отсюда

Начавшийся в свое, не такое отдаленное если разобраться, время дождь так и не лишил небольшой отряд своего замечательного общества. То стихая и превращаясь в невесомую водную пыль, то неторопливо накрапывая, он следовал за ними и вместе с ними. Нет, конечно в этом были и свои плюсы- например, отсутствие жары и то, что любой, даже самый малый ручеек теперь вспух и воды было в избытке. Но строго говоря, на том плюсы и заканчивались. Сырые попоны, сырые плащи, сырые волосы... Мир, стремительно вылинявший в сдержанную сероватую гамму, состоял из воды более чем наполовину, что радовать могло разве что... да никого особо не радовало, кроме растений. И, так уж вышло, что непосредственно к Аглону отряд вышел во второй половине тусклого и мокрого до одури дня. Из мороси, позже, чем можно было бы ожидать, но проступили контуры стен, башен и шпилей, темных от влаги, но все равно тожествующе-летящих. Напоминающая дракона, тянущего к нему узкую морду и множество тонких клыков, крепость вырвалась из завесы мелкого дождя как то вся сразу, целиком. Она радостно кусала низкие облака за мягкое подбрюшье, карабкалась вверх по склону ущелья, обвивая его хвостом-стеной, одним видом своих шпилей резала ветел в лоскуты... Она обязана была быть мрачной и тяжеловесной, но из чувства противоречия, заложенного в ее фундамент вместе с первым камнем, отказывалась такой быть.
Зафыркали кони, чуя близость стойла и отдыха, подала голос стража на воротах, и получив удовлетворяющий их ответ, ворота открыла. Дракон слизнул с открытого пространства добычу. Или- не добычу, это как уж поглядеть.
Внутри почти сразу же воцарилась организованная суета. Например, выяснив, что в этот раз дозорные вернулись не пустыми, а принесли с собой аж два совершенно разных груза, эти самые грузы были тут же разделены. Берена первым делом утащили в палаты исцеления, где им занялись те, кто понимал в ранах и их лечении больше, чем нужно для откусывания башки ближнему. Человека следовало привести в порядок, как то- отмыть целиком и промыть рану, убрать остатки кривой и откровенно уже никуда не годной штопки. Может быть  удалить отмершие ткани. И в любом случае, влить в него кроветворных, обезболивающих и иных полезных средств. Да, эльдар не болеют, но что делать с грязной раной догадаться не трудно, благо кони например, вполне себе подвержены много чему... Руководила делом статная, крепко сложенная- этакой кобылей стати, дева. Она, в достаточно экспрессивной форме высказал на тему того, что "Ваше человек помялся выглядит так, будто помялся он совершенно вот не сам". Также она нашла необходимым отметить, что не против была бы посворачивать бестолковые головы тем, кто умудряется загнать ситуацию в такой кризис, человека- к Намо почти, а ей обеспечить неадекватное количество трудов. Впрочем, брать бранню, а руководить подотчетным ей лекарским составом она не забывала... Хотя, было очевидно, она все еще всем припомнит, вот обязательно.
С Эсгаром дела обстояли не то чтобы попроще, но несколько по другому. Для начала, того в скоростном порядке (и не исключено, что слегка за шкирку что называется, чтоб не потерялся и не слишком впадал в прострацию) оттащили до кузни, где недоброго вида нолдо сковырял таки с беглеца кандалы. Которые, в свою очередь, были тут же выкинуты в кучу железного лома, явно признанные непригодными для дальнейшего существования в этом бренном мире. Эсгар же, попав в водоворот ультимативной заботы, вскоре обнаружил себя как ни странно, тоже в лекарских палатах. Где первым делом был быстро осмотрен, признан не нуждающимся в лечении прямо вот сию секунду, после чего снабжен бадьей с подогретой водой, мочалом, полотенцем, мыльным раствором и личным пространством, чтобы это использовать. А также советом звать если что, потому что это самое "если что" в лице одного из помощников лекаря вот тут будет, за соседней дверью буквально. Уже после этой, несомненно важнейшей, части мероприятий, настало время чтобы обработать Эсгаровы ссадины, сообщить ему чтоб не нервничал и все теперь будет путем, и наконец оставить в покое. В смысле- выделить отдельную комнатку, там же, в лекарском крыле, снабдить чистой одеждой, пледом, чашкой бульона и другой чашкой, к которой прилагался кувшин с укрепляющим травяным отваром.
Надо ли упоминать, что у дверей Эсгаровых апартаментов (снаружи) совершенно ненавязчиво организовался праздношатающийся, но очень занятой воин? И аналогичного образца личность была подле палаты, в которой оказывали экстренную медицинскую помощь Берену...
Но гости гостями, раненые своим чередом, а лорду кто то должен был рассказать о новостях, находках и прочих радостях.
Решительно (но без восторга в душе) направляющийся в сторону, где последний раз был локализован Охотник, Хэлко звериным чутьем знал - сейчас будет очень сложный, муторный и травматичный для духа разговор. Так собака, твердо знающая что на стол залезать нельзя, но стянувшая кусок колбасы предвкушает расправу со стороны хозяина... Своих собратьев по рейду Хэлко отправил отдыхать, и заодно оделил советом не отсвечивать лишний раз. Потому что конечно, в одно лицо принимать недовольство горячего на голову и резкого на слова Охотника не здорово, и даже в целом уныло, но такова роль вожака в небольшой, и не самой  может быть дружной, но не чужой друг другу команде. А лорд доволен не будет, это точно. И может быть сам по себе беспредел он бы и спустил на тормозах, тут угадаешь не всегда, но вот полудохлые и полные протестов пополам с обидой аданы- это совсем другой расклад... В общем, Хэлкамиро был полон мрачных предчувствий, и на всякий случай готовился обижаться заранее, потому как если вот заглянуть совсем вглубь переживаний, то так уж прямо вот виноватым он себя не ощущал. наломавшим дров- да, сработавшим грязно и топорно- тысячу раз, а вот неправым - нет.

оффтоп:

Эсгар был слишком утомлен дорогой и своими злоключениями, что бы полностью оценить Аглон. Да еще дождь прятал крепость за зыбкой пеленой, так что обвивший скалу каменный дракон проступал сквозь неё внезапным миражем. Аглон рвался ввысь, вспарывая острыми пиками шпилей тяжелые тучи, и весело грозил любому врагу, посмевшему ступить на землю, на которую упал драконий глаз. Синда не был врагом горной крепости. Её острые башни и высокие стены были призваны без страха встречать северный ветер, и это внушало в душу странный покой. Пленник невольно сравнил впервые увиденное творение нолдор с той единственной твердыней, которую ему довелось однажды увидеть, и внутри родилась невольная дрожь. От сторожащего ущелье Аглона дракона не хотелось убежать на край света. Страшные приключение наконец закончились, это единственное, что было по настоящему важно.
Потом они въехали в ворота, и бывшего пленника закрутил водоворот лиц и событий, давно кем-то установленный и нерушимый. Эсгар не противился аглонским порядкам, покорно позволив взять себя чуть ли не за шкирку и таскать по всем местам, где, по мнению коренных обитателей Аглона, ему надлежало побывать. Тем более ничего страшного от эльфа пока никто не хотел. С него наконец сняли кандалы, и без привычной тяжести и металлического холода на запястьях вдруг стало значительно легче двигаться и дышать, как будто цепь все еще связывала пленника с безымянным рудником в Железных горах, а мрачный кузнец-нолдо наконец оборвал эту связь. Оказаться после этого в палатах исцеления наедине с теплой водой и мылом было просто тихим счастьем. Эсгар почти с остервенением оттирал от себя въевшуюся рудничную пыль, как будто хотел содрать вместе с кожей воспоминания о долгом рабстве.
Эльфы в Аглоне, к счастью, в среднем были вовсе не похожи на командира разведчиков со шрамом, а ненавязчивого пригляда уставший пленник, привыкший к гораздо более навязчивому, просто не заметил. Единственное что он хотел после долгой дороги – то есть и спать. И может потом извиниться перед тем разведчиком, которого ударил во время короткой драки. Синда испытывал легкое чувство вины за этот свой поступок. Но сперва спать, наконец-то спать не на земле, и не урывками, каждую минуту готовясь вскочить и бежать. Выпив бульон мелкими глотками, бывший пленник почти сразу провалился в тяжелый сон без сновидений, под утро вновь сменившийся серыми штольнями и волчьим воем.
Эсгар резко откинул плед и встал. Было ранее утро, на окне стояла чашка с недопитым отваром, и робкие лучи пробивались сквозь облака, освещая теперешнее пристанище бывшего пленника. Волков было не слышно, только где-то лаяла собака. Ангбанд так просто не отпускал. Синда вздохнул, убрал со лба седую прядь, и вышел в коридор. Надо было умыться и прояснить свою дальнейшую судьбу. И судьбу привезенного с ним человека заодно.

