-то разбирались, по адресу они предъявляют претензии или нет. Если говорить о симметрии, то в данном конкретно случае полным соответствием будет поступить аналогично... Не стали разбираться они, с чего бы разбираться нам? Иначе именно зеркального ответа не выйдет.
В голосе опять таки слушался неподдельный интерес, правда - было ясно что он глубоко теоретический. Знакомство с жертвой суровой орочьей справедливости выходило занятным. И неожиданным по своим итогам - потому как сложно было ожидать именно таких суждений от практически вчерашнего еще ребенка. Хэлкамиро подозревал, что это все не могло быть на пустом месте, но пока не собирался ничего уточнять, хотя, что греха таить, интересно было. Что, ну что могло успеть случиться в жизни у парня, что привило ему именно такие взгляды? Да много чего, другое дело- что бы там ни было, это Риэра личный груз, личные воспоминания, и лезть в них раньше, чем будет дан некий понятный намек, что мол да, можно, совсем не дело. Впрочем, если разговор и дальше пойдет так, как сейчас, с этим замечательным взаимопониманием, то скорее всего шанс все узнать будет. Что ж, обождем. Спешить некуда.

Оставалось только кивнуть. Что ж, оба они в чём-то согласны, в чём-то не совсем. Это потому, что понятия всё-таки, как ни старайся, но не схожи. Не схожи потому, что Риэр судит всё ещё слишком скупо и по-своему. Он не успел узнать жизнь слишком хорошо, он не успел увидеть войну во всех её проявлениях. Но он старался думать схоже с пожившими уже воинами, он старался всё это понять, принять и прочувствовать. Ведь выбрать войну делом жизни это только начало положить. Дальше ещё долгий путь к идеалу.
Риэр живенько так и в красках представил пришедших под ворота крепости и встающих в длиннющую очередь орков, держащий свитки с полным перечнем деяний и списком тех, кого они успели погубить и за кого им ответ держать полагается. Представил и рассмеялся.
- Угу, это будет ну слишком шикарным подарком. Который судьба, увы, никому не преподнесёт даже за самые великие заслуги.
То, что мир не идеален, юноше было известно ещё с раннего детства. Посему он и не рассчитывал на щедрость судьбы и даже на простую случайность не очень-то надеялся. Но если бы удалось посчитаться именно с теми орками, с которыми посчитаться очень хотелось, то тот день стал бы лучшим днём в жизни. Мечтать-то о таком никто ему запретить не мог. А будет или нет, тут уж жизнь покажет.
- Да по адресу орки пришли в общем-то. – Риэр убрал со лба выбившиеся из косы и мешающиеся теперь пряди волос. – Они ж не за форт свой мстить приходили, а за деревню. Другое дело, что у нас из всего гарнизона про эту самую деревню знал один я. Остальные, получается, погибли просто потому, что именно на этот форт пал жребий орочьей мести.
Он этого не сказал, но тоже считал этот щтурм каким-то несимметричным тому, за что орки мстить приходили. Хотя… Пытаться понять ход мыслей орков себе дороже. Они вообще эльфийской логике не слишком-то поддаются. По крайней мере как казалось Риэру. Поэтому он и не ждал, что с их стороны месть будет относительно симметричной. Хотя… Как знать. Может ещё и случится что-то, что можно будет назвать продолжением мести. А может и не случится. Тут уж не угадать, тут только предполагать можно.

- Судьба вообще забавная штука. Интересная. Но есть лил она вообще, вот вопрос в чем.
Строго говоря, Хэлко в судьбу не верил. Потому что если верить в то, что жизнь организуется как то сам по себе, в соответствии с некой непреодолимой силой, смутному течению которой изо дня в день приходится слепо следовать... Если предположить, что на любое твое действие или бездействие есть некая "судьба" которая определяет успешность или не успешность этих действий, которой диктуются решения... То жить становилось очень страшно и бессмысленно. Получалась совершенно лютая, огромная как море, безысходность. Можно дергаться, пытаться совершить что то. Можно не делать ничего, и все усилия бессмысленны ибо- судьба. Неведомая и бесконтрольная. Это было очень, очень страшно. По настоящему так. Нет уж, луче верить, что судьбы как неодолимого рока нет, а есть собственные косяки и ошибки. Страшные, чудовищные, уродливые, но - свои. А значит могут быть и успехи, победы, достижения - тоже свои. Значит, есть смысл дергаться, ибо ничего не ясно еще. Да, придется лично быть виноватым в ошибках, но можно же и ошибиться! Значит, усилия не бесплодны, надо просто стараться лучше. Это была эфемерная схема контроля над миром, но она была.