В коридоре оказалось светло, слегка ветрено и на удивление не пусто. Через узкие, высокие окна били косые солнечные лучи, буквально прошивая собой пространство от стены до стены, и в них искрилась пыль. С пылью, конечно, в Аглоне боролись, но ветер приносил ее в избытке ежедневно. Можно даже было бы сказать, если ударяться в метафоры, что коридор буквально врывался в утро, солнце, ветер с гор... А еще в коридоре была пара эльдар, ведущих неторопливую и негромкую беседу на неизвестную тему.
- ... ну не уроды, а?
Подвела итог некому монологу стоящая возле окна дева, и экспрессивно хлопнула себя ладонью по ляжке, чтобы прибавить словам веса. Дева была одета в штаны и тунику, расшитую кокетливыми синими цветочками по подолу и вороту, а каштановые в рыжину волосы ее были собраны высоко на макушке в хвост, который в свою очередь по всей длине был перевит шнурками, так что являл собой конструкцию, не склонную к распушиванию и разлетанию. Ее собеседник, оказавшийся не знакомым Эсгару нолдо, этак весомо покивал в ответ на слова девы. Он явно был согласен, и явно так согласен со знанием дела. А потом они оба уставились на вышедшего в коридор Эсрага, очень так синхронно, с тем особым вниманием, которое бывает только у крайне опытных, старых овчарок. Которые по сути своей собаки благонравные и склонные к незлобливости, в силу габаритов, опыта и четкого осознания зачем они нужны. Ну и среагировали, соответственно, тоже быстро- переглянулись между собой и разошлись в разные стороны. Воин куда то по коридору вглубь, а дева- общаться с Эсгаром. И жизнь вокруг него что называется, завертелась снова.
Например, он узнал что деву зовут Ормэлинтэ, и что скоро будет завтрак, и что на завтрак ему положен все тот же бульон, а еще овсянка. И что овсянка от греха жидкая, и конечно это не очень замечательно, но от греха пока так, а чтоб не было уныло она в овсянку напихала чуть-чуть сушеной ягоды. И если все пройдет нормально, то попозже можно будет что то более увлекательное. Что с человеком все более-менее нормально и опять таки, попозже к нему можно будет сходить, но не сейчас. Поинтересовалась, как он себя чувствует, поведала что в целом в мире сейчас тихо и достаточно спокойно, Осада стоит прочно аж закачаешься как. И что с ним вот прямо скоро хочет переговорить лорд, который из многочисленных лордов Первого Дома будет за номером три, то есть Тьелкормо. Потом подумала немного, и добавила, что лорда пугаться не надо, он эмоциональный, но не кусается. Последнее, видимо, было расхожей шуткой в этих стенах, если верить подаче. Под эти разговоры дева как то ненавязчиво запихала Эсгара обратно в комнату, куда вскоре был принесен и обещанный ею завтрак, в котором помимо заявленных продуктов обнаружился опять таки травяной отвар, горячий и ароматный. Вообще, могло конечно возникнуть ощущение, что дева развлекает синду и не дает по тихому никуда слинять, но подано это было в форме избыточного, но не слишком агрессивного внимания. А там вскоре до комнаты добрался и обещанный лорд, с приходом которого дева как то сама собой исчезла из помещения.

Надо сказать, что у оного лорда настроение с утра было так себе. Вчера его борзые аглонские дозорные притащили добычу, что было хорошо. Но то, как именно они ее притащили- было плохо. Это сулило морготову прорву проблем с Ангарато, Айканаро и в перспективе- Финдарато, причем как ты ни крутись, вышеозначенные товарищи получались в раскладе правыми, а он, Третий сын Феанаро- нет. А виноваты одуревшие от бездействия и простоя воины, попутавшие берега и края. А отдуваться за них вожаку, и разруливать сложившееся ему же. В конце концов, отдавать виновных на растерзание кузенам не продуктивно и бессмысленно. Потому что от Охотника его верные готовы выслушать много чего, и принять как факт, а вот от кого другого- не очень так. И потому что он к ним знает подход, а другие- вообще нет... Вот зачем, ну зачем было заводить ситуацию в штопор? Зачем было вообще тащить сюда человека? В итоге Третий долго полоскал Хэлко мозги, применяя разнообразные эпитеты и грозясь страшными карами вроде вечной ссылки на должность завхоза, отлучения от командования чем угодно, кроме конюшен во Вратах (нереалистично, зато пугающе именно в данном раскладе), и вообще. По результатам обладающий тонкой душевной организацией Хэлко долго делал вид, что обиделся, стоял с неприступным видом поруганной чести, и молча спорил. В смысле что не огрызался, а изучал стену за плечом у своего лорда и транслировал в пространство волну несогласия. Но то, что он строго говоря, накосячил, верный все же осознавал, и в принципе аккуратненько так признавал косяк. Даже с видом скромного одолжения покаялся, что хватил лишнего и уведомил, именно уведомил, что больше так не будет. Ну и то хорошо. Тем более что в конкретном данном случае это означало что да, таки осознал мнение лорда по вопросу, учел его и что называется, принял в работу. Далее проблемный экспонат был сослан чистить конюшни и снабжен наказом "не отсвечивать", на том и расстались.
И вот теперь Охотник разглядывал принесенного в зубах его сворой синду и поражался. Это ж надо такому быть, чтобы от эльфа осталась ну не то чтобы тень, но где то около того... Да, Север стоило уничтожить только ради того, чтобы никто и никогда не вылинивал вот до такого, почти призрачного состояния, причем без оглядки на все Клятвы и Камни в мире.
- Здравствуй. Я- Тьелкормо, это мои дозорные привезли тебя сюда. Да, я в курсе как это было, и мне жаль, что так вышло. Они были не правы.
На всякий случай сходу обозначил свою позицию по поводу похищения аданов и прочего Охотник, энергично пересекая комнату и распахивая оконную створку. Закрытые окна его раздражали, если только не были жизненной необходимостью. В небольшой комнате ему было тесно, причем не от нехватки места как такового, а потому что стены и в принципе. Так крупному зверю бывает тесно в не подходящем логове.
- И, если ты не против, я бы хотел поговорить с тобой. О тебе и том, что с тобой случилось в прошлом. Понимаю, не самая приятная тема, но боюсь, это важно для нас. Для всех нас.

К визиту не кусачего аглонского лорда Эсгар отнесся как к неизбежному злу, хотя проведенные в крепости сутки показали, что разведчик со шрамом был скорее исключением, чем правилом, и ничего страшного в лорде Келегорме наверное нет. Будь его воля, синда наверное отсрочил бы встречу, но тут его мнение не играло сколько-нибудь важной роли, и эльф оставил его при себе. На первый взгляд в хозяине Аглона ничего страшного не было, наоборот, у него было красивое лицо без следа надменности, и начал он с того, что, наверное, являлось извинениями. Тут Эсгар был не очень уверен, но то, что нолдо был явно не в восторге поведения от своих разведчиков, его утешало.
- Волчья стая у тебя в разведке, лорд, - тихо почти себе под нос, но все-таки высказал свою позицию бывший пленник. Но сразу же сдал назад. – Впрочем, мне тоже есть за что просить у них прощения.
Насчет того, о чем его планирует расспрашивать лорд Келегорм, синда не питал ни малейших иллюзий. И собирался рассказывать все без утайки и даже больше. Но когда вопрос был задан, Эсгар почувствовал, как спазмом сжало горло, и сердце схватили острые морозные когти. Как будто если не думать и не вспоминать, то и не было ничего. Только сны про узкие штольни и волчий вой. А сейчас придется вспомнить и рассказать все, что пришлось видеть и испытать. Рассказать тому, кто не видел и четверти тех ужасов, которые для пленника Ангбанда обыденность, и хорошо, если способен половину из них представить. Есть ли на свете такие слова, что бы описать кошмар плена? А придется найти. Они тут должны знать, что там на Севере.
-Что ж, лорд, давай поговорим. – губы пленника вдруг изогнулись в злой усмешке, и он перестал быть тем забитым, покорным существом, которое на автомате выполняет чужие приказы. Прорвался наружу давно задавленный гнев, Эсгар взглянул в лицо Келегорму с вызовом, но сразу опустил глаза, как будто испугался собственного порыва.
- Только что ты можешь спросить у меня, нолдо? Ты же ничего не знаешь. – горечь текла в словах квендо, горечь и невольная обида на тех, кому не досталось его испытаний. Кому не пришлось делать страшный выбор и в итоге склонить голову перед Морготом.
- Ты и представить себе не можешь того, что происходит за Железными горами. Я расскажу, что тебе нужно знать. А там спрашивай сам. – синда медленно повернулся к собеседнику. Глаза на исхудавшем лице горели лихорадочным блеском. Эльф начал говорить, быстро, спотыкаясь и захлебываясь словами, как будто боялся, что если остановиться уже не сможет продолжать:
- Последние семь лет я был на железном руднике второй линии. Но сейчас по всему Северу одно и то же, я слушал от других рабов. За два года пайку рабу сократили в четверо, а охранникам вдвое. Дневная норма за год поднялась на треть. Враг снимает боеспособных солдат с охраны рудников и кого можно заменяет новобранцами и даже орками Синих гор, год назад на досмотре я впервые увидел с варгом орчиху-проводника. Охрана сократилась на четверть, и если прежде за многие проступки можно было отделаться плетью, теперь кара одна - смерть. Ты не хочешь знать, какая, лорд. Враг боится бунта, но даже на бунт отчаянья у пленных уже не хватит сил. Раньше Северу нужно было, что бы мы работали. Теперь, кажется, Враг решил выжать из нас последние соки, а там уже не важно, выживут его рабы или нет. Когда мы поняли это, то решили бежать. Нас было двое, мы работали в одном забое. Как видишь, выжил один я. Теперь задавай свои вопросы. – одна единственная злая слеза скатилась по впалой щеке, Эсгар смахнул её тыльной стороной ладони и отвернулся к стене. Плечи эльфа предательски дрогнули, но когда он опять взглянул на Келегорма, глаза бывшего пленника были совершенно сухими, только губы кривила болезненная судорога.

-Так и в соседях у нас не овцы.
Третий развел руками, вроде бы как соглашаясь с мнением синды, и даже выражая некоторую приличную моменту степень печали по данному поводу, но одновременно умудряясь оставить "волчью стаю" при себе. Дескать, плохие, злые, дурные- но наши. Надо сказать, такое вот сравнение не оставило его равнодушным, при том что четко сказать, оно нравится ему или нет, Третий не взялся бы. С одной стороны- конечно не нравилось, этак неприятно царапало. Но это " не нравится" имело совершенно специфический, собственнический корень. Наезжать на аглонскую свору можно только ее хозяину, и хозяин любые наезды на зверинец со стороны воспринимает как вторжение на свою территорию... Ему- можно, другим- нет. Это что касается не нравящихся нот. А вот сравнение само по себе смутно, но отдавало чем то таким, особенным. Лестным? Не совсем. Подчеркивало принадлежность? Да, возможно. Была в этом всем некая сложно уловимая прелесть запретного, тайного, такого, о чем не следует говорить, но обладание чем манит... Впрочем, рефлексия не была сильной стороной Охотника, так что для него эта сложная гамма чувств осталась на уровне " вроде как и отругал и похвалил одновременно". Забавно, но думать сейчас надо не о том.
Тем временем синда начал говорить, и говорить так, словно времени у него оставалось мало, уже считай и не. Будто чем больше он успеет сказать, тем скорее из ниоткуда выметнется оскаленная волчья пасть и сожрет его вместе с потрохами, и надо успеть, обязательно...Было очевидно, что полупрозрачному эльфу, еще недавнему пленнику сперва одних, а потом внезапно и других, говорить мягко говоря, непросто. Может быть, этот монолог еще не был тихой истерикой, но Третий бы не стал делать на это ставок. Охотник определенно испытывал жалость к рассказчику, и понимал, что заставляя того проговаривать вслух далеко не самое радужное прошлое, заставляет его страдать, но. Но важность сведений, увы, перевешивала комфорт незнакомого синды. Возможно, тот, кто умеет исцелять чужое фэа, тут бы справился лучше. Охотник исцелять не умел ничего, зато обладал другим, пусть и не осознаваемым им лично, но все же талантом. Лишенный осмысленной эмпатии, третий сын Феанаро умел что называется, "ловить волну", подхватывать настроение собеседника. А еще отлично умел выражать свои эмоции, и даже в некотором роде лгать на этом поле. Ну как лгать- он умел транслировать то, что хотел, излучать уверенность, поддержку, тепло. Даже если сам этого не ощущал. Со словами так хорошо не ладилось только вот. И исходя из такого положения дел, Охотник повел себя так, как интуитивно полагал правильным. Нельзя помочь? Отлично, можно не делать хуже. Например, можно не мешать говорить. Не перебивать. А еще можно показать, что говорящий тут не один, и что его слушают, он интересен, лично вот ему, третьему сыну Феанаро есть до него дело. Лично у него, у Третьего сына Феанаро, все если не хорошо, то безопасно и надежно, и вот эта аура безопасности распространяется на случайного найденыша.
В таком случае хорошо быть к собеседнику чуть ближе, чем обычно принято. Не столько вторгнуться в его личное пространство, но принять его в свое. И не нависать над сидящим, и резких движений не делать. Неторопливо, можно сказать демонстративно позволяя рассмотреть что и как он делает, Третий придвинул к Эсгару стул, развернул спинкой к эльфу и уселся на стул верхом. Сцепленные руки положил на спинку, уперев подбородок в переплетенные пальцы. В принципе, вздумай он сейчас дотянуться до Эсгара- это бы вышло- расстояние между двумя эльдар оказалось чуть меньше вытянутой руки. Но при этом и лорд и стул были расположены так, что Эсгар в случае чего не оказывался заперт в пространстве данной конструкцией. Руки на виду, в принципе, расслабленная поза- можно сказать, Охотник вел себя с синдой так, как вел бы себя с слишком перепуганным и раненым животным, которое надо уговорить лечиться. И если шальные дозорные были озлобленными гончаками, то вожак их являл собой картину прямо противоположную. Добродушный такой здоровенный пес, который если и кусает, то только от великой необходимости...
Дослушал, надо сказать, Третий своего собеседника, не перебивая, и говорить начал только тогда, когда убедился, что рассказ подошел к концу.
- Я благодарен тебе за рассказ, то, что ты принес- действительно крайне важно и без тебя нам неоткуда было бы это узнать. И мне жаль, но я попрошу тебя еще немного поговорить об этом. Если ты решишь, что беседа излишне тяжела, то скажи- я не стану настаивать, но все же попрошу- попробуй сделать это усилие.
Тут Охотник дал короткую паузу, чтобы собеседник смог четко осознать сказанное и уловить тот факт, что его отказ таки имеет в данном случае значение. Но не настолько длинную, чтобы Эсгар успел вклиниться.
- Из рассказа я понял, что Враг ведет себя так, словно подошел к некому рубежу принятия решения, и более того, решение принял. И что ему пришлось делать выбор между рабочими руками и... поголовьем войска? На их обоих у него не хватает ресурса, так? не в данном случае важно твое мнение, как именно ты думаешь. Скажи, может быть ты слышал какие-то разговоры охраны между собой?
Говорил Третий негромко, спокойно, но без напускной мягкости. То есть да, ему было интересно мнение Эсгара, да, ему было жаль продолжать эту тему, но он не обращался к бывшему пленнику как к паникующему куску мяса. Плохо? Да. Ужас-ужас-ужас? Нет. Ничего такого, с чем Эсгар бы не справился, и вот лично он, Третий в Эсгара верит. В заморенного, истощенного, но- верит и лично. Отчасти конечно, в этом можно было углядеть недооценивание травматичного опыта, если захотеть. А отчасти- Охотник просто умел "по умолчанию" демонстрировать личную приязнь незнакомцам....