- Все равно получается, что орки приходили не по адресу. И даже без особенного повода, ибо насколько я помню, детеныши и самки разбежались.
В мягком голосе прозвучало говорившего прозвучало сложное сочетание эмоций. Была там легкая ирония надо не слишком стройной, а скорее содержащей логическую дыру, теорией Риэра. А еще - сдержанное неудовольствие фактом того, что деревня отделалась очень легко, по мнению аглонского гостя. Да, что таить греха, Хэлко был бы не против, если бы мирные жители удобрили собой степь, и даже не скрывал того. В некоторых вопросах он придерживался политики откровенности и честности, например - вот в этом.

- У нас в судьбу верят. -В судьбу и в её влияние на жизнь. И в то, что она рассудит по справедливости.
Судьба всегда в итоге расставляет по своим местам. Каждый приходит к тому, к чему должен придти. Каждый получает в итоге то, чего заслужил. Каждый живущий творит свою жизнь сам, но судьба каждого предопределена заранее. Все пытаются с ней поспорить, доказать, что сильнее неё. Но в итоге всегда оказывается, что спорить бессмысленно. Со своего пути не свернуть. И можно только преодолевать те препятствия, что судьба расставляет на этом пути. Преодолеть и не сломаться. Судьба таких любит.
- Часть разбежалась, часть сами себя убили сразу после того, как лорды закончили спорить. - Более точно обрисовал ситуацию юноша. - Но всё равно к нам орки пришли именно из-за тех мирных и деревни. Иначе просто не из-за чего, если уж так рассудить.
А ведь лорду стоило не останавливать воинов, а дать закончить дело, раз уж таки начали. Тогдп хоть понятно было бы всё и до конца. А так... А впрочем, что гнилое зерно молоть, путней муки из него не вымолоть. Остаётся теперь думать над ответом. Над достойным ответом. На который эльфы Врат оказались в праве. По крайней мере как считал Риэр и некоторые другие воины. Хотя мнения своего они пока не высказывали, ибо решение о том, что нужно делать, а чего нет, за старшими и лордом. А ни старшие, ни лорд покуда ничего на эту тему не говорили. Значит следует ещё подождать, значит не готов у старших план, а когда готов будет, тогда и скажут о нём всем.

- У нас кто как, но я лично- нет. Не хочу. Потому что если верить в судьбу, то придется верить и в то, что некоторые вещи правильны. Что им суждено было случиться. И мне не хочется жить в таком мире, где всем управляет некая тупая данность. Ее наличие отрицает возможность что то менять своими силами. ну смысл, если все упрется в бессмысленный рок?
Хэлко не старался переубедить своего собеседника, хотя по совести говоря, был с ним остро не согласен. Судьба, в том виде, в котором подавал это понятие Риэр, выходила чем-то страшным, заранее сводящим на нет любые попытки трепыхаться. В этой раскладке оставалось только расслабиться и медленно плыть по течению, ибо все равно будет то, что будет. Никого нельзя спасти, ибо списки спасенных уже составлены и подписаны кем-то свыше. Никого нельзя одолеть, ибо списки победителей лежат в соседней стопке. В таком раскладе куда комфортнее было верить в то, что все события- результат твоих действий, твоих решений. Да, ты получаешься виноват во всем недобром, что случается. Но ты же имеешь хоть какую-то возможность на события влиять. Ничто не решено, все варится и вертится прямо сейчас, а значит всегда, совсем всегда шансы на что то такое остаются. Иллюзия контроля? Да, определенно. Но без этой иллюзии остается только замереть, и гадать на обмылках, когда чей-то меч оборвет твою жизнь. Потому что сопротивление смысла не имеет, и выживание от тебя не зависит. Ни твое, ни близких. Да, боль от потерь и ошибок в таком раскладе тоже твоя, вся, до краешка, но это оборотная сторона шансов и возможностей.