Эсгар молча кивнул, мол, все со мной нормально. На деле бывшего пленника ощутимо трясло, но отдирать бинт с раны лучше одним рывком. Синда был не уверен, что сможет потом снова начать говорить, а рассказать как можно больше было необходимо. Они тут ничего не знают про то, что притаилось за Железными горами. Лорду Келегорму рассказывать оказалось внезапно легко. Он прекрасно умел слушать, не перебивал, не жалел, но и не давил. Эсгар лордов нолдор всегда представлял себе иначе, ему казалось лорд Аглона будет смотреть на него с высока и нолдор вообще должны презирать бывшего раба Севера. Но нет, Келегорм оказался квендо как квендо. Что-то неуловимое роднило его со сворой его разведчиков, и даже с цепным варгом Хэлкамиро, но Келегорму хотелось довериться. Почему-то синда сразу решил, что старший орд Аглона не станет его осуждать.
- Мне Враг о планах не докладывал, - горько усмехнулся бывший пленник, и почти сразу опасливо покосился на собеседника, не перегнул ли палку, не сделал ли чего не так. – А орки вечно жалуются, то завхоз ворует, то начальник обрезанным серебром жалование выплатил, то лишнюю смену отстоять заставили, то щи пусты, то бисер мелок. Но последний год и их поприжали, я уже говорил. Враг забирает резерв в армию, об этом говорят открыто, и видно не только с рудников, раз начались трудности с кормежкой. Это нам можно недодать, потому что начальник области зерно на сторону сплавил, а охране и прочему персоналу только попробуй, мигом пачка доносов в центр уйдет. Ругаются, что план задрали нереальный и срезать не позволяют. Сплетен вообще много ходит, но дело даже не в этом…
Эсгар замолчал, задумавшись. Говорить дальше было страшно, не говорить означало солгать.
- Знаешь, лорд, после того, что я тебе расскажу, я бы на твоем месте запер меня в подвал подальше, просто на всякий случай. Но я все равно сейчас объясню. На Севере есть только одна воля, хочешь - не хочешь, а ты под неё попадешь. Орки, пленники, твари, все мы детальки одного механизма, бегаем по очерченному нам кругу ради цели, известной лишь одному. На Севере ты чувствуешь эту волю всегда. Она может ослабевать, или брать за горло, но она всегда есть. Я могу ошибиться, но мне кажется, Враг начал натягивать поводок. Все как будто ждут чего-то.
Эльф развел руками, демонстрируя свое полное бессилие объяснить лучше и подробнее.

- Это он зря... Жаль, но мы переживем.
Вообще, изначально Третий собирался сказать что то в том ключе, что Враг и Эру Единому в лучшие времена хорошо если через раз докладывался, но передумал. Начавшего говорить, и делающего это если не бойко, то вполне информативно, гостя надо было не загнать в стресс и не сбить с настроя. Поди угадай, как он отнесется к упоминанию Илуватара всуе? Нет, тут вполне будет достаточно показать, что лично вот он, Третий, шутку про "не докладывается" понял, и вполне оценил. Соответственно, и про "зря" было сказано с усмешкой, так как Охотник все еще старательно педалировал тему "некусачего лорда". Настолько, что даже улыбался чуть-чуть, инстинктивно избегая показывать зубы, и как то лишних движений особенно не делал, что конечно подвигом не являлось, но находилось в опасной от того близости.
Тем не менее, расслабленный с виду, слушал аглонский вожак все и внимательно. Интересная картина получалась и даже наверное такая, которую стоит назвать волнующей. Два года... Два года Враг постепенно тянет свой ресурс, который живой ресурс, в кулак. Постепенно, но достаточно, чтобы было заметно. Год- делает это настолько, что воют не только рабы... Оч-чень хорошо.
- Нет, в подвал тебя сажать не надо. Все ждут... Известно чего ждут, угадать не трудно. Ты мне лучше вот что скажи... Два года как началось, год как стало совсем худо. А как, ты говоришь, поводок давно натягиваться стал?
В принципе, картина происходящего у Охотника в голове уже постепенно сложилась, но она была из того сорта, что требуют хотябы минимального подтверждения, прежде чем быть принятой за рабочую версию. Север чего то ждет, ага. Ну, об ожидании "чего-то" Аглон мог сказать не многим меньше, если правильно спросить. И новости, которые принес этот синда, пахли окончанием ожидания. Два года-год. Почти вечность, если говорить о стягивании войск, много можно успеть. Аглон например, если надо мог подняться весь за считаные дни, а если очень надо- часы. Но Аглон крепость, и крепость по сути одиночная... А если поднимать все? Таргелион, Химринг, да тот же Барад-Эйтель с Нолофинвэ во главе... Ну да, примерно так и получится, с поправкой на отсутствие единой воли и дикие расстояния, и то, что всем надо договориться. нет, даже больше может понадобиться, если не по тревоге это делать. Ангбанд тут в выигрыше, потому что как минимум- им проще внутри себя везде добежать, и совершенно очевидно, что договариваться врагу если с кем и надо, то с собой. Значит, по самым смелым расчетам, что то должно начаться уже буквально вот. Может, завтра, может быть на той неделе, но скорее всего до зимы. Потому что в зиму воевать мало хорошего, а до весны откладывать смысла ноль...
Охотник глубоко вздохнул- словно верхним чутьем пробуя взять след, выпрямляясь на стуле. Изображать сонную расслабленность далее он не мог, в виду свежей информации. Нет, конечно вероятный выход противника "в поле" это плохо. По хорошему- плохо, но... Но хорошо. В мире появилась сияющая, прекрасная как рассвет определенность, а тягучее ожидание обрело смысл и цель. Где то за спиной беззвучно рассмеялась Война, весело скаля клыкастую пасть, мягко толкнулась в лопатки уродливой мордой. "Дождались, да? Конечно дождались, куда бы мы делись, мы ж друг без друга никуда..." игриво подмигивала она, наполняя уже не ожиданием, а чем то иным. Сродни дурному азарту, когда на свежем-свежем снегу виден свежий-свежий след добычи. Насколько все эти перемены были заметны со стороны Охотник не знал, да и не слишком о том задумывался. Он только знал, что вот сейчас ему лично хорошо и как то странно спокойно.

-Где-то с год и стал. Да так, что горло пережало. – эльфа передернуло, как будто он пытался по привычке задавить душащую его изнутри ненависть, а ей уже недоставало места внутри, - До этого все как прежде шло, не считая сбавок. Но сбавки и до этого бывали, тут врать не буду. Север все-таки, на всех не хватает. Сейчас видать последнее выгребает, раз своим довольствие вдвое сбавил.
Даже начни Келегорм сейчас скалиться, Эсгар, наверное, уже бы не испугался. Атмосфера эльфийской крепости делала свое дело, бывший пленник не чувствовал сейчас необходимости вжиматься в стенку и прятать глаза. Тем более сейчас, когда речь пошла о войне. Синда, как и нолдорский лорд, не сомневался, что речь идет о войне. Радовался ли он этому? Он и сам не знал. Эсгар знал, что он ненавидит Север. И спокойное лицо Келегорма, озарившееся какой-то странной радостью отчего-то внушало уверенность.
- Думаешь, вы справитесь, лорд? – тихо спросил бывший пленник.

- Где то с год... Год. Почти вечность, в масштабах рывка.
Негромко, задумчиво проговорил Третий, словно пробуя этот самый год, короткую эту вечность, на вкус. Все еще словно принюхиваясь к еле уловимому аромату грядущего, в одном ритме с незримо, весело и радостно ощерившейся войной. Вкус у будущего был металлический, медный, а пахла она дымом и солью. Если отвлечься в сторону, то самым парадоксальным образом именно так Третий запомнил запах моря. Дым и соленая медь, а вовсе даже не рыба и подсохшие водоросли.
- Справимся. Мы- обязательно справимся.
Практически доверительно сказал Третий, подаваясь вперед и касаясь руки Эсгара выше локтя, но чуть ниже плеча. Движение было не резким, таким, чтобы не стало для бывшего пленника совершенной неожиданностью, но уверенным. Как будто так и надо, как будто так уже бывало более одного раза. Само же прикосновение вышло плотным, но коротким - передав невербальное подтверждение своих слов, Третий руку убрал и вновь отстранился.
- Север выгребает последние силы? Ну так и нам есть что собрать, а ожидание... Мы и без того долго ждали, готовились. Да, проломить ворота Ангбанда мы не могли, но если Враг сам идет в гости, то тем ему хуже. Мои верные уже звереют от бездействия и невозможности выставить Врагу полный счет за все. И не только мои. Химринг, Барад-Эйтель, Дортонион...
Внезапно налетевший порыв ветра оказался удивительно сильным, он распахнул неплотно прикрытые ставни, вихрем пробегаясь по помещению. Резким ударом рванул Охотника за волосы, спутывая русые пряди, мягкой, широкой лапой хлопнул Эсгара по щеке... Ветер принес с собой звуки крепости, наполненной голосами и движением: во дворе попытались подраться два коня, не к месту учуявших кобылку и их теперь усмиряли. Ржание коней, злое и радостное, мешалось с менее радостными окриками эльдар, где то чуть дальше лаяла собака.
- Кто бы что ни думал, но ты принес хорошие вести, Эсгар. Именно те, которые каждый в этой крепости надеялся услышать уже сотню лет как. И, поверь, мы готовы выйти в поле хоть завтра. Сегодня, вчера.
Третий улыбнулся Эсгару, широко и солнечно, как старому другу, которого давно не видел. Да что там, этого без часу пять минут знакомого синду он сейчас и любил почти как друга. Наконец, наконец Аглон стряхнет с себя тягучее оцепенение, как пес стряхивает с шкуры воду. Вот оно, то зачем каменный дракон, свивший гнездо подле ущелья, которую сотню лет уже грызет небо. Вот зачем вылизывают степь разведчики, вот оно! Впрочем, внимательный наблюдатель мог бы подметить, что на словах про "вчера-сегодня-завтра" красивая, эффектная картина ожидания боя и победы дала сбой. Чуть заметно, но поплыла, и под ней проступило нечто иное, сродни горячечного, нездорового азарта. Страсти того рода, что в шаге от того, чтобы переплавиться в тоску. Так слишком переголодавший волк смотрит на кусок мяса. Впрочем, длилось это недолго, чтобы не сказать мимолетно, и пропало, словно и не было. Точно так же, как пропал в никуда внезапный порыв ветра, оставивший после себя только открытый ставень.
- И еще. Я помню, ты говорил, что нам было бы логично посадить тебя в темницу... И я хочу, чтобы ты точно понимал- нет. Тут не враги, и ты свободен в перемещениях. Единственное что, мне кажется, что тебе стоит набраться сил, прежде чем уходить. Будь в Аглоне столько, сколько сочтешь нужным, но если что- предупреди меня.
Все еще пребывающий в несколько лихорадочном восторге от полученных известий (и частично от того, как он их сам интерпретировал), Охотник искренне, от всей широты души, вываливал на синду свое гостеприимство, и произнося речь о том, что никто никуда Эсгара выгонять не будет и все такое, являл собой картину феноменального радушия. За которым, впрочем, никуда не девалось острое, слишком уж хорошо настоянное, напряжение. Это медленно, очень медленно отпускало Охотника известие о том, что Враг выходит из спячки. Муторная неизвестность сменялась жаждой деятельности... Известить Нельо, пусть передась другим... Известить Финдарато, и, наверное Нолофинвэ. С последним, конечно, Майтимо свяжется сам, но на всякий случай надо и самому. Но вперед всего- Атаринке. Да, этот должен знать первым... Дел внезапно начало становиться невпроворот.

Наконец они дошли до дверей, за которыми был этот пленный синда, еще пока не знающий, что его ждет. Вынужденный гость, поправил себя Куруфин. Не мешало еще оговориться при... госте и тем самым окончательно испортить начало. Словно того, что Верные брата нарушили инструкции и превысили меру допустимого было мало. У дверей стояло два война, явно из Келегормовых - было в них во всех нечто общее, не внешне даже, а некоторое ощущение даже. Беспокойное, нервное. Надо сказать, Куруфин не очень любил находится в компании кого-то из "своры" брата - действительно, было в них что-то он стаи диких животных. Диких, злых и разумных. Не то, что его собственные - да, там тоже хватало проблем, но было спокойнее. Сильно спокойнее.И он был уверен, что если бы в дозоре были его воины - таких ошибок допущено бы не было. Не сказать, что его войны были тупыми служаками, нет, и у них было вдоволь и фантазии, и инициативы - но они знали и технику безопасности, и инструкциями не пренебрегали. Поняв, что невольно начал сравнивать своих Верных с воинами брата, грустно усмехнулся про себя. Мысли были не особо радостные. А ведь из их двух частей гарнизона предстоит собрать одно целое. Да уж, задачка предстоит не из легких... Пятый понял, что напрягся, словно перед прыжком в холодную воду или атаку. Нет, так нельзя. Синда может почувствовать что-то не то. Так что надо чуть расслабиться, и вообще вести себя более открыто и доброжелательно, чтобы не спугнуть раньше времени. А то одни вот уже постарались...

Кивнув войнам, открыл дверь и, пропустив вперед брата, вошел в комнату

НПС. Эсгар

Когда открылась дверь, Эсгар вздрогнул, как будто собирался отскочить в дальний угол и вжаться в стену, но передумал. Плен отпускал медленно. Синда предполагал, что его будут расспрашивать снова, и не удивился, снова увидев на пороге лорда Келегорма. Второй вошедший нолдо, суд по сходству, был его браом, и вторым лордом крепости. "Все логично, все правильно" - успокоил себя Эсгар. До визита высоких гостей он сидел у окна и рассеяно плел из ниток простой браслетик. Это успокаивало, и отвлекало, и почти не мешало видеть небо над крепостью.
- Суилад, - осторожно поздоровался он, коротко взглянув на вошедший, и привычно опустив глаза.

Дежурившие у дверей воины на явление лордов обратили ровно столько внимания, сколько положено, если ничего интересного не происходит. То есть вежливо кивнули, молча сдали чуть в сторонку и проводили начальство взглядами. Действительно, докладывать было совершенно не о чем- за это время "недобровольный гость" себя не проявил никак, ничего не хотел и вообще. Куруфин мысленно назвал их "нервными", но на деле сравнение было не вполне точным- скорее уж эти эльдар походили на крупных сторожевых собак. Хорошо знающих свои габариты, и свою службу, с той специфичной спокойной внимательностью, что пролегает ровно на два волоса левее от оскаленной пасти и выдраной глотки. Этакое бдительное, уверенное ожидание команды "взять".

-Здравствуй еще раз, Эсгар. Познакомься, это Куруфинвэ, мой брат и ему очень важно узнать из первых рук все то, что ты мне рассказал.
Третий вошел в комнату, и пересек ее примерно до середины, где сдал в сторону и оперся плечом о стену. Поза была подчеркнуто расслабленная, лишенная попытки вторжения в ближний радиус пространства относительно синды. Говорил Охотник также негромко, ровно и доброжелательно. Атаринке, знавший брата далеко не первую сотню лет, мог с уверенностью опознать этот тон- именно так любитель зверей Келегорм обращался к напуганным лошадям или подраненым собакам. Когда спокойная, ровная и благожелательная интонация чуть важнее, чем сам смысл слов. Впрочем, синда собакой не был, и слова таки были конкретными, по делу. Но- с явным посылом не напугать, не загнать в угол. Потом Охотник перевел взгляд на Куруфина.