- Придти то пришли, но обоснование жидковатое выходит. Мало ли кто чего собирался, не сделали ведь. Так что, могли и просто так прогуляться, в соответствии со своей скотской натурой. Нет, не убедил.
Хэлко презрительно качнул головой, всем своим видом выражая крайнюю степень недоверия и наплевательства на все резоны, которые у орков могли быть для мести. Впрочем, именно он был отвратительным мерилом для справедливости, и горе тому, кто стал бы равняться в этом на цепное аглонское пугало. Справедливостью тут и не пахло, а вместо нее была спокойная звериная злоба и выдержанная злость с обидой пополам. Эта гамма чувств, несомненно ярких, плохой вектор для вынесения суждений, если только не ты сам данный цветник бережно в себе выращиваешь.

- Ну... - Риэр пожал плечами. - Рок не рок, а что-то нашими жизнями всё-таки управляет. По крайней мере итоги каким-то нашим действиям подводит. Вот я, например, хотел стать одним из лучших воинов. Но теперь не стану. Когда орки форт взяли, и нас меньше двух десятков оставалось, смерти хотел, потому, что на хоть какой-то хороший исход надежды уже не было. Тоже не случилось. Всёже это судьба и есть, как мне кажется.
Всё же именно влиянием судьбы он считал случившееся. Именно её ответом на его, в частности, действия тогда, у орочьей деревни. Вон, лорду тоже судьба удар хороший нанесла, до сих пор справиться не может. И вновь Риэра удивило то, что так схожи эти два удара, эти два испытания. И что бы ни говорил аглонец, судьба с её влиянием на жизни и пути есть. Каждый творит свой путь, а та, высшая сила, именуемая судьбой, корректирует его и меняет, подводя к одной ей известному результату. Итоги событий можно менять, принимая неожиданные решения, но от судьбы в итоге всё равно не уйти. Никому. Но смиряться всё равно нельзя. Нужно добиваться того, чтобы наравне с испытаниями и проблемами судьба даровала и возможности, и радости, и дары, могущие помочь в трудных ситуациях. Это и есть жизнь. Постоянная борьба, постоянное преодоление пути, постоянный спор с предначертанным и с судьбой.
- А как же последние слова орочьего вожака? Разве не о том они? Разве не именно этот вывод можно из них сделать?
Впрочем Риэр не пытался спорить с аглонским воином, опыта у которого и знания повадок и приблизительного хода орочьих мыслей всё-таки намного-намного больше. Юноша просто хотел прояснить для себя, окончательно прояснить произошедшее и дальнейшие возможные последствия, и то, что теперь он, Риэр, может сделать полезного в своём положении. Пока что почему-то казалось, что ничего. По крайней мере пока он ещё не прояснил для себя всё до конца.
- А впрочем ладно. Орки они орки и есть. Не нам их намерения пытаться понять. - Негромко, скорее даже для самого себя проговорил Риэранэл.
И после этого Риэр, желая по-видимому в чём-то убедиться, протянул руку и легко дотронулся до плеча собеседника кончиками пальцев. Убедился, мотнул головой и прибавил вновь прежним голосом, но теперь уже с явным оттенком удивления.
- И да, почему ты стоишь? Садись, сзади тебя стул у стола.
И вроде как покосился в сторону Ланэ, почему тот не предупредил его о том, что гость всё ещё стоит, а не сидит напротив. Ответного взгляда оруженосца естественно не увидел, но и продолжать темы не стал, решив, что дальше уже гостю решать садиться или нет.

- Итоги это другое. Их подводить рано, пока ты еще что то делаешь. А в остальном... Не думаешь, что все, что с нами происходит, последствия череды решений и ошибок - наших, личных? Ты прав, воином тебе не стать, но подумай, насколько дрянным местом должен быть мир, где подобный расклад предрешен? Получается, что судьба лично тебя крепко ненавидит, и неизвестно за что, это раз. И два - никто не может изменить этого, ибо - судьба.
Возможно "тыкать палочкой" в слепого было идеей далеко не самой хорошей, и уж точно это не было верхом бережного отношения, но Хэлко было интересно. Действительно, очень интересно, как именно надо думать, какой именно формальной логикой пользоваться, чтобы вот так запросто отдавать полный контроль надо событиями и собой на волю этой самой судьбы. И да, заранее смиренно соглашаться со всем, что выпадет из большого и богатого на разнообразные подарки мешка с неприятностями. Интересно, так жить проще или сложнее? С одной стороны, наверное проще- ты ничего не решаешь, ничего от тебя не зависит, и значит любые последствия - вроде как не твоя вина, не твой недочет. С другой же стороны - как то оно жутковато и безысходно.
На фразу о последних словах орка нолдо только фыркнул, как кот, который понюхал клок собачьей шерсти. То есть с неодобрением и заметной долей собственного, ничем не мотивированного превосходства.
- Сказать можно что угодно вообще. То, что орки там что то себе думают и считают, оно конечно важно, в плане понимания их логики. Но совершенно не обязано соотноситься с реальны положением дел. А вот на тему того, что пытаться понять их намерения и логику не надо - ты не прав. Надо еще как. Зная, как именно противник думает, как принимает решения и исходя из чего, можно предугадывать его действия. Очень полезный навык, не находишь?
Возможно, обучать Риэра основам "орководства" было уже поздновато, но с другой стороны- знания лишними не бывают, а процесс сам по себе был занимательным. Опять же, информацией надо делиться, пусть идет в мир, кому и пригодиться может. Мальчику выкололи глаза, но чем думать то оставили, и кто знает, может лишенный зрения, он станет хорошим теоретиком? А хорошего теоретика, могущего сопоставить что к чему и сделать правильные прогнозы, по мнению аглонского гостя, гарнизону Врат не хватало. Больше даже не хватало, чем младшего командного состава.
- Хорошо, я могу сесть, если тебе так будет удобнее.
Легко согласился с замечанием-предложением Хэлкамиро, действительно придвигая стул и садясь на него. Позицию он все также выбрал исходя из того, чтобы находиться непосредственно напротив собеседника, и в зоне прямой досягаемости. В конце концов, кто знает, когда именно лишенный зрения решит уточнить картину мира вокруг и точное расположение в ней всех. По мнению аглонца, ощупывание того, что и кто сейчас где, должно было быть весьма актуальным для Риэра. В конце концов, как еще мальчик точно выяснит то, что ранее определялось легко и естественно на глаз?

- Судьбе есть за что меня ненавидеть. – Мрачно так заметил Риэр, опустив голову и «отводя взгляд». Но быстро встряхнулся, возвращая себе прежний спокойно-невозмутимый вид.
- А мир и так не слишком нас балует. А то, что мы сами управляем своей жизнью, то да, но ведь в конце-то оказывается, что все итоги были известны кому-то свыше заранее и все наши действия тоже. И в финале всегда получается что-то не совсем то, что хотим мы, а то, что уготовила нам жизнь и вместе с ней судьба.
Он не знал, как это всё можно объяснить, но пытался это сделать как мог. Всё-таки философские рассуждения о судьбе и её влиянии на жизни живущих в этом мире были не совсем его излюбленной темой. Но раз уж разговор с этой темы никак не свернёт…
- Мне не показалось, что эти слова были сказаны просто так. Но ладно, спорить не буду. Возможно, потом и станет ясно, что это всё-таки было.
И всё-таки сомнения Риэра не отпускали. Но он решил довериться более опытному воину и времени, которое всё равно расставит всё по своим местам и покажет, кто и в чём был прав, а в чём ошибался.
- Пожалуй да, полезный. Вот только я, похоже, совсем им не владею пока что.
Вот в этом и была, пожалуй, одна из его главных слабостей. Риэр ещё не научился распознавать врага, понимать его, догадываться о том, что будет врагом предпринято. Он знал, что это его недоработка. И теперь, после слов Хэлкамиро, убедился, что серьёзная и требующая исправления.
Ощупывание конечно было куда как лучше, по крайней мере определяло всю картину до мелочей. Но Риэр не просто так потратил эти три месяца, а с пользой. Во-первых, он уже с точностью почти до дюйма знал расположение каждой из вещей в своей комнате, мебели в первую очередь, и старался все их перемещения отслеживать. А во-вторых, он пользовался слухом и зрительной памятью. Ну а любопытство и остатки юношеской непосредственности ему удавалось успешно сдерживать, одёргивая себя тем, что это «своих» можно попросить о подобном виде получения информации. А тут ситуация несколько иная. Он уже заметил, что собеседник не будет против подобной части беседы, но всё никак не мог перебороть себя и оставшиеся с прежней, полноценной, жизни понятия. Он оставался всё также у окна и, кажется, не собирался менять своего местоположения.