осанвэ Куруфину:

"Гость" действительно выглядел неважно. Бледная, запуганная, забитая немочь. Но чутье подсказывало, что есть вероятность, что просто не будет. Было что-то в этом полудохлом синде что-то... Куруфин пока не мог понять, что, но на всякий случай решил максимально смягчить линию и тон допроса. Разговора, поправил себя он. Мы пришли поговорить с нашим пусть вынужденным, но гостем. Не допрашивать пленника ни в коем разе.

осанвэ Келегорму:

Он примирительно поднял руку, доброжелательно глядя на синду. Взяв стул, подошел, сел напротив. Куруфин постарался сидеть в открытой позе, не максимально, нет - совсем вызывающая на доверие поза, равно как и поведение, подозрительны не меньше, если не больше. Нет, все было строго дозировано, чтобы не вызывать подозрений  - и открытость, и улыбки, и голос. Склонив голову к плечу, улыбнулся.

- Не стоит нас - и меня бояться. Здесь никто не желает тебе зла. Мы хотим лишь поговорить о тех новостях, что ты принес. Прошу тебя, повтори то, что ты рассказал моему брату. Это очень важно, иначе бы мы не стали так долго тебя держать и давно бы отпустили отдыхать. Но время сейчас дорого. - голос был доброжелателен, в нем слышалось участие. Куруфину явно была небезразлична судьба "гостя", по крайней мере, на данный момент.

НПС. Эсгар

Эсгар еще не настолько отошел, что бы замечать наличие или отсутствие наигранности, и что-то там подозревать. Его не бьют, не заковывают в цепи и не тащат в казематы? Уже хорошо, а от добра добра не ищут. Эту простую истину в северных рудниках постигали быстро. А о тех, кто не постигал, помнят только камни отвалов и воронье.
- Я не боюсь, лорд, - честно ответил синда, опять коротко скользнув взглядом по лицу Куруфинвэ и быстро отведя глаза. Он опустился обратно на свое место у окна, с которого встал, когда в комнату воли гости. Эсгар не очень знал, как у нолдор положено вести себя с лордами, и не хотел быть невежливым.
- Время действительно сейчас дорого. Может быть даже дороже, чем всегда, - синда рассеяно потер запястья, неуверенно, как будто ждал опять наткнуться на кандалы, - Я знаю очень мало, лорд Куруфинвэ. И могу говорить только за один рудник на второй линии, и те слухи, которые там слышал. Я уже говорил вашему брату, Враг тянет из пленников последние жилы, урезает пайки и снимает солдат с охраны. Год назад мы поняли, что это не обычные колебания, которые бывают, когда наверху что-то неверно подсчитали, а просто мы больше не нужны. Сдохнем или выживем, главное последнее отработаем, а там уже все равно. Когда мы это поняли, я и мой друг, с которым мы работали в одном забое, решили бежать. Мне, как видишь, удалось, - Эсгар горько усмехнулся, и отвернулся к окну.

Куруфину:

Охотник чуть заметно пожал плечами, отвечая на осанвэ от брата. Действительно, привыкнув общаться со своими, очень своими, верными он порой впадал в грех лишнего проговаривания темы "не перегни палку, аккуратнее".
Вступать в разговор с Эсгаром и помогать тому говорить он не стал- синда и без того отлично справлялся, а подобная помощь бывает зачастую вредна. Пусть говорит сам, в своем ритме и так, как полагает нужным. Куруфину же помощь в расспросах не требовалась в принципе, ни сейчас, ни когда либо еще. Вместо этого Охотник поступил банальнее. А именно попытался перехватить взгляд Эсгара, и ободряюще тому улыбнулся. Открыто, вполне откровенно демонстрируя поддержку и расположение. И да, опять таки, не показывая зубы. Сказать, почему именно так- он не мог, но интуитивно казалось- правильно.

Куруфин чуть заметно поморщился - да, разговор будет не из простых. Синда был совсем забит. Но медлить было нельзя, основную информацию он хотел получить сейчас. Да и от ответов синды зависела его судьба - попробует ли он что-то утаить или будет откровенен.

осанвэ Келегорму :

- Поверь, даже твои малые знания сейчас могут дать нам очень много бесценной информации. Прошу, постарайся вспомнить как можно точнее и ответить мне: какая была норма выработки на начало твоего плена и как она изменилась к концу? Что вы добывали? Сколько было пленных, кроме тебя, на вашем руднике? Сколько было охраны на начало и сколько осталось на момент твоего побега? Как вам удалось бежать? Какие-нибудь разговоры охраны насчет того, что происходит, к чему готовятся? Если тебе необходимо время, чтобы вспомнить - я подожду. Но основное мне хотелось бы услышать сейчас. Мы еще продолжим после того, как ты отдохнешь. Но сейчас все же постарайся вспомнить как можно больше.

НПС. Эсгар.

Эсгар понятия не имел, зачем лорду Куруфину потребовались такие подробные сведенья о жизни одного маленького рудника, но покорно стал рассказывать. Добывали они железо, с Эсгаром была еще сотня таких же несчастных, попавших в плен при разных обстоятельствах, а в общем на их участке их было около двух сотен. Про остальной рудник он может сказать немного, по его прикидкам пленников было меньше тысячи. Раньше один охранник приходился на пятерых, сейчас один на двадцать, и большей частью новобранцы или рекруты из горных племен, а среди тех, кто не контактирует с пленниками постоянно, появились и женщины. Уроки им сперва повышали плавно, и год на год не приходился, то больше, то меньше, и пайка гуляла. А год-два назад вдруг накинули почти треть, а кормили по-прежнему, а потом стали урезать. Охрана говорит разное, у орков вообще языки без костей, каких только версий и баек не наслушаешься. Говорят-то, конечно, про войну, но орки всегда про неё говорят, когда не ругают начальство за все подряд. Начальник рудника может и знал что-то конкретное, но с рядовыми делиться не спешил. В одном сходились все, и охрана, и обслуга, и даже рабы – в ближайшие несколько лет лучше не станет, об этом было сказано довольно четко. А что, почему, тут каждый гадал в меру своей фантазии.
- Бежали мы чудом, лорд. – Эсгар зябко повел плечами, и снова кинул на Куруфина быстрый взгляд, пытаясь оценить, как слушатель принимает его рассказ, - Забой, в который поставили меня и моего напарника был рядом с заброшенной штольней. Я знал, что она там есть, и нам удалось прорубить проход незаметно от охраны. Разумеется, нас сразу стали искать, но про старую штольню вспомнили не сразу – новая охрана о ней не знала. Мы переждали первую волну поисков там, дождались полудня и выбрались наружу. Разумеется, ночью за нами уже вышла погоня, мы бежали через горы, даже не зная, куда именно бежим, главное на юг. Моего друга ранили, и он упал в пропасть. Я, пытаясь его вытащить, чуть было не отправился следом, думаю, преследователям показалось, что мы погибли оба. Во всяком случаи погоня прекратилась, второй раз мой след взяли уже почти на границе. А дальше вы знаете.