- Нда? Это за что же такое судьба выставила тебе подобный счет?
Изумление, слышимое в голосе Хэлко, щедро мешалось с недоверием и сомнением. Нет, то, что к Первому Дому у некой мировой справедливости или судьбы, кому как вкуснее покажется, счет длинный, это Хэлкамиро вполне признавал и даже был отчасти согласен. И при коротком размышлении вполне представлял, за что подобных "подарков" судьба могла выписать лично ему, тут все было достаточно просто. А если включить в цену не только действия совершенные, но и намерения, оставшиеся нереализованными по той или иной причине, то вообще легче легкого... Но что такого мог успеть наворотить за свою, недлинную в общем-то, жизнь Риэр оставалось загадкой. Как ни своди концы с концами, выходило, что либо парень ел на завтрак пушистых котят живьем, либо как то не сходится баланс. Что, ну что такого мог за собой Риэр знать, чтобы считать случившееся заслуженным? Тайна! Впрочем, есть небольшой шанс, что парень расскажет. Разговор-то явно к тому идет.
- Пока не владеешь, но с ним никто не рождается. Нет ни одной причины тебе не научиться ему. Битвы в глобальном масштабе выигрываются не только мечами, но и разумом. В общем-то им даже больше. Представление о действиях противника, их предугадывание на основе имеющихся данных - ценная штука.
Сказано было как бы невзначай, как бы между делом. Но по хорошему, данная фраза работала на ту же цель, что и несколько предыдущих. А именно, логично подвести парня к мысли, что если он желает войны и участия в ней, то собственное увечье ему в том помешать не сможет. Если как следует взяться, конечно. Безысходность, в практически любой ее форме, Хэлко претила, и дабы с ней бороться хороши были самые разнообразные методы. Да, в конечном итоге победить ее шансов может и не так много, но пытаться следует. По крайней мере сам он считал, что знает о ней достаточно, чтобы авторитетно выносить суждения. Моральные терзания Риэра на тему личных границ, уместности контактов тактильных и прочих подобных вещей аглонский гость оставил без внимания. По той простой причине, что честно говоря, слабо догадывался о них. Ну правда, мало ли как слепому на самом деле удобнее, и кто ж разберет, через что именно он теперь предпочитает формировать представления об окружающем мире?

- Да есть за что Я всё-таки не лучший представитель своего народа. Наверное…
Если сначала слова были произнесены уверенно, с полной убеждённостью в справедливости этих мыслей, то в последнем слышалось сомнение. Впрочем, довольно слабое, потому как с каждым днём оно таяло, сметаемое неопровержимыми подтверждениями мыслей, озвученных в первой фразе.
Вообще, в некоторых моментах Риэр относился к себе даже слишком критично. Отчасти это было даже верно. Отчасти. Но вот конкретно этот удар судьбы был нанесён вполне справедливо. Ему одному. Его друзьям – нет. А вот стоит ли об этом говорить, объяснять это, юноша не знал. Пока не определился. Да и ведь у каждого своя мера поступков, а соответственно и понятие об ответе за них. У него вот так, сильно и в чём-то даже преувеличенно. Но пока опровержений своей позиции он не видел. Пока. Но кто знает, что будет дальше.
- Хм… - Юноша явно задумался над словами аглонца. – Значит стоит научиться. Вот только… - Тут он помедлил немного, продолжая размышлять. – Мы тут с Ланэ и лордом ещё кое над чем думаем. Вот бы идея удалась… Тогда бы всё проще стало.
Они думали над этой идеей уже довольно давно. Все вместе и по отдельности. Перед Риэром, для того, чтобы она реализовалась так как нужно, стояла пожалуй самая серьёзная задача из всех. И он пытался с ней справиться. Получалось пока медленно. По-прежнему хотелось довериться не рукам, а глазам. Но глаз не было, поэтому оставалось верить лишь пальцам. Пальцы привыкали медленно, но привыкали, и юноша всё меньше и меньше ошибался. И это уже было достижением.

- А, то есть это получается справедливо для всех, кто не идеал? Странновато получается, уж прости.
Риэр не мог видеть, как его собеседник изумленно и с недоверием выгибает бровь, но мог сориентироваться на интонацию голоса. Именно изумление было в нем, но такое... несколько преувеличенное, щедро смешанное с нездоровым интересом. Потому что аглонский гость действительно сейчас никак не мог въехать в логику того, что сказал слепец. Так и этак он мысленно прокрутил слова Риэра, и пришел к выводу, что как ты к ним не прикладывайся,а получается одно. Если ты не образцовый и лучший представитель народа эльдар, то выковыривание тебе глаз - нормальная мера воздействия. Этак модно было дойти до того, что оно нормально в целом, применительно к кому угодно, исключая неполный десяток лиц, и то под сомнением. Что же должно тогда случаться с представителями худшими Хэлко придумать не смог. "А может, мальчик безумен? Может быть, его разум все же не перенес шока от случившегося?" промелькнула мысль, сопровождаемое странным чувством, более всего напоминающим сожаление и жалость. Но нет, это было маловероятно во первых, а во вторых с парнем занимались целители и подобное дело непременно подметили бы.
-Научиться стоит, очень даже. И - вы молодцы, что думаете над чем то еще, но что мешает заниматься двумя вещами одновременно? Думать в двух направлениях. Времени-то должно быть достаточно.
Да, говорить именно так и ссылаться на то, что Риэру теперь делать почти что и нечего- думай хоть о сотне вещей, было жестоко. Но это было правдой, а упоминание о голых фактах и правде, которую никак нельзя изменить, Хэлко полагал допустимым. Нет смысла делать вид, что все в порядке, и нет смысла делать вид, что увечье никак не повлияло на жизнь Риэра. Как и глубоко порочно в своей сути пытаться убедить калеку, что все будет как раньше. Ничего как раньше не будет. Совсем. Никогда. Другое дело, что помимо "как прежде" всегда есть иные варианты, отличные от, но в целом рабочие.

- Нет, ты не понял. – Мотнул головой Риэр. – Это – конкретно моё и за мои дела. У кого-то ещё будет что-то другое. Но будет, всё одно не минует рано или поздно.
Просто похоже он вовремя чего-то не увидел, не заметил, не понял, попросту остался к чему-то слеп в душе. Вот судьба и порешила, что глаза ему ни к чему, раз всё одно пользоваться не умеет как то должно. Вот и случилась с юношей эта вот беда. Да похоже и не за первый раз его такое наказание настигло. Ведь жизнь сначала научить пытается, а если уж урок усвоен должным образом не был, то и наказывает. Так же и у других. Не будет толку, не научит ничему преподанный урок, придёт пора наказания. И каждому судьба отдаст своё и за дело. Вот именно это и подразумевал в своих словах так и не состоявшийся воин.  
- Так я и пытаюсь всё вместе совмещать. Вон Ланэ карту вырезает потихоньку. А я память проверяю ну и подстраховываюсь на всякий случай.
Вот бы ещё припомнить, где эта карта в последний раз лежала. А ведь это тоже частенько было его заданием – находить какие-то определённые предметы. Вспоминать, где они лежали в последний раз, и находить.А ведь карта ему сейчас, если действительно учиться тому навыку, что предложил аглонец.
Вспомнил наконец. И решил показать. Заодно, наверное чисто ещё по молодости лет, показать, чему уже успел научиться.
Риэр сосредоточился на некоторое время, вспоминая на звук последние движения гостя. И, помогая себе в ориентировке рукой, обошёл сидевших у стола нолдор. Подойдя к шкафу, пошарился там с некоторым нарочитым (опять же себе в помощь) шумом. И извлёк довольно-таки большую, но тонкую доску с вырезанным на ней тонким резаком рисунком карты, далеко не законченным, но да это же ещё только начало.
- На пергаменте пробовали, но пока что мне так удобнее. – Пояснил он, кладя доску на стол.