Охотник в беседе все еще участвовать не спешил, по крайней мере вслух. Подталкивать синду по стезе рассказа было не нужно, и скорее вредно, а с не оттаптыванием свежих мозолей Куруфинвэ справлялся сам и получше иных. Зато невербально назвать его выключенным из диалога язык бы не повернулся.
Для начала, он акцентировано-внимательно слушал рассказ синды второй раз. В расслабленной позе, в наклоне головы вполне явственно читалось "Да, я слушаю, да мне не все равно, я не теряю нить, для меня в этом есть смысл". Далее, назвать его совершенно неподвижным было никак нельзя, Третий не делал резких движений, и в принципе оставался на месте, все еще подпирая стену, но мелкие жесты присутствовали. Откинуть прядь за ухо, поправить рукав, ненадолго выпустить Эсгара из зоны внимания и поглядеть в окно- это все были обыденные, совершенно проходные движения, напрочь лишенные напряженности или настороженности. Он был у себя дома и вел себя по домашнему. Да, стоя перед недавним пленником северных рудников, но- по сути транслируя в пространство это самое ощущение безопасности, своего пространства, своей территории.
Когда рассказ зашел о погибшем напарнике по побегу, Охотник чуть нахмурился, выражая известную степень печали. Да, ему жаль, что так вышло и он сожалеет, что спаслись не все. Но сожалеет о чем то, что уже явно в прошлом, что завершилось. Это было не здесь, и это уже совсем не "сейчас", это в прошлом, которое минуло окончательно.

Куруфин слушал синду очень внимательно, стараясь не упустить ничего. Да, информации, на самом деле, было маловато. Но и ее хватало, чтобы составить примерное впечатление о деятельности Врага, пусть и в довольно узком срезе. Вот бы получить "языка" из тех, кто знает больше - но это мечты, и сейчас не то время, чтобы рассуждать на абстрактные темы. Он уже жалел, что не взял с собой писчих принадлежностей, но ладно, на память он не жаловался. Будет еще возможность и структурировать полученные сведения и после, когда синда хоть сколько-то окрепнет, продолжить беседу уже с рассчетами. Что до побега - да, везение этого эльды, на вкус Куруфина, местами превышало рамки разумного. Но об этом он подумает отдельно, после того, как сверит ту часть, что касается адана.
- Те, что взяли твой след - сколько их было? И не встречались ли тебе другие разъезды орков? - Куруфин говорил ровно, даже мягко. По тону невозможно было понять насколько он верит рассказу. За братом Пятый не особо следил, но отметил про себя стиль поведения Тьелко. Да, в отношении здесь и сейчас подобная манера держать себя была более чем верна. - И этот адан, - Куруфин сделал паузу, словно что-то прикидывая в уме, - как вы встретились?

НПС. Эсгар

Эсгар зябко плечами и неуверенно посмотрел на Келегорма, как будто искал поддержки. Куруфинвэ в свою очередь достался затопленный взгляд, но вопреки своему обыкновению, пленник не отвёл глаза. Он бояться не понятно чего, но старался быть твёрдым.
— Если бы я их встретил, мы бы теперь не говорили с тоборй, лорд, — синда горько усмехнулся, и тут же в его взгляде мелькнула тень страха, как будто он ожидал, что кто-то из собеседников его ударит. Умом он понимал, что этого не будет, но старые рефлексы не уходят за пару дней.
— Я видел следы, — Эсгапр сжал пальцы в замок так, что костяждки побелели, — не жди от меня связного рассказа, лорд, я бежал как бежит зверь от лесного пожара, и до сих пор не знаю, повезло мне или Он отпустил.
Синда тоскливо уставился в стену, туда, где за стенами крепости, за морем трав на Арт-Гален нависла над миром грамада Тангородрима.
— У тех гауров не было проводников, но обученому гауру проводник и не нужен. Три твари на одного меня уже много. Адана я встретил в степи, ближе к югу. Точнее тебе ваши разведчики скажут. Кажется, он был в дозоре и выехал на разведку. Не знаю, мы мало говорили.

- Три варга в принципе много, если на одного.
Третий этак очень со знанием дела кивнул, ненавязчиво сообщая миру и Эсгару, что никак не упрекает того, в том факте, что буде разведки и Берена не случилось поблизости от беглеца, то беглец непременно стал бы легкой закуской для мохнатых. Что поделать- на сытный обед для троих полноценных варгов Эсгар не тянул-слишком дохлый. Тему о везении против осознанного вражьего решения Охотник тактически коварно замял- с одной стороны конечно, можно было бы погладить Эсгара еще раз и сказать, что мол, конечно повезло, а Враг лопухнулся. С другой- слишком сильно облизывать беглеца не следовало, причем для его же, беглеца, блага. Эсгару надо было входить в норму, отпускать прошлое и все такое, а как ты его отпустишь, если тебе мало того, что напоминают, так еще и при каждом напоминании заворачивают в пледик? Нет, излишние поглаживания как раз приведут к консервации в состоянии жертвы, потому что быть жертвой в окружении жалостливых- легко и комфортно, и не имеет смысла как то из этого состояния выходить. Поэтому все просто: да, Эсгар может рассчитывать на помощь и признание его проблем объективными, важными и серьезными. Да, ему лишний раз не будут тыкать в лицо прошлым страшным опытом, который он пережил. Но- нет, его не будут жалеть, и не будут забывать дышать рядом с его травмированным фэа. Да что там, с ним в принципе никто не станет носиться, что Моргот с Сильмариллом. Его будут воспринимать как нормального. Раненого, но нормального. С точки зрения Третьего именно такой подход был наиболее целителен для ран не физических...

- Что ж, мы благодарны тебе за дельный рассказ, но я думаю. теперь тебе лучше будет продолжить отдыхать. Ты уставал годами, за пару часов такое не проходит, так что, мы сейчас пойдем... Если что то будет надо- обращайся, и не думай, что кому то тем помешаешь. У моих верных не то чтобы дел невпроворот, да и тебе нормальное общение на пользу будет, сдается мне.

осанвэ Куруфину:

Подвел Охотник итог беседе, так как ему показалось, что строго говоря, Эсгар действительно притомился. Общение все же в теперешнем состоянии синды- это тоже работа, и не легкая совсем. При этом, обращаясь к беглецу, охотник все также выдерживал линию "все нормально, все как надо", избегая лишней ультимативности, но избегая также и неуверенности или лишней печали. Все плохо? Да нет, все не очень хорошо, но не более того, наладится скоро. тут не было отрицания проблемы, но не было и ее возведения в особый статус- очень тонкая, если вдуматься, грань.
Жестом он попрощался с синдой, не забыв улыбнуться тому- легко и открыто. Жестом же он призвал Атаринке следовать за собой. То есть из комнаты в коридор.

- Что ж, благодарю за твои слова, мне теперь есть над чем серьезно подумать. Отдыхай, тебе действительно пришлось многое пережить. - Куруфин вежливо улыбнулся, а про себя выругался. Вот не было печали! Невовремя Враг активизировался, ох как невовремя! Если бы Врата были его, то, скорее всего, Пятый не испытал бы сейчас такой дикой смеси из разочарования и злости. Но нет, Кано все еще сидит в крепости как приклеенный и сдвинуть его не получается. Хотя, может быть, удастся сейчас, после таких новостей? Вдруг хоть сейчас удастся убедить Майтимо в серьезности ситуации? Тогда будет достаточно времени, чтобы основательно подготовить крепость к штурму. Поднявшись, он кивнул брату.
- Да, думаю, нам стоит оставить нашего гостя приходить в себя. Возможно, позже, когда ты хоть сколько-то подлечишься, мы продолжим разговор. Но пока хватит, и я получил достаточно инфорации для первого раза, и тебе необходимо отдыхать. Я был бы очень благодарен, если ты сможешь описать все это на бумаге, вдруг вспомнишь еще что-нибудь. Мелкие детали порой очень важны.

Осанвэ Келегорму :

И, следуя за Тьелкормо, покинул комнату.

- Ну... Это очень странный народ, я бы даже сказал, загадочный. Не могу сказать, что много успел о них узнать за один раз, и даже не уверен что хочу знать больше, потому как они напрочь лишены логики. Сейчас попробую коротко пересказать.
Направляющийся по коридору в сторону комнаты, в которой временно было организовано прибежище блудного адана, Третий впал в некоторую задумчивость. То есть он на секунду нахмурился, потом широким жестом почесал за ухом, взлохматив и без того не идеально причесанные волосы, потом тяжело вздохнул... В общем, всем видом своим он демонстрировал миру крайнюю степень замешательства, как если бы ему предстояло систематизировать и внятно пересказать нечто, находящееся совсем за гранью логики.