- Ну да, мы все рано или поздно сдохнем, можно разве что надеяться, что способ будет попроще.
Кивнул Хэлко, соглашатель с невеселой философией Риэра, и в голосе аглонца слышалось не то чтобы одобрение, но некая солидарность. Действительно, зачем отрицать очевидные вещи? А вот повторяющиеся, циклические намеки Риэра на некое темное и мрачное деяние (и даже не одно) которое подросток почти, успел совершить в прошлом, интриговали. Нет, ну правда, что там такого быть то могло? Играть в намеки Хэлкамиро надоело, и он пошел на решительный шаг.
- Так какие такие твои дела настолько чудовищны, что случившееся с тобой является равновесным по отношению к ним?
Вопрос был задан четко, предельно прямо, и тоном, который словно бы не подразумевал отсутствие ответа. Нет, речь аглонца все еще была негромкой, интонации мягкими, но само собой складывалось впечатление, что на подобным образом заданные вопросы надо отвечать. Сейчас. Обязательно. Четко. Наверное, это было похоже на хороший, мягкий бархат, которым обернули проволочную плеть. А далее Риэр решил продемонстрировать свои игрушки. Нет, конечно они были важны для слепца, но вот что именно мальчик хотел сказать этим осталось тайной.
- Ага, карта. И?
Хэлко внимательно пронаблюдал путь Риэра до шкафа, потом покосился на извлеченную карту и замолчал, ожидая объяснений. В вопросе его звучал вежливый интерес, но не более. на самом деле, аглонский гость действительно не знал, как надо на это реагировать и чего от него ждет публика, а угадывать не хотел, потому отдавал инициативу "молодому поколению". нет, ну ведь не просто показать эту доску ему собирались? Была же в этом некая причина, а значит должно было быть и продолжение...

Смерть зла и беспощадна. И всем, кому предназначено, к тем она обязательно придёт. А кому умирать не срок, так хоть моли, хоть зови, хоть жди её как лучшего дара, не придёт. В этом даже справедливость какая-то есть. Своеобразная. Да вот только как иногда хочется, чтобы её, этой самой справедливости, не было. Но увы…
- Ну как… Я не сумел вовремя остановиться и не услышал первого и основного приказа лорда. Сорвался в погоню, и если бы лорд меня не остановил… Хм… ну в общем, можно сказать, что за несдержанность и за потерю контроля над ситуацией, и за то, что приказ мне дважды повторили.
Вполне так справедливо. Ибо все послушали приказ и остановились. А он продолжил действовать, не слушая. Видно специально так случилось. Видно дальше от него товарищам могла бы исходить угроза. В серьёзном бою. Вот и случилось. И наказание, и предостережение, и скорее всего что-то вроде помощи кому-то другому, своеобразный оберег, ага.
- Ну как. – Вновь повторил юноша, проверяя правильность расположения карты, а то мало ли кверх ногами положил или ещё как. – Те же намерения и передвижения противника по карте проще проследить и предугадать.
Даже те же вражеские посты отмечать. Ведь умозрительно, в голове, это делать крайне неудобно. И вообще… Карта нужна Риэру даже сейчас. Хотя бы за тем, чтобы суметь помочь чем-то, каким-нибудь советом, да даже просто высказыванием мнения. Ведь пусть зрения больше нет, однако воином в душе он быть не перестал. И знал, что не раз ещё сможет быть полезен. Тому же лорду например. Ну а показать решил потому, что хотел слышать мнение стороннего по этому поводу. Своим знакомым он доверял, но мало ли.
- Сейчас вот ещё бы с письмом разобраться… - Добавил уже больше для себя, ещё раз обозначая очередную непростую, но важную задачу, наверное вторую по важности после карты и планов конкретных участков местности, над которыми тоже велась работа.