- Ладно. Но учти, это бессмысленно пытаться понять. Человек рассказал мне, что они считают своим предком медведя, и что некоторые из них даже могут в медведя превращаться. При этом сам он никогда такого не видел, и так делать не умеет. Но его дед, кажется, так умел, и даже кого то в таком виде встречал, но свидетелей не осталось.

По мнению Охотника, мифическое, загадочное, но не получившее доказательство свойство людей оборачиваться в медведя было самым увлекательным свойством смертных. Но- далеко не самым непонятным, и конечно, самое непонятное было припасено что называется, на сладкое.

- А вообще, живут они плохо и неустроено. У них множество непонятных и нелогичных запретов. Например, женщине и мужчине нельзя быть в одном помещении, если они не родственники и уже взрослые. Также их мужчинам и женщинам нельзя общаться между собой наедине, если они не муж и жена, или опять таки, не родственники. Но при этом у них есть специальное место, где обитают молодые девушки, и куда приходят их юноши, чтобы поговорить с ними, но за это юноши должны оставлять плату. И вот тут я что то понимать совсем перестал. Потому что при этом, девушкам в это место ходить зазорно, но они там есть. Но- их не уважают и порицают. При этом мужчин, туда ходящих, не порицают и им можно. Как все это работает и зачем надо- ума не приложу!
Обозначив в общих чертах странности отношений среди аданов, Охотник пожал плечами. Дескать- за что купил за то и продаю, и ведать не ведаю, почему такая сложная и бессмысленная схема до сих пор не развалилась. Закончив же речь он с немалым интересом уставился на брата, можно сказать предвкушая реакцию того. Удивить Атаринке было в целом непросто, но у обычаев народа людей имелись все шансы на взятие этой высоты.

Сначала Куруфин слушал брата с легкой долей иронии, но вскоре она сменилась непониманием, глубоким, как чертоги Ульмо.
- Но это же совсем непонятно брат, как с такими обычаями они умудряются выживать. У этого народа и так короткий век, так зачем же все еще и усложнять? Чтобы совсем невмоготу было и смерти ждать, как избавления? - Пятый покачал головой. Великий Эру, что за странный народ! Непонятный - и не то, чтобы Куруфин был полностью уверен, что хочет познавать все тонкости мира и быта аданов. Мало ли какой абсурд там может подстерегать! Может, вдруг они не моются, чтобы сохранить здоровье, или каждый воин, возжелавший того, может стать правителем? Или вообще... Но тут у Пятого почти закончилась фантазия. Что еще могли придумать такие удивительные существа? Отгонять кукарельд звоном колокольчика? Или не носить прекрасные украшеня, а закапывать их в землю, стобы никто не нашел? А потом забыть место, или внезапно умереть?
Куруфин помнил из общей инфорации про аданов, что существа они недолговечные и довольно хрупкие. Так, может, у них действительно многие умирают резко и внезапно, поэтому они стараются сделать свою жизнь увлекательней и веселей? Ну, побегали бы за своей избранницей ночью по лесу - и весело, и увлекательно, и много неожиданного, вроде кротовьей норы или злого барсука, - да и трава потом такая душистая... Встряхиваюсь. Что-то слишком внезапно меня накрыли воспоминания о молодости и жене, ни кмсему оно.

- То есть у них все как бы есть или было, но теперь как бы нет, и есть непонятные законы, которые глупы и нелепы, но им надо следовать, потому что дурак, их придумавший, жил несколько поколений назад? Да, странный народ...

- А тут вот не очень понятно. Со слов адана я так понял, что его эти обычаи не очень радуют, и он точно не знает, почему так повелось, но следует им. Потому что повелось. При этом, поверхностно он в курсе, что у эльдар все несколько логичнее, и ему это самое "более логично" нравится, но перенять это для себя он не может. Почему- вообще не ясно.

Третий экспрессивно очертил в воздухе ладонью сложную кривую. Именно этот жест, с его точки зрения, как нельзя лучше соотносился с нелинейностью аданской мысли, и одновременно иллюстрировал этой самой мысли заковыристость.

- Я тебе более того скажу, у них доходит до того, что нельзя смотреть на женщину, если ей необходимо срочно переодеться. Я сам видел, как в этой ситуации адан прятался за занавеску! Ну не знаю, как если бы под одеждой у обычной девы пряталось что то ужасное и страшное, и он бы непременно умер в мучениях, если увидел.
Охотник рассмеялся, полагая подобное поведение смертных крайне забавным. Не мене езабавным он полагал и выражение лица Куруфина, которое плавно перетекало от иронии к совершеннейшим непонятушкам. Но ржать над Куруфином сейчас было совершенно излишне, как подсказывала Третьему интуиция.

- Если эти обычаи настолько мешают жить, то почему бы не изменить их? Разве в его народе нет разумных правителей, которые могли бы сделать это? Тех, кто думает о благе своего народа - ведь они не могут не видеть вреда от такого слепого следования этим "обычаям". Или, возможно, - тут Куруфин задумался. И ведь верно, аданы живут слишком мало и поколения сменяются слишком быстро, а эльдарской памятью, насколько он понял со слов брата, этот народ не отличается - иначе не было бы такой нелепой путаницы в собственных словах и обрядах. - Возможно они просто забыли, как там было изначально. И в каждом поколении передавался несколько другой вариант обычая, видоизменяя его до полной непонятности и нежизнеспособности!

Куруфин перекинул косу на грудь и накрутил на палец кончик. А ведь и верно, эта мысль многое объясняет. Не все - зачем следовать абсурдным обычаям себе во вред он так и не смог понять. Но как этот народ дошел до жизни такой - вполне. На смеющегося брата он было посмотрел с улыбкой, полной слабой укоризны - мол, не стоит смеяться над убогими! - но не выдержал, и сам весело фыркнул. Уж очень были забавными обычаи этих аданов и их представления о женщинах. Словно речь шла о существах другого, абсолютно не понятного народа или страшных чудовищах, а не о подобных им же. Это было настолько нелепо и смешно, что и понимать не хотелось. Только и оставалось, что веселиться по этому поводу.

- Ну не знаю... Забыли или нет, но нелепость то по идее видна быть должна, вне зависимости от памяти. Хотябы с позиции обычной логики и полезности. Я вот все думаю- что раз они тау упорно этому всему следуют, то значит, какая то польза быть должна. Что то это им дает, по идее...

Впрочем, на этом этнографическая мысль у Охотника логически себя исчерпала. В конце концов, то ведь так и не выяснил тогда всего, и никак не систематизировал полученных знаний после. На укоризненный взгляд брата он ответил тем, что этак по собачьи наклонил голову на бок и пожал плечами. Дескать, а что такого? Ну по дурацки же устроено, как ты ни погляди. Деликатность не была сильной стороной Третьего, и уж тем более ее не хватало на совершенно чужой и чуждый, глубоко непонятый им народ. Хотя, кто бы понял душу смертных за один короткий вечер?

- Надо будет при случае у Финдарато спросить. Он вроде бы со смертными имеет давольно плотные контакты, и наверняка в курсе. Может, он знает что то такое, что раскроет логику того, что там у них творится...

- Польза... Да, польза быть должна. Надо поподробнее расспросить этого адана об обычаях его народа, вдруг, он что-то упустил при вашем прошлом разговоре, что-то важное, что, вероятнее всего, и объясняет все непонятное и нелогичное. Опять же он мог быть молод или не слишком умен, и либо не знать всего, либо многое принимать просто на веру. - Что поделать, если такие, что на вопрос "Почему так?" не объясняли, а отвечали коротким "Потому что!", были и среди эльдар, то что мешает им встречаться и среди людей. Хотя, среди аданов таких должно быть больше просто в силу того, что живут они меньше и могут просто не иметь времени объяснять все каждый раз подробно.

- Надо будет расспросить, раз кузен и правда общается с ними плотнее и чаще. Все-таки хотелось бы понять странную логику этого таинственного, как оказалось, народа. - Под этот во всех смыслах увлекательный разговор Куруфин и не заметил, как они дошли до дверей целятни, за которыми и располагался адан.