Риэр не мог видеть, но если бы глаза еще были при нем, то он смог бы пронаблюдать как на лице его гостя отображается огромное недоверие, щедро разбавленное сомнением. Ну да, не слышать приказов- это очень плохо. Не уметь слушать в горячке боя, отключаясь от общих задач- плохо совсем в край. Но и то и другое лечится давольно просто, самой обычно муштрой и добрым словом. Ладно, не добрым, а очень злым, и не одним, а целой кучей слов. Но лечится же! Даже собаку можно натаскать выполнять команды, можно приучить коня не бояться наступать на живую плоть, а уж существо с разумом и подавно можно учить всему... Хэлко покачал головой, выражая общее несогласие с позицией и сказал:
- Неверная логика. Ты по сути виноват в том, что тебя кинули в бой, не натаскав ходить строем и слушать команды. И тебе же за это твоя, как ты говоришь, судьба режет возможность научиться этому вообще когда либо, просто выключая навсегда из процесса. Хотя, тут было явно можно было все править более мягкими способами...
Хэлко пожал плечами, выражая недоумение в сдержанной форме. Это же недоумение слышалось и в его голосе. Далее он крайне внимательно пронаблюдал манипуляции с картой, выслушал ответ-объяснение и понял сразу много вещей. Во первых, он ничего не понял в том плане, что а зачем? С какой целью именно ему ту карту показывают. Во вторых, парень говорил совершенно очевидные вещи касательно той карты, но вот какие из этого надо было сделать выводы?
- Ну да. Я представляю, для чего нужна карта... С письмом я на твоем месте разбирался бы даже первее, к слову. Прежде чем по карте двигать фишки, неплохо бы подучить теорию, м?
Аккуратно предложил Хэлко, ощущая все ту же растерянность, чтобы не сказать большего. На самом деле, он не знал, что говорить дальше и как себя вести. Вот, перед ним неплохой, хоть и запутавшийся во всем, парень. Показывает что то, что то говорит... Ждет какой то реакции. А какой? О чем они еще могут поговорить, что вообще тут надо делать, и как именно? В какой, моргот его дери, момент он, Хэлко, ошибся, не удержав дистанцию между собой и этим несчастным? Риэр показывает важные для него, Риэра, вещи, говорит о важных проблемах. Говорит, как с другом, и что тут будешь ты делать? Абстрактно, парня обижать не хотелось, потому как не за что. На практике же душевных сил для того, чтобы изобразить дружеское общение не хватало. А отталкивать Риэра обратно на "нейтральную полосу" было бы странным и неуместным. Хэлко обернулся, вопросительно глянул на Ланэ, явно ища подсказки, но помощи не нашел. Что логично, потому как все происходящее было чьей угодно проблемой, но не Ланэлира. Не он опаздывал с выставлением границ, и не ему это расхлебывать.
- Но в любом случае, то, что ты не опускаешь руки- хорошо. Я думаю, упорство и размышления помогут тебе в намеченном. Спасибо за разговор. Возможно, когда нибудь позже мы повторим его. До встречи, если ей доведется случиться.
Ничего другого, кроме как отступить, Хэлко не придумал, и потому попрощавшись с Риэром направился на выход из помещения. У самой двери он повернул голову, мазнув взглядом по фигуре Ланэлира, чтобы понять, тот предпочтет остаться с слепцом, или же решит последовать за гостем. Лично для Хэлко оба варианта были равнозначны, но каждый из них слегка корректировал дальнейшие действия. Так например, прежде чем искать своего лорда и докладывать ему о случившемся, от Ланэ придется отделаться. Тащить оруженосца Макалаурэ к Охотнику- очень, очень дурная мысль. Не надо так. Можно даже сказать, что таким своеобразным способом Хэлко берег душевный покой своего вожака.